Онлайн чтение книги Одержимый шоу не стоит на месте The Obsessive Shou Moves On
Одержимый Шоу Не Стоит На Месте Глава 33.2

В тот вечер они много говорили, но не о государственных делах, а только о личном.

Он не знал, что именно было на уме у премьер-министра Юня, но, когда тот уходил, он казался подавленным, и после этого всегда слегка склонял голову при встрече с ним, с неясным чувством тревоги.

Ли Ин знал, что это потому, что он чувствовал, что разорвал дистанцию с монархом, и не мог преодолеть это препятствие в своем сердце.

Он также знал, что премьер-министр Юнь не рассказал Юнь Цинчи об их дружеской беседе в тот день. Возможно, это было связано с тем, что другая сторона была слишком властной, и он пытался сбить его с толку, надеясь, что Юнь Цинчи будет более уважительно относиться к императору и не будет постоянно закатывать истерики во дворце.

Они все знали, но никто не потрудился сказать об этом Юнь Цинчи, потому что все хотели, чтобы он был более сдержанным.

Возможно, это событие также было частью того, что заставило Юнь Цинчи покончить жизнь самоубийством.

Зачем делать его более сдержанным? Юнь Цинчи был искренним, не властным до невыносимости. Это он не рассказал ему всего, потому что надеялся, что Юнь Цинчи будет более послушным и будет относиться к нему как к императору, оставив ему хоть немного лица.

Он явно был его мужем, и он был ревнив, параноидален и экстремален, и все потому, что он не дал ему достаточно безопасности.

В этой жизни никто не заставлял премьер-министра Юнь, поэтому Ли Ин пришел сюда сегодня, скорее всего, зря.

У премьер-министра Юнь была своя решимость, как у придворного. Позади него была его большая семья, и ему приходилось быть осторожным в каждом слове.

Их все еще разделяли обряды монарха и подданного, и премьер-министр Юнь был осторожен и не собирался сокращать это расстояние.

Ли Ин сел на мгновение и сказал: "Учитель также считает, что у меня должен быть наследник?"

"Если у Вашего Величества будет наследник, то у страны будет преемник. На это надеются и сто чиновников". Премьер-министр Юнь сказал: "Господин императрица уже вырос. Он больше не невежественный ребенок. Он перестал выходить из себя и начал думать о Его Величестве. Это тоже хорошо".

Стране нужен был наследник, сотня чиновников разделяла его надежды, а Государь Императрица стал относиться к нему внимательно.

Но никому не было дела до того, что он думает.

Юнь Цинчи, который раньше был предан ему, полностью исчез.

Каждый его шаг теперь был либо ударом ножа, либо заговором ради семьи.

Один ребенок — это хорошо, но это был ребенок.

Ли Ин встал и сказал глубоким голосом: "Я все еще надеюсь, что учитель придет во дворец и убедит госпожу императрицу. Я не думаю, что ребенок необходим".

Он вышел из кабинета, не оглядываясь.

Премьер-министр Юнь прибыл во дворец верхом на лошади. Юнь Цинчи ожидал его приезда, но не ожидал, что он приедет так быстро.

Он приказал кому-то приготовить чай и воду, а когда вышел из-за ширмы, то встретил гневный взгляд премьер-министра Юня.

Юнь Цинчи выпрямился и сказал: "Отец...".

"Иди сюда!"

Юнь Цинчи медленно подошел и сел подальше от него.

Премьер-министр Юнь покачал бородой и сказал: "Садись сюда".

Юнь Цинчи подвинулся, поскуливая. Он положил пальцы на рабочий стол, после чего получил сильный удар от премьер-министра Юня.

Юнь Цинчи вздохнул, поднял руку и подул на свои красные пальцы, угрюмо сказав: "Отец что ты делаешь?"

"Что ты имеешь в виду, говоря об увольнении гарема?"

"Конечно, это не я". Юнь Цинчи сказал: "Он сам это сделал".

"Тогда я спрошу тебя еще раз, знаешь ли ты, что выбрать женщину из семьи Юнь, чтобы войти во дворец, значит посягнуть на власть!"

"Я обсудил это с ним, и он подумает над этим. Давайте сначала подготовим людей, а он, естественно..."

"Он уже пришел в особняк премьер-министра, чтобы предупредить твоего отца". Премьер-министр Юнь сказал сердито: "Он не хочет женщину из семьи Юнь. Юнь Цинчи, хотя он сейчас добр к тебе, ты не должен быть высокомерным и тщеславным. Воспользоваться возможностью получить власть — это преступление!"

"Это всего лишь женщина..." пробормотал Юнь Цинчи, "Как это может быть так серьезно".

"Юнь Цинчи!"

Он надул губы и уставился на нее. Юнь Цинчи был полон недовольства и сказал: "Если ты не хочешь, не делай этого. Если это так важно, он может просто выбрать одну из дворцовых наложниц. Потом, когда родится ребенок, мать сможет уйти".

"Ерунда!" Премьер-министр Юнь хлопнул по столу. Юнь Цинчи расширил глаза, чтобы посмотреть на него, но услышал глубокий голос: "Если не хочешь, чтобы люди знали, не делай этого. Бумага не может обернуть огонь! Ты никогда не должен совершать такой подлый поступок!"

"Если только это делается аккуратно и не оставляет никаких улик..."

Под все более торжественным взглядом отца, Юнь Цинчи не осмелился больше ничего сказать.

Премьер-министр Юнь медленно сказал: "Если ты творишь зло, то в конце концов получишь возмездие".

Семья Юнь никогда не была рвущейся к власти, и они презирали рвущихся к власти. Юнь Цинчи некоторое время смотрел на него, а потом вдруг почувствовал, что даже ради семьи в прошлой жизни его отец никогда бы не стал создавать партию ради личной выгоды.

Позже, когда выяснилось, что семья Юнь создала партию, их либо подставили, либо это был просто заговор.

Он действительно хотел иметь ребенка. Если Ли Ин однажды умрет, что случится, если у него не будет ребенка?

Если его отец считал, что избавиться от матери и оставить сына слишком подло, он мог только сотрудничать с кем-то. Нин Ру не подошла бы. Она была слишком амбициозна, и лучше было выбрать ту, которую легко контролировать.

Юнь Цинчи отослал премьер-министра Юня. Он считал дни. Завтра был пятый день Нового года. Завтра наложниц должны были изгнать из дворца. Значит, это был последний день.

Юнь Цинчи сказал: "Иди и позови наложницу Ли".

Наложница Ли, как и следовало из ее имени, родилась очень красивой. Она была дочерью секретаря Ханя, а у секретаря Ханя были хорошие отношения с семьей Юнь. Если бы они могли сотрудничать, было бы еще лучше.

Но, несмотря на это, она все еще немного боялась Юнь Цинчи и выглядела довольно робкой, когда вошла в дверь.

Это было не то, чего хотел Юнь Цинчи. Он приказал кому-то приготовить фруктовый пирог и спросил ее мягким голосом: "Ты хочешь остаться во дворце?".

Когда он это произнес, казалось, что он собирается выгнать ее. Выражение наложницы Ли изменилось, и она тут же опустилась на колени: "Госпожа императрица, госпожа императрица, если наложница сделала что-то не так, я надеюсь, что госпожа императрица все разъяснит!"

"Ты ничего не сделала". Юнь Цинчи показал служанке, чтобы та помогла ей подняться, и сказал: "Просто Его Величество собирается распустить гарем и отпустить всех домой, чтобы они снова вышли замуж".

Его Величество действительно сделал это ради Юнь Цинчи?!

Наложница Ли была ошеломлена, но не могла избавиться от чувства зависти и осторожно сказала: "Госпожа императрица имеет в виду..."

"Хотя я раньше был властным, я все еще могу отличить хорошее от плохого. Если это произойдет, то неизбежно вызовет гнев общественности. Тогда Его Величеству придется иметь дело с группой министров, и я боюсь, что это будет очень неприятно".

Наложница Ли сразу поняла: "Вы хотите оставить эту наложницу одну во дворце?".

"Если хочешь, мы с тобой будем вместе служить императору в будущем". Юнь Цинчи сказал: "Я открываюсь тебе заранее, потому что твоя семья Хань и моя семья Юнь - хорошие друзья. Ты можешь вернуться назад и подумать об этом, но есть только один шанс. Его Величество объявит указ завтра, чтобы у всех был хороший год. После завтрашнего дня будут розданы приказы об увольнении. Только с благословения Вашего Величества Вы сможете остаться во дворце".

Когда наложница Ли медленно вышла из дворца Чаоян, небо уже потемнело, а служанка рядом с ней тихо прошептала: "Как могла такая ревнивая особа, как госпожа императрица, поднять такой вопрос? Может быть, это афера?"

"Он должен быть серьезным", - медленно сказала наложница Ли: "Если он такой же, как всегда, то увольнение гарема Его Величеством придется ему по вкусу, и ему совсем не нужно было беспокоиться обо мне".

"Он действительно хочет сотрудничать со мной и оставить меня во дворце".

"Зачем?"

"Может быть, ради Его Величества". Наложница Ли вздохнула и сказала: "Если он может терпеть это со своим горячим нравом, то, должно быть, он действительно любит Его Величество до мозга костей".

"Так что насчет вас, юная леди?"

Наложница Ли на мгновение опешила, слабо улыбнулась и сказала: "Если я смогу сделать что-то для своего отца в этой жизни, это будет того стоить".

"А как же Его Величество? Вы не видели его даже несколько раз, и у вас нет к нему никаких чувств..."

"Просто у него нет чувств ко мне". Наложница Ли вздохнула, но вдруг остановилась и с затаенным дыханием посмотрела вперед.