Онлайн чтение книги Одержимый шоу не стоит на месте The Obsessive Shou Moves On
Одержимый Шоу Не Стоит На Месте Глава 29

Глава 29

Осторожно изменив свое поведение, она ступила на лестницу в своих расшитых хлопчатобумажных сапожках и приподняла подол юбки, переступая порог.

Кресло-седло остановилось во дворе. Юнь Цинчи был "без сознания", одежда Ли Ина была накинута на него, а он терпеливо стоял рядом с ним с заботливым видом.

Почувствовав приближение вдовствующей императрицы, он повернулся к ней.

Когда церемониальный кортеж прибыл за Юнь Цинчи в тот день, вдовствующая императрица заметила, что глаза императора отличаются от тех, какими они были раньше. И сейчас, когда она увидела его, все ее тело похолодело.

Она слегка усмехнулась и спросила: "Почему император устраивает сегодня такое большое шоу?".

"Я слышал, что королевская мать спешит и что лорд-императрица без сознания, поэтому я забеспокоился, нет ли за работой убийцы, и послал сопровождение". Ли Ин спокойно посмотрел на вдовствующую императрицу и сказал: "Видя, что лицо королевской матери вспотело от быстрого шага, она чем-то напугана?"

Конечно, вдовствующая императрица Чжан не могла сказать, что она поспешила вернуться, чтобы дать Юнь Цинчи небольшое наказание и большое напутствие. Ее брат был убит, а должность главнокомандующего отнята. Семья Чжан теперь ненавидела семью Юнь, особенно Юнь Цинчи.

Но Ли Ин выглядел так, будто открыто защищал ее , но тайно целился в нее, поэтому она могла только сказать: "Это потому, что Цинчи внезапно потерял сознание, и я спешила привести его обратно, чтобы вызвать врача и осмотреть его. Я также дала ему свое кресло-седло".

"О?" Ли Ин шагнул вперед и сказал: "Интересно, почему госпожа императрица внезапно заболел?"

Его близость заставила вдовствующую императрицу нервничать.

Ребенок, которого она вырастила, был намного выше ее. Когда он опускал взгляд, чтобы посмотреть на нее, в нем чувствовался могучий дух, как у царя над миром, полный небесного великолепия и огромной власти.

Ей вдруг стало страшно.

Кронпринц, которому позволили расти вместе с ней, стал новым императором, но он должен был уважать и бояться ее, как прежде, и оставаться благодарным ей, даже если знал, что ее воспитание его было несколько недобросовестным.

В конце концов, она была вдовствующей императрицей, которая любила его.

Она должна была быть над ним, как темная туча, как ясное небо, послать гром или дождь, как она того желала.

Вдовствующая императрица Чжан сделала шаг назад и с принужденной улыбкой сказала: "Возможно, погода становится все холоднее, и его старая болезнь возобновилась. Ай Цзя только поприветствовала его. Неожиданно ребенок сказал, что у него закружилась голова, и он упал в обморок. Это было очень тревожно".

Сказав это, она посмотрела на Юнь Цинчи с добрым выражением лица.

"Получается так", - сказал Ли Ин, - "Я думал, что моя мать рассердилась на государыню из-за дел моего дяди".

Он не стал уклоняться от разговора на эту тему. Цвет лица вдовствующей императрицы сразу же слегка посинел. Она пыталась терпеть, но все же не смогла сдержаться и посмотрела на Ли Ина, не в силах скрыть свой гнев: "Ты все еще знаешь, что я буду сердиться? Только потому, что он взял фарфор Юнь Цинчи, разве он заслуживает смерти?!"

"Дело не только в этом, - сказал Ли Ин мягким голосом, - у меня есть исчерпывающие доказательства того, что однажды он во главе войска окружил дом простой семьи на окраине города. Он силой взял девушку из этой семьи, избил ее отца до смерти и поспешно похоронил его. Девушка также покинула особняк маркиза в горизонтальном положении".

На самом деле их было гораздо больше, но они произошли в предыдущей жизни. С другой стороны, этот чрезвычайно серьезный инцидент произошел в течение последних нескольких лет, когда семья Чжан поддерживала свой род на вершине.

Глаза вдовствующей императрицы Чжан расширились, и она пробормотала: "Неужели такое было?".

"Судя по тому, что он похитил фарфор императрицы, можно сказать, что он был знаком с этим". многозначительно сказал Ли Ин: "Это уже был большой подарок от меня, чтобы позволить моему дедушке лично разобраться с дядей".

Он действительно назвал это подарком?!

Это явно было безжалостное убийство, совершенное со зловещими намерениями!

Ногти вдовствующей императрицы Чжан пронзили ее плоть.

Как он мог сказать это, не изменившись в лице? Он был перед своей матерью!

"Я не хотел беспокоить мать, потому что она долгое время жила в глубине дворца и не знала о злодеяниях Чжан Сиюна". Ли Ин наконец отвел от нее глаза и печально посмотрел на Юнь Цинчи, сказав: "Но королевская мать сердится на Цинчи из-за дела моего дяди. Похоже, она слышала некоторые неприятные вещи в семье Чжан во время ее недавних ежедневных визитов с соболезнованиями?"

Это был нокаут!

Вдовствующая императрица смутилась и ответила: "Ничего подобного! Просто Ай Цзя опечалена внезапной потерей брата и чувствует себя немного неловко..."

"То есть, королевская мать переполнена горем".

"Да......"

"Тебе нужно хорошо отдохнуть", - сказал Ли Ин. "Охранники, которых я сегодня приведу, останутся во дворце Тайчи, чтобы не беспокоить королевскую мать".

Лицо вдовствующей императрицы Чжан побледнело.

Ли Ин медленно сказал: "Завтра, в канун Нового года, во дворце будет шумный банкет, и королевская мать не должна на нем присутствовать".

Вдовствующая императрица Чжан внезапно подняла глаза.

Значит, это был домашний арест.

Юнь Цинчи тайно посмотрел вверх.

Ли Ин был действительно хорош в своих расчетах. Когда он убил Чжан Сиюна, он сказал, что если тот не отдаст фарфор, то он похоронит Чжан Сиюна вместе с ним. Парень отдал фарфор, но это означало, что он обманывал монарха.

Сегодня он почти таким же методом расправлялся с вдовствующей императрицей. Если бы вдовствующая императрица призналась, что ее подстрекала семья Чжан, семья Чжан неизбежно потеряла бы снова доверие. Единственным выходом было сказать, что ее переполняет горе, и поэтому она получила домашний арест.

В это время Ли Ин не должен быть таким искусным.

Но несмотря ни на что, у Юнь Цинчи все еще было радостно на сердце. Казалось, что в этой жизни он сможет оценить битву матери и сына, между Ли Ином и вдовствующей императрицей. Если Ли Ин избавится от семьи Чжан, он потеряет правую руку, а если семья Юнь станет более доминирующей, не будет ли он еще больше бояться выступить в гневе?

Противопоставление императору сейчас имело бы обратный эффект, и вдовствующая императрица могла только сдерживать свой гнев и терпеть.

Лю Цзыру сказал: "Императорский врач здесь".

Как только императорский врач с деревянным ящиком на спине собрался отдать честь, его остановил Ли Ин. Чувство подавленности, которое он излучал, стоя перед вдовствующей императрицей, исчезло, и он сказал: "Не будьте вежливы, подойдите и посмотрите на госпожу императрицу".

"Хм..." Перед тем как подошел доктор, Юнь Цинчи медленно проснулся, не обращая внимания на пристальный взгляд вдовствующей императрицы, и с растерянным выражением лица сказал: "Где я?"

Ли Ин шагнул к нему, хотел протянуть руку и коснуться его, затем осторожно отдернул руку и мягко сказал: "Ты во дворце вдовствующей императрицы".

Юнь Цинчи внимательно изучил его отношение к себе и тихо спросил: "Почему я здесь?".

"Это не имеет значения". Ли Ин не хотел, чтобы он знал, что у вдовствующей императрицы есть что-то на уме. "Я сейчас же отвезу тебя обратно во дворец". "

"О." Юнь Цинчи мягко откинулся назад, посмотрел на вдовствующую императрицу и тихо сказал: "Я чувствую слабость и не могу двигаться".

"Тогда не двигайся, просто вернись во дворец в седле вдовствующей императрицы". Ли Ин приняла решение без согласия вдовствующей императрицы: "Раз вдовствующая императрица так любит тебя, она точно не будет возражать".

Вдовствующая императрица Чжан, была вынуждена согласиться: "..."

Муж и жена пели в гармонии, очевидно, чтобы конфисковать ее кресло-седло.

Императорский врач подтвердил, что Юнь Цинчи в порядке, и кресло отнесли обратно тем же путем, каким оно только что прибыло.

Увидев, что Юнь Цинчи, который был "слаб", уносят, вдовствующая императрица медленно пошла в свой дворец. Ее спокойное выражение лица постепенно становилось отвратительным. Она взмахнула рукой, сметая все предметы на столе, и гневно сказала: "Как могут эти жалкие крестьяне заслуживать сравнения с Сиёном? Если бы у него была хоть какая-то привязанность, как он мог напасть на своего дядю?! Я думаю, он околдован Юнь Цинчи!!!".

После приступа гнева она, наконец, успокоилась.

Ее зрачки внезапно уменьшились.

Ход Ли Ина, он что-то знал?

Ли Ин бросил свое кресло и поспешил к Юнь Цинчи. Но в этот момент Юнь Цинчи продолжал опираться на стенку кресла, поэтому Ли Ин мог идти только с одной стороны.

У обоих были свои мысли.

Всю дорогу до дворца Чаоян Юнь Цинчи продолжал притворяться и мягко протягивал руку к Инси. Не успел маленький евнух сделать шаг вперед, как его схватили за руку.

Ли Ин подхватил его на руки и быстро провел в дом.

Положив его на мягкую кровать, Ли Ин коснулся его лица своими широкими ладонями. Юнь Цинчи открыл глаза, чтобы увидеть его, и многие мотивы, которые раньше были неясны, казалось, прояснились.

Юнь Цинчи заговорил, его подход не был агрессивным, а тон мягким: "Ты из восемь лет спустя?"

Он действительно спросил это снова.

Ли Ин сел возле кровати и поджал губы: "Слоеное пирожное, почему ты его не съел?".

"Я боялсяя, что оно отравлено".

Глаза Юнь Цинчи постепенно затуманились, и он торжественно сказал: "Ли Ин, ты переродился как я?".

Ли Ин опустил ресницы и не осмелился посмотреть на него.

Юнь Цинчи схватил угол его одежды и спросил: "Ты? Скажи мне."

Ли Ин не хотел больше лгать ему, поэтому он мог только признаться.

С резкой болью, раскалывающей лоб, Ли Ин выдохнул и наконец поднял глаза.

Выражение лица Юнь Цинчи выглядело немного жалким.

Это была знакомая жалость, которая появлялась всякий раз, когда ему было больно.

Сердце Ли Ина словно пронзили иглой.

"Да..." Он сказал: "Это я".

Это был ответ на все.

Юнь Цинчи отпрянул назад и отпустил манжету. На мгновение он понадеялся, что у него под рукой есть нож, чтобы вонзить его в грудь.

Его плечи задрожали, когда семена ненависти укоренились внутри него и проросли, превратившись в дерево, которое в одно мгновение достигло неба, пробив его грудь.

Но этого не произошло.

Каждый дюйм его тела выглядел чрезвычайно спокойным.

"Если это так, то почему бы тебе просто не упразднить меня?"

"Я не могу обойтись без тебя".

"Что значит, ты не можешь без меня обойтись?"

Ли Ин пристально посмотрел на него, в его глазах клубился темный туман, и он сказал: "Я сожалею об этом".

Зрачки Юнь Цинчи расширились, и дрожь возбуждения медленно поднялась вверх по его позвонкам. Он покорно наклонил голову и сказал: "Я не понимаю".

"Я..." Ли Ин сказал: "Я сожалею, что в прошлой жизни я не любил тебя как следует".

Глаза Юнь Цинчи сильно расширились, чудовищная злоба поднялась из его сердца. Уголки его рта неконтролируемо изогнулись, и он поджал губы.

"То есть, ты..." спросил он, вспоминая, - "Ты сделала все это, потому что все еще хранишь меня в своем сердце?".

"Да."

Юнь Цинчи опустил голову, его тонкая шея выглядела хрупкой и изящной. Он сжал пальцы и сказал: "Ты хочешь мне что-нибудь объяснить?".

"Я..."

"Вообще-то, мне все равно". Юнь Цинчи прервал его, снова поднял голову и сказал: "Я вообще не хочу это слушать. "

Ли Ин покатал свое адамово яблоко и проглотил невысказанные слова.

Юнь Цинчи подтянул колени и тщательно пересчитал все сто было после перерождения.

Он думал, что Ли Ин больше не испытывает к нему никаких чувств, по крайней мере, Ли Ин в своей предыдущей жизни не должен был испытывать к нему никаких чувств. Но если Ли Ин сожалел о своей смерти до конца жизни, то ледяное озеро, церемониальный кортеж, потворство песням и танцам, фарфор, убийство дяди, избиение наложницы Нин, включая сегодняшний домашний арест вдовствующей императрицы, - все имело вескую причину.

Ли Ин после его смерти сожалел об этом и хотел его полюбить.

Как нелепо.

Если бы он не возродился, его Юнь Цинчи был бы разбит вдребезги. На основании чего Ли Ин мог любить его?

Какие у него есть основания любить его?

Как он смеет говорить, что любит его?

Юнь Цинчи крепко сжал пальцы, его костяшки побелели.

Нелепо, совершенно нелепо. Когда Ли Ин в тот день спешил к особняку премьер-министра, он все еще демонстрировал все свое высокомерие и императорское достоинство. Он явно убил его, но хотел вернуться в прошлое, как будто ничего не произошло.

Если бы он не переродился, то в этот момент Ли Ин мог бы все стереть, продолжать наслаждаться его безумной любовью и поклоняться ему, как богу.

Хотя он был вынужден выбрать место своего самоубийства, это разбудило его и позволило понять... о, пройдя через тысячу парусов, его любовь все еще оставалась.

Последующее снисхождение Ли Ин к нему было только потому, что он обнаружил, откуда он на самом деле пришел восемь лет спустя. Поэтому он боялся встретиться с ним лицом к лицу и мог лишь осторожно держать себя в руках.

Юнь Цинчи сказал: "Убирайся".

"А Си."

Он внезапно схватил ночную жемчужину из-под подушки и яростно бросил ее.

С глухим звуком жемчужина, завернутая в черную ткань, сильно ударилась о голову Ли Ина и отскочила в сторону кровати.

Лоб покраснел, это было видно невооруженным глазом.

Ли Ин серьезно посмотрел на него.

Юнь Цинчи некоторое время смотрел на него, и выражение его лица постепенно становилось невинным: "Мне жаль".

"Я был не в себе".

"Я просто слишком сильно тебя ненавижу".

"...Если ты меня так сильно любишь, ты ведь простишь меня, верно?"