Онлайн чтение книги Проект воспитания девочек-волшебниц Magical Girl Raising Project
13 - 5

☆ Грозовой генерал Адельхейд

По ночам в школе царила особая атмосфера, а элегантность старого школьного здания делало ту ещё сильнее. Однако сейчас всё было немного иначе. После происшествия с гомункулами Адельхейд продолжила раз в неделю патрулировать школу, в поисках мест, где её защита была слабее или наоборот – мест, где защита была особенно сильной, но с тех пор атмосфера изменилась.

Адельхейд обошла школу по часовой стрелке. Она не собиралась по глупости подходить слишком близко – так её заметят камеры. Эти камеры не сможет одурачит скорость девочки-волшебниц – Королевство Магии позаботилось о том, чтобы камеры могли заснять их.

На территории школы не было гомункулов. Адельхейд много раз замечала гомункулов во время своих ночных патрулей: влажность в воздухе, их запах и звук, так что могла ощутить их присутствие.

Адельхейд слышала, что испытательный полигон вернул всех гомункулов, поскольку они не могли продолжать использовать систему, которая стала причиной того происшествия, так, как есть. Скорее всего, вину во всём свалили на мёртвого техника. Вероятно, у испытательного полигона тоже были свои подозрения, но они не спешили ими делиться – не только потому что это навредит их репутации, но и потому что классу девочек-волшебниц покровительствовало бюро информации. Если бы дело дошло до конфликта, то обеим сторонам пришлось бы несладко, так что они предпочли найти компромисс.

Адельхейд положила руку на рукоять своей сабли и слегка сжала её.

Даже у членов одной фракции – или, скорее, именно потому что они были членами одной фракции – были напряжённые отношения. Вероятно, из-за этого и пострадала система безопасности. В качестве новой системы безопасности были установлены камеры наблюдения и эта система явно уступала сторожевым гомункулам и, по всей видимости, пройдёт ещё некоторое время, прежде чем испытательный полигон сможет прислать новых гомункулов.

Это была просто чудесная ситуация для какого-нибудь вора. Не только система безопасности ослабла, но и во фракции Оск происходил раскол. Она вспомнила, как кто-то из школы Мао сказал, что легко красть, когда хозяева дома заняты ссорой. Это всё было слишком удобно – начиная с того происшествия, случившегося по неизвестной причине. Если бы Адельхейд была воров, то, на самом деле, у неё бы пропало всякое желание что-либо красть.

- На что ты смотришь?

Раздавшийся позади Адельхейд голос застал её врасплох. Адельхейд уже знала, что здесь есть кто-то ещё, но не ожидала, что с ней заговорят. Однако если она продолжит молчать, то станет понятно, что она не знает, как реагировать и это совсем не круто. После секундной паузы, она честно сказала, что думала:

- Не ожидала, что ты со мной заговоришь.

- Почему? Как минимум, говорить мне никто не запрещал.

Говорившая – Принцесса Молния – встала рядом с Адельхейд. Пальцы Адельхейд, сжимавшие рукоять сабли, непроизвольно дёрнулись.

- Большинству людей было бы неловко.

- Почему?

- Когда мы в последний раз встретились ночью, то начали сражаться.

- Ох, случилось что-то такое?

- Я изо всех сил врезала тебе по голове и вырубила.

- Не припоминаю подобного.

- Значит, от удара ты лишилась памяти?

- Я помню, что мы однажды встретились ночью на территории школы, но я ведь после этого ушла невредимой, не так ли?

Адельхей поражённо замолчала. Адельхейд со всей силы ударила Молнию по голове и отправила её в полёт, но после того, как та упала в кусты, Молния каким-то образом встала на ноги и убежала прочь абсолютно невредимая.

- Я ошибаюсь? Я не была ранена – иначе говоря, никакого сражения не было вовсе. Если ты говоришь, что я проиграла в сражении за территорию, то я больше не покажусь тебе на глаза во время твоих патрулей, но если ничего подобного не было, то мы можем заняться чем-то другим

Адельхейд облизнула губы. Молния говорила тем же мирным тоном, что и днём, ведя себя как простая одноклассница. Оглянувшись на Молнию, Адельхейд увидела, что та улыбается.

- Говоришь, что мы не сражались вовсе… Это просто бессмысленно.

- В этом нет ничего бессмысленного. Сражения не было – на самом деле, я уверена, что мы можем стать друзьями. Вспомни то происшествие с гомункулами. Думаю, из нас вышла неплохая команда, согласна? Салли сказала, что это было похоже на «Милашку-целительницу». Мне стало интересно, так что я отправилась в магазин, чтобы взять напрокат диск, но их было так много, что я не знаю, с чего начать.

Чувствуя, что если позволит ей говорить, то окажется одурачены, Адельхейд сказала, чуть повысив голос, прерывая болтовню Молнии:

- И? Что ты хочешь сказать?

На лице Молнии появилась ухмылка. Пальцы Адельхейд снова дёрнулись.

- Даже если в итоге нам придётся сражаться, я считаю, что до этого момента мы вполне можем работать сообща. Мне не кажется, что у нас такая уж плохая совместимость. Ты не думаешь, что это хорошая идея?

- Работать сообща… С какой целью?

- Я хочу, чтобы вы повременили с нападением на класс девочек-волшебниц.

Адельхейд уставилась на Молнию. Её правая рука крепко сжимала рукоять сабли, которую она была готова выхватить в любой момент. Молния совершенно невозмутимо продолжила говорить, словно не заметила действий Адельхейд.

- Даже если решение принимаешь не ты, на него могут повлиять твои слова, не так ли? Если ты сообщишь, что сейчас неподходящее время, что ты чувствуешь, что это ловушка, твой наниматель, само собой, прислушается к тебе.

- И с чего бы мне это делать?

- Я же говорила тебе: мы работаем сообща. Даже если в итоге мы окажемся по разные стороны баррикад, почему бы сейчас не объединить усилия? Если мы продолжим мешать друг другу, то никому из нас от этого не будет пользы. Мы обе окажемся в проигрышном положении.

Адельхейд тоже подозревала, что система безопасности была уж чересчур слабой – это было слишком удобно и могло оказаться ловушкой. Но просьба Молнии отложить атаку напоминала ловушку ещё сильнее. Она могла только представить себе полную безнадёжности картину того, как сторона Адельхейд ничего не принимает и сторона Молнии марширует в класс девочек-волшебниц, после чего творит всё что вздумается, поскольку нет никого, кто мог бы им помещать.

- Даже если мы решим ничего не предпринимать, нет никакой гарантии того, что так же поступите и вы.

- У нас разные цели. Если вы не будете ничего делать, то и мы тоже. Тебе об этом не говорили?

Адельхейд нахмурилась. Она понимала, что ей уже сказали кое-что возмутительное, но эта девочка-волшебница – Принцесса Молния, которая явно выжила из ума – говорила о чём-то ещё более возмутительном, не так ли?

Прежде, чем Адельхейд успела что-либо спросить, Молния оттолкнулась от земли и одним прыжком перелетела через школьное ограждение, сказав напоследок:

- Завтра увидимся в школе.

Адельхейд смотрела ей вслед, не двигаясь с места. Даже после того, как та ушла, она не могла заставить себя пошевелиться. Начав двигаться, она сняла свою фуражку и пригладила волосы. Сама не зная, зачем это делает, она тяжело вздохнула.

______________________________________________________________________

☆ Мефис Фелес

Её длинные чёрные волосы и юбка развевались на ветру, когда она взбегала на крыши и прыгала со столба на столб. В её теле девочки-волшебницы было больше сил, чем в её сердце. Вскоре она добралась до своего дома.

Отменив превращение в темноте, она остановилась у входа, поставила у своих ног свой рюкзак и похлопала себя по щёкам. Поднимаясь по лестнице, она сжала руку в кулак и повернула дверную ручку. Дверь со скрежетом открылась и до носа Мефис донёсся запах мяса.

- Я дома.

- С возвращением. Как раз вовремя, я только закончила готовить.

Хоть для Мефис было естественно, что придя домой никто не будет её там ждать, теперь она слышала, как ей говорят «С возвращением». Её соседка по комнате, Кана, надела фартук поверх школьной формы и держала в руках большую тарелку, от которой исходил пар.

- Сегодня я пожарила мясо с овощами, – сказала Кана.

- Это то же самое, что было вчера.

- Это подходящая еда для голодного волка.

- Если так сильно хочется использовать фразы из манги, хотя бы выбирай ситуацию получше.

Когда Мефис приказали пустить к себе жить Кану, которая была неизвестно кем и только-только вышла из тюрьмы, она полагал, что это будет настоящий кошмар. Однако теперь она стала думать, что всё не так уж плохо. Она всё ещё не знала, кем была Кана, но она не была похожа на плохого человека. Даже если Кана сделала что-то настолько плохое, что её посадили в тюрьму, это просто означало, что было что-то плохое по меркам Королевства Магии, она не обязательно была злодейкой по человеческим меркам. Обычно она казалась довольно простодушной, совсем не похожей на преступницу и вдобавок она рискнула жизнью, чтобы спасти подругу в опасной ситуации.

Прополоскав горло и вымыв руки, Мефис поставила складной столик, Кана вытерла стол и расставила тарелки с палочками, после чего они сели друг напротив друга и сложили руки.

- Итадакимас – произнесла Мефис.

- Вся моя добыча находится прямо передо мной…

- Я же сказала выбирать для этого подходящие ситуации

Кана увлеклась мангой. Очень увлеклась. Она использовала фразы из манги при каждом удобном случае, хотя трудно сказать, что она хорошо их выбирала. Однако даже если Мефис постоянно указывала Кане на то, что она использует их в неподходящей ситуации, она сомневалась, что та исправится. На самом деле, Мефис это не так уж сильно раздражало. Она подумала, что странно постоянно хотеть использовать цитаты из манги, но некоторое время назад Кана даже не знала о существовании манги. Знакомство с культурой манги так тронуло Кану, что она целиком была поглощена её чтением. Мефис могла лишь представить, что манга тронула её так же, как первые съеденные сладости или первый увиденный цвет или другие подобные впечатления. Кроме того, всегда приятно видеть, как кто-то увлекается тем, что тебе нравится. 

- Я слышала, что здесь есть святая земля под названием манга кафе, – сказала Кана.

- Да, думаю, в городе есть одно или два таких.

- Я бы хотела сходить в одно из них.

- Это не бесплатно.

- Так они хотят надеть ошейник на таких волков, как мы?

- Это не ошейник, знаешь? Тебе просто нужно заплатить деньги. Надеюсь, тебя посадили не за то, что ты поела и сбежала, не заплатив или что-то подобное.

- Я не могу отрицать вероятность такого.

Глядя на то, как Кана жуёт жаренные овощи, Мефис подумала: «Я просто не понимаю её», а также: «Мне нужно многому её научить». Всё было настолько плохо, что она даже никогда раньше не читала мангу, так что, естественно, у неё полностью отсутствовал здравый смысл. Однако, несмотря на это, она была склонна к активным действиям и делала что-то странное ещё до того, как кто-нибудь успевал понять, что происходит. Она активно общалась с учениками Умемизаки, что привело к тому, что класс девочек-волшебниц участвовал в фестивале. Это могла сделать только Кана. Других бы сдерживало их чувство ответственности и мысли о том, что своими действиями они могут доставить другим проблемы.

Кана не была плохим человеком. На самом деле, она могла быть довольно милой, но из-за её непредсказуемого поведения Мефис не могла отвести от неё глаз. Так Мефис сейчас видела Кану. Лучше всего для её описания подходили слова «младшая сестра» – по сути, та, о ком нужно было заботиться. Однако если бы она сказала это вслух, Кана приняла бы это как должное и стала бы доставлять ещё больше хлопот, так что Мефис держала свои мысли при себе.

- Разве сегодня не должна была поступить в продажу новая глава?

- Нет, она выйдет только завтра. На прошлой неделе глава вышла раньше из-за праздников.

- Как жаль.

Мефис действовала не только в порыве чувств, как думали другие. Иногда она серьёзно беспокоилась и тщательно всё обдумывала. Просто она частенько давала волю своим чувствам.

Размышляя о словах «младшая сестра», она вспомнила свою давнюю ошибку.

Чем больше она думала об этом, тем сильнее осознавала, что напортачила в своих отношениях к Тэтти. Жизнь с Каной всё больше и больше усиливало это чувство. Даже если она думала о себе, как о младшей сестре – что с того? У Тэтти была своя жизнь и даже если Мефис была «младшей сестрой», это не означало, что она не могла превзойти «старшую». Это просто означало, что «старшей» не хватило воли не дать себя превзойти. Тэтти порой была бестактной но, по большей части, во всём была виновата Мефис. Хуже всего было то, что она знала об этом, но не могла помириться с Тэтти.

Являясь лидером команды элитных телохранителей и лидером второй группы для неё на первом месте должна была стоять её честь – вдобавок, её постоянная агрессивность повышает моральный дух её команды и чувство единства. Никто не станет подчиняться слабому лидеру. Она много раз видела, как слабость лидера приводила к печальным последствиям. Поэтому Мефис постоянно вела себя агрессивно и не могла позволить себе думать об этом, как о чём-то плохом. Она думала, что понимает это, но теперь Мефис заставила себя признать это. Не из-за Тэтти. Дело было в том, что произошло сегодня, после того как их вызвали в главный офис. Кана спрашивала её о том, о чём она не могла говорить, а затем Мефис притворилась, словно та вообще ничего не спрашивала.

- Это напомнило мне кое о чём, – произнесла Кана.

- И о чём же?

- О том вызове в главный офис.

- Ах, на самом деле, в этом не было ничего важного.

- Ясно. Тогда хорошо. Я просто подумала, что Йошиока что-то приказала тебе.

- Кто эта Йошиока? Я не знаю её.

Той, кто вызвала Мефис, была не Йошиока, а девочка-волшебница по имени Пифия Фредерика.

Она поступила в школу для сбора информации кого-то, находящегося на пару уровней выше элитных телохранителей. Она не могла назвать себя настоящей ученицей  и из-за этого чувствовала себя виноватой, но она слышала, что у всех здешних учениц были покровители и все они учатся в школе по приказу этих покровителей, так что она просто приняла всё как есть и выполняла свою работу.

Однако новый приказ отличался от предыдущих. Она должна была напасть на класс девочек-волшебниц ради их конечной цели: похищения реликвии из руин под школой. Это было совсем не похоже на то, как раньше они пытались тайком проникнуть туда и выкрасть её. Это был настоящий террористический акт. Это означало, что ей нужно будет причинить боль одноклассницам, с которыми она лишь недавно ходила в школу, смеялась, общалась, обменивалась мангой и соперничала. Она уничтожит сам класс. Мефис была не в том положении, чтобы думать о том, что ей делать. Ей лишь нужно было выполнять приказы. Она понимала это, но её сердце болело. Даже если она продолжала есть овощи с невозмутимым видом, даже если она отвечала на бестолковые слова Каны, она была сама на себя не похожа и никак не могла успокоиться.

- Мефис.

- Что?

- Если тебя что-то беспокоит, то я тебя выслушаю.

От этого заявления Мефис целиком проглотила кусок мяса, который она жевала, и закашлялась, из-за чего взяла в руку стакан, чтобы запить еду.

- С чего ты это взяла? Меня ничего не беспокоит.

- Я рада это слышать… Но ты выглядишь не так, как обычно.

Мефис посмотрела на Кану. Лицо той, как обычно, ничего не выражало. Мефис не могла понять, о чём та думает.

- Что ты имеешь в виду, говоря, что я выгляжу не так, как обычно? Ты ведёшь себя странно.

- Как член второй группы, я должна защищать других членов группы. Даже самые незначительные перемены в лидере группы не останутся для меня незамеченными. Да, иначе говоря, не будет преувеличением сказать, что вторая группа – мои дети.

Мефис снова уставилась на Кану. Выражение её лица не изменилось. Было не похоже на то, что она шутила.

- Дети…? Сколько тебе лет?

- Я не помню.

Возможно, причиной, по которой она так упорно отказывалась отменять превращение, был её возраст. Решив, что расспрашивать дальше будет бесполезно, Мефис начала есть рис.

______________________________________________________________________

☆ Тэтти Гудгрип

Выполняя после школы свои обязанности девочки-волшебницы – сегодня она собирала мусор – Тэтти старалась обдумать свои действия.

С полудня она не могла думать ни о чём, кроме Белоснежки. Тэтти была рада, что Белоснежка заговорила с ней довольно дружелюбно и в итоге всё той разболтала и не могла отделаться от ощущения, что рассказала той слишком много.

От одного лишь упоминания бюро информации Калькоро-сенсей начинала дрожать и у бюро, естественно, есть куча засекреченной информации. Поскольку Белоснежки была стражем порядка, которая охотилась на буйных девочек-волшебниц, не было ничего странного в том, что она изучала бюро информации.

Белоснежка казалась хорошим человеком, она не выглядела так, словно думает о чём-то жутком, поэтому Тэтти рассказала ей обо всём, что знала, даже о том, как прозвала Сато-сан «Сато-сан» – однако Сато-сан была связанна с бюро информации, так что действительно ли стоило говорить ей это?

Тэтти была уверена, что не сказала ничего, из-за чего могли бы быть проблемы, но это были лишь её мысли. Она могла себе представить, что на самом деле проболталась о чём-то важном. Тэтти всё ещё не знала, чем занимается бюро информации, но она понимала, что это был важный отдел. Она вполне могла допустить какую-нибудь ошибку.

Разделяя жестяные и алюминиевые банки, Тэтти решила: «Завтра я расскажу Сато-сан о случившемся и извинюсь».

______________________________________________________________________

☆ Куми-Куми

В последнее время в комнате Куми-Куми появилось больше вещей. Дело было не в том, что комната была не прибрана. Живя в съёмной квартире она обходилась минимумом вещей, считая, что лучше не захламлять своё жилище. Однако теперь она поняла, что это никуда не годится и решила украсить его.

Маленькие столы, растения в горшках, куклы – всё это было создано магией Куми-Куми, поэтому все они были угловатыми, но она решила, что и это неплохо, поскольку комната выглядела связующим звеном между ними.

Кроме того, теперь она всегда держала под рукой напитки и закуски. Раньше ей было достаточно ячменного чая, но она оставила этот образ жизни позади, расширив свои возможности. Теперь, если кто-то придёт, она могла сказать: Не хотите чаю, или кофе, или, возможно апельсиновый сок? У меня также есть шоколад». Для этого была всего одна причина – показать гостеприимство Фредерике, которая любила неожиданно появляться в её квартире. После происшествия с гомункулами Фредерика некоторое время часто заглядывала к ней, поэтому чтобы не опозориться и лучше справляться с ролью хозяйки, Куми-Куми постепенно изменила эту комнату – вернее, весь свой образ жизни.

Однако чем гостеприимнее была Куми-Куми, тем реже появлялась Фредерика. целую неделю после того происшествия Фредерика приходила каждый день, но с её последнего визита прошло уже несколько дней. Она не знала, в чём дело. Возможно, Фредерика была занята. Едва ли ей просто надоело – хотя та казалась той ещё чудачкой, так что Куми-Куми в итоге решила, что этот вариант тоже нельзя списывать со счетов. Не было бы ничего странного, если бы что-нибудь случилось. Куми-Куми думала, что Фредерика была из тех людей, которых легко могли арестовать или уволить, но она не думала, что та исчезнет так внезапно.

Не то чтобы она нравилась Куми-Куми, но в итоге она почувствовала одиночество. Она почувствовала себя опустошённой из-за того что купленные ею напитки и закуски пропадут впустую и подумала, что, возможно, есть стоит пригласить к себе своих одноклассниц. Однако поскольку она не знала, когда к ней может вновь заявится Фредерика, она не могла потерять бдительность.

______________________________________________________________________

☆ Пифия Фредерика

Судя по информации, предоставленной Мефис и Адельхейд, когда гомункулы вышли из-под контроля, Куми-Куми некоторое время была сама по себе. Кана пожертвовала собой, защищая Куми-Куми от внезапной атаки Беллы Лейс – впрочем, Фредерика спасла её – и Куми-Куми отправилась на поиски своих одноклассниц, которых вскоре нашла.

Пока Куми-Куми бродила в поисках остальных учениц, она была одна. Вероятно, тогда кто-то похитил её, убил и заменил.

Итак, кто это сделал?

То происшествие было настоящей бойней. Нельзя было с уверенностью сказать, что даже самые опытные девочки-волшебницы выживут. На горе было полно враждебных гомункулов, имитирующих девочек-волшебниц. Пусть даже эти копии были неполноценными, она слышала, что там были Грим Харт, Музыкант Леса Кранберри и даже Пакин, причина беспокойства Фредерики.

Чтобы в такой ситуации похитить Куми-Куми было недостаточно одной лишь силы. Это сделал тот человек, который и создал это происшествие. Он мог спокойно передвигаться по полю боя, поскольку знал, что гомункулы не нападут на него. На самом деле, если он воспользовался помощью гомункулов, то мог разобраться с Куми-Куми.

Она не думала, что это Первая Ляпис Лазурь. Две её ученицы оказались под угрозой и одна даже попала в больницу. Конечно, нельзя было исключать, что это был лишь один большой спектакль, но Фредерика сочла это маловероятным. 

Если это была не Первая, то тогда как насчёт Калькоро и Хальны? Фредерика получила отчёт о том, что Калькоро сражалась вместе с ученицами. Итак, Хальна? Фредерика с самого начала подозревала, что здесь замешана фракция Оск – именно фракция Оск обладала столь превосходными технологиями создания гомункулов и их использовал класс девочек-волшебниц. Ситуация была крайне подозрительный и любой, не только Фредерика, заподозрил бы их, если у них была такая возможность.

Решив, что Хальна наиболее вероятный кандидат на роль преступника, заменившего Куми-Куми, Фредерика перешла к следующему шагу – стала думать, как в этом замешана Пакин. Она чувствовала, что Пакин как-то с этим связанна, однако посетив несколько мест нападений, но не смогла найти ничего, что доказывало бы участие Пакин, и в то же время она не могла найти ничего, что доказывало бы, что Пакин никак не связанна с этим. Того, что она могла найти, было недостаточно.

Поскольку был велик шанс того, что это была ловушка, чтобы её выманить, Фредерика не могла перемещаться на каждое место происшествия или оставаться там надолго. Ей приходилось сдерживаться и оставлять часть работы другим, так как она не могла сама всё проверить. Однако для решения подобных деликатных вопросов, как и в случае с Куми-Куми, требовалось личное чутьё Фредерики. Потребовалось бы куда больше времени, чтобы узнать о подмене Лиллиан, если бы она не сделала это сама.

Для Фредерики Пакин была не только источником беспокойства и страха, но также надёжным товарище, подругой, которую она уважала и девочкой-волшебницей, заслуживающей любви. Пусть даже они были знакомы лишь короткое время, Фредерика испытывала по отношению к Пакин смешанные чувства. Она не могла точно сказать, что навело её на мысль о Пакин, но, тем не менее, сто-то всё-таки навело.

В итоге Фредерика не смогла прийти ни к какому выводу, так как с уменьшением количества нападений уменьшалось и количество возможностей получить информацию. В классе девочек-волшебниц использовался гомункул Пакин – значит ли это, что преступник Хальна? Однако казалось, что что-то не так. Тогда кто? Пакин.

- Впрочем, дело не в этом, – пробормотала себе под нос Фредерика.

______________________________________________________________________

☆ Белоснежка

Адельхейд бросила мяч Мефис, которая своим хвостом отправила его Куми-Куми. Куми-Куми отправила мяч Лиллиан и та бросила его своей сеткой, словно выпусти из пращи, в сторону Мефис, а та бросила его Адельхейд.

Рэпи Тэйп, сидевшая на трибунах возле Белоснежки, пробормотала:

- Они много тренировались.

Третья группа в ответ на неоднократные пассы забегала по полю, но постепенно их строй стал распадаться. Никто не успевал отреагировать на пасы, за исключением наиболее быстрых, вроде Рануй. В этот момент Мефис закричала:

- Я бросаю!

У Мефис не было мяча. Все знали, что она не могла ничего бросить, но все – и зрители на трибунах и игроки на поле – уставились на неё. Магия Мефис, пусть и короткое время, не давала им проигнорировать её слова.

Адельхейд бросила мяч в спину Дико, но та уже начала исчезать и мяч пролетел сквозь пустое место. Через мгновение Дико появилась там, где только что пролетел мяч. Она увернулась от мяча благодаря своей магии.

- Это жульничество, Дико! – прокричала Мефис, но никто не обращал на неё внимания.

Пшуке, схватившая мяч, бросила его кому-то из своих одногруппниц, однако Мефис прыгнула сбоку и максимально растянула свой хвост, чтобы схватить его. Однако мяч вырвался из её хватки и покатился по полу. Если присмотреться к мячу и хвосту Мефис, которым она пыталась его схватить, то было видно, что они блестели. Пшуке покрыла мяч масло, а затем притворилась, что пасует его, вынудив Мефис уронить его при попытке перехвата.

- Мефис выбыла!

- Чёрт! Это жульничество, Пшуке!

Салли вернула мяч второй группе, бросив его Адельхейд, а та передала мяч Кане. Кана отвела руку назад и бросила мяч, но броску не хватало силы и скорости и Молния с улыбкой поймала его.

- Вкладывай в бросок больше силы! – крикнула Адельхейд.

- Но если я брошу его со всей силы, кто-нибудь может пострадать, – заметила Кана.

- Такая уж это игра! – произнесла Молния

Молния передала пас Салли, а та подбросила мяч вверх, под самый потолок, где его поймала её ворона. Ворона стала постепенно спускаться, летая кругами, и нацелилась на двух игроков второй группы.

- Это жульничество, Салли!

- Ты продолжаешь это повторять, Мефис, не можешь придумать что-нибудь новое?

- Чёрт бы тебя побрал, Молния! Иди сюда!

Рэппи покачала головой и пробормотала:

- Третья группа довольно трудный противник.

- Мы следующие, – тихо прошептала Мисс Рил.

- Как насчёт того, чтобы составить план? – ещё тише прошептала Тэтти.

Дори и Арли стали шуметь. Они предлагали использовать дрель, кулаки и ноги – все их стратегии были довольно жестокими и не казались рабочими.

Отчитывая их, Белоснежка слушала голоса сердец. Пусть сейчас две группы были в самом разгаре матча, ни одна из девушек на самом деле не думала об игре. Когда они бросали мяч и уклонялись от него, они думали о своих повседневных проблемах. Белоснежка слушала их. На занятиях они постоянно были людьми, не превращаясь, поэтому разминка была для них редким шансом превратиться на глазах у всех, не таясь.

Фредерика послала вторую группу в класс девочек-волшебниц, чтобы те выкрали реликвию из руин и они все считали внутренний двор важный: вход в руины мог быть только там. Внутренний двор хорошо охранялся. Единственными, кто мог находиться во внутреннем дворе, были Тэтти, которая пользовалась вратами там, что приходить и уходить из школы, и садовница, о которой она ничего не знала. Будучи самой главной, директор, вероятно, тоже могла туда попасть, но Белоснежка не слышала ничего, касающегося внутреннего двора, в голосе её сердца.

Вторая и третья группа изучали внутренний двор и искали способ туда попасть. Некоторые думали о том, чтобы напасть на двор, когда там будет Тэтти, но это будет трудно. Поскольку на печать входа было наложено заклинание, нельзя было попасть внутрь, просто последовав за тем, кто может войти. В документах, изъятых у фракции Пак, также было написано о руинах. Там говорилось: «Пак Пак думала о том, чтобы использовать их в своих планах, но затем отказалась от этой мысли. Мощь руин так велика, что её можно ощутить снаружи, но они также очень опасны». Таким образом Белоснежка зала, что руины были достаточно опасны, чтобы их отказались использовать, но не знала, что конкретно должно было произойти. Документы фракции Пак были очень неполными. Пока Пак Пак понимала, о чём идёт речь в этих документах, всё остальное не имело значения. Однако теперь, когда она погибла, больше никто не мог понять смысла этих документов.

Основываясь на этой информации, Белоснежка более или менее понимала, почему школьный двор казался странным. Он был опечатан барьером и её магия не достигала его, но, несмотря на это, можно было ощутить присутствие руины. Их словно бы приглашали проникнуть туда. Это было странно.

Белоснежка провела эксперимент с Арли. Они встали по разные стороны от двора, чтобы выяснить, как будет работать магия Белоснежки. Они выяснили, что если между ними находится внутренний двор, то магия Белоснежки искажается. Ей стало трудно слышать Арли, словно в ушах звучало эхо. Когда у Белоснежки даже начало звенеть в ушах, она отменила своё превращение. Всё было не так уж плохо, если между ними не было двора, так что дело должно быть не только в барьере.

Тэтти проходила через двор, чтобы попасть в школу. Почему класс девочек-волшебниц позволяет ей пользоваться этим маршрутом? Белоснежка не могла узнать об этом из голоса сердца Хальны. Это было странно.

А ещё была Фредерика. Она знала, что даже Пак Пак сочла это место слишком опасным и всё равно пыталась попасть туда. Чего она пыталась добиться и как? Белоснежка не могла понять это, прочитав лишь мысли Мефис и Адельхейд, выполняющих приказы Фредерики.

- Ох, всё закончилось.

- Мы так и не определились с планом.

- Давайте выложимся на полную! Мы справимся с этим!

- Бой, бой!

- Уничтожим их!

Через мгновение после того, как члены первой группы направились на свои места, Белоснежка тоже встала.

______________________________________________________________________

☆ Принцесса Потоп

Потоп не являлась гражданином Королевства Магии – её можно было назвать нелицензированной девочкой-волшебницей. Поэтому она не могла воспользоваться общественными средствами передвижения девочек-волшебниц, вроде врат. Это означало, что если она хотела было куда-то попасть, то ей нужно было добираться туда на своих двоих или использовать машину. Вдобавок, в отличие от обычных девочек-волшебниц, Потоп нужно было принимать лекарство, чтобы сохранить свою форму девочки-волшебницы. Она не могла превращаться слишком часто, а если бы ей нужно было попасть куда-то далеко, то ей пришлось бы сесть на самолёт или поезд.

Таким образом, путешествия на большие расстояния означали для Потоп трату сил и денег. Тот, кто знал о её обстоятельствах, не выбрал бы для встречи такое далёкое место. Например, Белоснежка всегда назначала удобное для Потоп место и время встречи.

Кафе в одном месте префектуры, которое Ляпис Лазурь назначила в качестве места встречи, было достаточно далеко, чтобы Потоп пришлось воспользоваться синкансэном. Вместо того, чтобы злиться на ту за то, что она не приняла в расчёт её обстоятельства, Потоп почувствовала облегчение. Если это была та девочка-волшебница, которую знала Потоп, Блюбелл Кэнди, то та наверняка попыталась проявить внимание, а затем облажалась.

Она мерно покачивалась в синкансэне, стараясь не пропустить свою остановку, а затем вышла из него. Оттуда она пошла пешком. Она немного колебалась, но всё решила прийти в человеческом облике. Она подумала, что если появится в форме девочки-волшебницы, то Блюбелл решит, что она собирается сражаться и у неё всплыло в голове, как Белоснежка отменила своё превращение в подземной лаборатории и, наконец, она решила, что это будет довольно неожиданно.

Думать о встрече с Блюбелл с удивлённым лицом было довольно забавно.

Она прошла через деловой район, который на 30% был занят природой, а на 70%  – городскими зданиями. Потоп хмыкнула. Это было совсем не то, чего она ожидала. Она полагала, что это будет кафе с отдельными комнатами для приватных бесед, но табличка, на которой причудливым шрифтом было написано: «Волшебное чаепитие» выглядела довольно дешёвой.

Вздохнув и успокоившись, Потоп открыла дверь. Бариста с небольшими усами и галстуком повернулся к ней и лениво поприветствовал. Кафе было украшено бумажными цепочками, витринами с фигурками, постерами с аниме и книжными полками, с журналами, посвящёнными аниме – это напоминало магазин для отаку.

- Вы не хотите заняться косплеем? – спросил бариста.

- Ох, нет… На самом деле, кое-кто должен меня ждть…

- Здесь!

Потоп посмотрела в сторону источника голоса и увидела девушку с большим афро, которая сидела напротив девушки с зелёными волосами, заплетёнными в косички, и о чём-то с той разговаривала. Они обе были девочками-волшебницами.

- Не там. Здесь!

Девочка-волшебница в синем, почти незаметная за девушкой с афро, махала ей рукой. Потоп побежала туда, следуя за Блюбелл, которая сказала:

- Я арендовала приватную комнату в задней части

Приватная комната не слишком-то отличалась от остального кафе: здесь была куча плюшевых Милашек-целительниц, а на вешалке висел классический костюм девочки-волшебницы. Блюбелл пробормотала: «Хорошо» и посмотрела на Потоп с суровым лицом.

Потоп не была расстроена из-за того, что Блюбелл отреагировала не так, как она ожидала, но она была недовольна тем, что та смотрела на неё так, пусть и пригласила её сюда, проигнорировав ситуацию Потоп. Это должно означать, что, в конечном счёте, она не Блюбелл. Потоп было глупо на что-то надеяться. Она снова безучастно посмотрела на Лазурь.

- Это косплей-кафе. Это одно из немногих мест, где девочки-волшебницы могут проводить время без необходимости отменять превращение – объяснила Лазурь.

- Хм.

- Многие девочки-волшебницы любят это место. Поскольку было бы проблемой, если бы началась ссора и они больше не могли бы пользоваться кафе, если здесь встречаются враги, то они не могут сражаться… Это вроде как негласное правило.

- Поэтому это удобное место для тайных встреч.

- Ага, так ты понимаешь, что это должна быть тайная встреча? Тогда это не очень хорошее поведение.

- …О чём ты?

- Сказала своим подружкам следить за нами. Я же сказала прийти одной, не так ли? Ты планируешь добиться своего силой, если до этого дойдёт? Я бы не советовала. Я пришла одна, как и обещала, но я не сдамся без боя.

Потоп, сбитая с толку, смотрела на Лазурь. У той было такое же выражение лица и она наклонила голову. Потоп сделала так же.

- Что ты имеешь в виду? – спросила Потоп.

Ну же, не прикидывайся. Твои подопечные ведь ждут снаружи, верно?

- Нет.

- Собираешься строить из себя дуру? Да, определённо.

- Я же сказала тебе – нет.

- Хм? Что? Ты хочешь сказать, что не заметила?

Потоп встала и превратилась. Лазурь  сказала, что в этом кафе можно без проблем находиться в форме девочки-волшебницы, так что она могла входить и выходить в таком виде. Думая так, она покинула приватную комнату, вышла из кафе и стала внимательно слушать. В облике девочки-волшебницы её чувства были обострены и она могла заметить то, что упустила в облике человека.

Две минуты спустя Потоп привела к Блюбелл Кэтрин и Брэнду, прятавшихся за телефонным столбом. Они сказали, что беспокоились и когда они услышали, что Потоп собирается в кафе, то подумали, что смогут поесть что-нибудь вкусное – Потоп заставила их извиниться. Блюбелл схватилась за живот и засмеялась.

- Ох, прошу прощения… Не пойми меня неправильно… Я не имела в виду ничего плохого… но… мфф! Это просто слишком забавно… Что вы двое вообще делали? Пфф! И Потоп была в форме человека, так что не заметила, что за ней следят… Серьёзно…Аха-ха…

Прошло ещё пять минут, прежде чем она смогла нормально говорить.

______________________________________________________________________

☆ Риппл

Садзанами Кано знала, что ей плохо даётся общение. Обычно не она начинала разговор. За время учёбы в начальной, средней и старшей школе у неё так и не появилось друзей, но это не доставляло ей проблемы. Быть одной было легче, так было меньше хлопот, чем когда проводишь время с компанией.

Она также редко общалась со своей семьёй. Возможно, такое и было в прошлом, но она этого не помнила. Она никогда не чувствовала желания разговаривать со своей раздражающей матерью и новым отчимом.

Скоростная несколько раз приходила к Риппл, чтобы поговорить. Риппл в ответ в основном щёлкала языком и уже не могла вспомнить, что говорила. Однако Скоростная всё равно оставалась с ней, и если подумать, Риппл использовала это как повод для того чтобы не менять своего отношения к ней. Риппл поняла, что та была её подругой, лишь после её смерти.

Риппл поняла, что единственной причиной, по которой она могла относительно нормально разговаривать с Белоснежкой, было то, что она жалела о том, что не разговаривала со Скоростной. Если она будет молчать, а затем другой человек исчезнет, будет слишком поздно думать: «Мне стоило поговорить об этом». Не то чтобы Риппл стало лучше даваться общение – она просто решила, что молчание может быть не лучшим вариантом. Она могла ошибаться.

С тех пор, как она рассталась с Белоснежкой, ей выпадало не так много возможностей поговорить, так что разговор с Лулу был первым за долгое время. Риппл была сбита с толку и не знала, с чего начать.

Лулу не умолкала. Она рассказала о своём детстве, говорить о котором, вероятно, не было смысла. Её отец проводил какие-то махинации с ювелирными украшениями и его забрали какие-то страшные взрослые. После того, как Лулу осталась лишь со своей матерью, та продала её ради денег. В итоге Лулу забрала к себе Первая Ляпис Лазурь и стала её тренировать. В итоге Лулу не доверяла никому, включая наставницу, и никто не доверял ей и, само собой, она не могла стать новой Лазурью. Её заставляли выполнять работу, которую можно сравнить лишь с уборкой мусора.

После этого она посмотрела на Риппл, охнула и отвела взгляд. Должно быть, она решила, то заговорилась, поскольку работой «которую можно сравнить лишь с уборкой мусора» была Риппл.

Риппл почему-то не злилась. Можно сказать, что то, как честно она обо всём говорила, не пытаясь ничего скрыть, доказывало правдивость её слов. Кроме того, то, как Лулу запоздало осознала, что только что сказала, но не может забрать свои слова назад, было так забавно, что Риппл пришлось прочистить горло, чтобы скрыть свой смех. То, что она одна пыталась что-то скрыть, почему-то делало ситуацию ещё смешнее и Риппл снова прочистила горло. Она вспомнила, что также не очень хорошо умела слушать. Пока она пыталась переварить и понять сказанное Лулу, разговор продолжался. Риппл отчаянно старалась не отставать.

Поскольку Лулу открыла свою душу, Риппл следовало сделать то же самое. Лулу ничего от неё не скрывала и Риппл не хотелось оказаться единственной, у кого были тайны. В итоге она рассказала то, что обычно никогда бы не рассказала: к примеру, о своей семье, об экзамене Кранберри и даже о том, как её контролировала Фредерика. Если Лулу рассказала ей о себе, она должна была ответить тем же. Это словно был обмен ударами: её ударили и она ударила в ответ, Лулу заговорила с ней и она заговорила в ответ.

Пару часов спустя Лулу лежал на спине, свесив с кровати ноги. С её губ сорвался лишь вздох. 

Риппл сидела на кровати, опустив голову и приложив руку ко лбу. Она каким-то образом удерживалась от того, чтобы тоже лечь. Её выносливость это одно, но начала сдавать её сила воли.

Она не знала, выиграла ли она или нет. Она сделала именно то, чего хотела Лулу? Это было правдой, так что, вероятно, Риппл проиграла, но сама она чувствовала себя так, словно победила.

Риппл уставилась на потолок. Ей на глаза попался пожарный разбрызгиватель.

Риппл уже давно тошнило от себя.

Теперь она хорошо понимала, что Фредерика хотела, чтобы Риппл злилась, ещё с того момента, как она сняла промывку мозгов. Она плясала под её дудку и собиралась безрассудно начать гоняться за Фредерикой, когда Лазурь остановила её.

Риппл была благодарна за это, хоть и испытывала довольно смешанные чувства по этому поводу. Если бы она поддалась своим чувствам и напала на Фредерику, то погибла бы. Это наверняка ту повеселило бы.

Рипл хотела наверняка убить Фредерику – такими были её чувства.

Ранее, когда она ничего не могла сделать и жила словно мертвец, она даже е могла подумать о чём-то подобном. Однако даже сейчас, когда это было единственным, о чём она думала, ничего не изменилось. Она не умерла, а значит была жива. Поскольку она была жива, было то, что она должна была сделать. Белоснежка всё ещё сражалась. Пифия Фредерика приносила другим людям страдания с каждой секундой своей жизни. Риппл была той, кто научила Белоснежку сражаться. Риппл также была той, кто спасла Пифию Фредерику, которую стоило оставить умирать.

Возможно, будь здесь Скоростная, она бы положила руку ей на плечо и сказала: «Успокойся на минутку». Однако Скоростной больше не было. Риппл вспомнила об этом, когда говорили с Лулу. Никто не положил руку на плечо Риппл. Она жила как мертвец, так что умереть было бы легко. Однако вместо того, чтобы просто умереть, она должна была добиться того, чтобы её смерть принесла хоть какую-то пользу. Она поставит на кон собственную жизнь, чтобы избавиться от Пифии Фредерики.

До этого она лишь впустую тратила своё время, но теперь вспомнила ощущения настоящего сражения. Она будет сражаться с врагами. Чем сильнее враг, тем лучше. Чем сильнее враг, тем важнее он для Фредерики. Даже если она всего лишь «съедала» пешки, в этом всё равно был смысл. Она сражалась, всё время чувствуя, что не против сейчас умереть.

Раньше Фредерика была для неё недосягаема, но теперь она приближалась к ней. Примерно в то время, когда она наконец стала идти за ней по пятам, Риппл заметила в себе перемены. Раньше Риппл чувствовала боль лишь оттого, что была жива, но теперь всё изменилось. Даже когда она стонала в комнате гостиницы, она не чувствовала боли.

Она поняла причину. Дело было в Лав Лулу. Она могла чувствовать себя непринуждённо, потому что здесь была Лулу.

Хоть Лулу всё ещё была подозрительной, после простого разговора чувства Риппл изменились без её ведома. Они стали другими, как тогда, когда она  была со Скоростной и как тогда, когда она была с Белоснежкой.