Онлайн чтение книги От чёрного и белого израненное сердце Clear and Muddy Loss of Love
Глава 9 - След былой жизни смыт. Ливни размыли, ветер размёл вместе с землёй этот след

(П/П: Название главы – изменённый отрывок из стихотворения «В беседке Бэйгу в Цзинькоу вспоминаю минувшее» авторства Синь Цинцзи.)

Четвёртый год Цзинцзя. Цянь Агуле четырнадцать лет.

В нынешней Агуле не было видно ни следа манер, присущих людям степей: её речь и поведение полностью изменились.

Что же касается её необычного цвета глаз, то она уже давно придумала этому оправдание.

Сегодня женщина в маске вызвала её к себе. Она протянула Агуле свиток и просто окрашенный фарфоровый флакон.

– За последние несколько лет ты очень хорошо показала себя, даже лучше, чем я ожидала. – такие слова от женщины в маске уже были высшей формой похвалы.

Агула отступила на полшага назад, и, опустив глаза, поклонилась: 

– Всё благодаря наставнице.

Женщина в маске кивнула: 

– В этом свитке находится информация о твоей новой личности. Через несколько дней можешь выдвигаться в дорогу, чтобы принять участие в экзамене.

– Слушаюсь.

– Больше тебе ни к чему возвращаться сюда. Здесь ты уже научилась всему, чему должна была научиться. Тебе всё ещё не хватает некоторого жизненного опыта, так что воспользуйся этой возможностью, чтобы получше узнать повадки простых людей. Отныне… всё зависит только от тебя.

Агула подняла голову. В её прекрасных янтарных глазах не отражалось ни единой эмоции.

– Слушаюсь. – тихо ответила она.

– Принимай по одной пилюле каждые десять дней, как обычно. Как только этот флакон опустеет, твоя менструация полностью прекратится, избавив тебя от возможных проблем в будущем.– Благодарю наставницу.

Агула уже направлялась к двери, когда сзади раздался голос женщины в маске: 

– Прежде чем уйти, попрощайся с Дин Ю; в следующий раз, когда вы встретитесь, вы будете совершенно чужими людьми.

… …

Агула спрятала фарфоровый флакон за пазуху, затем развернула свиток и прочла: «Ци Янь, четырнадцать лет. Родился в уезде Байлу провинции Цзинь, в деревне Байшуй. В первый год Цзинцзя в округе Байлу вспыхнула эпидемия чумы, уничтожившая девять домов из десяти. Семья Ци из шести человек бежала на север, однако в пути им не посчастливилось столкнуться с горными разбойниками. Ци Янь получил два ножевых ранения и был спасён человеком выдающихся талантов, однако позже скончался от болезни».

За этим последовала подробная информация о семье Ци Яня. Кто знает, было ли это случайностью, но все его родственники погибли в течение следующих нескольких лет. Агула запомнила всё, что было в свитке, а затем бросила его в очаг. Лишь когда свиток полностью истлел на её глазах, Агула развернулась и вышла из комнаты.

Она направилась в сторону сада, туда, где находилась хижина Дин Ю. С тех пор как женщина в маске поняла, что у Дин Ю есть талант к медицине, она больше не позволяла ему учиться вместе с Агулой.

Дин Ю в это время обычно ухаживал за целебными травами в саду, однако сегодня Агула его там не обнаружила. После того как она несколько раз позвала его, Дин Ю открыл дверь хижины и махнул рукой:

– Сюда.

Зайдя внутрь, Агула обнаружила, что Дин Ю собирает вещи. Она спросила:

– Ты уходишь?

– Угу. Госпожа сказала, что вот-вот начнется отбор в императорский госпиталь, который проводится раз в пять лет. Она отпустила меня попробовать свои силы.

Агула кивнула. Она приподняла подолы своей одежды, садясь на стул, и налила себе чашку чая.

Дин Ю бросил взгляд на плоскую грудь Агулы. Он хотел что-то сказать, но несколько раз останавливал себя.

Агула сделала неглубокий глоток, затем поставила чашку: 

– Говори всё, что хочешь.

– Снадобье, которое дала тебе госпожа… ты всё еще принимаешь его?

Агула бесстрастно посмотрела на Дин Ю и спросила в ответ: 

– Что ещё мне с ним делать?

Дин Ю выглянул в окно, затем сказал приглушённым голосом: 

– У всех лекарств есть свои побочные эффекты. Это снадобье способно ограничить твои женские черты, ты понимаешь, насколько оно сильнодействующее? Ты...

– Дин Ю.

– Да?

– Если наставница услышит это, ей придется снова наказать тебя.

Дин Ю пристально посмотрел в глаза Агулы, но обнаружил, что яркие и чистые янтарные глаза из его воспоминаний стали подобны в водоёмам со стоячей водой. Он больше не мог понять, о чём думает эта девушка.

Дин Ю тяжело вздохнул: 

– Как бы то ни было, тебе всё равно нужно оставить себе путь для отступления! В противном случае, как только ты отомстишь, ты превратишься в чёрт знает кого. К тому времени будет слишком поздно сожалеть!

Агула медленно встала, затем мягко сказала: 

– С того момента, как я попала под опеку наставницы, я ни разу не задумывалась о том, чтобы выйти сухой из воды, так о каком сожалении может идти речь? Однако тебе следует быть более осторожным. Даже если мы снова встретимся, мы должны будем вести себя словно незнакомцы. Скоро я покину долину. Я не буду тебя провожать. – Сказав это, она развернулась и направилась к двери.

Дин Ю догнал её: 

– Агула!

Агула остановилась на полпути: 

– Ах да, забыла тебе сказать. Цянь Агулы больше не существует. Зови меня Ци Янь. – она уже давным-давно погибла. Сейчас она была не более чем злым духом, обречённым скитаться по этому миру до тех пор, пока кровавый долг не будет оплачен.

Агула, нет, Ци Янь ушла, не оборачиваясь. Дин Ю смотрел ей вслед, понимая, что та больше никогда не вернется.

– Береги себя, Ци Янь.

В конце концов, Ци Янь не появилась в день отъезда Дин Ю. Он передал деревянную шкатулку старшему в долине: 

– Дядюшка Фу, прошу вас передать это Ци Янь.

Когда Дин Ю дошёл до середины склона горы, позади донёсся мелодичный и нежный звук сяо*. Он обернулся, однако безымянная долина уже была скрыта туманом, что держался весь год. Лишь звук сяо всё ещё был слышен. 

(П/П: Сяо (箫 xiāo) — традиционная китайская продольная бамбуковая флейта с закрытым нижним торцом)

Как только мелодия подошла к концу, оба человека повернулись в разные стороны. Одна вернулась в комнату, чтобы продолжить собирать вещи, другой – ступил на лежащую впереди горную дорогу.

Ци Янь открыла деревянную шкатулку, оставленную Дин Ю. Внутри была записка и флакон: «Ци Янь, это рецепт, который я разработал после многих лет практики. Здесь тридцать пилюль. Предстоящий путь опасен: это лекарство может помочь тебе временно избавиться от ночных кошмаров».

С тех пор, как Ци Янь вернулась в безымянную долину, ей каждую ночь снились кошмары. Иногда они бывали настолько серьёзными, что она что-то невнятно бормотала во сне. Вот почему девушка спала не более четырех часов: она всегда просыпалась до того, как сон становился слишком глубоким.

Ци Янь запомнила рецепт и прошептала:

– Спасибо.

Несколько дней спустя Ци Янь попрощалась с женщиной в маске и покинула безымянную долину с кладью учащегося на спине...

Экзамены первого уровня проводились царстве Вэй проводились ежегодно. Все окружные казённые училища обладали правом их устраивать. Поскольку до следующего экзамена оставалось ещё полгода, Ци Янь могла пройтись по улицам, чтобы увидеть, как в действительности живут люди царства Вэй.

После некоторых размышлений Ци Янь решила сдать экзамен в одном из уездов недалеко от столицы. Таким образом она избежит лишней спешки и избавит себя от множества проблем во время осеннего и весеннего экзаменов через три года. Она решила снять небольшую резиденцию на окраине провинции Юнь. Хозяин сделал Ци Янь специальную скидку, как только услышал, что она студентка, готовящаяся к экзамену.

Пятнадцатого числа месяца стояла прекрасная солнечная погода. Мягкий ветерок медленно гулял по округе.

Ци Янь переоделась в темно-синюю одежду. Она вышла за дверь, заперла её и отправилась на рынок.

Хозяин дома рассказал ей: в первый и пятнадцатый день каждого месяца проходит местная ярмарка. Особенно нельзя было упустить возможность посетить рынок пятнадцатого числа. Если повезет, можно даже встретить труппу странствующих артистов.

И действительно, по дороге в город Ци Янь заметила группы людей, несущих корзины. Она ускорила шаг и последовала за спешащими на ярмарку людьми.

Рыночная площадь кишела людьми, а выкрики торговцев не утихали ни на мгновение. Киоски выстроились по обе стороны улицы, и не было видно им конца.

Женщина в маске научила её этикету и культуре, но она мало что рассказала ей о рынке. Настоящий Ци Янь был сыном крестьянина, поэтому такие вопросы она должна была изучить должным образом.

Мужчина средних лет, одетый в грубую одежду, сидел на корточках у обочины дороги. Он обнимал огромного петуха, лапы которого были перевязаны соломой.

Юноша, одетый как работник лавки, спросил:

– Старина, сколько стоит этот петух?

– Сорок медяков.

Работник лавки закатил глаза и принялся умело торговаться:

– Курица-несушка стоит не больше сорока медяков, а этот твой петух не может снести ни единого яйца. Может, снизишь цену?

Мужчина на мгновение задумался и ответил: 

– Тридцать пять, и никак не меньше.

Работник лавки, похоже, был не очень доволен такой ценой. Двое ещё раз поторговались, и в конце-концов сошлись на цене в тридцать три медяка.

Ци Янь отвела взгляд и продолжила идти вперёд, время от времени останавливаясь у разных прилавков. Через час она уже сформировала общее представление о ценах в городе Юньчжоу. Внезапно она увидела толпу, которая собралась у входа, перегородив половину улицы. Ци Янь намеревалась обойти их, но внезапно позади неё раздались крики.

– Дорогу, дорогу! – Группа слуг, держащих в руках деревянные шесты, расталкивала толпу, освобождая дорогу, в результате чего Ци Янь оказалась в толпе собравшихся зевак.

Тут она заметила девушку, одетую в грубую траурную одежду, стоящую на коленях у обочины. Рядом с ней стояла тележка, на которой лежал человек, завернутый в циновку, из-под которой виднелась пара поношенных соломенных сандалий.

Низко склонив голову, девушка обнимала деревянную доску. На ней крупными буквами было написано: «продаю своё тело, чтобы похоронить отца».

Слуга снова толкнул Ци Янь. Люди, толпившиеся вокруг, узнали пришедшего человека, потому сразу же расступились. Некоторые из тех, кто был робок, уже протиснулись сквозь толпу и ускользнули. Молодой господин в довольно странных одеждах прошёл вперёд, держа в руке сложенный веер.

Этот человек был одет в укороченное ханьфу из легко мнущегося шёлка. Он шагнул к девушке, остановился перед ней и указал на деревянную доску, зачитав вслух: 

– Продаю своё тело, чтобы похоронить отца?

В толпе поднялся небольшой переполох. Некоторые люди, не узнавшие этого господина, заворчали, возмущённые таким отношением к девушке:

– Этот человек слишком жесток, эта леди уже и так...

– Тсс! Молчи, если жизнь дорога.

Ци Янь сделал два шага назад, встав поближе к толпе. Этот «молодой господин» заговорил вновь: 

– Подними голову, позволь этому мастеру взглянуть?

Девушка крепче вцепилась в деревянную доску и медленно подняла голову. С глазами, полными слёз, она робко заговорила: 

— Я, недостойная, продаю своё тело, чтобы похоронить отца. Я готова на всю жизнь стать прислугой.

Ци Янь холодно наблюдала за происходящим. Её янтарные глаза оставались спокойными и непроницаемыми, как будто всё, что происходило перед ней, не могло повлиять на её эмоции.

Послышались перешёптывания: 

– Сей господин – правитель провинции Юнь. Законный сын поместья Дин, Дин Фэншань.

– Поместье Дин? Этот сэр?

– Верно.

Толпа притихла, но в сердце Ци Янь поднялась буря: Дин И, шурин коменданта Лу Цюаня. В первый год Цзинцзя в награду за большие военные заслуги в командовании войском, пробившим оборону главного лагеря племени Чэнли, он получил звание полководца охраны четвёртого ранга, в чьём подчинении находилось двадцатитысячное элитное войско, стоящее в гарнизоне провинции Юнь...

Сын её врага был прямо перед её глазами.

Ци Янь представляла себе подобные сцены бесчисленное количество раз, но она не ожидала, что этот день наступит так скоро.

Ци Янь снова и снова сжимала кулаки под рукавами. Она глубоко вздохнула и, нахмурившись, закрыла глаза, сердясь на саму себя: её темперамент всё ещё был далёк от совершенства. Когда она открыла глаза, то снова вела себя так, будто происходящее её не касалось. Однако волнение в её сердце ещё не утихло.

Дин Фэншань приподнял подбородок девушки сложенным веером. Он изучал её сверху вниз, а затем холодно усмехнулся: 

– И ты думаешь, что с такой внешностью ты вообще годишься для продажи?

Один камень поднял тысячу волн; множество людей нахмурили брови, но всё, что они могли делать, это наблюдать.

Девушка беспомощно заплакала. Её тело дрожало, а губы трепетали, но она не могла произнести ни слова.

Дин Фэншань бросил в её адрес ещё несколько обидных фраз, после чего раскрыл веер и во весь голос рассмеялся. Он махнул рукой слугам, чтобы те снова расчистили ему дорогу.

Ци Янь в очередной раз была отброшена в сторону шестом домашней прислуги. Место, куда её ударили, пульсировало от боли. Наблюдая, как сын её врага напыщенно проходит мимо неё, Ци Янь внезапно осознала, почему наставница, впадая в безумие, всегда причиняла боль своему телу.

Оказывается, когда некоторые раны вновь дают о себе знать, единственный способ решить проблему — заставить душевную боль смениться физической.

Примечание автора:

Эта история – GL. Главной героине, Ци Янь, неизбежно придётся получить некоторые увечья на пути своей мести. Я излечу их в своё время. Прошу вас успокоить волнение и терпеливо продолжать читать.

Пусть это и выдуманная история, я все же хочу придерживаться здравого смысла. Ткань для перевязки груди не очень надёжна, потому что во время экзаменов учащихся заставляют снимать одежду для обыска.

ИТАК.

Вот и наступил 2019 год~

Большое спасибо всем за вашу компанию, мы провели вместе ещё один год, всех с наступающим.

Искренне надеюсь, что в этом году время хорошо обойдётся с каждым из вас.