Онлайн чтение книги Когда незаконнорожденная дочь графа выходит замуж When The Count’s Illegitimate Daughter Gets Married
Глава 96

Ухватившись за руку Ларит, Оливия встала с земли. На её юбке остались следы грязи, мусора и мёртвых насекомых, усыпавших заброшенный переулок. Оливия уже начала подумывать, чем объяснить её внезапное появление в деревне. И решила сказать, что приехала прогуляться по рынку в одиночестве, а их встреча – удивительное совпадение. Она не ожидала такого исхода, но выдавила слабую улыбку и захлопотала:

— Ой, Ларит… Не ожидала тебя здесь увидать. Эта деревня ведь довольно далека от герцогского поместья, разве не так? Я приехала осмотреться и осталась в полном восторге. Всё же, мама с дочкой могут иметь общие интересы, согласна?

Её сердце стучало как бешеное.

«Но вот только слышала ли она, что ранее несли эти проходимцы?»

Ларит направила на Оливию туманный взгляд голубых глаз. Они и правда были до ужаса похожи. Идентичные голубые глаза и блестящие серебром волосы. Но, в отличие от Ларит, Оливия была высока ростом и куда искуснее сочиняла на ходу небылицы. В тот момент женщина заключила, что Ларит так никогда и не узнала бы всей правды, не окажись она в этом переулке.

— Ты на самом деле приходила за мной после того, как оставила в графстве? То, что они сказали, правда?

Ларит не собиралась ни в чём её упрекать – в ней проснулось чистое любопытство, но Оливия чувствовала себя ужасно. Фальшивая улыбка сползла с её лица.

Ларит вспомнила, как над ней издевались в графском доме…

— Ничтожество! Да тебя бросила собственная мать!

— Когда ты родилась, никто этого не праздновал! Твоё рождение было бессмысленно, ха!

Издевательский смех всегда был пронизан холодом и презрением. Горькое чувство от него исчезло только тогда, когда весенним днём Иан назвал Ларит своей женой.

Оливия отступила на шаг, упершись спиной в стену. Она встретилась взглядом с дочерью, которая молча требовала правды.

Вдруг раздался глухой стук – звук, с которым бьют по мешкам с сеном.

— Иан, так кровь забрызгает всю дорогу, не думаешь?

Держа двух мужчин за воротники, Иан взглянул на Ларит. Он был очень зол. Оскорбление Ларит было худшим выбором в их жизни. Мужчины, издевавшиеся до этого над Оливией, ныне были в весьма плачевном состоянии. Иан кивнул и дёрнул бандитов вверх за воротники. Им ничего не оставалось как беспомощно ждать своей участи.

— Ты права. Извини, мне не следует проливать кровь на твоих глазах. Давай я уведу их куда-нибудь и продолжу там.

«Ну нет же… Я хотела, чтобы он совсем прекратил их избиение…» — девушка покачала головой. — «…пусть делает, как считает нужным.»

Она надулась, а Иан потащил за собой мужчин, и они скрылись за поворотом. Бандиты беспрерывно молили о прощении.

Оливия думала, что Иан разрядит атмосферу, но этого не произошло. Женщина спросила тихо и настороженно:

— Какой ты меня помнишь?

Ларит не было нужды врать, поэтому она выложила всё как есть:

— Постоянно отчитывающей. Ты была страшнее любого торговца, отгоняющего детей от своих прилавков. Твою улыбку я увидела лишь в герцогском особняке – и это было довольно странно.

— Да… так и было. Думаю, извинения тут ничем не помогут?

Отбросив притворство, Оливия резким жестом откинула волосы, обнажая глубокие морщины на лице. Она тоже была нежеланным ребенком, но родители её не бросали. Причиной гнева на Ларит стала продолжительная депрессия. Маленькая Ларит боялась своей матери, поэтому с малолетства стала ходить по горам, чтобы нарвать трав в одиночестве.

«В конечном итоге, у Ларит остались только болезненные воспоминания…» — Оливия прикрыла глаза. Она осознавала свою вину в произошедшем.

— Почему ты молчишь? Почему судишь о нашей истории в одиночку?

Что всё это время думали люди о Ларит?

Люди графства только и делали, что издевались над ней. Ничего не изменилось и в герцогстве, как думала Оливия. Рыцари благородного происхождения не имели никакой симпатии к незаконнорожденной девчушке. Предполагалось, что Ларит может расправиться с ними по своей воле. Но даже Иан безмолвно оставил её, когда узнал, что ему не следует быть с девушкой.

Окружающие её люди всегда смотрели на неё оценивающими или презрительными взглядами. И до недавних пор она была человеком, который сидел спокойно, даже если другие запирали её в рамках предрассудков.

Однако на прогулке она не побоялась сделать первый шаг и поцеловала Иана. Для неё сломать возведённые другими рамки было огромным шагом вперёд.

— Если ты моя последняя кровная родственница, даже не пытайся судить мою жизнь, — заявила Ларит.

— Тогда, уйдёшь ли ты со мной, если я поведаю тебе всю правду?

— О чём ты говоришь?

— Я не позволю тебе голодать, как это было раньше. Я буду покупать тебе наряды, даже если ради этого мне придётся работать сутками напролёт. Я сделаю всё то, чего не сумела много лет назад, так что давай просто оставим это место позади. Не знаю, имею ли право на такие слова, но я никогда больше не хочу видеть твоё покалеченное тело! — Ларит молча выслушала мать – Оливия выглядела как никогда серьёзной.

— Никто меня не бьёт.

— Я всё видела. Как ты можешь это отрицать!

Так прошлой ночью… Оливия водила над ней свечой, чтобы осмотреть её тело.

Оливия начала лихорадочно объяснять свой план:

— Я прихватила с собой вещи, которые мы можем продать. Можно будет обосноваться в небольшой деревушке в горной долине. Мы доберёмся туда на небольшой лодке, разве не чудесно?

— Оливия, что ты…

— Ведь герцог тоже поднимал на тебя руку? Проявляет ли он к тебе какое-либо сексуальное желание по ночам? Твои побои доставляют ему ещё большее удовольствие?

В нескольких метрах от них Иан повязал потерявших сознание головорезов. Его превосходный слух уловил последние фразы Оливии.

«Чем-чем я занимаюсь по ночам?»

Когда он приблизился к ним, Ларит уже начала рушить сложившееся у Оливии недопонимание.

— Иан и герцогские люди только и делали, что учили меня тому, что такое любовь. Ни разу они не сделали мне ничего плохого. Недавно Иан оставил меня одну, но это только потому, что он чувствовал себя неловко. — Её слова разили Иана прямо в сердце. А она продолжала, не подозревая, что объект её разговора стоит всего в нескольких шагах позади. — Как оказалось, всё делалось ради меня. Пусть он и повёл себя самонадеянно, даже не посоветовавшись со мной.

Голова Иана ударилась о стену.

— А во время вспышки эпидемии он тайно вернулся, ухаживал за мной, поцеловал меня и попытался вновь уйти…

И вновь стена встретилась с головой Иана. В этот раз Ларит услышала глухой удар и обернулась. Ой! Зачем он делает это у грязной стены? Она тут же подбежала к нему и оттащила от опасного объекта.

Она погладила его лоб и спросила у Оливии:

— А ты? Что насчёт тебя? Ты хоть когда-нибудь любила меня?

Иан, словно щеночек, беспрекословно доверил свою голову заботливым рукам Ларит. Оливия наблюдала за ними широко распахнутыми глазами. Секунды спустя из них полились слёзы.

«Мой ребёнок в самом деле окружён любящими людьми.»

Ларит был интересен ответ Оливии. Действительно ли все «воспоминания» Ларит были правдой? Может быть, она похоронила в памяти всё хорошее из-за постоянно повторяющихся издевательских слов людей графа?

— Я считала, что Иан – первый искренне заботящийся обо мне человек. Значит, это не так?

Ларит было интересно, какие чувства она испытает, если её мать скажет, что девушка всё это время ошибалась.

— Л-Ларит… Твоя… Мама…

— Я спросила: ты когда-нибудь меня любила?

Теперь Оливия видела пред собой восьмилетнюю Ларит. На загорелом детском личике не отражалось ни одной эмоции. Она была достаточно взрослой, чтобы получить в подарок огромную куклу и играться с ней, но руках девочки была корзинка со свежесобранной травой. Большеглазая Ларит осторожно спросила:

— Мама, ты любишь меня?

Слёзы потекли по щекам Оливии, и кружевной воротник покрыли мокрые пятна. В тот раз она должна была сказать, что любит дочь, и тепло ей улыбнуться.

Тогда сейчас Ларит бы не задавала ей таких вопросов с нечитаемым выражением на лице, не ведая, какую эмоцию она может выразить.

***

Иан арендовал лошадь, чтобы вернуться в особняк на повозке. По пути домой, когда повозка стукнулась о большой камень, Оливия придержала спящую на плече Иана Ларит, чтобы та не упала.