Онлайн чтение книги Одержимый шоу не стоит на месте The Obsessive Shou Moves On
Одержимый Шоу Не Стоит На Месте Глава 8

Снег был похож на крошки, мелкий и плотный, и единственный цвет во дворе был белый без всякого разнообразия.　　

Поскольку для работы Юнь Цинчи нужна была хорошая видимость, свет в комнате был очень ярким. Тем не менее, ширма кровати несколько закрывала свет, поэтому внутри кровати было немного тускло.

Юнь Цинчи откинулся на подушку, его длинные волосы, закрепленные черной деревянной заколкой, были похожи на брызги чернил. Ли Ин сидел напротив него, наклонившись вперед, несколько прядей волос спадали ему на плечи, глаза блестели.

В прошлой жизни он привык к поведению Юнь Цинчи за двенадцать лет. Даже в этой жизни он привык к поведению Юнь Цинчи за четыре года. Не было ничего удивительного в том, что у него возникла такая идея.

Если бы это был Юнь Цинчи из прошлой жизни, он бы без раздумий надел на него эти наушники, и спал бы счастливо всю ночь, потому что Ли Ин решился попросить его о подарке.

Не говоря уже о Мастере Линь Сяо Хоу, даже сам Царь Неба, если бы он появился здесь, был бы рангом ниже Ли Ина.

Юнь Цинчи ухмыльнулся, размышляя, был ли это он слишком нетерпелив в прошлом, или это Ли Ин был слишком самодоволен сейчас.

"Это не для Вашего Величества". Он взял ушные кашне из рук Ли Ина, расправил их и сказал. "Они были сшиты для Сяо Хоу".

Выражение лица Ли Ина застыло, а свет в его глазах быстро потух: "Ты сшил для него кашне своими руками?"

"Да."

Выражение Юнь Цинчи было искренним, а его глаза серьезными. Ли Ин смотрел на него несколько раз, затаив дыхание: "Почему?"　　

"Он любезно грел мне уши, чтобы уберечь от холода, но я неправильно хранил его вещи, из-за чего они потерялись. Он должен получить компенсацию".

"Любезно". Гнев поднялся в его груди, и Ли Ин почувствовал себя смешным: "Это доброта или скрытые мотивы?".

"Это была действительно доброта", - сказал Юнь Цинчи, - "Повсюду ходили сплетни. Хотя он подарил мне только пару наушников, его намерением было защитить меня от клеветы. Я должен беречь такие добрые намерения".

Губы Ли Ин дрогнули: "Ценить?"

Юнь Цинчи просто смотрел на него.

Ли Ин выделил каждое слово, как бы желая убедиться, что он все ясно слышит: "Ты понимаешь, о чем говоришь? Ты, Юнь Цинчи, как императрица, должна лелеять в своем сердце намерение другого человека? "

"Неважно, мужчина это или женщина, если они будут хорошо относиться ко мне, я буду хорошо относиться к ним. "

"Разве ты не знаешь, как избежать подозрений?" Ли Ин сдержался и сказал: "Линь Хуайцзинь - сын моей тети".

"Я знаю. "

"Ты ему нравишься! "

Юнь Цинчи был поражен и сказала: "О".

"......" О?!

Лицо Ли Ина было мрачным. Он посмотрел на Юнь Цинчи и с горечью сказал: "Я запрещаю тебе отдавать их ему".

"Я обещал ему".

"Я не разрешаю тебе", - сказал Ли Ин, - "Ты обещал, но тебе запрещено их отдавать. Это приказ".

Юнь Цинчи немного подумал и сказал: "Тогда, если они понравятся Вашему Величеству, берите их".

Ли Ин был избалован. Юнь Цинчи потратил слишком много усилий на него в прошлой жизни. Он не хотел с ним спорить. В любом случае, ни один из них не мог убедить другого. Лучше было просто оставить все как есть. Ли Ин был императором, а он - лордом-императрицей. Лучше было уважать друг друга.

Перед ним лежали белые ладони.

Серые ушные кашне были пушистыми и выглядели очень теплыми. Это должно было принадлежать ему.

Ли Ин слегка пошевелил пальцами, но не стал забирать кашне, а спросил Юнь Цинчи: "А для Линь Хуайцзина?".

Он хотел, чтобы Юнь Цинчи сказал, что заставит кого-нибудь другого сшить для него пару, или сказал: "Ваше Величество, я не собираюсь объяснять ему, мне все равно".

Юнь Цинчи сказал: "Я сошью для него другую пару".

Ли Ин ревниво спросила: "...ты должен отдать их ему?".

"Ваше Величество", - Юнь Цинчи пришлось напомнить ему: "Вы уничтожили его вещи. Теперь я помогаю справиться с последствиями. Более того, я обещал ему. Люди должны держать свое слово".

"Тебе не нужно было рассказывать об этом деле. "

"Тогда где же было Ваше Величество?" Юнь Цинчи сказал: "Когда Линь Хуайцзинь был у озера, почему Ваше Величество не сказал ему, что это Ваше Величество сожгло его ушные кашне? Почему вы позволили мне вернуться и встретиться с ним лицом к лицу? Как вы могли вернуться во дворец с таким спокойствием?"

"Ваша рука все еще ранена..."

"Ваше Величество." Юнь Цинчи начал проявлять нетерпение: "Зачем беспокоиться, нам с вами не нужно притворяться друг перед другом. Моя травма — это цена, которую я заплатил за свою глупость. Весь город Шанъян знает об этом, и Вашему Величеству не нужно напоминать мне об этом снова и снова".　　

Юнь Цинчи сказал, что он притворяется, и почувствовал, что тот намеренно унижает его. Пальцы Ли Ина сжались, а сердце заболело, поэтому ему пришлось успокоиться и объяснить: "Я просто беспокоюсь о тебе. "

"Вы были обеспокоены, когда узнали, что я сшил ушные кашне для Линь Хуайцзиня. После твоего прихода, когда я принимал ванну, я шил ушные кашне под лампой. Почему ты так долго не думал, что беспокоишься, ведь ты думал, что я делаю это для тебя?"

"Я не приходил сюда, когда ты купался..."

"..." Он действительно солгал. Юнь Цинчи сказал: "Тогда, когда ты пришел?" "

"Когда ты уже почти закончил". Ли Ин поджал губы и неожиданно поднял камень, чтобы уронить его себе на ногу: "Ты обрезал нить вскоре после моего прихода".

Юнь Цинчи промолвил: "Значит, в течение этого короткого времени ты не ликовал? Твоей первой реакцией тогда было попросить меня надеть их на тебя, почему ты тогда не беспокоился обо мне?".

Он медленно добавил: "Твое умение притворяться ласковым уже не так хорошо, как раньше. "

Ли Ин внезапно посмотрел на него.

Его волосы были черными, ресницы черными, а глаза черными, как непредсказуемая бездна, что подчеркивало необычайную белизну его лица, такого яростно белого, как будто из него выкачали кровь.

Юнь Цинчи это не понравилось.

Теперь, когда он переродился, все началось заново. Его отец и братья все еще были здесь, поэтому хорошие отношения с Ли Ином были верным способом сделать положение семьи Юнь более стабильным.

Он не хотел продолжать отношения, он просто хотел уважать Ли Ина как гостя и поддерживать наилучшие отношения для сотрудничества. В своей прошлой жизни он создал Отдел Цин, чтобы помочь Ли Ину контролировать своих министров. Это была страшная сила, и она же позволила Ли Ину спокойно отдыхать и быть могущественным императором.

Хотя позже Ли Ин уговорил его полностью отказаться от Цинской дивизии, не оставив в руках даже половины своих козырей.

Но сейчас дивизия Цин все еще была в его руках, и ее лидер признавал его одного. Другими словами, большая часть информации, которую Ли Ин получал каждый месяц, проходила через его руки.

В сердце Ли Ина была только великая цель - стать императором. Юнь Цинчи уже решил, что не будет продолжать с ним отношения. Тогда в этой жизни они смогут получать друг от друга все, что им нужно, и мирно править горами и реками...

А если не получится, то убить его.　　

Но то, как Ли Ин давил на каждом шагу, сегодня заставило Юнь Цинчи потерять благоразумие.　　

Нельзя допустить, чтобы такие бесстыдные методы интриг оскорбили их чистые и непорочные взаимовыгодные отношения.　　

С тысячей мыслей, промелькнувших в его голове за мгновение, Юнь Цинчи открыл рот и сказал: "Этот предмет означает..."　　

"Я знаю. "　　

"?" Что знаю?　　

"Ты просто слишком зол и говоришь безответственно".　

Это также избавило его от необходимости искать причину. Юнь Цинчи кивнул и сказал: "Да".

"Погрей уши", - голос Ли Ин был немного хриплым: "Тебе решать, как возместить ему ущерб. "

Это был тот Ли Ин, с которым Юнь Цинчи был знаком, тот, который не обратил бы внимания на такой пустяк, не говоря уже о том, чтобы тратить слова на спор.

Юнь Цинчи убрал свои наушники и сказал: "Хорошо".

Он скрыл свою горечь и недоброжелательность и снова стал благовоспитанным и приятным. Юнь Цинчи никогда не был груб с Ли Ином, но это всегда было потому, что Ли Ин защищал других, а Юнь Цинчи злился и завидовал. Юнь Цинчи никогда не защищал никого перед Ли Ином, не говоря уже о человеке, который имел хорошее мнение о нем.

Юнь Цинчи не должен был заботиться об этих людях, он должен был заботиться только о Ли Ине.

Но сейчас Юнь Цинчи издевался над ним, притворяясь ласковым.

Юнь Цинчи лежал, разметав длинные черные волосы по подушке, его нежное лицо было похоже на нефрит, а глаза были мягкими: "Ваше Величество. "

Его слова напомнили Ли Ину, что пора уходить, но когда он услышал, что Юнь Цинчи так обращается к нему, ему захотелось подойти ближе. Он почувствовал оцепенение: "Эн?"

"Уже глубокая ночь". Юнь Цинчи выпроваживала гостя: "Иди назад и отдохни".

У него не было желания позволить ему остаться.

Челюсть Ли Ина сжалась, и он молча подоткнул одеяло вокруг Юнь Цинчи. Юнь Цинчи наблюдал за его движениями и сказал: "Не беспокойся, я сам о себе позабочусь".

Ли Ин сказал: "Хорошо".　　

Он встал и потянулся, чтобы опустить занавеску кровати, казалось, не желая уходить.

Взгляд Юнь Цинчи снова стал озадаченным.

Звук шагов Ли Ина затих. Перед уходом он предусмотрительно выключил свет. Юнь Цинчи уснул, думая о том, как поскорее связаться со своим шпионом во дворце.

Спустя некоторое время тонкая рука подняла тяжелый полог кровати и долго не отпускала его.

Они были так хорошо знакомы друг с другом, что казалось, будто они вырезаны в костях и мозгу друг друга. Как Ли Ин ничего не подозревал, пока Юнь Цинчи не уколол его серебряной иглой в Павильоне Полной Луны, так и Юнь Цинчи не подозревала о его приближении.

Снежная ночь была длинной, и люди быстро и тяжело засыпали. Лю Цзыру внезапно очнулся от своего сна, перед ним в кромешной тьме стоял человек.

Волосы по всему телу встали дыбом, Лю Цзыру поспешно нащупал под подушкой ствол оружия.

"Ваше Величество...!"　　

Он узнал этого человека. Ли Ин стоял молча, его силуэт был темнее темной ночи, а дыхание тяжелее бездны, словно его с ног до головы окутывал бесконечный черный поток.

Лю Цзыру повернулся и зажег лампу, прикрыл абажур, тусклый свет рассеял темноту в комнате, но не смог избавиться от черного света вокруг Ли Ина.

Кто знает, сколько времени он пробыл снаружи, прежде чем войти в дом. На плечах и голове у него лежал слой снега, а волосы смерзлись в сосульки. Его голос был хриплым: "Через три дня я заберу лорда-императрицу, чтобы вернуться во дворец".

"Три дня..." Лю Цзыру не ожидал, что он придет посреди ночи, чтобы поговорить об этом, поэтому он не мог не сказать пристыженным тоном: "Обычно для церемониального кортежа нужно готовиться как минимум за месяц. Семь дней — это уже очень тяжело..."

"Я сказал." Ли Ин внезапно подошел, его лицо было бледным. Черты его лица казались незнакомыми и враждебными, а в яростных глазах слегка пульсировали красные кровеносные сосуды: "В течение трех дней я отвезу лорда-императрицу обратно во дворец".　　

В этот момент из его человеческой кожи словно вырвался отвратительный злой дух. Брови Лю Цзыру дико дернулись, и он упал к ногам императора, выдохнув: "Да, этот слуга все устроит как надо".

В ярко освещенной комнате на стене отбрасывалась стройная черная тень. Тень наклонилась и уставилась на человека, стоящего у ее ног. Голос тени был мягким: "Спасибо, учитель, работайте усердно".

В таком настроении Лю Цзыру не смел говорить о тяжелой работе, не смел он и задерживаться.

Рано утром следующего дня он побежал в особняк великого полководца. Цю Сянь упражнялся с кнутом. Когда Лю Цзыру вошел в дверь, он случайно услышал, как четвертый молодой хозяин особняка великого полководца вздохнул: "Старший брат, я больше не могу. Я действительно не могу. Давай просто сделаем перерыв".

Цю Сянь ударил плетью по его икрам. Цю Ян издал крик, быстро выпрямил руки и снова принял позу лошади.

"Командир Цю". Цю Сянь был старшим в семье Цю и ребенком, которого Великий Командующий Цю ценил больше всего. Он быстро передал хлыст своим подчиненным, поспешно шагнул вперед и сказал: "Господин Лю".　　

"Согласно приказу Его Величества, через два дня он совершит церемониальнуюпоездку. Я надеюсь, что командир Цю сможет собрать несколько команд экспертов и организовать фалангу личной охраны."

Цю Сянь выглядел удивленным: "Осмелюсь спросить, что за важный повод для церемониальной поездки?"

"Трудно сказать". Лю Цзыру вздохнул: "Я доставил приказ, поэтому сначала вернусь назад. Пожалуйста, ведите себя подобающим образом".

Это был совет.

Цю Сянь выглядел торжественно и сказал: "Спасибо, господин, за ваше предложение".

Лю Цзыру поспешно ушел, а Цю Янь уже воспользовался возможностью побродить: "Старший брат, господин Лю лично пришел сюда, это что-то важное?"

"Нужно спрашивать?" Цю Сянь нахмурился и сказал: "Но, если это важное дело, почему приготовления такие поспешные?"

"Это значит, что это очень важно для Его Величества, но не так важно для всего мира". Цю Ян проанализировал, внезапно хлопнув в ладоши: "Как вы думаете, он собирается в особняк премьер-министра, чтобы забрать лорда-императрицу, чтобы вернуться во дворец?"

"Лорд Императрица?" Глаза Цю Сяня переполнились насмешкой: "Этот безумец, разве он достоин?"

"...Вообще-то, я не думаю, что он настолько невыносим".

"Разве не он издевался над тобой на льду? "

Цю Ян слегка выпрямил спину и торжественно сказал: "Не похоже, что он задирает просто так всех подряд".

"Хм." Цю Сянь снова взял хлыст и еще раз ударил его: "Учись больше! Если ты ничему не научишься, ты все забудешь, когда увидишь красивое лицо! "

Цю Ян стиснул зубы, пока его били: "Ты просто злишься. Если Его Величество готовится забрать его во дворец, ты, достойный командир, будешь лишь одним из украшений, которые Его Величество подарит ему, чтобы уговорить его..."

Цю Сянь усмехнулся: "Это смешно. Этому человеку даже не дали эскорт, когда его отправляли в дом родителей. Если этот Юнь Цинчи все же сможет переломить ситуацию, ты станешь моим старшим братом."