Онлайн чтение книги Умоляй меня Pray To Me
Глава 74

Глава 74

Одеяло, накинутое на плечи, скользнув по изгибам ее тела, упало до талии.

Костяшками пальцев он медленно двинулся вниз по ее вогнутой спине. Грейс, которая словно не замечая странного прикосновения, жевала шею лебедя, как если бы это был палец Уинстона, изогнула свое тело и отбросила его руку, когда она, миновав ее талию, направились к копчику.

Отринутая было рука, в качестве превентивной меры, вцепилась в ее ягодицу, прежде, чем двинуться далее по бедру. Его пальцы скользнули под подвязку чулка, поочередно постукивая по ее плоти, словно по клавишам пианино.

Массивная ладонь поднялась вверх по внутренней стороне бедра, и в тот момент, когда Уинстон сильно надавил на скрытую от глаз область, инструмент, на котором он играл, издал первую ноту.

- Ах!

Когда она, вздрогнув, откинулась назад, появилась вторая рука и обхватила ее грудь. Упругая плоть была раздавлена ​​по форме его ладони, и между пальцами проступила белая мякоть. Плотная розовая горошина, запрятанная под кистью мужской руки, медленно выглянула между подушечками большого и указательного пальцев.

Теперь обе его руки наминали единственные пухлые участки на ее жилистом теле, а влажный язык скользил по шее над ошейником до самой мочки уха.

И кто тут собака?*

(*П/П: Who let the dogs out? Who? Who? Who? Who? Who?)

- Собака может укусить, если трогать ее во время еды.

При вялой попытке возразить, он слегка прикусил мочку ее уха.

Глянь на него! Чисто - псина!

Продолжая игнорировать недвусмысленные движения рук, она положила себе в рот лебединое крыло, покрытое заварным кремом, но не смогла его прожевать.

- У-ух...

Его руки стали настойчивее. Ее бедра, не выдержав такого напора, раздвинулись.

Горячая ладонь легла на сухие складки и стала совершать круговые движения, надавливая на утопающий под толстой плотью клитор. Грейс стало одолевать чувственное наслаждение.

- Ах... Перестань...

Она ахала и умоляла, впрочем, без толку, как и всегда. Ее плотно сомкнутые веки и руки, вцепившиеся в край стола, дрожали.

В попытке отстраниться от его руки, Грейс извернулась всем телом, но та, как приклеенная, ни на мгновение не отрывалась от ее плоти. Она склонила голову набок, стараясь избежать поцелуев, и ее волосы свесились на одну сторону, открывая часть шеи. Губы, которые касаясь кожи, оставляли горячий след, приблизились к ее уху.

- Что ж ты не ешь? Или мои пальцы вкуснее?

Ей было не смешно. Тяжело дыша, она проглотила липкое тесто, таявшее у нее во рту, и снова потянулась к пирожному, но мужской палец, нежно ласкавший вход во влагалище, скользнул внутрь.

- А-а-ах!...

В конце концов, ей не удалось добраться до десерта.

К одному пальцу, застрявшему у нее между ног, присоединился второй. Рука Леона Уинстона умело начала играть изнутри на инструменте под названием Грейс Риддл.

Каждый раз, когда плотные подушечки его пальцев нажимали на переднюю стенку ее внутренней плоти, как на клавишу, она издавала пронзительный звук, словно молоточек фортепианного механизма ударял по струне.

- Ах, ах, прошу, оставь меня... хоть на минуту... Ах, ах...

Инструмент звенел все глуше. Но когда ее сосок был зажат между твердыми костяшками пальцев и безжалостно скручен, звук резко усилился.

Трение плоти друг о друга также стало слышно отчетливее.

Сухая и холодная кожа женщины мгновенно нагрелась и стала липкой. Мягкая, податливая плоть прилипла к его горячим рукам, как расплавленное маршмеллоу.  Половые губы, беспардонно раздавленные его ладонью, были мокрыми и скользкими от интимного секрета, выделяемого ее влагалищем.

Женщина встрепенулась, когда он провел большим пальцем между складками. Кончик его пальца погрузился в ее расщелину и нанес щедрый слой вагинальной смазки на твердую жемчужину клитора. Ее голос задрожал, когда он принялся перекатывать ставшую скользкой бусину.

Тыча в нее двумя пальцами, мужчина требовательно спросил:

- Ты слышишь? Отчего такой звук?

Влажное чавканье стало более резким, словно для того, чтобы его было отчетливее слышно. Грейс напрягла бедра и закусила губу.

- Скажи мне.

- Хм-м-м...

Один из ее сосков и клитор оказались зажаты одновременно. Пришло время отказаться от тщетного сопротивления и сдаться.

- ... Мокрая.

- Кто?

- ... Я.

- Почему ж ты намокла?

Пока она колебалась, его большой и указательный пальцы, утонувшие между ее бедер, попытались снова схватить клитор.

- Мне приятно.

Такой ответ не вязался с ее хнычущим тоном.

Однако, это не было ложью. Ей действительно было приятно, несмотря на то, что руки врага, которого она ненавидела до глубины души, терзали ее тело. Она была противна самой себе.

- Что именно тебе приятно?

- Прикосновение, ах... рук...

- Чьих?

- Капитана Леона Уинстона... Моего хозяина.

Оставив грудь, он сжал подбородок Грейс рукой, развернул ее лицо к себе и отдал приказ, глядя ей в глаза:

- Скажи одной фразой.

Со слезами на глазах Грейс сквозь зубы, словно ругательства, процедила отвратительные слова:

- Я намокла, потому что мне приятно прикосновение рук моего хозяина.

Горячий рот накрыл ее дрожащие губы и отпрянул.

- О чем ты хочешь попросить своего хозяина?

- Прекратить это немедленно...

Шлеп.

Мокрая ладонь хлопнула по ее чувствительной промежности. Грейс содрогнулась всем телом от удовольствия на грани боли и выкрикнула слова, которые от нее ожидались:

- А-а-а! Хозяин, прошу, сделай мне еще приятнее.

- Ноги шире.

На этот раз ее бедра раздвинулись без промедления. Массивные пальцы снова и снова входили и выходили из тугой щели, толкая и перекатывая опухшую от возбуждения плоть. С каждым движением его руки внутренняя поверхность бедер Грейс становилась все более мокрой от влаги, вытекающей из ее лона.

- Ах, ох...

У нее перед глазами все кружилось. Чувственное наслаждение удушливой волной мгновенно подкатило к горлу, когда его руки безраздельно завладели всем ее телом. Дрожа, словно муравей перед великаном, Грейс пыталась побороть ощущение крайнего удовольствия, поднявшееся к макушке ее головы, грозя поглотить целиком.

Нет.

Стиснув зубы, она напрягла низ живота и сжала его пальцы так, будто собиралась их съесть. Леон, цокнув языком, словно ножницами, раскрыл ее внутреннюю плоть, стенки которой сомкнулись так плотно, что было бы трудно вставить даже один палец.

- Просто кончи уже. Зачем ты каждый раз сдерживаешься? Не пора ли к этому привыкнуть?

Даже привыкнув к удовольствию, она не могла свыкнуться с чувством вины.

- Уг-х...

Рука, сжимавшая грудь, теперь обхватила ее лицо, надавив сразу на обе щеки. Длинный палец вошел в ее вынужденно открытый рот и подразнил нежную плоть внутри.

Плененная одновременно сверху и снизу, она потеряла рассудок, и сила, сдерживающая наступление кульминации, вмиг иссякла. Уинстон воспользовался моментом, и его пальцы быстро зашевелились внутри ее безвольной плоти.

- А-а-а-а-а!

В итоге, она снова проиграла в этой бессмысленной борьбе. Грейс, содрагаясь, упала в объятия своего врага. Сладкие стоны лились из ее открытого рта, горькие слезы текли из уголков ее плотно закрытых глаз.

Не в силах удерживать свою шею, она положила голову на плечо Уинстону. Прерывисто дыша, Грейс приподняла тяжелые веки. Его бледные глаза смотрели на нее сверху вниз, источая неутолимую жажду.

У этого человека всегда были такие глаза. Сколько бы он ни разрешал с ней свое желание, его глаза оставались жаждущими.

Когда Грейс еще звалась Салли, он, полностью высвобождая свои накопившиеся желания во время кровавых допросов, каждый раз с расслабленной улыбкой выходил из камеры пыток.

Но теперь, даже отымев ее до изнеможения, покидая пыточную, он выглядел человеком, преисполненным вожделения, точно так же, как и тогда, когда входил в камеру.

Пальцы, исследовавшие полость ее рта, выскользнули и стали медленно двигаться по трепещущему телу Грейс от затылка до нижней части живота. После оргазма ее тело стало настолько чувствительным, что даже прикосновение пера ощущалось бы как укол иглы. Она схватила его за запястье, чувствуя, что просто сломается, если он прикоснется к ней еще хоть раз. Но Уинстон, продолжая озорничать своей рукой, спросил:

- Что не должна забывать хорошая собака?

Поблагодарить.

- Спасибо, хозяин.

И поцеловать.

Грейс глубоко вздохнула и, наклонив голову, посмотрела на него. Она неохотно погладила щеку мужчины, выжидающе смотрящего на нее сверху вниз. И только после того, как она закрыла глаза, ей достало решимости сложить их губы вместе.

Когда она последовала установленным правилам, его рука оторвалась от ее промежности. За пальцами, ранее погруженными во влажные складки, потянулась длинная нить ее интимного секрета.

В этот момент он ласкал ее, нежно скользя костяшками пальцев спине. Она вздрогнула, как от удара электрическим током, когда он горячо прошептал ей на ухо:

- У меня есть еще один подарок.

Уинстон встал. Утомленная всего лишь одним оргазмом, Грейс прислонилась к грядушке кровати.

Оглядев свое тело, мокрое от пота и собственных выделений, она отвела взгляд. Теперь ее глаза безотрывно смотрели на мужчину, который, стоя посреди камеры, носовым платком вытирал свои мокрые пальцы. Он кинул на стол грязный платок, и взял с табурета на колесиках черную коробку.

Роскошная золотая лента была развязана, и коробка открылась. В тот момент, когда Уинстон достал из нее черный же, бархатный ювелирный футляр и открыл его, глаза Грейс расширились.