Онлайн чтение книги Умоляй меня Pray To Me
Глава 49

Глава 49

Леон не отнимал взгляда с застывших бирюзовых глаз.

- А мне все было любопытно, почему Дейзи назвала меня свиньей. Я ведь даже не был пухлым. - сказал он, смеясь, но "Дейзи" было не до смеха.

- И до меня дошло только тогда, когда я вспомнил, как ты назвала меня вчера... Это же прозвище, которым повстанцы наградили роялистов.

- ...

- Грязная монархическая свинья.

Бирюзовые глаза, каштановые волосы и дерзкий нрав... Он понимал, что такое редкое сочетание не могло быть спонтанным совпадением. Таким образом, вывод напрашивался только один.

Салли Бристоль и есть Дейзи.

Он думал, что она скрывает сей факт по причине, которую почему-то не может озвучить. Однако, ему и в голову не приходило, что эта причина связана со смертью его отца.

"... Как глуп я был."

Она была прямо перед ним, а он вел себя как слепец... Возможно, глубоко в сердце он еще хранил остатки чувств к своей первой любви и отказывался связывать ее с тем ужасным преступлением. 

Он схватил за волосы лису, которая дважды ослепила его. Женщина застонала, когда ее шея запрокинулась назад. Теперь она была вынуждена смотреть ему прямо в лицо.

- Ты веселилась со мной в тот день, зная, что твоя мать убьет моего отца. Ты настолько порочна, что даже дьявол лишился бы дара речи.

- Нет.

В ответ на ее отрицание, Леон усилил хватку на ее волосах.

- И все милые слова, что ты произнесла, вероятно, были лживыми. Ты уже тогда была шлюхой, готовой целоваться с кем угодно ради Идеи.

Первая любовь оказалась фальшивкой.

Он видел отца и мог бы предотвратить его смерть. Однако, его одурманенный разум был полностью занят юной девицей, и он упустил эту возможность. И из-за этого Леон еще больше разозлился на себя.

- Тебе было поручено следить за виллой? Но ты почуяла что-то подозрительное во мне и решила разыграть симпатию, чтобы отвлечь от своей миссии!

- Я не знала, что ты Уинстон... Я даже не знала, что они попытаются убить твоего отца.

- Даже не думай, что сможешь снова одурачить меня. Теперь я знаю, что ты -  хладнокровная и бездушная убийца.

Глубоко в подсознании Грейс с юности укоренилось чувство вины перед Леоном. Он неосознанно сильно надавил на это больное место.

- Изначально они вообще не собирались его убивать! Все произошло случайно! - в конце концов выпалила Грейс, раздавленная собственным чувством вины.

- Ха... Ты достаточно осведомлена об этом, чтобы знать даже такие подробности. Тогда как ты можешь утверждать, что не знала?!

Сказав это, Уинстон отпустил ее волосы и схватил за подбородок, заставив разомкнуть губы. Одновременно с этим, кобура на его поясе расстегнулась, и заряженный пистолет оказался у Грейс во рту.

- И ты была там, когда убивали моего отца?

- Нет. Нет.

- Ты и меня собиралась убить?

- У меня не было намерения убивать тебя, но теперь я изменила свое мнение.

Он разразился смехом.

- Зато честно.

- Тогда я не лгала тебе ни о чем, кроме своего имени.

Ведь она даже пыталась честно признаться ему в конце...

- Хочешь верь, хочешь нет, но я непричастна к смерти твоего отца.

- А кто причастен? Только не говори мне, что женщина, весом не более пятидесяти килограмм, совершила это в одиночку.

- Прошу... не не надо, ух… - стараясь не переигрывать, взмолилась напуганная Уинстоном пленница.

И только когда Грейс решила, что клоунада сработала, она начала перечислять имена "причастных". Потому что он ни в жизнь не поверил бы ей, расколись она сразу.

- Джонатан Риддл.

Когда она произнесла имя своего отца, Уинстон прижал ей язык дулом пистолета со словами:

- Решила поиграть со мной, назвав имя мертвого ублюдка?

- Па... Патрик Пуллман.

Пистолет вернулся обратно в кобуру, а Уинстон вытащил из внутреннего кармана кителя записную книжку.

Похоже, он был не в курсе, что Патрик Пуллман тоже уже мертв, поскольку серьезно отнесся к этому имени. К тому времени, когда он узнает, Грейс, возможно, больше не будет в руках этого человека. Ей оставалось только надеяться .

Уинстон перестал писать и вопросительно взглянул на нее, в ожидании новых имен. Грейс драматично всхлипнула и покачала головой.

- Включая мою маму, их было трое.

На самом деле, в живых оставался еще один человек, но она не была предателем, как Фред.

- И ты, которая все это время покрывала их. Ты тоже соучастница.

Уинстон смотрел на нее укоряющим взглядом, словно усугубляя ее вину.

- Тогда я была ребенком, а теперь мы враги...

Грейс обхватила руками свое дрожащее тело.

Это была война... Война не бывает без жертв: одни убивают других без счета и всякого сожаления. Так почему она должна каяться?

- Чего же ты хочешь от меня теперь? Извинений?

- Извинений?... - усмехнулся Уинстон. - Ничего подобного мне не нужно. Надеюсь, и ты не ожидала слезного и душещипательного воссоединения сердец.

Железная хватка вновь сдавила горло Грейс. Не имея иного выбора, она лишь послушно встала под действием силы руки, тянущей ее вверх.

- Признаюсь, я намеревался свернуть Дейзи шею, если когда-нибудь увижу ее снова. Но когда понял, что Дейзи - это ты, то передумал убивать тебя так легко.

- Уг-х...

- Я хочу наблюдать твои страдания очень, очень долгое время.

Уинстон неожиданно отпустил Грейс. Пошатнувшись, она оперлась на стол.

"... Передумал убивать тебя так легко."

Его жуткое предупреждение нисколько ее не удивило. С того момента, как была схвачена, она ожидала именно этого. И было бы роскошью, умереть легко, если ее не спасут.

"Я буду в порядке, что бы ты ни сделал со мной, только дай мне возможность выбраться отсюда..."

Пока Грейс пыталась отдышаться, Уинстон пододвинул стул и сел прямо перед ней. На его колено легла папка с документами.

Это были бумаги, которые этим утром заполнил Кэмпбелл.

- Хм...

Разъяренного мужчины больше нигде не было. Уинстон, с пугающим спокойствием, страницу за страницей, пролистывающий документы, безразлично пробормотал:

- Осталась процедура медицинского осмотра.

Хлоп.

Закрыв папку, он бросил ее на стол и приказал:

- Раздевайся.

Мастер пыток, разрушавший не только тела, но и разум, Уинстон, желая растоптать достоинство Грейс, предпочел не делать этого своими руками, но позволить ей раздеться самой.

Не желая выказывать перед ним ни малейших признаков стыда, она выпрямилась и, с высоко поднятой головой, стала гордо раздеваться. Когда Грейс сняла кардиган, Уинстон заулыбался, скрестив руки на груди. Его взгляд был прикован к ее груди, точнее, соскам, предательски торчащим под тонкой тканью.

- Ай!

Кончик кнута* в его руке уколол зудящий сосок.

(*П/П: В руках Леона конкурный хлыст - кнут для верховой езды, представляющий собой одну из самых коротких разновидностей - всего 60-80 см в длину - с жесткой рукоятью и поппером в виде кожаного лоскута на конце. Примечание на случай, если вдруг кто представил себе кнут для погона скота или девятихвостую кошку палача...)

- Эй, это всего лишь медицинский осмотр. Ты чего себе нафантазировала? Или у тебя есть склонность возбуждаться, раздеваясь перед врагами? Как бы то ни было, выглядит совершенно непристойно.

"... Они опухли, потому что ты терзал меня всю прошлую ночь."

Было невыносимо озвучить подобное. Таким образом, по замыслу Уинстона, она бы признала, что была проституткой. И это была уловка, чтобы заставить ее произнести вслух то, что произошло накануне, тем самым унизив Грейс, чтобы затем подвергнуть еще большему презрению.

Стиснув зубы, она терпела, не собираясь подыгрывать ему и тем доставлять удовлетворение монстру.

И это сработало. Когда никакой реакции не последовало, кнут, безжалостно давящий на плоть, отодвинулся.

- Продолжай.

Уинстон снова был невозмутим.

Подперев рукой подбородок, он бесстрастно наблюдал, как Грейс один за другим стягивала с себя предметы одежды. Она сняла лифчик, обнажив грудь, но он не выказал вчерашней прыти. Он не отреагировал, даже когда она, сняв чулки и панталоны, оказалась полностью раздетой.

- Шлюхи Бланшара... Я был в предвкушении из-за вашей славы. Но ты оказалась не так уж хороша.

Было ли это сказанно искренне? Глаза мужчины, смотрящего на ее тело, не выражали вообще никаких эмоций, не говоря уж о вожделении.

... Лучше бы он на самом деле так думал.

Сегодня, в отличии от прошлой ночи, это имело иной смысл - ее раздели не для того, чтобы просто воспользоваться телом, это был акт унижения. Вот почему Уинстон взирал на нее с таким безразличием, будто рассматривал кусок мяса.

Грейс изо всех сил старалась убедить себя в этом.

И если такова была его цель, то она была достигнута в абсолюте.

Покрасневшие и опухшие вершины ее груди заметно подрагивали, что не могло утаиться от внимания этого человека. Грейс скрестила плотно сомкнутые ноги, пряча свою интимную часть, и как можно тщательнее прикрыла грудь руками. Тем не менее, ей не удалось скрыть все следы прошлой ночи.

Несомненно, участниками вчерашней грязной сделки были две стороны.

Мужчина, сидящий в образе безупречно добродетельного человека, и женщина, стоящая перед ним голая, как дикий зверь, с явными следами любовных утех по всему телу, грешили вместе.

Однако, тот, кто прошлой ночью и вовсе не был похож на человека, теперь был одет в аккуратно застегнутую на все пуговицы офицерскую форму, и смотрел ледяным взглядом, словно перед ним был невежественный домашний скот.

Позор, последовавший за мерзкой сделкой, оказался только на ее стороне.