Онлайн чтение книги Умоляй меня Pray To Me
Глава 6

Глава 6

Впрочем, болтовне дамы, казалось, не было конца, поэтому Леон не мог думать о горничной.

- Сегодня вы не почувствуете запах алкоголя. Не волнуйтесь, Ваша Светлость.

Женщина уставилась на него.

Намеревалась ли она еще что-то сказать? Леди нервно сжала в руках крошечную вечернюю сумочку, украшенную кристаллами и кисточками. Увидев это, Леон наклонил голову набок, заставив ее выпалить:

- … Пожалуйста, зовите меня Розалинда.

Он на мгновение опешил от ее совершенно неожиданного порыва. Женщина, всего минуту назад ведущая себя, словно чихуахуа, лающая, чтобы самой не поддаться страху, внезапно попыталась сократить расстояние между ними.

Однако, в любом случае, они должны были стать мужем и женой. И это расстояние им когда-нибудь, все же, придется сократить. Было бы большим неуважением не принять, в ответ, протянутую первой руку.

- …

Но даже когда он приоткрыл рот, намереваясь произнести ее имя, эти четыре простых слога не сорвались с уст Леона.

Розалинда Олдрич.

… Розалинда. Ро-за-лин-да. Язык никак не поворачивался, произнести это вслух. Она была такой же чопорной, как и ее чопорное имя. Кроме того, ее менторский тон и скованность делали ее роскошное вечернее платье похожим на одеяние монахини.

Если вдуматься, то в семье Уинстонов был человек, который обладал таким же тоном и аурой и мог превратить даже высококлассный костюм в форму полицейского.

"Разве ты не поладила бы с Джеромом лучше, чем со мной?"

Впрочем, Джером не мог получить заветный титул, в отличии от Леона. Поэтому в переговорах о браке с Великим Герцогом кандидатура его младшего брата с самого начала не рассматривалась.

- Если бы вы называли меня Леоном вместо капитана Уинстона, я был бы рад.

Капитан лукаво улыбнулся, будто сыграл с этой женщиной злую шутку. Но, конечно, он не стал бы ее разыгрывать.

Леди была женщиной робкого нрава, поэтому Леон зашел именно с этой карты, зная, что для нее невозможно первой перейти на личное обращение по имени. Но если бы она догадалась об этом, ей, несомненно, не понравилась бы подобная выходка молодого человека.

Как и ожидалось.

Ее Светлость на мгновение заколебалась, но потом лишь неловко улыбнулась и вновь уставилась в окно. В машине опять воцарилась тишина. Таким образом, Леону Уинстону удалось заставить эту женщину отступиться от попыток сближения, не проявив грубости.

Машина остановилась у пристани, окрашенной багряным закатом. Воды реки переливались золотом, а роскошный круизный лайнер сверкал яркими огнями.

Леон обошел машину и открыл дверь своей спутнице. Сопровождая Леди к фешенебельному кораблю, он достал билет, который вручил ему Пирс.

В билете значилось, что судно отправляется через четыре часа. Это походило на материнское наставление встать пораньше перед важным событием.

Ночь обещала быть скучной.

Они проследовали за портье в черной униформе до лифта, чтобы подняться на верхний этаж лайнера. Швейцар опустил рычаг, и кабина плавно заскользила вверх, но резко остановилась, когда рычаг снова был поднят, и ее сильно тряхнуло.

- Ах…

Предплечье Леона было крепко схвачено рукой, которая, словно призрак, до этого покоилась на его локте. На лице Леди появилось растерянное выражение, и она поспешно отпустила руку своего спутника.

Стоявший позади швейцар подмигнул Леону и улыбнулся. Очевидно, это был романтический сюрприз для пар, пользующихся лифтом.

"Какая чушь…"

Похоже, он хотел чаевых за свою инициативу, но капитан просто холодно отвернулся.

Решетчатая дверь лифта открылась, и слуга повел гостей по коридору, устланному мягким ковром. В тот момент, когда массивная двустворчатая дверь в конце коридора распахнулась, раздались звуки музыки, и на лице Леона появилась ухмылка.

Пальцы пианиста в смокинге порхали по клавишам рояля в углу зала ресторана. Это была классическая музыка, а не джаз, который, по мнению миссис Уинстон, был отвратителен.

Стулья красного дерева были обиты тканью с цветочным узором. Колонны и фрески, гобелены и перья… Классический интерьер полностью соответствовал вкусу матери Леона.

В то время, когда корсеты безнадежно вышли из моды, ее тело все еще было консервативно стянуто китовым усом. Откровенно говоря, даже будущая невеста воплощала вкусы его матери.

Наконец, они сели за столик у окна и принялись изучать меню, принесенное официантом. Винную карту тут же вернули и сосредоточились на выборе блюд.

- Чего бы вам хотелось?

- Я съем то, что вы мне порекомендуете.

Неужели она, следуя старомодному воспитанию, была намерена молча скрывать свои истинные желания?...

Леди оказалась не слишком полезной в выборе блюд для ужина. Это было довольно неожиданно в свете того, как категорично она недавно заявила, что не приемлет алкоголь. Признаться, в ней была некая загадка, но Уинстону совершенно не хотелось ее разгадывать.

Леон заказал все самое дорогое и завел беспредметный разговор: о погоде,  пейзаже за окном, здоровье Великого Герцога... Разговор часто обрывался и путался.

Он начал откровенно скучать.

- Чем вы были заняты в последние дни?

Ее светлость задала неожиданный вопрос. Конечно же, она была в курсе места его службы и, все же, спрашивала, чем он был занят?

"Она действительно хочет это услышать?"

Огромный урон был нанесен Западному командованию повстанческой крысой Бланшара, целых три года промышлявшей шпионажем в качестве офицера императорской армии… Капитан проводил дни и ночи, пытаясь выяснить, какая информация утекла через этот канал.

Как же дрожал от страха этот притворщик.

Как смешно пускал пену изо рта, когда ему рвали ноготь на мизинце правой руки.

"Если я стану рассказывать об этом, ей точно подурнеет."

Да, и еще. Забавно было видеть, как небритое лицо предателя за эти дни осунулось и высохло, словно мумия.

Если бы Леон поведал ей об этом, рассмеялась бы Леди вместе с ним или оскорбилась?

Оказалось, что одна из многочисленных пассий командующего тоже была повстанческой шпионкой, поэтому ему грозило быть вызванным к императорскому двору.

Что же насчет любовницы?

Эта женщина оказалась шпионом. По сути, она занималась проституцией во имя Идеи Революции. Леон испытал отвращение, будто прикоснулся к грязи, поэтому передал ее на попечение своего начальства.

Эти подонки не брезговали использовать женщин в своей опасной и грязной работе… Почему он не препятствовал этому, не будучи подлецом? Конечно, он не думал, что начальство церемонится в обращении с женщинами, но капитана это не волновало, пока он не пачкал своих рук.

Даме, которая писала стихи и занималась вышивкой в тишине комнат отцовского особняка, не стоило знать о таких грязных вещах.

- Вы заскучаете, если я стану рассказывать.

Неверно истолковав завуалированный отказ, Ее Светлость покраснела.

- Ах, вот как… Будто я выведываю военную тайну.

- Вовсе не секрет, что командующий Западной группировкой похож на лягушку.

Услышав глупую шутку, Леди невинно рассмеялась.

Леон совершенно заскучал и только надеялся, что его усилия по добавлению еще одной "миссис" в семью Уинстон скоро будут вознаграждены.

Можно сказать, это было похоже на приобретение породистого щенка. После женитьбы его обязанности, как старшего сына, будут выполнены. А, значит, не будет более необходимости тратить время на эти никчемные свидания.

"Судя по отсутствию прогресса, идет отчаянная битва..."

Леон не знал, как далеко уже зашли переговоры о помолвке. Это случилось потому, что условия сделки обсуждались только старшими членами обеих семей, без учета мнения вовлеченных сторон. Кроме того, его это не слишком волновало, и поэтому он никогда не интересовался, что там и как.

- Леон, занимайся своей работой. А это - моя забота.

Хотя он и не собирался вмешиваться, матушка с серьезным лицом заявила так, и, засучив рукава, яро принялась за помолвку. Она относилась к его браку, как к собственному детищу.

Это имело объяснение.

Элизабет Уинстон. До того, как стать миссис Уинстон, она была урожденной графиней.

Она вышла замуж за отца Леона, пребывая в твердой уверенности, что он вскоре получит титул, но ее сыновья выросли, а она все еще была лишь "миссис Уинстон". Поскольку она родилась в графской семье, то мысль о том, что и умереть она должна графиней, была для нее, словно кровавая рвота у больного туберкулезом в терминальной стадии.

- Мне так не повезло.

Все ее предшественницы в статусе "миссис Уинстон" умерли графинями.

Из поколения в поколение семье Уинстонов жаловался графский титул. Однако, после того, как из-за восстания королевская семья была вынуждена бежать за границу от преследования революционными силами, милость была прекращена.

Дело в том, что дед Леона, будучи графом, оставил королевскую семью и переметнулся на сторону повстанцев. Его отец часто иронизировал, вспоминая, как дедушка изображал пророка, предрекая наступление нового мира.

Новый мир, о котором он говорил, был миром, где властью обладал капитал, а не статус. Его дед заработал состояние на бизнесе, который он сумел организовать, будучи сторонником первого революционного правительства.

В то же время, отец Леона, энергичный кадет, отрекся от деда и последовал за королевской семьей за границу. Он говорил, что действовал тогда, словно слепой, идущий на голос, заблокированный прошлым и не ведающий будущего.

Однако слепцом, который не смог разглядеть, что же их ждет, оказался дед Леона.

Революционное правление пало за десять лет. Их идеология была очень слабой, так что сомнения легко проникали в эту брешь.

Свидетельством этому было то, что даже крысы, до сих пор поддерживающие революционную идею, отказывались от своих убеждений, проведя три-четыре дня в камере пыток. Идеология им не помогала, когда их избивали и рвали ногти.

Королевская семья и роялисты незамедлительно воспользовались воцарившимся хаосом. Монархия была восстановлена ​​в одно мгновение, и Республика Липпон снова стала Королевством Липпон.

Как только королевская семья вернулась, естественно, началась кампания по изобличению и уничтожению предателей.

К счастью, отец Леона внес значительный вклад в восстановление монархии. И, хотя семью Уинстонов лишили графского титула, она смогла защитить свое положение и собственность, сохранив статус  богатых землевладельцев в районе Кэмдена.

Император дал обещание отцу Леона Уинстона, тогда совсем молодому офицеру, и заявил, что вернет титул, если тот успешно расправится с остатками повстанцев. Поговаривали, что его отец, который и так изначально был роялистом, с тех пор стал самым преданным приверженцем монархии.

Примерно в это же время глава обедневшего, но славного графского дома сделал свою дочь миссис Уинстон, посчитав, что это перспективная инвестиция.

"… В дураках остались все."

Поскольку, обещание все еще не было выполнено.