Онлайн чтение книги Умоляй меня Pray To Me
Глава 59

Глава 59

Леон, повернув к себе ее беспомощно склоненную набок голову, просунул язык между приоткрытыми губами женщины, которая уже не могла сопротивляться.

Разница между женщиной, которая не сопротивлялась, и женщиной, которая уже не могла, была ощутимой.

Он рассмеялся, свободной рукой сдавив одну из ее трепещущих грудей.

- Ах!

Лишь тогда, когда плоть, вцепившаяся в его пальцы, с громким влажным хлопком отпустила их, женщина издала звук. Когда он убрал руку, она разрыдалась, время от времени судорожно вздрагивая всем телом.

- Ху-у-у-у-у...

- Но ведь ты должна была овладеть предметом.

"Чертов ублюдок..."

Грейс потирала затекшие руки, про себя кляня Уинстона, на чем свет стоит. Как только он освободил ее от веревок, сковывающих тело, то, в качестве утешения, положил ей в рот немного шоколада, приведя в полное недоумение - почему злобный демон вдруг проявил к ней толику доброты...

- Горничная скоро принесет еду, а до того прибери здесь.

Он велел очистить залитые ею стул и полы.

Таким образом, все еще обнаженная, Грейс должна была прямо у него на глазах избавиться от следов собственного унижения. Несомненно, Леон Уинстон был дьяволом, владевшим искусством убивать людей, не прикасаясь к ним.

"Но я буду жить... Потому что ты должен умереть от моих рук."

Мужчина, которого она намеревалась убить, сидел за столом и неторопливо курил сигару.

Когда она принялась вытирать покрытый ее выделениями стул, то краем глаза зацепилась за мысок коричневой туфли, постукивающей по полу.

Опустив голову, Грейс чувствовала на себе его взгляд, но не могла понять, что он означает.

Откровенно говоря, ей было уже все равно.

Неужели он еще не закончил? Мужчина, который обычно приходил в два часа пополудни и уходил до четырех, сегодня, очевидно, не собирался покидать камеру пыток и в пять. Более того, он даже не превратился в животное посреди допроса.

"Что это с ним?"

Такая непредсказуемость ее беспокоила.

"Все..."

Теперь только они вдвоем будут знать, что на этом стуле случилось нечто непристойное.

Пытаясь передвинуть чистый стул, она зажмурилась. На черном полу тоже красовалась небольшая лужица.

- Ой.

Она присела на корточки, чтобы вытереть пол, но ее ноги подкосились, и Грейс упала на колени. В тот момент, когда она была вынуждена опереться на руки, чтобы не потерять равновесие, обе блестящие туфли опустились на пол и направились к ней.

При звуке расстегивания пряжки ремня Грейс опустила голову и закусила губу.

- Ах!

Джентльмен в элегантном костюме стал по-собачьи брать женщину прямо на полу.

Впрочем, какой там джентльмен? Просто похотливая псина - вот, где правда...

Чем дольше он сдерживался, тем тяжелее приходилось Грейс, а вовсе не ему. Казалось, он был возбужден более, чем когда-либо вообще, поскольку ощущение объема, наполнившего ее чрево, было изрядным. Несмотря на то, что ее внутренние стенки, благодаря длительной стимуляции рукой, стали податливей, принять его было невероятно трудно.

Скоро должна прийти горничная.

Грейс с надеждой прислушивалась, не раздались ли шаги за дверью, но ей мешала непрерывно льющаяся из граммофона саксофонная музыка, уже успевшая набить оскомину.

Большая рука обхватила женщину, которая с тревогой смотрела на качающуюся вместе с ее телом дверь. Накахмаленный рукав его рубашки, шурша, смялся под ее грудью, когда Грейс, не выдержав давления его веса, распласталась на полу. В этот момент он прошептал ей на ухо:

- Не делать же это самому, когда у меня есть ты?

Грейс стиснула зубы. Пока животное в маске благородного джентльмена дергало талией, она повторяла про себя:

"Живая проститутка лучше..."

Единственной радостью в камере пыток оставалось то, что, в отличие от комнаты горничной, горячая вода сюда подавалась без перебоев.

- Мерзкий ублюдок... аааа... я убью тебя!

Заглушаемые громким шумом воды, рыдания вперемежку с ругательствами вырвались изо рта Грейс. Пришло время смыть с себя печаль и гнев, которые она сдерживала.

Ей хотелось вот так стоять под струями воды в клубах пара вечно, но это было невозможно. Выключив кран, она отчетливо услышала звон посуды снаружи ванной комнаты. Также чувствовался слабый запах еды.

Когда она скрутила волосы в жгут и принялась отжимать, ее спину укрыла толстая мягкая ткань.

От неожиданности Грейс лишь недоуменно заморгала, а Уинстон, не проронив ни слова, обернул ее полотенцем и вернулся на свой пост.

Он находился у входа в ванную, поскольку это был пустой проем без двери. Уинстон стоял там, прислонившись к стене, словно для того, чтобы никто не мог войти и помешать ей принимать душ.

Однако, заглянув ему в глаза, она увидела в них такой голод, что стало ясно, что он встал там, чтобы наблюдать за ней, а не охранять вход.

"Голод?!..."

Грейс была обескуражена. Разве не этот мужчина какое-то время назад, пригвоздив ее к полу, дал волю своим плотским желаниям?

- Капитан, - из пыточной послышался голос молоденькой горничной. - В качестве антре* сегодня подают устрицы, сбрызнутые лимонным соком и трюфельной стружкой...

(*П/П: Антре́, от фр. entrée - вход, вступление, - первое блюдо, лёгкая закуска, подаваемая перед основным блюдом: морепродукты, рыбные деликатесы, прошутто с салями и оливками, тапас и т.д.)

Этот голос был ей знаком. В нем она уловила некоторое напряжение, которое, являлось, скорее, следствием волнения, чем страха.

Грейс вышла из душа и принялась вытираться полотенцем. Как только его влажный взгляд коснулся ее сухого тела, ей захотелось вновь помыться.

Тем временем, горничная пела дифирамбы этому тайному эротоману, заявив, что его сдержанность будоражит ее девичье воображение.

"Сдержанность?!..."

Грейс беззвучно рассмеялась.

- ... Я надеюсь, вам это понравится. И вино к основному блюду...

Голос становился все громче. Вероятно, желая увидеть человека, заточенного в пыточной, горничная приближалась к ванной комнате. Интересно, как она отреагирует, когда поймет, что здесь заперта Салли Бристоль, с которой она делилась скабрезными подробностями слухов об Уинстоне?

"Привет, мое настоящее имя - Грейс Риддл. От штаба Западного командования до всего Великого Герцогства, сойдет, как угодно, будь добра, разнеси сплетню, что в этой камере пыток содержится женщина по фамилии Риддл."

Смутные сомнения, что он не сообщил начальству об ее аресте, переросли в уверенность. Как-то в разговоре она спросила, какова была реакция его командования и награда, которую он получил за ее поимку, но Уинстон, будто смутившись, уклонился от ответа.

Солдаты, что были в его подчинении, никогда не стали бы болтать о том, что происходит на охраняемом ими секретном объекте.

А вот языкастая горничная подходила для этого идеально.

"Уж я точно не собираюсь помереть здесь взаперти."

Она сделала шаг к выходу. Уинстон жестом приказал невидимой горничной отступить. Такое же предупреждение получила и Грейс.

Сегодня ей не хватило ни задора, ни решимости продолжать его провоцировать, поэтому она принялась сушить волосы.

- Капитан, ужин накрыт. Вам что-то еще нужно?

Она не слышала ответа Уинстона - возможно, это был кивок головы или жест руки - зато услышала, как хлопнула дверь.

И только тогда она смогла выйти из ванной. Уинстон сел за стол, а Грейс, обернувшись полотенцем, направилась к кровати. Она достала одежду из своего багажа, стоявшего в изножье, и услышала, как он цокнул языком у нее за спиной.

- Я купил тебе шкаф, почему ты им не пользуешься?

"Может, потому, что я не собираюсь здесь задерживаться?"

Не говоря ни слова, она оделась и села напротив Уинстона. Он распустил обратно аккуратно закатанные рукава и снова надел галстук.

Грейс ухмыльнулась, взглянув на железный стол, покрытый роскошной белой скатертью. Она не могла поверить, что ей придется есть на поверхности, куда ее укладывали чаще, чем еду.

"Желудок у тебя, видимо, тоже крепкий."

Не исключено, что сегодня она снова окажется на этом столе и будет съедена вместо десерта.

Аппетит пропал напрочь. Когда она окинула безразличным взглядом тарелки, выстроенные в ряд на длинном столе, ее внимание привлекла ваза, поставленная между ней и Уинстоном.

"Сирень?..."

В маленьком хрустальном сосуде стояла лиловая ветка сирени в полном цвету.

Дневальный никогда не приносил украшений к ее трапезе, а прислуга Уинстонов не ставила на стол сирень. Грейс подняла озадаченный взгляд на мужчину, сидевшего напротив.

Светло-голубые глаза с нескрываемым любопытством пристально смотрели на нее.

"Твоих рук дело?"

Очевидно, это не было ни романтическим порывом, ни актом дружелюбия. Это была неприкрытая насмешка.

Мол, посмотри - сирень уже зацвела, а ты и не в курсе...

Но он не ожидал, что она примет игру и парирует ему насмешкой же:

- Элегантный костюм, изысканная еда, дорогое вино и даже красивые цветы. Капитан, это свидание?

Когда Грейс, прищурясь и сияя улыбкой, задала свой вопрос, мужчина, сидевший напротив, фыркнул:

- Что за дикие фантазии?

- Фу-у-ух...

Она театрально похлопала себя по груди.

- Какое облегчение. Потому что этот визави вообще не в моем вкусе.

Уинстон скривил губы в неприятном изумлении. Одарив его лучезарное улыбкой, Грейс подняла серебряную крышку, закрывавшую тарелку перед ней.

- Надеюсь, на сей раз взыскательный вкус особы голубых революционных кровей будет удовлетворен.

Уинстон саркастически подчеркнул, что она была последним членом семьи, представляющей, в том числе, повстанческую элиту. Грейс не ответила и просто уставилась на середину тарелки.

Дорогущие устрицы.

Теперь настала очередь Грейс изумиться.

Уинстон велел ей заказывать из еды все, что только душа пожелает, но она никогда этого не далала. Однако, что же это за меню? Это не был ни суп для "гостя" камеры пыток, ни еда для обслуги, ни рацион для солдат, охраняющих флигель, ни даже остатки с хозяйского стола...

Даже если он не разделял с ней прием пищи, это оставалось неизменным.