Онлайн чтение книги От чёрного и белого израненное сердце Clear and Muddy Loss of Love
Глава 43 - Прогулка рука об руку по праздничному рынку

Сёстры покинули дворец вместе. Наньгун Цзиннюй сначала проводила старшую сестру в поместье принцессы Чжуохуа, и ей посчастливилось узнать от служанки, что Лу Чжунсин не возвращался с Нового года.

Наньгун Цзиннюй тяжело вздохнула и снова спросила Наньгун Шунюй, не хочет ли она вместе посмотреть на фонарики. Та снова отказалась, и ей ничего не оставалось, как сесть в повозку и вернуться в своё поместье одной.

Как только повозка остановилась у поместья принцессы Чжэньчжэнь, во двор вбежал привратник.

Наньгун Цзиннюй окликнула его, прежде чем спуститься:

— Не нужно меня встречать.

— Слушаюсь.

По правилам, все в поместье должны выйти поприветствовать Наньгун Цзиннюй по возвращении, и Ци Янь в том числе.

Цюцзюй понимающе взглянула на свою госпожу и спросила у служанки, помогая Наньгун Цзиннюй:

— Как здоровье господина фумы?

— Имперский врач Дин посетил его сегодня утром для проверки пульса. Он сказал, что со здоровьем господина всё в порядке. Фума вовремя позавтракал и пообедал, и сейчас он находится в кабинете.

Лицо Наньгун Цзиннюй покраснело. Она бросила взгляд на Цюцзюй.

Та поджала губы, украдкой улыбнувшись:

— Господин фума ещё не знает о Вашем возвращении. Желает ли Ваше Высочество сделать сюрприз, или этой служанке следует его предупредить?

Прежде чем Наньгун Цзиннюй успела ответить, Цюцзюй добавила:

— Кстати, кабинет находится по пути, Вашему Высочеству ничего не стоит заглянуть.

Наньгун Цзиннюй прочистила горло:

— Так и быть.

После этого остальные служанки тоже заулыбались. Наньгун Цзиннюй была очень снисходительна, она никогда не сердилась, когда её слуги порой отпускали безобидные шутки.

Ци Янь нашла уникальный экземпляр древнего свитка в библиотеке Наньгун Цзиннюй. Она как раз увлеченно читала его, когда услышала шаги за дверью. Притворившись, что ничего не заметила, Ци Янь сделала вид, что погружена в свиток с головой.

Дверь кабинета распахнулась, и служанки, входя одна за одной, вежливо поклонились:

— Приветствуем господина фуму.

Наньгун Цзиннюй подняла бровь: разве служанки прежде относились к Ци Янь с таким почтением? Что-то случилось, пока её здесь не было?

Ци Янь неохотно отвела взгляд от бамбукового свитка. Увидев Наньгун Цзиннюй, она торопливо положила его на место и встала, чтобы обойти стол:

— Приветствую Ваше Высочество. Этот подданный увлекся чтением и не услышал уведомления, да простит его Ваше Высочество за то, что он не встретил Вас за пределами поместья.

Наньгун Цзиннюй нахмурилась:

— Все свободны.

— Да, госпожа.

Ци Янь изучала Наньгун Цзиннюй, затем тихо спросила:

— Ваше Высочество недовольны?

Наньгун Цзиннюй отвела взгляд и покачала головой:

— Нет.

Что она должна была ответить? Сказать, что ей не нравится его извечная вежливость?

Сказать Ци Янь, что хотела бы, чтобы он больше был самим собой, когда они наедине, и наконец расслабился?

Сказать Ци Янь, что она впервые за пятнадцать лет бросила сестрицу, скрепя сердце спеша вернуться в поместье? Или как она хотела бы увидеть на его лице радость или приятное удивление, а не нынешнее выражение?

Но если подумать, в чём вина Ци Янь?

Кроме отца-императора, её братьев и сестёр, все вокруг вели себя точно так же.

Так был ли Ци Янь в чем-то неправ?

Ци Янь спокойно смотрела на Наньгун Цзиннюй, подмечая мельчайшие изменения в выражении её лица. Ци Янь в течение десяти лет наблюдала за тем, как люди подбирают слова, строят предложения, и как это соотносится с их переживаниями и чувствами. Как могла она не знать, о чём думает Цзиннюй?

У неё уже было хорошее представление о её характере. Когда дверь кабинета распахнулась, Ци Янь уже всё рассчитала: какой взгляд, какое выражение лица, какой тон голоса порадуют Наньгун Цзиннюй.

Однако, увидев неприкрытую радость в её глазах, Ци Янь в последнюю секунду передумала.

Она уже слишком увлеклась этим спектаклем и боялась, что однажды сама не сможет отличить правду от иллюзии.

Но когда Ци Янь увидела, как огонёк в глазах Наньгун Цзиннюй постепенно начинает угасать, в груди у неё без причины забилось.

В следующий момент её тело импульсивно дернулось.

В сердце Цзиннюй медленно распространялась обида, когда человек, который был причиной её недовольства, вдруг взял её за руку!

Наньгун Цзиннюй вскинула голову и ошеломленно посмотрела на Ци Янь.

Выражение приятного удивления на её лице на миг укололо Ци Янь, но та заставила себя отвлечься от мрачных мыслей и взяла руку Наньгун Цзиннюй в свои ладони:

— Ваше Высочество опять забыли взять с собой ручную грелку?

Тело Наньгун Цзиннюй напряглось. Она попыталась вырвать руку, но вдруг Ци Янь сжала её крепче.

Цзиннюй расслабилась и тихо ответила:

— Цюцзюй подготовила мне одну, но я решила её не использовать.

Ци Янь погладила руку Наньгун Цзиннюй, передавая тепло своей ладони ей.

Наньгун Цзиннюй слегка покраснела. Она молчала.

— Ваше Высочество~.

— Хм?

— Сегодня праздник фонарей.

Наньгун Цзиннюй улыбнулась:

— Конечно, я помню. Разве я не вернулась?

Ци Янь моргнула, затем с предвкушением сказала:

— Ваше Высочество уже думали о том, как покинуть поместье?

— Используем проверенный метод, конечно!

— Проверенный метод?

— Ты узнаешь, когда придёт время.

***

Во время обеда Наньгун Цзиннюй выпила только одну миску супа и многозначительно взглянула на Ци Янь. Та отложила палочки:

— Ваше Высочество, этот подданный закончил есть.

— Я тоже. Давай вернёмся в спальню.

Чунтао как раз собиралась спросить, по вкусу ли им сегодняшний ужин, когда услышала, как принцесса сказала, что хочет вернуться в спальню с фумой…

Увидев недоумение в глазах Чунтао, Ци Янь растерянно посмотрела на Наньгун Цзиннюй: поняла ли она, что только что сказала?

К счастью, в поместье принцессы не было императорских советников, и только две её доверенные подчиненные Чунтао и Цюцзюй присутствовали в столовой. Если бы об этом стало известно, то принцессу Чжэньчжэнь точно назвали бы бесстыдницей!

Цюцзюй позвала служанку, чтобы та убрала со стола, а сама вместе с Чунтао последовала за парой по пути к спальне.

Они зажгли и повесили яркий красный фонарь на входе в опочивальню, однако Наньгун Цзиннюй вдруг позвала их внутрь.

— Какие указания у Вашего Высочества?

Наньгун Цзиннюй достала неизвестно откуда пакет, затем открыла его на столе и показала комплект мужских халатов:

— Переоденьте меня!

Ци Янь улыбнулась и вышла из спальни. Чунтао и Цюцзюй обменялись взглядами, а затем удивленно произнесли:

— Так Ваше Высочество планирует тайно покинуть поместье?

Через пятнадцать минут двери покоев отворились.

Наньгун Цзиннюй была одета в халат цвета слоновой кости и накидку цвета киновари. Она переступила порог, затем широко раскинула руки и закружилась перед Ци Янь:

— Как я выгляжу?

На ней была фетровая шапочка, которую она достала неизвестно откуда, а на висках торчали прядки волос. Ци Янь осмотрела её вдоль и поперек, а потом от души похвалила:

— Переодевшись в эту одежду, Ваше Высочество выглядит как маленький молодой господин, который тайком сбежал из поместья.

Ци Янь говорила искренне. По какой-то причине, хотя черты лица Наньгун Цзиннюй были очень мягкими, и она была благородна и элегантна в своём дворцовом платье, но когда она переодевалась в мужскую одежду, это выглядело как-то очень убедительно.

Как и в прошлый раз, пусть Ци Янь с первого взгляда разгадала в Наньгун Шунюй переодетую девушку, Цзиннюй всё же удалось ввести её в заблуждение, заставив думать о ней как о своевольном и гордом маленьком господине…

Возможно, это случилось потому, что в её действиях и жестах не было женской деликатности, а возможно, потому, что в её умных черных глазах читалась решительность и смелость…

Услышав утверждение Ци Янь, Наньгун Цзиннюй радостно подняла подбородок:

— Видишь? Я же сказала, что меня никто не узнает. Теперь вы спокойны?

Чунтао с сомнением произнесла:

— Вашему Высочеству всё же следует взять с собой несколько охранников. У этой служанки сердце не на месте. Господин фума ведь ничего не может в темноте.

Лицо Наньгун Цзиннюй мгновенно стало холодным. Почувствовав, что Цюцзюй подталкивает её сзади, Чунтао торопливо опустилась на колени:

— Ваше Высочество, пожалуйста, простите, эта служанка… неправильно выразилась.

Цюцзюй тоже опустилась на колени:

— Господин фума, прошу, простите, у Чунтао не было плохих намерений.

— Пожалуйста, встаньте. Ваше Высочество, этот подданный считает, что в словах Чунтао есть здравый смысл…

Наньгун Цзиннюй схватила Ци Янь за руку и повела за собой на выход:

— Не обращай на них внимания, то, что я обещала, я исполню в точности.

Цюцзюй догнала их:

— Ваше Высочество, пожалуйста, подождите.

— Что теперь?

— Ваше Высочество, скажите этой служанке когда вернётесь, чтобы я в это время была во дворе и открыла Вам дверь. И в эти дни на улице холодно, Ваше Высочество и фума должны хотя бы накинуть мантию.

Наньгун Цзиннюй посмотрела в сторону Ци Янь:

— Когда мы вернёмся?

Цюйцзюй бросила многозначительный взгляд на Чунтао. Та пошла за мантией.

— Самое большее через четыре часа.

— Через четыре часа будь на заднем дворе, готовая пустить нас.

— Слушаюсь.

Чунтао вышла, неся мантии. Цюцзюй взяла одну и укутала в её Наньгун Цзиннюй:

— Ваше Высочество, пожалуйста, возвращайтесь поскорее. Мы, служанки, всегда думаем о Вас.

— Постараюсь.

Ци Янь облачилась в свою мантию, после чего поблагодарила обеих служанок.

Наньгун Цзиннюй одной рукой держала фонарь, а другой поддерживала Ци Янь:

— Идём.

— Угу.

— Держись ближе ко мне. Смотри под ноги.

— Слушаюсь.

***

Они вдвоем, рука об руку, выскользнули через заднюю дверь. Пройдя через закрытую территорию поместья, они вышли на оживлённую улицу.

Наньгун Жан выделил шесть улиц под ночной рынок праздника фонарей. Над лавками, расположенными тут и там, были развешаны фонари всех сортов и видов. Благодаря этому улицы были ярко освещены, так что Наньгун Цзиннюй чувствовала себя немного спокойнее.

Улицы были заполнены людьми. На лицах у всех сияла праздничная улыбка. Даже задевая друг друга плечом в толпе, они лишь вежливо отмахивались и обменивались добрыми словами на удачу.

Время от времени в небе вспыхивали фейерверки. Отдаленные звуки петард доносились издалека, а в воздухе витали ароматы готовившейся пищи. Было ощущение, что зимний холод рассеялся полностью.

Наньгун Цзиннюй была в полном восторге. Она тянула Ци Янь за руку, время от времени ахая от удивления; её щебетание было чрезвычайно очаровательным.

Наньгун Цзиннюй указала фонарём в сторону противоположной стороны улицы:

— Идём туда!

Перед ними было три лавки: одна из них представляла собой тележку, на которой стоял бамбуковый стеллаж. На нём были выставлены всевозможные маски.

Рядом на деревянном ящике сидел беловолосый старик. Его руки были засунуты в рукава, а на стеллаже перед ним стояли разного рода глиняные божки.

В третьем ларьке продавались жареные шарики из клейкого риса. С одной стороны прилавка стоял вок с кипящим горячим маслом. Хозяин лавки использовал пару длинных бамбуковых палочек, чтобы переворачивать жарящиеся рисовые шарики, пока его жена на другой стороне прилавка их лепила.

Ци Янь не могла не улыбнуться: эти три прилавка были окружены детьми. Кто-то пришёл с друзьями, а кто-то притащил за руку своих отцов.

На удивление, Наньгун Цзиннюй в свои пятнадцать всё ещё такое интересно…

Наньгун Цзиннюй покачала рукой Ци Янь:

— Что из этого мы купим?

Ци Янь великодушно ответила:

— Всё.

Наньгун Цзиннюй лучезарно улыбнулась и потянула Ци Янь сначала к киоску с масками:

— Сколько стоит маска?

— Три медяка за одну, пять медяков за две. А вы, молодые господа… — продавец окинул взглядом их крепко сцепленные руки.

Ци Янь ответила:

— Мой младший братец непоседа. Перед выходом наш отец наказал мне не спускать с него глаз.

Примечание автора:

PS: Ци Янь и Наньгун Цзиннюй не взяли с собой денег…

Наньгун Цзиннюй: Почему ты не принёс деньги!

Ци Янь [невинно]: Этот подданный думал, что Ваше Высочество их возьмёт.

Наньгун Цзиннюй: Я никогда не беру с собой деньги.

Ци Янь: А у этого подданного никогда их нет.