Онлайн чтение книги От чёрного и белого израненное сердце Clear and Muddy Loss of Love
Глава 13 - В результате случайности вторая дочь оценивает веер

Пятнадцать дней спустя результаты экзамена были вывешаны у ворот экзаменационного зала.

Ци Янь заслуженно заняла первое место, а Гунъян Хуай второе. В самом конце списка расположился молодой хозяин поместья Дин.

Оба они получили документ, скреплённый большой печатью академии города Юньчжоу. Гунъян Хуай радушно пригласил Ци Янь отпраздновать их результаты в трактире пьяного Бо.

Спустя несколько дней гуляний, Гуньян Хуай с большой неохотой упомянул о своем отъезде.

Ци Янь проводила его за город: 

– Береги себя, Байши.

– Течжу, когда наступит время весеннего экзамена, обязательно приди в столицу и поищи меня в поместье Гунъян.

– Даю слово.

Гунъян Хуай посмотрел на Ци Янь. Он долго колебался, но все же решился и сказал:

– Течжу, ты родился в провинции Цзинь, что опустела из-за эпидемии, обрушившейся в первый год Цзинцзя. Император издал указ, согласно которому все учащиеся из провинции Цзинь могут принять участие в осеннем экзамене в течение десяти лет. На мой взгляд, в Юньчжоу не очень спокойно. Почему бы тебе не отправиться со мной в столицу?

Ци Янь вежливо поклонилась и ответила:– Благодарю Байши за доброту, но я всё же хочу повидать мир. Скоро я и сам покину этот город.

Гунъян Хуай кивнул: 

– Хорошо. Тогда я буду ждать тебя в столице.

– Зелёным горам не страшен ход времени, лазурных вод ток не удержать никому. Счастливого пути, Байши.

… …

Через несколько дней после отъезда Гунъян Хуая Ци Янь собрала свои вещи и покинула город Юньчжоу.

Встреча с Дин Фэншанем дала ей понять, что её темперамент все ещё был далёк от совершенства. К тому же ей не хватало опыта в управлении делами. На этом пути без возврата всюду таились опасности; один неверный шаг, и она обречена. До главного экзамена оставалось ещё более двух лет. Она должна с умом потратить это время.

Цзинцзя Седьмой год. Поместье Великого коменданта царства Вэй.

Старший сын Лу Цюаня, Лу Боянь, подошёл ко входу в кабинет. Слуга у двери поклонился ему:

– Старший молодой господин, хозяин ждет вас в кабинете.

Лу Боянь кивнул. Он постучал в дверь кабинета, и, получив разрешение, вошёл.

Несколько дней назад близнецы из поместья коменданта провели церемонию по случаю своего совершеннолетия. В начале Первого года Цзинцзя император Наньгун Жан сказал: когда эти близнецы повзрослеют, им будут пожалованы дополнительные награды. Однако Лу Цюань запросил официальную должность только для своего второго сына Лу Чжунсина. Старшему сыну он наказал участвовать в императорских экзаменах, чтобы самому добиться высот.

Лу Боянь не обманул его ожиданий: на недавнем осеннем экзамене он превзошёл всех кандидатов столицы и получил звание цзеюань.

(П/П: 解元 jièyuán – стипендиат, занявший первое место на провинциальном имперском экзамене)

Лу Цюань положил кисть и поманил сына рукой:

– Моё дитя пришло как раз вовремя. Подойдёшь взглянуть на письмо отца?

– Почерк отца неимоверно силён, каждый штрих насыщенный и твердый. Поистине превосходное творение.

Лу Цюань удовлетворённо погладил бороду и кивнул, затем спросил: 

– Где твой младший брат?

В глазах Лу Бояня промелькнул мрачный блеск. Он ответил: 

– Отправился во дворец.

– Разве у него сегодня не выходной?

– Второй брат занимает должность командира императорских телохранителей. На нём лежит большая ответственность. И кроме того...

– Что?

– Я слышал, что её высочество Чжэньчжэнь пожелало переехать в поместье за пределами дворца. Второй брат, возможно, отправился на помощь.

«Её Высочеством Чжэньчжэнь», разумеется, являлась единственная законнорождённая дочь Наньгун Жана, Наньгун Цзиннюй. Три года назад ей был дарован титул принцессы Чжэньчжэнь, а за пределами дворца для неё было построено поместье, сравнимое с дворцами принцев. Строительство поместья принцессы было завершено в прошлом году, однако Наньгун Жан не смог найти в себе сил расстаться со своей любимой дочерью – она пробыла во дворце ещё год. Несколько дней назад Наньгун Цзиннюй подняла шум и начала настойчиво требовать позволить ей покинуть дворец, из-за чего между отцом и дочерью на какое-то время наступил разлад. Однако Наньгун Жан в конце концов все же уступил.

Лу Цюань на мгновение замолчал, а затем тихо вздохнул: 

– Через два месяца состоится весенний экзамен. Ты уверен в своих силах?

– Отец может быть спокоен, этот сын хорошо подготовился.

Лу Цюань кивнул. Он пристально взглянул на своего старшего сына и задумчиво произнёс: 

– Ты с детства был умён и прилежен, в отличие от своего младшего брата, которому лишь бы махать копьями. Если сможешь занять первое место на экзамене, это непременно станет подспорьем для реализации твоих великих устремлений. Ни в коем случае не ленись.

– Слушаюсь. Этот сын искренне придерживается учений отца.

Лу Цюань снова на мгновение замолчал, затем медленно заговорил:

– В государстве теперь нет места войне. Должность коменданта стала не более чем номинальным званием. Уверен, через несколько лет Его Величество вспомнит о старых делах и вновь пожалует мне титул герцога, защищающего государство. Твой отец планирует отказаться от военной власти и уйти на покой.

Лу Цюань откинулся назад и закрыл глаза, демонстрируя некоторую усталость.

– Отец!

Тот отмахнулся: 

– Во все времена бесчисленные верноподданные и достойные генералы не могли избежать участи быть забытыми, как только опасность миновала. Для нашей семьи Лу уже большая удача иметь возможность вовремя отступить. Я постарел; многое мне уже не по силам. Ты мой старший сын, и в конце концов тебе придется унаследовать титул герцога защищающего государство. Всегда поддерживай семью Лу. Твой младший брат простодушен, поэтому ты обязан приложить все усилия, чтобы исполнить свой долг старшего брата.

– Слушаюсь, отец...

– Можешь идти.

Лу Боянь тяжёлым шагом вышел из кабинета. Лицо его помрачнело, брови нахмурились.

В какой-то момент они с Лу Чжунсином навсегда утратили прежнюю близость. Он даже начал испытывать страх по отношению к своему младшему брату, который выглядел в точности как он.

С возрастом Лу Боянь начал осознавать важность своего положения законнорождённого старшего сына. Однако лицо его младшего брата, похожее как две капли воды на его собственное, было подобно колючке, глубоко вонзившейся в его сердце.

В тот год, когда братьям Лу исполнилось пятнадцать, Наньгун Жан, чтобы исполнить давнее обещание, приказал Лу Цюаню привести их во дворец.

Взглянув на два одинаковых лица, Наньгун Жан сказал, улыбнувшись:

– В чертах Наших племянников нет ни единого различия. Даже Мы не можем сказать, кто есть кто.После недолгой паузы Лу Цюань попросил предоставить официальную должность лишь для своего второго сына, Лу Чжунсина. Старшему сыну он повелел сдавать императорские экзамены и строить карьеру самостоятельно.

Лишь в дальнейшем, прочитав достаточно книг, Лу Боянь понял: знатные рода считали близнецов несчастьем, потому что само их существование могло запросто нарушить порядок наследования.

Если один из них однажды убьёт другого и займёт его место, окружающие никогда не заметят подмены.

Вот почему Лу Цюань отправил младшего сына на военную службу, а старшего – на гражданскую. Жаль, что даже это не устранило сомнений в сердце его старшего сына.

Как только Лу Боянь ушёл, Лу Цюань собрал всех своих советников в поместье и что-то обсуждал с ними в течение двух часов. После ужина он вызвал в кабинет Лу Чжунсина, чтобы побеседовать с ним наедине.

Кто знает, о чём они говорили, но в течение последующих нескольких дней Лу Чжунсин пребывал в отличном расположении духа. Он улыбался любому, кто попадался ему на пути, и выглядел невероятно счастливым.

Столица. Поместье главы приказа по делам императорского рода Гунъяна.

Юноша, на вид не старше шестнадцати-семнадцати лет, постучал в ворота поместья Гуньян. Он нёс на спине кладь учёного и был одет в выцветшее лазурное одеяние, усеянное заплатами.

Привратник открыл калитку в воротах, и высунул голову наружу. Увидев наряд незнакомца, он втайне испытал презрение, но все же вежливо спросил:

– Что привело молодого господина?

Юноша вежливо поклонился: 

– Ци Янь, из провинции Цзинь. Могу я узнать, Гуньян Байши сейчас в поместье?

С тех пор как Гунъян Хуай получил титул яюань* на осеннем экзамене, множество нищих учащихся приходили к дверям поместья, пытаясь завести выгодное знакомство. Привратник нахмурился, оглядывая прибывшего юношу с ног до головы, мысленно относя его к этой категории людей.

(П/П: 亚元 yà yuán – учащийся, занявший второе место на провинциальном имперском экзамене)

– Второй молодой господин отправился на банкет. Поскольку до столичного экзамена осталось совсем мало времени, хозяин наказал второму молодому господину временно не принимать гостей.

Ци Янь мягко улыбнулась. Она ответила ни смиренно, ни высокомерно:

– Раз так, не буду вас больше беспокоить. – она достала из сундука нефритовую подвеску и отдала его привратнику: – Пожалуйста, передайте этоу подвеску Байши, когда он вернётся с банкета.

Нефритовая подвеска обожгла его руку холодом. Привратник увидел два иероглифа, означающих «белый камень», чётко выгравированных на обратной стороне подвески.

Он вдруг вспомнил: не та ли это нефритовая подвеска, которую второй молодой господин несколько лет назад носил на поясе?

– Эй... – привратник поспешно позвал Ци Янь, но та уже исчезла в толпе.

С их расставания прошло три года. Ци Янь прибыла в столицу как цзеюань провинции Цзи, чтобы принять участие в весеннем экзамене. Она, как и обещала, отправилась найти старого друга, но, к сожалению, не застала его на месте.

Привратник расхаживал взад и вперёд перед воротами с нефритовой подвеской в руке; он знал, что совершил большую ошибку. Если второй молодой господин решил подарить этому человеку свою нефритовую подвеску, вероятно, дружба с ним очень многое значила для него. Должно быть, это тот самый друг, которого он завёл три года назад.

Тем не менее, слова привратника не были ложью. Гунъян Хуай действительно был на банкете.

Гунъян Хуай занял второе место, в то время как первое место досталось старшему сыну коменданта, Лу Бояню.Однако у Лу Бояня был высокий статус, и он редко покидал свое поместье, а потому его связи среди столичной молодежи не могли сравниться со связями Гунъян Хуая, известного своим бескорыстием и справедливостью.

На окраине города была назначена встреча поэтов. Группа учащихся выбрала тихое и красивое место для банкета у горных источников. Под мелодию струящихся вод они слагали стихи, смаковали вино, и в целом весело проводили время.

Гунъян Хуай обладал большим опытом и выдающимся литературным талантом, за что заслужил хвалу и восхищение от всех присутствующих. Он вдребезги напился, из-за чего нескольким близким друзьям пришлось помочь ему вернуться в поместье.

… …

Худощавый белокожий юноша вошёл в поместье принцессы через заднюю дверь. Не успел он сделать и нескольких шагов, как вдруг кто-то хлопнул его по спине. Испугавшись, он с визгом выронил из рук бумажный веер.

Позади него раздался звонкий смех. Девушка, одетая в роскошное дворцовое платье, подняла бумажный веер, и, улыбнувшись, сказала: 

– Вторая сестра снова ходила на собрание поэтов?

Белое и нежное лицо юноши, названного «второй сестрой», мгновенно вспыхнуло. Она сердито воскликнула:

– Цзиннюй!

Наньгун Цзиннюй прикрыла губы ладонью и дерзко рассмеялась. Она с характерным хлопком раскрыла бумажный веер, но при виде иероглифов на лицевой стороне её взор затуманился.

Она не удержалась и прочла:

– «Ивы нежные ветви омыты дождём. Туман окутал весну. Уместить в комнате столь небольшой свою грусть не смогу. Вернуться домой, с облаками плывя, я мечтал столько раз. Истоптал ноги в кровь, лодку искал, но пустует причал. Чужестранца жалея, вручили цветы Небеса, грусть прогнав, и хайтан поалел у зелёных оград, вечер настал. С закрытыми шторами чую мороз, его ветер принёс».Каждое слово и каждая фраза проникали в уши «белокожего юноши», тонкими ручейками затекали в её сердце.

Она слушала, словно заворожённая. Хотя литературные навыки Гунъян Хуая поразили всех на банкете, эта короткая лирика полюбилась ей больше всех.

Она не могла не представить в уме сцену: моросящий дождик в конце весны, одиноко сидящий юноша. С верхнего этажа гостиницы он взирал на покрытые туманом воды, а затем поднял взгляд на лениво проплывающие облака, растянувшиеся по всему небосводу.

Весенний ветер ласкал его щёки и колыхал нежные ветви ивы. Бутылка вина стояла подле нетронутой. Тоска по дому наполнила его сердце, но затем на берегу реки он заметил цветущее разноцветье, и на его лице появилась свободная и непринуждённая улыбка. Он поднял к небесам чашу, благодаря за подаренные цветы, что развеяли его тоску. И лишь когда в лицо ударил холодный вечерний ветер, он заметил, что кончился день.

Чем дольше она думала об этом, тем сильнее трепетало её сердце. У неё перехватило дыхание.

Но девушка, держащая бумажный веер, была слишком юна, чтобы испытывать те же эмоции. Она лишь поражённо вздохнула: она повидала бесчисленное множество шедевров искусства, но эта каллиграфия на лицевой стороне веера выделялась на фоне других. Среди осторожности и сдержанности скрывались лёгкость и беззаботность. Эти две, казалось бы, противоречивые черты, сливаясь воедино, образовывали неописуемо прекрасную картину.

Перечитав эту короткую лирику, в её сознании возник образ меланхоличного и задумчивого юноши, с, несомненно, прекрасной наружностью.

Вот только она никак не могла представить, что за глаза были у человека, столь чувственного, и обладающего таким прекрасным почерком.

«Белокожий юноша» в смятении выхватил бумажный веер: 

– Если будешь так меня дразнить, я вернусь во дворец. Посмотрим, кто будет рядом, чтобы облегчить твой страх темноты!

В глазах девочки промелькнул лёгкий испуг, однако скоро та начала улыбаться. Лукавая искорка блеснула в её больших тёмных глазах: 

– Вторая сестра никак не вернётся во дворец. Если отец-император узнает, что ты ходила на собрания поэтов, переодевшись в мужскую одежду, он сошлёт тебя в монастырь!

Этими девушками были две дочери Наньгун Жана. Старшую, того самого «белокожего юношу», звали Наньгун Шунюй, ей было шестнадцать лет.

Младшая же являлась знаменитой принцессой Чжэньчжэнь, тринадцатилетней Наньгун Цзиннюй.