Онлайн чтение книги
Умоляй меня
Pray To Me
Глава 93
Глава 93
- Не спеши.
Женщина и не собиралась внимать ему. Умудрившись не упасть, она довольно бодро дошла до входа и ухватилась за дверную ручку.
Щелк-щелк.
Леон рассмеялся, услышав, как ручка нетерпеливо задергалась.
И долго еще она будет бодаться с запертой дверью?
Зрелище было презабавным, поэтому он молча наблюдал, никак не комментируя происходящее. Женщина, побурчав на ни в чем не повинную дверь, вернулась к нему с недовольной миной на пьяном лице.
- Милая моя, дверь не выпустила тебя? Какая нехорошая. Мне ее наругать?
Леон протянул руку, и она, надув щеки, плюхнулась ему на бедро.
- А-а...
Открыв рот, женщина кивнула на бутылку.
Да ведь она не птенец...
Птенцов матери кормят через рот. Леон хлебнул рома и прижался губами к ее губам. Женщина махом проглотила крепкий напиток, который он понемногу влил ей в рот.
Она была настолько пьяна, что не понимала, что перед ней ее враг.
- Леди-пьянь.
- Ась?
Почувствовав головокружение, женщина прижалась своим лбом ко лбу Леона. От ее тела исходил жар.
- Не лучше ли быть запертой здесь?
Она посмотрела на него сквозь полуприкрытые веки.
- Не нужно работать или беспокоиться о деньгах. Живи себе, как кукла.
Она и вправду выглядела мило, словно кукла: яблоки ее гладких фарфоровых щек горели румянцем, а пухлые губы, из которых лилось горячее дыхание, были красными, как спелые вишни.
Да. Часть рома, уже исчезнувшая из бутылки, продолжала разъедать мозг Леона.
- Здесь...
В отличие от него, окруженного толпами раздражающих личностей.
- Никто тебя не достает.
Женщина захихикала и ткнула указательным пальцем ему в щеку.
- Вот... кто коз дает...
Последовало бессвязное и невнятное бормотание, смысл которого, очевидно, сводился к тому, что он - тот, кто ее достает.
Повернув голову, Леон укусил ее за дерзкий перст. Женщина скуксилась и захныкала.
Когда его зубы разжались, она попыталась вызволить свой палец. Он всосал ртом вырывающуюся плоть. Когда его язык обвился вокруг нее, женщина, стиснув бедра, в конце концов, накрепко сплела свои ноги.
- У-у-ух... извращенец...
- Но не настолько, как тот, что млеет от этого.
Она посмотрела на него сквозь пряди собственных волос, вуалью скрывающих ее лицо. Но вышло не устрашающе, а, скорее, мило.
Леон протянул руку, чтобы пригладить непослушные локоны. Увернувшись от прикосновения, она остановила свой вгляд на его галстуке, висевшем на подлокотнике стула.
Тонкие пальцы, пробежавшись по всей длине, аккуратно собрали ее темно-каштановые волосы. Затем она подхватила их галстуком и обернула его вокруг головы.
Своими действиями женщина заинтриговала его, похоже, она собиралась использовать галстук вместо повязки на голову. Однако, при попытке завязать узел на макушке, ее пальцы постоянно соскальзывали с гладкого шелка.
После очередного фиаско она, высунув кончик языка, закатила глаза наверх. Это стоило видеть. Просто цирк.
Леон, какое-то время наблюдавший за нелепыми действиями пьяной женщины, протянул руку, раздраженно выпалив красными, припухшими губами:
- Дай, я помогу. Вот. Так пойдет?
Женщина с большой черной лентой в волосах широко улыбнулась. Эта улыбка лишила его разума.
Как бы он ни стремился заставить ее плакать из-за него, ему также сильно хотелось видеть ее улыбку. При всем этом он понимал, что в трезвом уме ей и в голову не придет улыбаться ему.
Итак, он трахал ее, пока она не забывала самое себя, или поил до тех пор, пока она не переставала понимать, кто перед ней. И лишь тогда он мог видеть улыбку, наполненную чистым удовольствием, вот, как сейчас.
Леон взял бутылку. Прежде чем он успел опрокинуть ее содержимое в себя, женщина, наклонив голову, прижалась губами к горлышку. Она даже подняла на него свои круглые очи, сигнализируя, чтобы он напоил ее.
Впервые эта женщина так мило демонстрировала свое желание.
Леон поинтересовался, медленно вливая алкоголь ей в рот:
- Ты когда-нибудь была так пьяна в его присутствии?
- Да.
Не задумываясь ответив, женщина посмотрела ему в глаза и поспешно добавила:
- Но там был не только Джимми...
Продолжая оправдываться, заплетающимся языком она принялась сбивчиво перечислять:
- И мой старший брат, и друзья со всего городка...
- Городка?
Женщина замолкла и уставилась на него. Леон, приподняв уголки рта, наклонил голову.
"Так ваше командование базируется в каком-то городе?"
В ответ на немой вопрос женщина снова глупо захихикала. На сей раз ее улыбка была куда менее лучезарной.
Затем она нырнула в его объятия. Мокрые от рома губы припали к его губам, и кусок мягкой плоти, протиснувшись сквозь узкую щель между ними, проник к нему в рот.
Очевидно, своим телом она пыталась отвлечь его от того, о чем чуть было спьяну не проболталась. Какая наивная хитрость.
И лишь Леон искренне целовал бьющуюся в его руках женщину, со всей страстью сплетаясь с ней языками. Он решил не педалировать тему ее оговорки. Как бы то ни было, условием их сделки было никогда не спрашивать, где находится штаб-квартира.
- Слушай, марионетка Великого Герцога.
Это было лишним, но, как только их губы разомкнулись, женщина не преминула направить их разговор в иное русло.
- А как двигается то дело?
- Не спрашивай.
Леон расстегнул пару верхних пуговиц рубашки, застегнутой до ее ключиц. Откинув одну полочку в сторону, он обнажил белую грудь и плечо женщины, украшенное следом от его укуса.
Ее сосок бессовестно торчал, вероятно, из-за трения об одежду, которую она теперь носила нечасто. Кончиком пальца он поддел каплю рома с горлышка бутылки и нанес его на кожистый сгусток.
Розовая плоть, смоченная крепким спиртным, заблестела. Леон ощутил нереодолимую жажду. Он схватил грудь, что казалась слишком тяжелой для этого худощавого тела, и глубоко всосал податливую мякоть.
- Ах...
И снова запах тела щенщины смешался с ароматом рома. Из нее, естесственно, ничего не выходило, сколько бы он ни сосал, но чем больше он пытался, тем отчетливее ему казалось, что он вновь и вновь глотает пьянящее зелье.
- Я из кожи вон лезу, чтобы вы получили шанс вернуть свой титул, так не упустите его.
Внезапно в его голове раздался противный голос.
"А ты меня спросил, нужен мне твой титул?"
Слава, богатство, власть. Несомненно, титул был важным подспорьем в этом. А потому наследнику Уинстонов должно было его желать.
Но в последнее время он все чаще воспринимал себя, не как преемника Уинстонов. Сколько бы он об этом ни размышлял, но единственное, чего хотел просто Леон Уинстон - это женщина, которая сейчас стонала, держа его за голову.
И неважно, было ли это желание порождением любви, ненависти или того и другого вместе.
Слава, богатство и власть, которые были целью всей его жизни, на поверку оказались лишь средством.
Средством удержать эту женщину в своих руках.
"Идиот, ослепленный своей одержимостью девкой."
Часть его, того, кто всю жизнь прожил, как наследник семьи Уинстонов, та часть, что когда-то была всей его сущностью, порицала его.
"Смени пластинку."
Леон еще крепче вцепился в ее тело, пытаясь заглушить голос разума. Но женщина, раздраженно оттолкнув его, вновь принялась, словно пистолетом, размахивать перед ним делом Синклера.
Он разделял ее негодование в сторону монаршей фамилии, однако, спустился в подвал за земной благодатью, тогда как женщина продолжала крутить ему нервы.
- Неужели никто не может помочь Синклерам?
- Никто.
Кому хочется попасть в опалу королевской семье?
- Значит, ты собираешься просто сидеть в сторонке?
Леон выплюнул сосок, который терзал, и глубоко вздохнул.
- Я, по-твоему, кто? Бог? Мученик? Филантроп?
Леон Уинстон был далек от всего этого.
- Кого я спрашиваю... Глупый вопрос.
- Самый глупый из тех, что ты когда-либо задавала.
Он предостерег ее, схватив рукой лицо женщины так, что ее губы сделались бантиком.
- Даже не вздумай вмешиваться в это.
Пусть не смеет и мысли допустить пытаться манипулировать им, взывая к совести, которой у него даже нет.
- Твое проститутское дело - ублажать меня.*
(*П/П: "Остановись, марионетка Сарумана!")
Стиснув зубы, она схватила бутылку. Леон проворно обезвредил женщину, собиравшуюся вылить ему на голову ром, и уложил ее на стол.
- У-ух...
Застонав от боли, она потерла запястье руки, в которой держала бутылку.
- Больно...
- Я знаю, что больно.
Он резко одернул руку, удерживающую ее тело. Грейс поднялась, недобрым взглядом прищурившись на мужчину, который принялся копаться в кармане своего кителя, висевшего рядом на стуле. Когда его рука, наконец, вышла из кармана, ее сузившиеся глаза изумленно округлились.
Уинстон держал перед собой коробку конфет. Грейс отлично помнила вишневый леденец, который он положил ей в рот в тот день, когда обнаружил ее в своей ванне.
- В какую блажь ты намерен погрузиться сегодня?
- Сечешь.
И как она догадалась, что он купил это не для того, чтобы просто съесть? Ухмыльнувшись, Леон открыл коробку.
- Сегодня ты будешь девушкой, которая продает сладости в кабаре, кэнди-герл.
Красная конфета оказалась зажата между его большим и указательным пальцами, и уголки его глаз мягко изогнулись, при взгляде сквозь нее.
Грейс глубоко вздохнула.
- Не спеши.
Женщина и не собиралась внимать ему. Умудрившись не упасть, она довольно бодро дошла до входа и ухватилась за дверную ручку.
Щелк-щелк.
Леон рассмеялся, услышав, как ручка нетерпеливо задергалась.
И долго еще она будет бодаться с запертой дверью?
Зрелище было презабавным, поэтому он молча наблюдал, никак не комментируя происходящее. Женщина, побурчав на ни в чем не повинную дверь, вернулась к нему с недовольной миной на пьяном лице.
- Милая моя, дверь не выпустила тебя? Какая нехорошая. Мне ее наругать?
Леон протянул руку, и она, надув щеки, плюхнулась ему на бедро.
- А-а...
Открыв рот, женщина кивнула на бутылку.
Да ведь она не птенец...
Птенцов матери кормят через рот. Леон хлебнул рома и прижался губами к ее губам. Женщина махом проглотила крепкий напиток, который он понемногу влил ей в рот.
Она была настолько пьяна, что не понимала, что перед ней ее враг.
- Леди-пьянь.
- Ась?
Почувствовав головокружение, женщина прижалась своим лбом ко лбу Леона. От ее тела исходил жар.
- Не лучше ли быть запертой здесь?
Она посмотрела на него сквозь полуприкрытые веки.
- Не нужно работать или беспокоиться о деньгах. Живи себе, как кукла.
Она и вправду выглядела мило, словно кукла: яблоки ее гладких фарфоровых щек горели румянцем, а пухлые губы, из которых лилось горячее дыхание, были красными, как спелые вишни.
Да. Часть рома, уже исчезнувшая из бутылки, продолжала разъедать мозг Леона.
- Здесь...
В отличие от него, окруженного толпами раздражающих личностей.
- Никто тебя не достает.
Женщина захихикала и ткнула указательным пальцем ему в щеку.
- Вот... кто коз дает...
Последовало бессвязное и невнятное бормотание, смысл которого, очевидно, сводился к тому, что он - тот, кто ее достает.
Повернув голову, Леон укусил ее за дерзкий перст. Женщина скуксилась и захныкала.
Когда его зубы разжались, она попыталась вызволить свой палец. Он всосал ртом вырывающуюся плоть. Когда его язык обвился вокруг нее, женщина, стиснув бедра, в конце концов, накрепко сплела свои ноги.
- У-у-ух... извращенец...
- Но не настолько, как тот, что млеет от этого.
Она посмотрела на него сквозь пряди собственных волос, вуалью скрывающих ее лицо. Но вышло не устрашающе, а, скорее, мило.
Леон протянул руку, чтобы пригладить непослушные локоны. Увернувшись от прикосновения, она остановила свой вгляд на его галстуке, висевшем на подлокотнике стула.
Тонкие пальцы, пробежавшись по всей длине, аккуратно собрали ее темно-каштановые волосы. Затем она подхватила их галстуком и обернула его вокруг головы.
Своими действиями женщина заинтриговала его, похоже, она собиралась использовать галстук вместо повязки на голову. Однако, при попытке завязать узел на макушке, ее пальцы постоянно соскальзывали с гладкого шелка.
После очередного фиаско она, высунув кончик языка, закатила глаза наверх. Это стоило видеть. Просто цирк.
Леон, какое-то время наблюдавший за нелепыми действиями пьяной женщины, протянул руку, раздраженно выпалив красными, припухшими губами:
- Дай, я помогу. Вот. Так пойдет?
Женщина с большой черной лентой в волосах широко улыбнулась. Эта улыбка лишила его разума.
Как бы он ни стремился заставить ее плакать из-за него, ему также сильно хотелось видеть ее улыбку. При всем этом он понимал, что в трезвом уме ей и в голову не придет улыбаться ему.
Итак, он трахал ее, пока она не забывала самое себя, или поил до тех пор, пока она не переставала понимать, кто перед ней. И лишь тогда он мог видеть улыбку, наполненную чистым удовольствием, вот, как сейчас.
Леон взял бутылку. Прежде чем он успел опрокинуть ее содержимое в себя, женщина, наклонив голову, прижалась губами к горлышку. Она даже подняла на него свои круглые очи, сигнализируя, чтобы он напоил ее.
Впервые эта женщина так мило демонстрировала свое желание.
Леон поинтересовался, медленно вливая алкоголь ей в рот:
- Ты когда-нибудь была так пьяна в его присутствии?
- Да.
Не задумываясь ответив, женщина посмотрела ему в глаза и поспешно добавила:
- Но там был не только Джимми...
Продолжая оправдываться, заплетающимся языком она принялась сбивчиво перечислять:
- И мой старший брат, и друзья со всего городка...
- Городка?
Женщина замолкла и уставилась на него. Леон, приподняв уголки рта, наклонил голову.
"Так ваше командование базируется в каком-то городе?"
В ответ на немой вопрос женщина снова глупо захихикала. На сей раз ее улыбка была куда менее лучезарной.
Затем она нырнула в его объятия. Мокрые от рома губы припали к его губам, и кусок мягкой плоти, протиснувшись сквозь узкую щель между ними, проник к нему в рот.
Очевидно, своим телом она пыталась отвлечь его от того, о чем чуть было спьяну не проболталась. Какая наивная хитрость.
И лишь Леон искренне целовал бьющуюся в его руках женщину, со всей страстью сплетаясь с ней языками. Он решил не педалировать тему ее оговорки. Как бы то ни было, условием их сделки было никогда не спрашивать, где находится штаб-квартира.
- Слушай, марионетка Великого Герцога.
Это было лишним, но, как только их губы разомкнулись, женщина не преминула направить их разговор в иное русло.
- А как двигается то дело?
- Не спрашивай.
Леон расстегнул пару верхних пуговиц рубашки, застегнутой до ее ключиц. Откинув одну полочку в сторону, он обнажил белую грудь и плечо женщины, украшенное следом от его укуса.
Ее сосок бессовестно торчал, вероятно, из-за трения об одежду, которую она теперь носила нечасто. Кончиком пальца он поддел каплю рома с горлышка бутылки и нанес его на кожистый сгусток.
Розовая плоть, смоченная крепким спиртным, заблестела. Леон ощутил нереодолимую жажду. Он схватил грудь, что казалась слишком тяжелой для этого худощавого тела, и глубоко всосал податливую мякоть.
- Ах...
И снова запах тела щенщины смешался с ароматом рома. Из нее, естесственно, ничего не выходило, сколько бы он ни сосал, но чем больше он пытался, тем отчетливее ему казалось, что он вновь и вновь глотает пьянящее зелье.
- Я из кожи вон лезу, чтобы вы получили шанс вернуть свой титул, так не упустите его.
Внезапно в его голове раздался противный голос.
"А ты меня спросил, нужен мне твой титул?"
Слава, богатство, власть. Несомненно, титул был важным подспорьем в этом. А потому наследнику Уинстонов должно было его желать.
Но в последнее время он все чаще воспринимал себя, не как преемника Уинстонов. Сколько бы он об этом ни размышлял, но единственное, чего хотел просто Леон Уинстон - это женщина, которая сейчас стонала, держа его за голову.
И неважно, было ли это желание порождением любви, ненависти или того и другого вместе.
Слава, богатство и власть, которые были целью всей его жизни, на поверку оказались лишь средством.
Средством удержать эту женщину в своих руках.
"Идиот, ослепленный своей одержимостью девкой."
Часть его, того, кто всю жизнь прожил, как наследник семьи Уинстонов, та часть, что когда-то была всей его сущностью, порицала его.
"Смени пластинку."
Леон еще крепче вцепился в ее тело, пытаясь заглушить голос разума. Но женщина, раздраженно оттолкнув его, вновь принялась, словно пистолетом, размахивать перед ним делом Синклера.
Он разделял ее негодование в сторону монаршей фамилии, однако, спустился в подвал за земной благодатью, тогда как женщина продолжала крутить ему нервы.
- Неужели никто не может помочь Синклерам?
- Никто.
Кому хочется попасть в опалу королевской семье?
- Значит, ты собираешься просто сидеть в сторонке?
Леон выплюнул сосок, который терзал, и глубоко вздохнул.
- Я, по-твоему, кто? Бог? Мученик? Филантроп?
Леон Уинстон был далек от всего этого.
- Кого я спрашиваю... Глупый вопрос.
- Самый глупый из тех, что ты когда-либо задавала.
Он предостерег ее, схватив рукой лицо женщины так, что ее губы сделались бантиком.
- Даже не вздумай вмешиваться в это.
Пусть не смеет и мысли допустить пытаться манипулировать им, взывая к совести, которой у него даже нет.
- Твое проститутское дело - ублажать меня.*
(*П/П: "Остановись, марионетка Сарумана!")
Стиснув зубы, она схватила бутылку. Леон проворно обезвредил женщину, собиравшуюся вылить ему на голову ром, и уложил ее на стол.
- У-ух...
Застонав от боли, она потерла запястье руки, в которой держала бутылку.
- Больно...
- Я знаю, что больно.
Он резко одернул руку, удерживающую ее тело. Грейс поднялась, недобрым взглядом прищурившись на мужчину, который принялся копаться в кармане своего кителя, висевшего рядом на стуле. Когда его рука, наконец, вышла из кармана, ее сузившиеся глаза изумленно округлились.
Уинстон держал перед собой коробку конфет. Грейс отлично помнила вишневый леденец, который он положил ей в рот в тот день, когда обнаружил ее в своей ванне.
- В какую блажь ты намерен погрузиться сегодня?
- Сечешь.
И как она догадалась, что он купил это не для того, чтобы просто съесть? Ухмыльнувшись, Леон открыл коробку.
- Сегодня ты будешь девушкой, которая продает сладости в кабаре, кэнди-герл.
Красная конфета оказалась зажата между его большим и указательным пальцами, и уголки его глаз мягко изогнулись, при взгляде сквозь нее.
Грейс глубоко вздохнула.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления
закрыть
Отзывы и комментарии
Сон Разума
10.07.24
Хм, Леон Уинстон, так ты ещё любитель ролевых игр. Как дорвался до тела Грейс, так фонтанирует разнообразием.
Так любопытно, чем закончится вся их история, но мне нравится растягивать удовольствие и читать по главе и ждать новую главу)) Спасибо за перевод!)
+8
ответить
Где-то в начале главах, Леон говорил об оковах, которые скинул, когда стал снимать секс.напряжение с Грейс. Вот точно дорвался. Видать раньше, до Грейс, его статус, положение в обществе и нормы не позволяли ему расслабиться в полной мере. Отсюда одержимость Грейс. Хахаха.
Грейс держись, как никак 30 лет воздержания извращенных было, ждал тебя, дорвался.
+1
ответить
Да все ему мешало, но особенно, неспособность совершить половой акт в принципе. ;) Ведь стоит у него, ивините, только на Грейс! )))
+1
ответить
