Онлайн чтение книги От чёрного и белого израненное сердце Clear and Muddy Loss of Love
Глава 5 - Иноземцы сеют хаос в степи

Живот Фужун рос с каждым днём. В ханском шатре царила радость от предвкушения появления на свет новой жизни.

Повитуха предсказала, что ребёнок родится зимой, в день сильного снегопада. В степи это считалось лучшим временем для рождения детей. Обычно на исходе осени небольшие племена отчаянно боролись, чтобы урвать пропитание на зиму, но с первым же снегом сражения прекращались. Это означало, что у третьего ребенка в семье Циянь будет достаточно времени, чтобы пережить период младенчества.

Фужун уже была опытной матерью. Она начала шить детскую одежду заранее, как только узнала, что беременна. Учитывая старые вещи Агулы, одежды было достаточно.

У Сухбару и его жены было предчувствие: этот младенец будет мальчиком, мальчиком, который освободит свою старшую сестру от её бремени.

Зима пришла вместе с затяжным снегопадом, продолжавшимся несколько дней подряд. Толщина снежного покрова составляла не менее пятнадцати сантиметров. Сухбару радостно сказал Агуле:

 – Посмотри, Агула. Снег – это благословение, посланное нам, степным жителям, самими небесами. Благодаря нему в этом году у нас непременно будет много корма для скота.

Однако всего через несколько дней Сухбару внезапно покинул лагерь с небольшим отрядом.

От одного из племён пришло донесение: племя Ака, вассал племени Чэнли, было уничтожено… Кто же нарушил зимнее перемирие?

Путь занял один день и одну ночь. Издалека Сухбару увидел огромное поле выжженной земли, испещрённое багровыми пятнами. Как только они подошли ближе, даже воины племени Чэнли, привыкшие к кровавым зрелищам, замерли, потрясённые: повсюду лежали замерзшие трупы. Не пощадили даже стариков и детей.

– Буцинь.

– Каган!

–Проверь загоны для скота.

– Слушаюсь.

Сухбару слез с лошади, затем подошёл к нескольким трупам, чтобы рассмотреть их поближе. Он обнаружил, что смертельные ранения были нанесены не ятаганами. Причиной смерти некоторых были отверстия размером с бутылочную пробку, кто-то же был поражён градом стрел. Некоторые из них насквозь пронзили тела, оставив снаружи только перья.

Сухбару почтил поклоном умерших, а затем наступил на труп и вытащил стрелу. На мгновение он растерялся, увидев маленькие иероглифы, выгравированные на наконечнике.

Квадратные символы. Письменность царства Вэй, родины Фужун.

– Докладываю Кагану!

– Буцинь опустился на одно колено:

– Весь скот в загонах перебит... – Буцинь не мог понять: если не ради пропитания, то для чего же ещё нападать на племя Ака зимой? От вида сотен трупов скота у него сжалось сердце.

– Вот значит как.

Сухбару сломал стрелу в руке. Немного подумав, он оставил себе часть с выгравированными иероглифами: для чего люди царства Вэй вторглись в степь? Чтобы выяснить это, он должен был кое-что проверить.

– По коням! За мной!

Группа продвигалась на юг к главному лагерю племени Туба, находившимся на берегу реки Ло. Армия царства Вэй не могла продвинуться вглубь степи, минуя изгнанное племя.

Если только племя Туба уже не было уничтожено!

Несколько дней спустя отряд Сухбару остановился в нескольких сотнях метрах от территории племени Туба…

Буцинь ахнул, указывая на возвышающееся строение: 

– Каган, смотрите.

Сухбару прищурился: он уже однажды видел подобное! Это была дозорная башня армии царства Вэй. 

– Разворачивайте лошадей. Мы отступаем.

– Каган, что происходит?

Сухбару стиснул зубы: 

– Племя Туба вступило в сговор с Вэй... с чужаками.

С ним было совсем немного воинов, к тому же те были слишком утомлены в пути, и не могли противостоять племени Туба. Сухбару принял решение отступить.

Эжихэ собрал людей как только получил доклад часового, но к тому времени Сухбару уже ушёл достаточно далеко.

Эжихэ заметил отпечатки копыт на снегу, и сказал человеку в доспехах, стоявшему рядом с ним: 

– Посланник юга, их совсем немного. Возможно, стоит взять войско и броситься в погоню.Человек в доспехах выслушал перевод от солдата, затем погладил бороду: 

– Прошу хана набраться немного терпения. У этого генерала уже есть план.

Эжихэ возразил: 

– Вероятно, они из племени Чэнли! Их каган Сухбару известен как «свирепый тигр», и под его началом десятки тысяч отличных воинов. Если он нападёт, мое племя может не выстоять!

– Как генерал, я предпочёл бы, чтобы он явился в полном составе. Это избавило бы нас от лишних хлопот. Река уже замёрзла, так что я скоро напишу письмо Великому коменданту с просьбой начать наступление. Четырехсоттысячная армия нашего царства прибудет через день, пересечет замерзшую реку и сравняет с землей.… как там их?

– Племя Чэнли.

– Ах да, это племя Чэнли, как букашек.

Эжихэ был ошеломлен. Он полагал, что двадцать тысяч человек, которых привёл этот чужак с юга, были сильнейшими воинами царства Вэй. В конце концов, все они носили невероятно прочную железную броню, а также при каждом было оружие, способное выпускать стрелы одним движением спускового крючка. Однако он не ожидал, что этих воинов окажется четыреста тысяч!

Он лицезрел боевую мощь этого войска в тот день, когда было уничтожено племя Ака. Всего за два часа в живых не осталось ни единого человека…

Сухбару приказал своему доверенному подчинённому вернуться в племя и начать подготовку сил, а сам повёл свой отряд к племени Вэйке. Они скакали дни и ночи.

Каган племени Вэйке вскипел от ярости, когда услышал, что племя Туба вступило в сговор с южанами. Он немедленно же заключил союз с Сухбару.

Как только Сухбару ушёл, каган племени Вэйке вместе с несколькими сыновьями выдвинулся на то место, где когда-то стояло племя Ака. Вернувшись, он первым делом отдал приказ о полной боеготовности...

Война, которую ничто не предвещало, бесшумно наступила во время зимнего перемирия.

Но чего никто не ожидал, так это того, что объединенные силы двух крупнейших степных племён, армия из почти ста тысяч воинов, будут бессильны против передового оружия царства Вэй. Война приобрела односторонний характер.

Сухбару повёл свои войска на передовую. Он мог только наблюдать, как воины из обоих племён падали навзничь, не в силах даже коснуться врага!

Люди царства Вэй стояли на высоких стенах, сделанных из льда и снега. Они держали в руках странное оружие, которое стреляло стрелами, заслонявшими небо и покрывающими землю.

Атака длилась долгие часы. Оба племени несли огромные потери. Но как только они, наконец, пробились к ледяной стене, их встретили бесчисленные падающие валуны, глыбы льда, горячее масло и то, чего Сухбару никогда прежде не видел: деревянный частокол, сделанный из связанных бревен с заостренными концами.

Заострённые концы брёвен быстро увеличивались в его поле зрения. Всё вокруг него замедлилось. Воинственные выкрики, эхом отзывавшиеся в его ушах, постепенно стихли…

– Анда! Берегись! – степной воин в последний момент оттолкнул Сухбару в сторону, тем самым приняв удар кольев на себя.

– Анда! – Заострённые бревна оставили в теле Гуци несколько кровавых отверстий. Из его носа и рта хлынула свежая кровь. Он повернул голову, чтобы посмотреть на Сухбару янтарными глазами, полными отчаяния и замешательства. Его грудь переполняло нежелание мириться с произошедшим, однако сейчас у него хватило сил произнести всего два слова:

— Анда, беги...

Армия потерпела сокрушительное поражение. Непобедимый «свирепый тигр степей» был беспомощен перед четырехсоттысячной армией царства Вэй.

Наблюдая с высоты, как люди степей в панике разбегались кто куда, Лу Цюань удовлетворённо погладил свою бороду: 

– Прикажите войскам отступать!

– Так точно, господин комендант.

Эжихэ был так потрясён, что не мог вымолвить ни слова. Через некоторое время он осторожно осведомился:

– Сухбару больше не может сражаться. Может, мне стоит отправиться в погоню за ним?

– Не следует преследовать спасающегося врага, разве ты не знаешь? – Лу Цюань холодно усмехнулся про себя, демонстрируя легкое презрение.

Сухбару повел остатки войск обратно в главный лагерь, а затем надолго заперся в своей палатке. Как только он вышел, он отдал несколько приказов.

Три высокопоставленных старейшины, всё ещё находившиеся в добром здравии, должны были руководить эвакуацией скота, женщин и детей племени. Он оставит небольшое количество припасов и вместе с тремя тысячами воинов будет до конца защищать главный лагерь.

Это сразу же вызвало множество возражений. Но поскольку никто не мог отговорить Сухбару, ни у кого не было другого выбора, кроме как следовать его приказам.

Сухбару очень ясно понимал: укрытие в глубине степи было их единственным шансом на выживание, но Фужун вот-вот должна была родить. Она не умела ездить верхом, не говоря уже о том, чтобы преодолевать большие расстояния. Соплеменники определенно будут настаивать на том, чтобы бросить Фужун. Он не мог позволить этому случиться!

Каждый шатёр спешно собирал вещи. Племя Чэнли охватил хаос. Ведя Сяоде за руку, Агула отправилась на поиски отца: 

– Отец-каган, я хочу остаться здесь с тобой и мамой.

– Я тоже!

– Нет! Возвращайтесь и собирайте свои вещи прямо сейчас!

Агула сделала шаг вперед: 

– Отец Каган, почему вы с мамой не едете с нами?

Сухбару долго смотрел на своих двух дочерей, затем глубоко вздохнул. Он погладил Сяоде по голове, затем положил руку на плечо Агулы:

– Твоя мать скоро родит. Отец-каган выиграет для неё время. Мы нагоним вас, как только родится твой младший брат.

– Но...

– Агула!

– Отец...

Сухбару снова глубоко вздохнул. Он серьезно сказал, глядя в глаза Агуле:

– Когда Отец-каган был молод, племя Чэнли тоже переживало трудные времена. Тогда твой дедушка отослал отца-кагана, чтобы гарантировать, что ханская родословная не исчезнет. Ты единственный сын отца-кагана. Пока ты жив, у племени Чэнли есть надежда. Послушай отца-кагана. Забери свою младшую сестру и защити её.

Глаза Агулы покраснели. Она с трудом подавила импульсивное желание обнять отца.

– Я справлюсь. Мы с сестрой сейчас же пойдём собирать вещи.

Сердце Фужун было в смятении, пока она, с большим усилием передвигая своё тяжёлое и неповоротливое тело по шатру, собирала вещи своим детям. Она была необразованна, поэтому не могла придумать хорошего плана для спасения дочерей. После того, как стражники несколько раз подгоняли её, напоминая, что времени не осталось, она, наконец, вспомнила кое-что, что слышала когда-то в пьесе: 

– Агула, Сяоде, идите сюда.

Дети рука об руку подошли к Фужун. С покрасневшими глазами они позвали: 

– Мама.

– Агула, заботься о своей младшей сестре. Мама и отец-каган очень скоро найдут вас.

– Хорошо, мама может быть спокойна.

– Вы всё ещё помните слова царства Вэй, которым вас научила мама?

Агула кивнула: 

– Я кое-что помню.

– Если ваши преследователи окажутся свирепы, придумайте способ убежать на юг. Переправьтесь через реку Ло и спрячьтесь в королевстве Вэй.

… …

Группа эвакуации отправилась в путь. Байин шел рядом с Агулой, не издавая ни звука. Через несколько километров он внезапно натянул поводья.

– Байин, почему ты остановился?

Байин стиснул зубы: 

– Анда, возьми Сяоде и продолжай идти. Я возвращаюсь.

Агула молча смотрела на Байина. Последний продолжил: 

– Племя Туба убило моего отца. Я хочу вернуться и отомстить за него!

Агула посмотрела в совершенно красные глаза Байина. Она не знала, что ей следует сказать.

– Анда, будь осторожен! Как только я отомщу, я вместе с каганом отправлюсь искать тебя.

– Хорошо. Ты тоже будь осторожен.

Байин вытащил из-под одежды ожерелье из волчьих клыков: 

– Горн из бычьего рога?

Агула коснулась груди: 

– При мне.

Байин ослепительно улыбнулся: 

– Тогда я пойду, анда!