Онлайн чтение книги От чёрного и белого израненное сердце Clear and Muddy Loss of Love
Глава 8 - Переродиться в страшных муках, чтобы взыскать кровавый долг

Дин Ю долго колебался, но всё же поднялся на крыльцо и опустился на колени перед дверью женщины в маске. Изнутри доносились мелодичные звуки гуциня, поэтому Дин Ю, затаив дыхание, терпеливо ожидал. Неожиданно тихая и мягкая мелодия начала стремительно ускоряться. Настойчивый мотив, сопровождаемый воем леденящего душу ветра, заставил юношу вздрогнуть.

Музыка резко оборвалась. Женщина в маске пронзительно рассмеялась, а затем снова замолчала. И тут же внутри раздался звук бьющегося фарфора. Динь Ю втянул шею; у него появилось желание отступить. Но как только он снова подумал о безжизненных глазах Агулы, он стиснул зубы и остался на месте.

Как только в комнате снова воцарилась тишина, Дин Ю осмелился доложить:

– Госпожа, Дин Ю просит о встрече.

– Входи.

Дин Ю вошёл внутрь, старательно держа голову опущенной. Осколки фарфора валялись на полу.

– В чём дело?

Дин Ю распростёрся по полу. Он прижался лбом ледяной поверхности, а затем ответил: 

– Госпожа, Агула поручила этому слуге отправиться к Вам и спросить, когда вы позволите ей вернуться домой.

— Полагаю, время пришло… — холодно усмехнулась женщина в маске.

Она подготовила для Агулы лошадь и поручила двум своим слугам вместе с Дин Ю сопроводить её домой. В один из снежных дней, когда путешествие давалось особенно нелегко, Агула сделала первый шаг на пути к возвращению.

Четверо пересекли замёрзшую реку. К удивлению, Дин Ю заметил, что состояние Агулы улучшается с каждым днём, даже несмотря на плохую погоду. Она стала более разговорчивой.

Агула рассказала Дин Ю: посреди обширных степей есть гора, называемая горой Момо. Её дом находится прямо у её подножия – его будет очень легко найти.

Видя, как Агуле не терпится поскорее вернуться домой, Дин Ю едва ли мог улыбаться.

Перед самым отбытием, женщина в маске наказала ему: 

– Как только вы прибудете на место, не важно, как сильно Агула будет кричать и плакать, ты должен оставаться лишь наблюдателем. Что бы ни случилось, братья У смогут сопроводить вас обоих обратно в целости и сохранности. Как только Агула немного успокоится, скажи ей, чтобы она нашла меня, если хочет отомстить.

Армия королевства Вэй уже как полгода взяла под контроль север. По указу императора, Северная Цзин была разделена на девять провинций и восемьдесят один уезд. Доля магистратов и молодых учащихся, сдавших экзамен, были назначены на руководящие должности в различные части северных земель. Большинство степных жителей, восставших против царства Вэй, были отнесены к «низшей касте», и их отправили на строительные работы.

Следуя карте, предоставленной женщиной в маске, братья У на всём пути тщательно избегали городов-крепостей. Уже полмесяца они скитались по бескрайним степям, но Агула до сих пор не заметила ничего необычного.

– Дин Ю, смотри! – внезапный возглас вырвал Дин Ю из размышлений.Он посмотрел туда, куда указывала Агула. На горизонте виднелась какая-то возвышенность.

– Это гора Момо! Мой дом находится прямо за ней!

Дин Ю кивнул, с усилием приподняв уголки губ. Агула взволнованно и обеспокоенно заговорила сама с собой: 

– С папой и мамой всё в порядке? Сяоде уже должна была вернуться, верно? Эта одежда… папа ведь не рассердится, увидев меня в ней?

– Но!

Агула мчалась впереди, а братья У следовали за ней по пятам. Дин Ю с большим трудом пытался поспеть за ними. Он не ожидал, что навыки верховой езды Агулы столь высоки: даже взрослые братья У не могли за ней угнаться…

Агула втянула ноздрями воздух и улыбнулась ещё ярче. Она почувствовала знакомый запах домашнего скота! Казалось, он стал даже сильнее, чем раньше. Неужели отец-каган вновь одержал победу в бою?

Хотя и казалось, что до горы Момо рукой подать, им потребовалось целых два часа, чтобы обогнуть её. Достигнув цели, Агула натянула поводья, остановившись, и в исступлении уставилась на необозримое множество скота:

– Где ханский шатёр?

У подножия горы стоял совершенно новый загон для скота. Он был в несколько раз больше того, что она помнила! Неподалеку были возведены две дозорные башни. Овцы собрались в одном месте, чтобы согреться, обнажив землю, которую устилал толстый слой навоза. Едкая вонь смешанная с ледяным ветром ударяла в ноздри. Дин Ю нахмурился, поспешив прикрыть нижнюю часть лица.

У Да подстегнул своего коня и поравнялся с Агулой. Остановившись, он холодно сказал: 

– Госпожа знала, что ты не поверишь её словам, поэтому она послала нас, братьев, сопровождать тебя в этом путешествии.

Агула повернула голову и непонимающе посмотрела на У Да. Она вновь пробормотала:

– Где ханский шатёр?

– Год назад хан племени Туба вступил в сговор с царством Вэй, проведя армию юга через границу. Большинство степных племён были уничтожены, немногих выживших захватили в плен. Они были распределены по разным землям для строительства городских стен.

Агула покачнулась, чуть не упав с лошади. Её лицо было смертельно бледным, лишь кожа вокруг глаз сейчас была красной.

Но У Да даже не думал останавливаться. Он продолжал холодно излагать: 

– Ханский род племени Чэнли был полностью истреблён. Ни одного человека не оставили в живых.

В глазах Агулы потемнело; она упала на снег. Дин Ю спешился со своей лошади, затем перевернул её и обнаружил, что она всего лишь потеряла сознание. Но слезы продолжали течь плотно прикрытых глаз Агулы. Её посиневшие губы были плотно сжаты: она еле дышала.

– Братец У Да! Зачем тебе нужно было так её шокировать?! – Дин Ю был примерно того же возраста, что и Агула. Прожив с ней бок о бок полгода, он уже считал её своей подругой.

Дин Ю поднял голову и осмотрелся: толстый слой навоза и снега под копытами овец превратился в странную грязь. Это место, Агула называла «домом». Дин Ю тоже был сиротой, но он не помнил своих родителей. С тяжестью в сердце он надавил на акупунктурную точку на теле Агулы.

У Да нахмурил брови. Он слез с лошади и подхватил Агулу на руки: 

– Мы возвращаемся.

… …

У Да опустился на колени перед женщиной в маске и во всех подробностях пересказал слова и действия Агулы в пути. Последняя на мгновение замолчала, а затем спросила: 

– Произошло ли что-нибудь во дворце?

– Отвечаю госпоже: расширив государство, Наньгун Жан был в неописуемом восторге. Он уже принял предложение наших людей о проведении церемонии поклонения Небу и Земле. День её проведения всё ещё обсуждается… Должны ли мы следовать первоначальному плану?

Женщина в маске поднесла к губам чашку с чаем. Подув на неё, она подняла другую руку, чтобы элегантно прикрыть лицо рукавом. Её изящная рука была обнажена, демонстрируя светлые и тонкие пальцы с ухоженными ногтями. Это резко контрастировало с надетыми на ней грубыми одеждами.

Женщина в маске, казалось, о чём-то задумалась; она на мгновение замолчала, затем с силой стукнула чайной чашкой по столу. Обжигающе горячий чай выплеснулся на тыльную сторону её ладони, окрасив ту в красный цвет. Тем не менее, женщина в маске не двигалась, позволяя чаю медленно остывать на её руке.

Жгучая боль распространилась по её телу, но женщина в маске улыбнулась, словно эта боль была для неё спасением.

– Этот вопрос может подождать. Возвращайся и жди моего приказа.

– Слушаюсь.

Агула была прикована к постели ещё полмесяца с момента возвращения. Очнувшись сегодня рано утром, она, несмотря на слабость, сразу же побрела к обители женщины в маске;

– Я хочу отомстить.

Женщина в маске с интересом посмотрела на Агулу: 

– За что ты хочешь отомстить?

– За убийство моей семьи!

Женщина в маске хлопнула по столу и яростно закричала: 

– Неверно!

Агула сжала кулаки, её глаза покраснели. Она не произнесла ни слова.

Женщина в маске резко встала и подошла к Агуле. Пристально глядя на неё сверху вниз, она отчеканила:

– Разрушение твоего государства и геноцид собственного народа – вот то, за что ты хочешь отомстить. Всё твоё племя было уничтожено армией царства Вэй. Земля, в которой лежат трупы твоих родителей, покрыта навозом. Они умерли с открытыми глазами. Разве ты не хочешь, чтобы императорская семья Наньгун, если не вся страна, заплатила за это кровью?

Тело Агулы дрожало, а из глаз градом катились слёзы:

– Хочу!

– Вытри слёзы.

Агула вытерла слёзы рукой. Женщина в маске снова села: 

– Твои родственники были убиты кланом Наньгун, а твои люди изгнаны в холодные пустоши на принудительные работы. Будучи девушкой, у тебя нет шансов отомстить царству Вэй. Лишь позволив двору лжеимператора рухнуть, братьям перебить друг друга, а семьям уничтожить себя изнутри, позволив отцам убивать сыновей, а сыновьям — отцов; лишь погрузив Поднебесную в пучины хаоса, заставив людей потерять всё, что у них было; лишь это истинная месть за разрушение твоего государства и геноцид собственного народа.

Пустые и потерянные глаза Агулы постепенно обрели ясность. Словно она, скитаясь по бескрайнему океану, наконец, увидела вдали берег.

Агула опустилась на одно колено перед женщиной в маске, оказав высочайшую любезность согласно традициям народа степей:

– Прошу старшую обучить меня!

Женщина в маске глубоко вздохнула. Взяв себя в руки, она ответила слегка смягчившимся тоном: 

– Этот путь потребует много усилий. Начиная с завтрашнего дня, я лично буду обучать тебя этикету и культуре королевства Вэй. Я приму решение, основываясь на твоих способностях, через три года.

– Но...

– Если ты действительно хочешь отомстить, отпечатай в своём сердце эти шесть слов: «Вытерпи, что придётся; жди, сколько придётся». А теперь возвращайся.

– Слушаюсь.

Первый год Цзинцзя, зима.

Десятилетний принц степей, Цянь Агула, официально стал ученицей женщины в маске. Месть стала для неё единственным смыслом жизни.

Месяц спустя У Да вернулся в долину, чтобы встретиться с женщиной в маске.

– Докладываю госпоже, Наньгун Жан назначил церемонию поклонения Небу и Земле на третье число третьего месяца. Более сотни убийц-смертников находятся на месте; они ждут приказа госпожи. На этот раз мы обязательно заберём собачью голову Наньгун Жана!

Женщина в маске надолго замолчала, а затем медленно произнесла: 

– Прикажи им отступать.

У Да в шоке воскликнул: 

– Госпожа?! Но это шанс, выпадающий раз в тысячу лет!

– У-Да, как долго ты меня знаешь?

– Отвечая госпоже, этот слуга следовал за вами с малых лет. Этот слуга уже не помнит, сколько времени прошло.

– Через несколько месяцев будет ровно пятнадцать лет.

– Верно...

– С твоими способностями, тяжело тебе наверное служить такому никчёмному человеку как я?

– Госпожа! Именно вы спасли жизни нам, братьям, мы поклялись следовать за госпожой до самой смерти!

– Наньгун Жан совершил цареубийство и узурпировал трон. Просто убить его недостаточно.

– Что имеет в виду госпожа?

– Это дело требует долгосрочного планирования. Передай инструкции, пусть наши люди ведут себя тихо. Ждите моего приказа.

– Слушаюсь!

– А, и ещё кое-что.

– Прошу, госпожа, приказывайте.

– Отправляйся в мою старую резиденцию и проверь состояние терзающей душу травы, которую я посадила у себя на заднем дворе. Если она ещё не завяла, принеси мне немного.

– Слушаюсь.

– Можешь идти.

… …

Хотя Агула немного знала язык царства Вэй благодаря своей матушке, всё-таки Фужун была неграмотной. Речь и манеры Агулы казались женщине в маске крайне грубыми. Ей пришлось учиться всему с самого начала.

Большинство детей царства Вэй начинали учёбу в возрасте четырёх-пяти лет, а по исполнению двенадцати-тринадцати сдавали экзамен на получение звания учащегося. Спустя ещё несколько лет подготовки они могли принять участие в осенних провинциальных экзаменах, весенних столичных экзаменах, и, наконец, в заключительном дворцовом экзамене.

Агула начала учиться говорить и писать в возрасте десяти лет. Как ни посмотри, это было слишком поздно. Никто вокруг не понимал, что задумала женщина в маске.

Однако с тех пор, как Агула поставила перед собой чёткую цель отомстить, она накрепко запомнила «девиз из шести слов». Она строго выполняла все задачи, поставленные человеком в маске. Каждый день она вставала до восхода солнца и усердно училась до полуночи, не давая себе ни дня отдыха в течение трёх зим и трёх лет.

Спустя три года Агула полностью переродилась, изменившись до неузнаваемости. Это превзошло все ожидания женщины в маске.

Женщина в маске была очень довольна; она стала ещё строже подходить к её обучению. Какой бы дисциплинированной ни была Агула, она всё равно страдала от наставлений женщины в маске, но с радостью переносила все тяготы.

Для Цянь Агулы месть стала единственной причиной продолжать жить.