Онлайн чтение книги Одержимый шоу не стоит на месте The Obsessive Shou Moves On
Одержимый Шоу Не Стоит На Месте Глава 47

Глава 47

Ладонь его руки легла на ногу Юнь Цинчи. Такой тесный контакт эффективно облегчил боль в теле, и Ли Ин почти мгновенно заснул.

Когда Юнь Цинчи заметил, что его дыхание успокоилось, он посмотрел на Ли Ина, державшего его ногу. Но как только он отдернул ногу, Ли Ин тут же наморщил лоб, а его ровное дыхание стало хаотичным.

Юнь Цинчи: "..."

Этот парень сделал это специально?

Он полностью откинул ноги, встал и снова посмотрел на своего старшего брата. Тот еще не проснулся. Врач обрабатывал раны по всему его телу. Видя, что он ничем не может помочь, Юнь Цинчи снова вернулся.

Ли Ин на диване уже отвернулся, и его длинное тело беззвучно свернулось калачиком.

Юнь Цинчи постоял немного, вернулся на диван и нерешительно пнул его: "Ли Ин?"

Ли Ин, казалось, проснулся: "А?"

"Если ты плохо себя чувствуешь, позови врача, пусть посмотрит".

"Нет".

"О, тогда спи".

Ли Ин больше не отвечал.

Юнь Цинчи не мог уснуть, поэтому он сел у изголовья кровати и стал листать книгу. Через несколько страниц Ли Ин, казалось, без сознания, перекатился к нему и положил пальцы на его ногу.

Затем он снова заснул.

Юнь Цинчи несколько раз звал его, но Ли Ин оставался неподвижным; на этот раз он действительно заснул.

Он хотел было отойти, но, увидев зеленые тени под глазами Ли Ина, отбросил эту мысль.

Забудь об этом, подумал Юнь Цинчи. Это только для того, чтобы вернуть старшего брата.

Ли Ин спал до самого рассвета, а когда проснулся, Юнь Цинчи лежал рядом с ним. Их дыхание сливалось, а нежное, безупречное лицо было точно таким, каким он его помнил.

Ли Ин поднял руку и кончиками пальцев провел по лицу Юнь Цинчи.

С долгожданной легкостью и комфортом он убрал руку, осторожно положил подбородок на голову Владычицы и закрыл глаза.

Юнь Цинчи не был разбужен его движениями. Даже если он тысячу раз отрицал это в своем сердце, его тело привыкло к близости Ли Ина.

Ли Ин не стал задерживаться. Он знал, что, когда Юнь Цинчи проснется, он обязательно снова будет говорить о нем плохо, поэтому он сам отпустил Юнь Цинчи и встал с кушетки.

К тому времени, как Юнь Цинчи проснулся, Ли Ин уже ушел.

Он оделся и вышел на улицу. Под цветущим персиковым деревом в деревянном кресле-каталке сидел худой костлявый мужчина с закрытыми глазами, словно опьяненный мягким весенним ветерком.

Юнь Цинчи подошел к нему на несколько шагов, его глаза загорелись: "Старший брат".

Юнь Цинчжи повернул к нему голову, его выражение лица было слегка удивленным, и он улыбнулся: "Это... А Си?"

Они никогда не встречались раньше, и между ними было более десяти лет разницы, поэтому они были немного сдержанны друг с другом. Юнь Цинчи сел напротив него и спросил: "Ты уже поел?".

"Да. Его Величество распорядился, чтобы из императорской столовой принесли тонизирующий суп".

Юнь Цинчи кивнул и сказал: "Может, позвать отца?".

"Когда придет время, Его Величество устроит мне встречу с отцом".

Юнь Цинчи почесал голову и сказал: "У тебя было трудное путешествие?"

"Да." Юнь Цинчжи вздохнул и сказал: "Его Величество лично отправился, чтобы вернуть меня в Цзин. Я не ожидал этого. Мы торопились, потому что боялись раскрыть мою личность. Должно быть, другая сторона нашла какие-то зацепки и послала кого-то убить меня. Его Величество даже пустил стрелу, чтобы защитить меня".

"...Ты, ты делаешь что-то для него, и он защищает тебя, как и должен".

Юнь Цинчжи посмотрел на него немного удивленно. Юнь Цинчи слегка поднял лицо и посерьезнел: "Ты почти потерял свою жизнь из-за него. Он должен был тщательно защищать тебя".

"Что за чушь ты говоришь?" Юнь Цинчжи рассмеялся и сказал: "Это было не ради Его Величества, а ради страны Цзин. То же самое и с Его Величеством: посещать судебные заседания, читать панихиды, даже казнить людей — это не для него, как для отдельного человека, а для всей страны."

Ци Жэньвэй с детства учил его быть преданным стране и императору, и каждое предложение несло в себе его патриотизм и благородство его семьи. Юнь Цинчи не то, чтобы не понимал его, он просто был немного смущен: "Эта страна принадлежит семье Ли, в конце концов".

"Она принадлежит семье Ли по названию, но на самом деле она принадлежит народу". Юнь Цинчжи сказал: "Его Величество пошел на риск, чтобы спасти меня, возможно, из-за тебя. Он не должен был этого делать. Это было личное дело и личная услуга. Я не думаю, что он заслуживает расстрела за меня, ведь я так много сделал для страны... К счастью, он не был серьезно ранен, иначе я бы вечно чувствовал себя виноватым".

Юнь Цинчи посидел некоторое время, а затем нерешительно спросил: "Тогда, кроме того, что в него попала стрела, было ли что-то еще... например, отравление?"

"Я не слышал об этом, но он выглядел больным. Он плохо спал в дороге, и у него часто болела голова. Я не знаю, есть ли у него какая-нибудь скрытая болезнь". Юнь Цинчжи сделал глоток чая и сказал: "Вы - господин императрица, разве вы не заметили в нем ничего необычного?"

"Откуда мне знать?" голос Юнь Цинчжи стал совсем как у маленького.

Ли Ин явно не рассказывал старшему брату об их отношениях. Кроме кровного родства, они с Юнь Цинчи ничем не отличались от незнакомцев.

Сложно было много говорить.

То, что Юнь Цинчжи согласилась на уговоры Ли Ина, вызвало у Юнь Цинчи непонятное чувство. Но он знал, что его старший брат много страдал и слишком много посвятил Цзин, как лично, так и физически, и он уважал Юнь Цинчжи.

Он также знал, что Ли Ин в своей прошлой жизни был занят не только собой, но и семьей Ли, потому что если двор рухнет, то может рухнуть и вся страна.

Он понимал Ли Ина, но понимание не означало, что он мог принять его. В прошлой жизни он удовлетворился праведностью Ли Ина. В этой жизни он просто надеялся изменить свой образ жизни.

Больше ничего.

Во второй половине дня его отца и трех старших братьев встречали во дворе.

Личность Юнь Цинчжи в Бэйчэне была раскрыта. Теперь, когда он вернулся в Цзин, Ли Ин должен был изменить свое положение.

Юнь Цинчжи стоял рядом с отцом и братьями, наблюдая за их громкими разговорами, когда они признавали своих родственников, и не мог не поднять глаза, чтобы посмотреть на персиковое дерево рядом с ним.

В их семье не было только его матери и старшей сестры.

Он поднял чашку с чаем и вдруг увидел черную одежду. Он не знал, когда пришел Ли Ин; сейчас он стоял вдалеке перед дверью, прислонившись к угловой стене, и молча озирался.

Его фигура казалась одинокой, но его взгляд столкнулся со взглядом Юнь Цинчи, и он больше не отводил глаз.

Когда Юнь Цинчи повернул голову, позади него стояли его отец и старшие братья, но, когда Ли Ин повернул голову, там были только его покойные отец и мать, и чернокудрая вдовствующая императрица Чжан.

Его глаза сказали Юнь Цинчи, что он узнал его.

Юнь Цинчи отвернулся, поднял голову и выпил чай.

Этой ночью Юнь Цинчи снова видел сон.

Время в его сне шло вперед, но это не соответствовало реальности. Как только Юнь Цинчи пришел туда, он обнаружил, что крышка гроба открыта. Он тут же бросился туда, чтобы посмотреть, и уголки его рта не могли не подняться.

"Ли Ин, ты вернулся".

Ли Ин лежал в гробу и крепко спал. Он, видимо, устал, поэтому, вероятно, спал очень долго, потому что, когда он проснулся, на боковой части его лица были небольшие вмятины.

Он открыл глаза, посмотрел на своего мертвого любовника рядом с собой и взял его за руку.

"Не трогай мою руку", - пробормотал Юнь Цинчи. Он посмотрел на лампу возле гроба. Она еще не покраснела, и ему стало интересно, сколько времени пройдет, прежде чем Ли Ин возродится.

На этот раз Ли Ин не стал разговаривать, возможно, потому что он уже говорил до того, как Юнь Цинчи уснул.

Он снова поднял лампу и вышел из мавзолея.

Юнь Цинчи вдруг что-то вспомнил и пошел за ним: "Я последую за тобой из подземного дворца и посмотрю, как у тебя сейчас дела. По пути я смогу посмотреть, что представляет собой нынешняя страна Цзин".

Ли Ин не слышал его и, естественно, не мог его остановить.

В тот момент, когда он наконец покинул мавзолей, Юнь Цинчи впервые увидел солнце во сне. Он сузил глаза, и свет прошел сквозь его тело, сделав его пальцы прозрачными.

В это же время поздно вечером во дворе Ли Ин подошел к кровати Юнь Цинчи.

Он сел на край кровати и осторожно взял его за руку. Юнь Цинчи крепко заснул и ничего не почувствовал.

На рассвете Ли Ин ушел со двора.

Юнь Цинчи по-прежнему крепко спал.

Когда солнце поднялось на три столба, Иньси и Цзинь Хуань вместе подошли к его кровати и негромко прошептали: "Госпожа императрица, почему он сегодня так долго спит?".

"Обычно он уже бодрствует".

"Сейчас время обеда". Цзинь Хуань выглядел нерешительным и сказал: "Давайте позовем его?".

Две служанки вместе шагнули вперед и осторожно открыли занавеску кровати: "Господин императрица, господин императрица?"

Юнь Цинчи оставался неподвижным.

Цвет лица Иньси внезапно изменился. Они с Цзинь Хуанем посмотрели друг на друга. Последний сразу же протянул руку, чтобы разбудить Юнь Цинчи. Юнь Цинчи перевернулся на бок и лег на кровать, его руки мягко упали на кровать, он был неподвижен.

Лицо Иньси было уже белым и не могло стать еще белее.

Цзинь Хуань сделал усилие, чтобы успокоиться, и медленно прощупал дыхание Юнь Цинчи.

"Да, да, он должен просто спать".

Глаза Иньси покраснели: "Тогда, тогда мы, мы подождем еще немного".

Снаружи послышался нежный голос Юнь Цинчжи: "Почему А Си еще не встал?".

Лицо Цзинь Хуаня дернулось, он отбежал на несколько шагов и сказал: "Госпожа императрица, возможно, слишком устала вчера и все еще спит".

Глаза Юнь Цинчжи слегка сузились; он заметил, что выражение Цзинь Хуана было неправильным, и его лицо внезапно побледнело: "Что случилось?"

Цзинь Хуань опустился на колени.

Охранник за ним поднял инвалидное кресло за порог, Юнь Цинчжи быстро скользнул к кровати, протянул руку и потрогал пульс Юнь Цинчи.

Все было в норме, но он не мог проснуться.

"Никому не говори, давай немного подождем". приказал он: "Может быть, он просто слишком устал. Если он не проснется ночью, я сообщу в особняк премьер-министра и Его Величеству".

Переживания Юнь Цинчи в этот момент были очень необычными. Он никогда не думал, что однажды во сне сможет вернуться в прошлое, увидеть свое тело и полюбоваться пейзажем возле императорского мавзолея.

Он сел в карету к Ли Ин, перестроился с левой стороны на правую, потом с правой на левую, затем прижался рядом с ним и задышал ему в ухо.

Ли Ин не двигался.

Он вышел из кареты и нормально вернулся во дворец. Правда, вернулся он не во дворец Цзяншань, а во дворец Чаоян.

Лю Цзыру, намного старше, чем помнил Юнь Цинчи, все еще с нетерпением ждал Ли Ина, ходил за ним по пятам и докладывал о придворных делах.

Ли Ин слабо кивнул, понес застекленную лампу, прошел весь путь, затем поставил лампу на стол и небрежно сказал: "Позовите кронпринца".

Кронпринц Ли Хэн.

Юнь Цинчи сидел на столе и наблюдал за ребенком, который только что достиг совершеннолетия, и Ли Ином, которому на вид было около тридцати семи или тридцати восьми лет. Мальчик, казалось, очень боялся Ли Ина и был очень осторожен в ответах.

Юнь Цинчи посидел немного, затем повернулся и посмотрел на свою бывшую резиденцию.

Обстановка дворца Чаоян была такой же, как и при его жизни, и даже расположение старинного нефрита не изменилось. Больше всего Юнь Цинчи удивило то, что резные линии нефрита были чистыми, как новые. В своей прошлой жизни он не любил эти украшения. Он положил их туда и не заботился о них. Дворцовая прислуга просто протирала их в обычном режиме. Он вспомнил, что в изгибах этой резьбы было спрятано немного синего и серого.

Что ж, люди, служившие Ли Ингу, явно были более осторожны, чем те, кто находился в его дворце.

Но когда наступила ночь, он увидел, как Ли Ин лично взял тряпку и начал тщательно протирать столы, стулья и предметы во дворце Чаоян. Он заботился обо всем очень медленно и старательно. Лю Цзыру стоял в дверях и смотрел на него, слегка вздыхая: "Ваше Величество, отправляйтесь отдыхать раньше".

"Отдыхать".

Лю Цзыру не осмелился больше ничего сказать и, поклонившись, вышел, затем осторожно закрыл дверь.

Юнь Цинчи присел на стул и смотрел, как Ли Ин неустанно убирает маленькую комнату.

Конечно, уборка не занимала так много времени, но время от времени Ли Ин замирал в оцепенении, его мысли были непонятны.

"Хорошо", - сказал Юнь Цинчи, - "ложитесь спать, барабан на рассвете вот-вот зазвонит".

Вскоре после его слов Ли Ин отложил ткань и зашел за ширму.

Спать он не стал, но приказал кому-то принести горячей воды. Когда он разделся и вошел в ванну, Юнь Цинчи обнаружил, что не только его руки, но и ноги имеют шрамы от отрезанной плоти.

Очевидно, он не раз кормил змею.

Юнь Цинчи подошел к краю ванны и подумал, что глаза Ли Ина кажутся больше из-за того, что он похудел. Вспомнив все во сне и наяву, он почувствовал себя неловко без всякой причины.

Ли Ин сидел в ванне и смотрел на лампу, в его глазах было глубокое отчаяние и беспомощность.

Его глаза постепенно увлажнялись, и тонкие пальцы вдруг сильно плеснули водой на его лицо.

Он закрыл глаза, прижался затылком к бортику ванны и откинулся назад.

Звук был похож на вздох и на зов: "Ах Си..."

Он не мог этого видеть, но Юнь Цинчи стоял позади него, закрыв ладонями его глаза.

"Я здесь."