Онлайн чтение книги От чёрного и белого израненное сердце Clear and Muddy Loss of Love
Глава 21 - В час парада «избранный талант» нарушает всякие нормы приличия

(П/П: Чжуанъюань ( 状元, zhuàng​yuán), дословно: «образец для подражания во всём государстве», цзиньши — обладатель лучшего результата среди получивших первую степень.

Банъянь (榜眼, bǎng​yǎn), дословно: «с глазами, расположенными по бокам, косоглазый» (лучший ученик), цзиньши — обладатель второго результата среди получивших первую степень.

Таньхуа ( 探花, tàn​huā), дословно: «избранный талант» (в честь одноимённого банкета), цзиньши — обладатель третьего результата среди получивших первую степень)

Чжуанъюань, одетый в ярко-красную мантию, с украшением на голове, восседал верхом на коне, которого под уздцы вёл конюх. Держа поводья обеими руками и слегка приподняв подбородок, он смотрел прямо перед собой, наслаждаясь восхищением и завистью окружающих.

— Это мой брат! Мой брат — Чжуанъюань! — закричал Лу Чжунсин, переполняемый эмоциями.

За ним следовал банъянь, молодой человек не старше двадцати. Он ехал с непринужденной осанкой и ослепительно улыбался, приветствуя публику свободной рукой. Вдруг Наньгун Цзиннюй почувствовала, как её руку сжала сестра. Тогда она проследила за её взглядом...

Однако у сестёр была разница в росте, к тому же Наньгун Цзиннюй была ближе к таньхуа. В результате, младшая из сестёр увидела не того человека.

Ци Янь указом императора была назначена «избранным талантом» на дворцовом экзамене. В данный момент она не была ни столь же элегантной, как Лу Боянь, ни столь же свободной и непринужденной, как Гуньян Хуай.

Тело её было напряжено, она крепко вцепилась в поводья обеими руками, а ногами с силой сжала живот лошади. Даже хорошо обученный императорский конь под руководством Ци Янь всполошился и фыркнул.

Ци Янь ахнула от ужаса и обняла лошадь за шею.

Толпа взорвалась смехом. Тень смущения промелькнула на бледном от страха лице Ци Янь. Она горько улыбнулась, поправляя свою кривую шапочку, но, казалось, от испуга ослабла настолько, что так и осталась лежать у лошади на спине.

Наньгун Цзиннюй всё это видела. Она не могла не нахмуриться: и это тот человек, которого сестрица носит в своем сердце? Наньгун Цзиннюй было любопытно посмотреть, как выглядит избранник её сестры, но это…

Она повернулась и посмотрела на сестру. На бледных щеках Наньгун Шунюй играл румянец, а её взгляд заворожённо преследовал этого человека.

Тогда Наньгун Цзиннюй пришла к выводу, что у её сестрицы с пастухом-отшельником определенно была глубокая эмоциональная связь. Иначе как могла она не испытать ни капли отвращения?

Процессия быстро миновала чайный домик, а затем направилась на юг города. Всю дорогу Ци Янь выставляла себя посмешищем, обнимая шею лошади, растянувшись на её спине, либо трясясь и покачиваясь, когда ей наконец удавалось сесть.

Гунъян Хуай снова и снова с беспокойством оглядывался на своего друга.

Местный конюх уже много лет предоставлял лошадей для лучших кандидатов императорских экзаменов, но никогда не видел кого-то столь неумелого, и от того безмерно нервничал: он боялся, что этот «избранный талант» свалится со спины лошади и втянет его в неприятности.

К счастью, они уже подъезжали к башне, а тот до сих пор держался.

Наблюдающие за происходящим простолюдины были основательно развлечены представлением. Время от времени они взрывались смехом, всюду следуя за Ци Янь. Охранники несколько раз окликнули их, но безрезультатно.

Ци Янь смерила взглядом округу. Время от времени она делала нарочито неловкие движения, но сердце её было холодно словно лед.

Как мог принц степей не уметь ездить верхом? Титул таньхуа просто не оставил ей иного выбора, кроме как кривляться!

Женщина в маске однажды сказала Ци Янь: «что у Наньгун Жана получается хорошо — так это плетение интриг и манипулирование общественным мнением. В тройке лучших кандидатов дворцового экзамена обязательно будет учащийся из бедной семьи».

Однако титул чжуаньюаня точно достанется человеку из влиятельной семьи. Женщина в маске проинструктировала: «лучшим исходом было бы занять второе место, но если займёшь третье — придумай способ, как выставить себя в худшем свете».

Ещё со времён предыдущей династии существовало неписаное правило: из-за того, что сложно ранжировать таланты трёх лучших кандидатов, титул «избранного таланта» присваивается самому красивому из них.

Будь у кого-нибудь из высокопоставленных чиновников дочь, ожидающая замужества, он обязательно взял бы в зятья таньхуа.

Грубо говоря, это был скрытый подарок императора: красивый мужчина, избранный Его Величеством, которого их дочери могли бы взять в мужья для продолжения рода.

Но Ци Янь была женщиной. При таком раскладе она не просто потеряет всякую надежду на месть, но и расстанется с жизнью!

Лошадь была мысленно связана с Ци Янь; она не понимала, почему та так себя ведет, но чувствовала бесконечное отчаяние, скрытое в глубине её сердца, а потому потворствовала Ци Янь, ведя себя нервно и раздражённо.

Процессия остановилась перед церемониальной башней. Гунъян Хуай первым спрыгнул с лошади, затем быстро подошел к Ци Янь и протянул руку:

— Течжу, ты в порядке? Я помогу тебе спуститься...

У Ци Янь был ужасный цвет лица. Она неуверенно слезла с лошади и заговорила дрожащим голосом:

— Я выставил себя посмешищем перед Байши. Это мой первый раз верхом.

Гунъян Хуай в утешение похлопал её по плечу, затем они бок о бок вошли в башню.

Чжуаньюань Лу Боянь с триумфом принял кисточку из рук евнуха. Он выбрал видное место, после чего, танцующими мазками, написал своё ши.

Следующим получил кисть Гунъян Хуай, а затем и Ци Янь. Возможно от волнения, её рука задрожала. Кривыми иероглифами она написала сяолин*.

(П/П: сяолин (小令 xiǎolìng) —куплет (в поэзии или песне для застольной игры, не более 58 иероглифов), поджанр саньцюй)

Гунъян Хуай прошептал на ухо Ци Янь:

— Течжу, сяолин не подходит для такого случая. Лучше стереть это и написать что-нибудь другое.

В царстве Вэй ши являлось ведущим поэтическим жанром, а сяолин — второстепенным. И хотя небольшие куплеты были элегантны, они использовались только для развлечения, в основном сочинялись куртизанками под определённую мелодию и превращались в песню.

Осознание настигло Ци Янь, и она нервно посмотрела на евнуха. И хотя лицо его оставалось беспристрастным, про себя он презрительно фыркнул. Он вытер сяолин Ци Янь влажной тряпкой.

После церемонии трое лучших кандидатов вернутся в свои поместья, чтобы принять ванну и переодеться. Этим вечером они снова войдут во дворец, чтобы принять участие в императорском банкете. Янгуань*, следовавший за ними неотступно, переписал их ши, законспектировал каждое их движение, чтобы затем передать всё императору. На основании этих записей тот и назначит кандидатов на соответствующие должности.

(П/П: Весенние чиновники (言官, янгуань) — общее название чиновников, занятых вопросами, связанными с правилами поведения и жертвоприношениями)

Гунъян Хуай глубоко вздохнул, сочувствуя Ци Янь: с таким выступлением вряд ли Течжу останется в столице. Возможно, его пошлют куда-нибудь в качестве мелкого чиновника… Обидно, с его-то характером и талантом.

Наньгун Жан прочитал отчёт янгуаня, в котором описывалось каждое слово и действие трёх лучших кандидатов. Сначала император нахмурил брови, а затем вдруг начал улыбаться.

В общей сложности восемьдесят имперских учёных сдали дворцовый экзамен. Все эти люди должны были принять участие в сегодняшнем банкете.

Ци Янь вошла во дворец ближе к вечеру. Но пока она ждала в боковом зале, со стороны донёсся голос:

— О, разве это не тот знаменитый таньхуа?

Ци Янь обернулась и увидела знакомого человека — Цзеюаня из провинции Ча: Лю Имэя.

Они уже встречались на банкете у Се Аня, тогда у них возникли некоторые разногласия из-за игры на выпивание. Рядом с Лю Имэем стоял чжуаньюань, законный старший сын Великого коменданта: Лу Боянь.

На этом дворцовом экзамене Лю Имэй занял довольно низкое место: шестьдесят восьмое. Поскольку места для чиновников были ограничены, не каждый сдавший экзамены сразу назначался на ту или иную должность.

Обычно лишь чжуаньюаню, банъяну и таньхуа гарантировались места в столице. Те же, кто показал средний результат получат назначение в зависимости от ситуации.

Таким как Лю Имэй, занявшим низкие места, повезло меньше. Они останутся в столице со статусом имперского учёного и станут «шихэ». Так называли людей, которых так и не назначили на госслужбу, поэтому они вынуждены были оставаться в столице в ожидании освободившихся мест. 

«Продолжительность жизни» шихэ обычно составляла всего три года. Если до следующего императорского экзамена их всё ещё не назначали на должность, им приходилось возвращаться домой ни с чем. В случае если экзамен проводился раньше запланированного срока, перспектив у шихэ было ещё меньше.

Шихэ должны были использовать каждую возможность продемонстрировать свой опыт и талант крупным чиновникам, которые могли рекомендовать их на должность, до наступления следующего императорского экзамена.

На протяжении многих поколений у тех имперских учёных, что были полны таланта, но испытывали нехватку финансов, были замкнуты и так далее, не было другого выбора, кроме как вернуться в свой родной город и стать учителем.

Лю Имэй понимал, в каком положении находится. Кто знает, какие методы он использовал, но ему удалось заполучить расположение Лу Бояня, законного старшего сына Великого коменданта.

Со времён предыдущей династии существовала книга, составленная императорским двором и озаглавленная как «Записи трижды первых».

В этой книге описывалась история жизни учёных, которые на всех ступенях государственных экзаменов занимали первое место: на провинциальном, столичном и дворцовом.

Лу Боянь занял первое место на провинциальном и дворцовом экзаменах, но на столичном Ци Янь сбросила его с пьедестала. Таким образом, он потерял шанс остаться в анналах истории…

Услышав голос, многие обратили свои взоры на Ци Янь.Видя молчаливое одобрение Лу Бояня, Лю Имэй стал ещё более наглым: 

— Слышал, наш «избранный талант», выставил себя посмешищем во время сегодняшнего парада? Какой позор для всех учащихся со скромным происхождением.

Ци Янь молчала. Она бросила взгляд на Лу Бояня, смотревшего на неё с презрением.

Именно отец этого человека тогда командовал вторжением в степь!

Ци Янь подавила свою ненависть и вежливо поклонилась, ответив Лю Имэю: 

— Этот недостойный из бедной семьи и никогда раньше не ездил верхом. Приношу брату свои извинения.

Лю Имэй уже собирался порадоваться мягкотелости Ци Янь, однако та вдруг неторопливо продолжила: 

— Однако в настоящее время вы находитесь в императорском дворце, шуметь в таком месте тоже не слишком-то достойно. Не нарушает ли это дворцовые правила?

Лю Имэй на мгновение замер, но затем его грудь начала яростно вздыматься и опускаться. Он несколько раз ткнул пальцем в Ци Янь, но не смог высказать ни слова.

Тут Лу Боянь заметил приближающегося Гунъян Хуая и вмешался:

— Брат Лю, давай найдём другое место.

Лю Имэй подобострастно ответил:

— С Вами куда угодно, брат Лу.

В «культурной и элегантная манере» Лу Боянь удалился. Он слегка приподнял подбородок, когда проходил мимо Ци Янь, всем своим видом демонстрируя высокомерие.

Лю Имэй намеренно врезался в плечо Ци Янь, когда проходил мимо и прорычал сквозь зубы: 

— Уродливоглазый, посмотрим, кто кого.

Услышав «уродливоглазый», Гунъян Хуай пришел в ярость:

— Что ты сказал?Лю Имэй был слегка озадачен; он уже слышал о личности банъяня. Он пробормотал несколько слов, а затем ушел вслед за Лу Боянем.

Ци Янь удержала Гунъян Хуая за руку:

— Байши, забудь об этом.

— Кто это? Как смеет он давить на больное? Видимо, труды мудрецов так ничему его и не научили!

— Он цзеюань провинции Ча. Мы уже встречались однажды, забудь о нём.

— Хм, ну и что, что он цзеюань провинции Ча? Он вошёл в первую тройку?

Ци Янь улыбнулась и ответила: 

— Байши только что сказал не высмеивать недостатки других, так скоро отказываешься от своих слов?

Гунъян Хуай лучезарно улыбнулся:

— Течжу прав. Давай уединимся, у меня есть для тебя хорошие новости.

Они отошли в угол. Гунъян Хуай огляделся и зашептал:

— Течжу, ты получил благословение, замаскированное под несчастье*.

(П/П: старик с границы потерял лошадь (塞翁失马) — думал, что это плохо; но лошадь вернулась, приведя с собой ещё одну; ср.: нет худа без добра; не было бы счастья, да несчастье помогло)

— Что ты имеешь в виду?

— Ай, твое выступление во время сегодняшнего парада было далеко не идеальным, поэтому я беспокоился, что тебя могут отослать из столицы. Дома я попросил отца замолвить за тебя словечко или хотя бы найти способ пристроить тебя в приказ по делам императорского рода. Но когда отец услышал что произошло, он ответил, что ты получил благословение, замаскированное под несчастье.

Видя непонимание Ци Янь, Гунъян Хуай радостно объяснил: 

— Высокопоставленные чиновники любят брать таньхуа в зятья или даже усыновлять их, ты знал?

Сердце Ци Янь ёкнуло. Она покачала головой.

— Мой отец сказал, что благодаря своему недостойному поведению на параде ты сможешь избежать такой участи и добиться куда больших высот. В конце концов, все эти высокопоставленные чиновники заботятся о своей репутации. Не правда ли, нет худа без добра?

Ци Янь улыбнулась, но внутри её охватила тревога.

Если даже отец Гунъян Хуая смог разгадать её мотивы, не сочтет ли чрезмерно осторожный Наньгун Жан подозрительными её уловки и попытки скрыть свою личность?