Онлайн чтение книги Одержимый шоу не стоит на месте The Obsessive Shou Moves On
Одержимый Шоу Не Стоит На Месте Глава 32

Глава 32

Деревянная ванна не была убрана, и вода в ней все еще слегка парила.

Свет в комнате был приглушен.

В этот момент Ли Ин, казалось, готов был пообещать ему все.

Юнь Цинчи откинулся на подушку, расслабился и ждал, позволяя собеседнику подходить все ближе и ближе.

Темные глаза были такими же, как в его памяти. Такие глубокие, что не видно дна, но в этот момент казалось, что их поверхность блестит от любви и желания.

Юнь Цинчи затаил обиду.

Что ты сейчас делаешь?

Даже если искренность Ли Ина исходила из его сердца, ему было трудно принять это спокойно.

"Ваше Величество." Юнь Цинчи положил свои пальцы на плечи Ли Ина, и когда Ли Ин выдохнул, он медленно сказал: "Вы не возражаете, если этот субъект позовет другого человека?".

Дыхание Ли Ина резко остановилось, а искренность в его глазах мгновенно сменилась безжалостностью: "Что ты сказал?

"Я просто пошутил". Юнь Цинчи моргнул и сказал: "Конечно, вдвоем это делать веселее".

Казалось, Ли Ину на голову вылили горшок холодной воды, и весь его энтузиазм остыл.

Юнь Цинчи был таким человеком. Если он не мог добиться своего, он всегда возвращался назад в другом месте. Чем более подходящей была атмосфера, тем сильнее ему хотелось вонзить нож в сердце собеседника.

Ресницы Ли Ина затрепетали, и он медленно отступил, но его шею внезапно схватили.

Юнь Цинчи не хотел сдаваться: "Что, ты жалеешь об этом?"

Ли Ин не сказал ни слова.

Юнь Цинчи намеренно не хотел, чтобы он чувствовал себя хорошо. Даже если бы ему разрешили остаться на ночь, в меде был бы спрятан нож. Когда Юнь Цинчи любил кого-то, он был добр к нему всем сердцем и душой. Если же он не любил, то обязательно находил способ сделать другого человека несчастным.

Ли Ин знал его слишком хорошо.

Но он не мог его винить. Юнь Цинчи любил его всем сердцем, считал его важнее собственной жизни, и в конце концов Юнь Цинчи доверил ему свою жизнь.

Он мог быть параноиком, властным, высокомерным, недостаточно хорошим или даже плохим в глазах многих людей.

Но для Ли Ина его совесть была чиста.

Ли Ин был наименее квалифицированным человеком в этом мире, чтобы сказать, что он не был хорошим человеком.

"Нет", - сказал Ли Ин, - "я сделаю все, что ты скажешь".

Юнь Цинчи был очень доволен, что он так хорошо понимает текущие дела. Он властно сжал руки, притянул собеседника ближе и сказал: "Если ты оказываешь помощь одному в постели, ты должен вести себя так, как будто ты оказываешь помощь другому в постели, поэтому выгляди счастливым".

Ли Ин не мог выглядеть счастливым, весь его бурный интерес был отбит одним предложением другой стороны.

Кожа Юнь Цинчи была очень мягкой, его тело очень благоухало, а волосы были полны знакомых и ностальгических запахов.

Губы Ли Ин коснулись его щеки.

Юнь Цинчи тихонько хмыкнул и сказал: "Вот и все".

Он был похож на дыню, которую насильно скрутили, и на лук, который натянул тиран.

Возможно, утка, попавшая в ловушку, была бы более уместна.

Утке было больно, а ловушке - весело.

Ли Ин использовал почти все свое терпение на Юнь Цинчи; они были женаты уже двенадцать лет, и никто не знал Юнь Цинчи лучше, чем Ли Ин.

Он был послушным императором и послушным слугой.

Юнь Цинчи было все равно, что он думает. Пока он получал то, что ему было нужно, ему этого было достаточно.

Через полчаса Юнь Цинчи с усталым видом прильнул к нему.

Ли Ин осторожно погладил его по длинным волосам, прислушиваясь к дыханию, а затем сказал: "Сегодня я хочу отдохнуть здесь".

Он был Сыном Неба, поэтому не было необходимости спрашивать разрешения, но почему-то ему казалось, что если он этого не сделает, то Юнь Цинчи придет в себя и прикажет кому-нибудь отнести его обратно во дворец Цзяншань.

"Хорошо", - Юнь Цинчи потерся щекой о его грудь и слабо сказал: "Ложись".

Ли Ин лег, как святой. В этот момент вся его ценность бесконечно уменьшилась, как будто он был просто инструментом, который должен был уговаривать Юнь Цинчи заснуть.

Он опустил глаза и посмотрел на человека в своих объятиях. Наконец он смирился, крепко сжал руки и прошептал: "Ты сегодня снова вызывал Руан Лянь?"

"...и что?"

После долгого ворочания кости Юнь Цинчи размякли, и он стал еще более сонным, чем раньше.

Но он все еще был несколько насторожен.

"Думаешь, с ним что-то не так?"

"Что ты имеешь в виду?"

Ли Ин обдумал его слова и сказал: "Например, спрашивал ли он тебя о твоей семье, как в тот день в парадном зале?"

"...Он спрашивал о моем старшем брате сегодня", - сказала Юнь Цинчи, - "Я ничего о нем не знаю".

В зрачках Ли Ина вспыхнул холодный огонек.

Он терпеливо погладил Юнь Цинчи по спине. Тот, очевидно, не собирался больше ничего делать в этот момент и вскоре заснул.

Наконец-то он снова глубоко спал перед ним.

Через некоторое время Ли Ин медленно встал с дивана. Он осторожно, чтобы не потревожить Юнь Цинчи, натянул сапоги под ширмой, позвал Лю Цзыру и прошептал ему на ухо несколько слов.

Лю Цзыру бессознательно заглянул за ширму: "Со стороны госпожи императрицы..."

"Естественно, у меня будут объяснения".

Лю Цзыру принял приказ и ушел. Ли Ин некоторое время тихо стоял в ночи, а затем лег на диван-кровать. Юнь Цинчи пошевелился, как будто что-то заметил. Ли Ин нежно похлопал его по спине, и он снова заснул.

Это был первый раз, когда они мирно спали вместе после перерождения.

В середине ночи Ли Ину снова приснился кошмар, в котором он вспоминал, как отправился в другой двор, чтобы найти Юнь Цинчи.

В то время Юнь Цинчи был очень молод. Придя в сознание, он столкнулся со смертью своей матери. Он замкнулся и не хотел ни с кем разговаривать.

Ли Ин всячески старался развлечь его и водил его повсюду, но Юнь Цинчи был нездоров, а из-за травмы легких тяжело дышал, стоило ему сделать, два быстрых шага.

Поэтому Ли Ин мог только остановиться и ждать его.

Он вспомнил о выпущенном воздушном змее, который улетел. Ли Ин хотел погнаться за ним один, но Юнь Цинчи продолжал торопливо прыгать. Не думая, Ли Ин сделал два шага вперед и понес его на спине.

Двое детей понеслись за воздушным змеем, как порыв ветра.

Юнь Цинчи, который обнимал его за шею и смеялся, вдруг потерял дар речи.

Воздушный змей завис далеко в кронах деревьев.

Ли Ин, казалось, что-то почувствовал и медленно остановился.

"А Си?"

Как только он заговорил, он понял, что его голос больше не детский. Весь мир в одно мгновение стал черно-белым. Ли Ин нес человека на спине и медленно шел вперед. Его спина была чем-то пропитана, а голова мягко склонилась на плечо.

С его плеч капала кровь, и она долгое время тянулась за ними.

Ли Ин не мог больше идти, но не осмеливался издать ни звука.

Он боялся потревожить Юнь Цинчи.

Он не знал, боялся ли он потревожить Юнь Цинчи во сне, или Юнь Цинчи, который спал рядом с ним.

Он открыл глаза.

Холодный пот пропитал все его тело, но возлюбленный рядом с ним все еще крепко спал.

Юнь Цинчи спал, пока не проснулся естественным образом. Встав и освежившись, он сел за стол и стал есть. Ли Ин уже оделся и более получаса упражнялся с мечом.

В сегодняшней трапезе было два пирожных. Ли Ин передал меч Лю Цзыру, вымыл руки в серебряном тазу, который принес Иньси, а затем подошел к Юнь Цинчи и сказал: "Давай поедим вместе?".

Юнь Цинчи кивнул и сказал: "Какое пирожное ты будешь есть?".

Ли Ин небрежно выбрал одно и сел рядом с ним.

Цзинь Хуань завернул хлебное тесто в жиронепроницаемую бумагу, но Юнь Цинчи поднял голову и сказал: "Разрежь все и положи на тарелку".

Он любил есть, когда ему было лень, и разрезал тесто на кусочки, которые можно было свободно держать и есть. Лепешка была разрезана на куски вместе с кусками свежего мяса внутри. Соус, которым было пропитано свежее мясо, переливался через край, и вся тарелка была наполнена ароматом.

Юнь Цинчи сжал палочки для еды, но не двинулся с места и предложил Ли Ин есть первым.

Причина была такова: "А вдруг это ядовито?"

Ли Ин: "... ..."

Он либо не доверял Ли Ину, либо специально пытался его разозлить.

Юнь Цинчи торжественно подождал, пока он откусит кусочек, а затем принялся за еду.

Проглотив еду, он сказал: "Завтра пятый день первого месяца. Вы действительно хотите распустить гарем?".

"Указ уже составлен. Я приготовлю щедрые подарки, а господин Лю займется этим лично". Ли Ин, казалось, обсуждал это с ним. "Хотя я не испытываю к ним любви, они все же были номинальными наложницами дворца, поэтому, когда они снова выйдут замуж, мы должны убедиться, что все в порядке".

Второй брак был вполне нормальным для женщины в этой стране, и на него не смотрели свысока нормальные люди; но трудно было сказать о некоторых ненормальных "благородных" людях.

Не все эти женщины были тщеславны; были и хорошие женщины с мягким характером, которые были вынуждены поступаться собой ради своей семьи.

Ли Ин имел в виду, что если эти женщины в будущем снова выйдут замуж, то нужно быть уверенным, что их не будут притеснять в доме мужа, и они будут жить безбедно.

Юнь Цинчи посчитал, что его слова разумны, и сказал: "Вы можете выбрать тех, кто вам не нравится, и уволить их. Если есть такие, которые тебе нравятся, забудь об этом".

Ли Ин хорошо поговорил с ним, но такое предложение сразу же подавило его. После долгого молчания он сказал: "Мне никто из них не нравится".

"Ты не боишься столкнуться с чиновниками, которые усложнят тебе жизнь, как это было раньше?"

"Я больше не прежний Ли Ин".

Глаза Юнь Цинчи наполнились смехом, и он сказал: "Ты прав, мы уже не те, кем были".

Ли Ин, которого снова будто ударили ножом: "..."

Юнь Цинчи продолжал есть мясо в тесте, выбирая и выбирая, а затем оставил все тесто ему. "А как же твоя страна? В прошлом все заставляли вас делиться дождем и росой, чтобы у вас как можно скорее появился наследник, но я не был достаточно разумным и не позволил вам. А теперь ты сам не хочешь этого?".

"Я обещал тебе не иметь детей".

Он обещал. Юнь Цинчи вспомнила тот случай. "Мы уже не те, кем были раньше, ты можешь забрать обещание обратно".

Лицо Ли Ин посинело, и спустя какое то время он сказал: "Я уже все решил. Тебе не нужно больше спрашивать. Когда придет время, я передам его сироте моего старшего брата".

"Он не нравится твоей матери".

Ли Ин был недоволен и угрюмо смотрел на него.

Покойная императрица была совсем другой женщиной, нежели Цинь Фэйруо. В глазах мужчин она была идеальной женщиной. Но ее здоровье было слабым, и, хотя она была в гармонии с покойным императором, она всегда беспокоилась, что некому будет унаследовать трон. Поэтому она наняла несколько наложниц для покойного императора. Среди них была и ее родная сестра.

Старший брат Ли Ин был сыном ее сестры, наложницы Вэй. С самого рождения у него было слабое здоровье. Кое-как повзрослев, он наконец женился на красавице-жене. Вскоре он умер, оставив вдову и посмертного ребенка.

Его милая жена очень любила его и была подавлена после родов. Она умерла, оставив только ребенка, которого воспитывала наложница Вэй. Сейчас ему было чуть больше двух лет.

Однако вдовствующая императрица Чжан не любила предыдущую императрицу, естественно, не любила ее младшую сестру, и этот ребенок ей тоже не нравился.

Она не разрешила Ли Ин усыновить ребенка.

Юнь Цинчи вдруг вспомнил кое-что и сказал: "Твоя мать тоже странная. Тебе не разрешается усыновлять или рожать детей. Она также подталкивала меня к тому, чтобы я ревновал и не позволял тебе уходить к другим... Неужели она никогда не думала о том, что будет, если ты умрешь, и некому будет тебя сменить?".

Ли Ин опустил глаза и молча взял остатки лепешки, чтобы съесть.

"Почему мне кажется, что меня используют..." пробормотал Юнь Цинчи, слегка нахмурившись. Да, вдовствующая императрица Чжан неоднократно подстрекала его к ссоре с Ли Ин, из-за чего он выглядел злодеем в глазах Ли Ин. Ли Ин уже пообещал ему, что не захочет иметь наследника-дракона, поэтому он никогда не думал об этом в данном аспекте.

Но эта женщина, она не хотела, чтобы Ли Ин усыновил ребенка, и не позволила Ли Ин родить с помощью Юнь Цинчи. Разве она не хотела иметь внука?

Нет, она хотела. Юнь Цинчи слышал, как она уговаривала Ли Яня завести детей.

Даже если она не настаивала на родах Ли Ин, потому что хотела пощадить лицо Юнь Цинчи, она никогда не выражала этого в своих действиях.

Она была матерью императора. Если бы все было по правилам, Ли Ин родил бы ребенка за двенадцать лет брака.

Что-то было не так.

Юнь Цинчи съел последний кусок свежего мяса, некоторое время жевала, а потом вдруг посмотрела на Ли Ин.

Выражение лица последнего было спокойным, и он спокойно ел, как будто либо глубоко задумался, либо ни о чем не думал.

... ...Юнь Цинчи медленно подавил эту странную мысль.

Он пнул Ли Ина.

Тот поднял глаза.

Юнь Цинчи улыбнулся ему и сказал: "Я обидел тебя в прошлом. Я подумал, что тебе лучше иметь ребенка. Конечно, если тебе не нравятся эти наложницы, я могу предложить тебе другую, в моей большой семье Юнь есть много красивых женщин".

Это была большая честь, и Юнь Цинчи считал, что раз он предложил это, то вся семья, включая женщину, не будет иметь никаких возражений.

Ли Ин некоторое время смотрел на него, его челюсть беззвучно сжалась. Его лоб пульсировал от боли.

Он медленно сказал: "Вы понимаете, о чем говорите?".

"Я сказал, что у тебя должен быть ребенок". Юнь Цинчи казался очень серьезным и добавил небрежно: "Раз ты так сильно меня любишь, то не имеет значения, родишь ли ты ребенка для меня, верно?". "

Он был серьезен. Стране нужен был преемник. Если бы не случайность, когда молодой император взойдет на престол, премьер-министр Юнь все еще был бы вспомогательным министром, а затем он стал бы премьер-министром трех поколений императоров. Под влиянием власти семьи Юнь, Юнь Цинчи мог захватить власть и открыто вмешиваться в политические дела.

Для Ли Ина было необходимо оставить ребенка, потому что Юнь Цинчи не мог гарантировать, что он всегда будет готов оставаться с ним в таком патовом положении.

Он умер однажды, поэтому Ли Ин, естественно, должен был умереть однажды.

Это было справедливо, не так ли?