Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Танцующий водный дух

Глава 11: Танцующий водный дух

«Зачем я вообще это делаю?» — спрашивала себя Маомао, надувшись, пока готовила завернутый в ткань пакет. Такую упаковку она использовала при покупке лекарственных трав. Ведь она не всё выращивала и собирала сама. Иногда она обращалась к специалистам, подобно тому, как моти можно купить в месте, где не делают ничего, кроме толченых рисовых лепешек.

Маомао поискала Сазена и обнаружила, что он вяло подметает фойе Малахитового дома. После возвращения Маомао домой он несколько дней подряд спал, но, когда он стал выглядеть здоровее, госпожа снова стала его нагружать работой, а Маомао тем временем заставлял его в свободное время изучать аптекарское дело.

— Не могли бы вы присмотреть за лавкой? Я как раз иду в соседнюю деревню, вернусь вечером, — сказала она, высунувшись из окна.

Сазен вздрогнул и положил подбородок на конец метлы.

— Вы серьезно? И это всё, что я должен делать?

Под неустанной опекой Маомао Сазен стал довольно грамотным работником, но, похоже, он всё ещё опасался, что ему придётся надолго брать на себя ответственность.

— Сними с потолка все засохшие травы и измельчи их в порошок. Упакуй их, как мы всегда это делаем.

— Да, конечно.

Сазен прислонил метлу к стене, затем залез под рубашку и почесал живот, за что Маомао наградила его хмурым взглядом. Она видела, как под его ногтями въелась грязь.

— И обязательно вымой руки, — добавила она.

— Не надо повторять дважды.

— И под ногтями тоже!

Да, Сазен быстро учился, но ему не помешало бы проявлять больше интереса к гигиене. Многие клиенты будут жаловаться, если он не будет соблюдать гигиену. Маомао придётся постоянно напоминать ему об этом.

«Интересно, успею ли я в общую карету».

Арендовать карету для себя было дорого. Однако кареты приходили в столицу несколько раз в день, чтобы доставить провизию, и, поскольку они выгружали свой груз здесь, на обратном пути они могли служить общей повозкой. Это занимало время и было самым неудобным способом передвижения, но у него было одно неоспоримое преимущество: он был дешёвым.

— Ты куда-то собралась, Веснушка? — спросил Чоу-у, обнажив передние зубы, которые уже начали отрастать. Рядом с ним стоял его верный приспешник Цзу Линь. Маомао окинула их обоих кислым взглядом, затем протолкалась мимо детей и вышла из аптекарской лавки.

— Эй, ты ведь куда-то идешь? — Чоу-у крикнул ей вслед. — На рынок? Если ты идешь за покупками, я тоже хочу туда!

Он схватил Мяомяо, которая спала в фойе, и ткнул её лапой в Маомао в знак "Возьми меня, возьми меня".

— Я иду в лес, — наконец сказала Маомао. — Это скучное место в глуши.

— В лес! Я хочу в лес! Возьми меня! Возьми меня! Возьми меня!

Тычки кошки превратились в настоящую пощечину. Кошка радовалась этому не больше, чем человек, и била ногами, пока не освободилась от хватки Чоу-у.

Вместо этого Чоу-у бросился на землю. Маомао полагала, что в десять лет ребёнок уже не устраивает подобных истерик, но, возможно, изнеженное воспитание не позволило ему повзрослеть. В чём-то он опережал свои годы, и Маомао оставалось только сожалеть, что это не одно из них. Цзу Линь приготовилась подражать своему "боссу", но Маомао схватила её за воротник и поставила прямо, прежде чем она успела опуститься на землю.

— Я доложу о тебе госпоже, — предупредила Маомао, и Цзу Линь замерла и энергично замотала головой. Очевидно, её сердце не было занято истерикой, она просто повторяла за Чоу-у.

— Что за шум здесь?

Появилась госпожа с усталым видом. Цзу Линь вздрогнула.

— Я иду за травами. Он будет только мешать мне, и вы это знаете.

Она указала на Чоу-у, который всё ещё катался по полу.

Госпожа прищурилась на Чоу-у, затем издала прерывистый вздох и сказала: — Да возьми ты его уже.

— Что? — спросила Маомао, на её лице было написано недовольство. Она была уверена, что госпожа, будучи очень практичной женщиной, поймёт, что нет никакой причины брать с собой в рабочую поездку беспокойного ребёнка.

— Что? Ни за что! Ты серьезно, бабушка?

Чоу-у с триумфом вскочил на ноги.

Цзу Линь начала подпрыгивать, подражая ему, но госпожа удержала её, схватив за голову.

— Только не тебя.

Цзу Линь разочарованно опустила голову. В отличие от Чоу-у, который, казалось, на каждом шагу получал особое обращение, она была ученицей. Если бы ей позволили пойти с Маомао и Чоу-у, это послужило бы плохим примером для остальных учениц. Цзу Линь была, по сути, бонусом, пришедшим со старшей сестрой, но если она не докажет со временем, что может зарабатывать деньги, её непременно направят на работу куртизанки.

Чоу-у похлопал свою отчаявшуюся подчинённую по спине.

— Не волнуйся, я обязательно привезу тебе сувенир!

— А кто заплатит за этот сувенир? — тут же вмешалась Маомао.

Чоу-у проигнорировал её и продолжил говорить Цзу Линь:

— Когда-нибудь ты сможешь выйти на улицу. Держись - в конце концов я тебя выкуплю!

Маомао чуть не поперхнулась. Где он научился так говорить? И знал ли он, что большинство клиентов, которые говорят подобные вещи — беспринципные пройдохи?

Госпожа, не обращая внимания на болтливого мальчишку, подтолкнула Маомао.

— И почему именно я его беру?

Маомао проворчала на неё.

Госпожа засунула руку в воротник и почесала ключицу.

— Тебя не было целую вечность. Ты знаешь, как вёл себя Чоу-у, пока тебя не было?

Конечно, не знала. Наверное, кричал и играл, как всегда. Он был очень близок с Укё и прекрасно обходился без Маомао.

— Хочешь верь, хочешь нет, но он сильно хандрил, — сказала госпожа. — Подумай об этом. Мальчик приехал сюда без родителей, а тут даже ты его бросаешь. Любой бы расстроился.

— Не это я ожидала услышать от чудовищной старухи, которая с радостью купила бы маленькую девочку у скупщика, — ответила Маомао с густым сарказмом в голосе. Пока Луомен не удочерила её, её оставляли одну в комнате и не обращали внимания, как бы сильно она ни плакала. А когда маленькая Маомао поняла, что плач ни к чему не приведёт, она перестала это делать. Возможно, именно поэтому её эмоции были такими сдержанными.

Она ни на кого особенно не обижалась за это; более того, она лично этого не помнила. У женщины, которая её родила, была своя работа, как и у Пайрин, которая дала ей молоко. В то время Малахитовый дом был на грани краха, и Маомао стала объектом гнева. Она считала, что ей повезло, что никто её просто не задушил.

— Если их продает скупщик, значит, их судьба уже предрешена. Это карма их родителей, а не моя проблема. Но я воспитываю их и обучаю, чтобы они могли выполнять полезную работу, разве ты не считаешь, что это ужасно мило с моей стороны? Помни, если они вырастут тупицами, которые ничего не умеют делать, они здесь не останутся.

— А как же Чоу-у?

— Решать, что с ним делать — твое дело. Я просто присматриваю за ним, чтобы убедиться, что он не умрёт. В конце концов, мне платят за мои хлопоты.

Ага. Маомао торжественно поинтересовалась, сколько именно госпожа получает от этого.

— Что касается транспорта, то ты можешь обойтись без общей кареты. Я организую для вас одну. Ты должен быть благодарен, — сказала госпожа.

— Боже, как вы щедры. Я ведь не плачу за проезд.

— Это поможет оплатить картофель, — ответила госпожа и направилась в комнату для слуг. Маомао смотрела ей вслед, озадаченно наклонив голову.

«Я действительно не хочу его брать».

Она направлялась к месту, которое описал ей вчерашний мужчина. Маомао попросила его рассказать, что он знает о женщине на картине, где " мастер" Чоу-у видел эту женщину с белыми волосами и красными глазами. Ей было интересно узнать и о том, как художник встретился с другой такой же женщиной в Шаохе много лет назад, но сейчас у неё были другие заботы.

Уже более полугода назад художник увидел эту женщину в деревне, куда он ездил за пигментами. Он утверждал, что она действительно похожа на бессмертную.

— Он сказал, что она танцевала на воде, — сообщил тот Маомао. Сцена была настолько необычной, что художник решил, что она ему приснилась, отчасти потому, что он оказался на озере в сильном опьянении. Он собрал свои пигменты, но было уже поздно, и он остался на ночь в деревне. Не успел он оглянуться, как наступило утро, а он уже спал в соседнем сарае.

К тому времени мастер был уверен, что это не сон. Она напомнила ему о женщине, которую он видел давным-давно, и он, похоже, воспринял это как некий знак. Именно тогда и начались его нелепые разговоры о переезде на запад.

Маомао знала деревню, в которую отправился художник: она несколько раз бывала там, чтобы купить лекарства. Отличный повод, чтобы снова отправиться туда. Она ещё раз окинула взглядом Чоу-у и вздохнула.

Через час тряски в карете они прибыли в деревню, расположенную у леса. Она стояла вдоль реки и по духу напоминала родной город шарлатана. Здесь выращивали в основном рис и овощи, а в свежепосаженных полях отражалось небо, как в гигантских зеркалах.

— Вот это да! — воскликнул Чоу-У, высунувшись из кареты и наблюдая за проплывающими мимо пейзажами. Это была не одна из тех шикарных карет, в которых ездили благородные люди, это была скорее повозка, никаких занавесок и укрытий; на случай дождя в ней даже были припрятаны дождевики.

— Аккуратнее, Чоу-у, не наклоняйся слишком сильно. Не плачь, если вывалишься, — сказал Укё, сидевший на скамейке водителя. Госпожа оказалась верна своему слову: она арендовала карету, а управлять ею поручила Укё.

«В чём тут дело?» — поинтересовалась Маомао, с досадой глядя на Укё. Не то чтобы у неё были какие-то особые претензии к заботливому старшему слуге, но что-то не давало ей покоя, пока она смотрела на проплывающие мимо поля. В это время года поля действительно были потрясающими. Небо было голубым, без малейшего намека на дождь. Земля выглядела такой же красивой, как и небо, и было что-то загадочное и интригующее в этом голубом мире.

Чоу-у потянул Маомао за рукав.

— Эй, Веснушка. Что это?

Он указал на пару небольших холмиков из песка; в каждом стояли палки, соединенная между собой жгутом из витой веревки. Похоже, они стояли на пути реки, протекавшей рядом с рисовыми полями.

— Думаю, это сделано для того, чтобы обозначить священное пространство, — сказала Маомао. Она и сама не очень-то разбиралась в этом, но знала, что это как-то связано с какой-то народной религией. Предполагалось, что она создает барьер, который не пропускает плохие вещи. Правда, форма веревки была несколько необычной, возможно, это местная вариация суеверия.

Однако Маомао наклонилась, чтобы получше рассмотреть её.

«А?»

Верёвка действительно не была похожа на те, что она видела раньше. Раньше они были проще, но в этом году верёвка была более витой, чем обычно, и в неё были вплетены полоски белой бумаги. Это показалось ей немного более сложным, чем раньше, но она также знала, что нельзя просто так, по прихоти, менять форму религиозных предметов.

— Мы на месте, — сказал Укё.

Маомао спрыгнула с повозки и посмотрела в сторону леса.

— Я поброжу по деревне, — сказал Укё, указывая на единственное место в городе, где можно было выпить. Возможно, у них хотя бы есть в запасе немного самогона.

— Что ты хочешь делать, Чоу-у?

— Хм...

Чоу-у посмотрел туда-сюда между Маомао и Укё, а затем рысью направился к Маомао.

Укё хихикнул.

— Пойду-ка я выпью чего-нибудь.

Он направился к питейному заведению.

Чоу-у почему-то вцепился в халат Маомао. Она боялась, что он сдернет с неё пояс, поэтому взяла его за руку и потянула в сторону дома деревенского старосты.

— Как же здесь пусто, — сказал Чоу-у после некоторого затишья. Это было правдой — здесь действительно ничего не было, но говорить об этом вслух не стоило, и Маомао потрепала его по голове.

Они направились к последнему дому в деревне - полуразвалившемуся, со свисающими с карниза овощами. Вероятно, они сушили их, чтобы сохранить, прекрасная идея, но в это время года нужно было быть осторожным, иначе на овощах могла завестись плесень. Рядом с овощами лежала плетеная веревка, похожая на уменьшенную копию той, что они видели раньше.

По мнению Маомао, прошло уже три года с тех пор, как она была здесь в последний раз. Служба в заднем дворце заставила её долгое время отсутствовать, и она надеялась, что деревенский староста ещё помнит её.

—  Здравствуйте? — позвала она, постучав в дверь. Чоу-у подражал ей солидным ударом, а Маомао сердито тряхнул его, как раз в тот момент, когда изнутри появилась молодая женщина.

— Да? Кто это? — спросила женщина. Она была довольно красива для человека, живущего так далеко за городом, и одета в простую, но прочную одежду.

— Я бы хотела увидеть старосту, если можно. Скажи ему, что здесь ученица аптекаря Луомена, — сказала Маомао, назвавшись не своим именем, а именем отца. Большинство людей вряд ли поверили бы ей, если бы она заявила, что является аптекарем. Если бы она стала старше на несколько лет, это могло бы помочь, но Маомао считала, что у неё нет причин хвастаться тем, что она аптекарь, поэтому она выбрала имя, которое староста, скорее всего, узнает.

Девушка позвала в дом, и оттуда вышел мужчина средних лет - сын старосты, как помнила Маомао. Должно быть, он тоже вспомнил её, потому что сказал:

— А, да, — и кивнул. — Боюсь, мой отец сильно простудился в прошлом году...

И, к сожалению, умер от этого.

— Понятно, — сказала Маомао. Она не хотела высмеивать его, говорить, что это всего лишь простуда. Если простуду не лечить, она может быстро усугубиться и превратиться в пневмонию. По её воспоминаниям, бывший староста деревни никогда не принимал лекарств, он был общительным человеком и любил говорить, что все можно вылечить, если хорошо выпить и выспаться. Из-за своей философии он был плохим клиентом, но Маомао, тем не менее, никогда не испытывала к нему неприязни.

— Я настаивал, чтобы он обратился к врачу, но теперь это спорный вопрос, — сказал сын. Затем: — Извините. Хватит сантиментов. Ты приехала, чтобы пойти в лес?

— Да, господин.

Маомао назвала ему сумму, которую всегда платила, но он покачал головой.

— Оставь себе. Вам лучше попасть туда до захода солнца.

— Я очень признательна, господин...

Маомао не могла не задаться вопросом, что послужило причиной такой перемены настроения.

Она уже собиралась положить монеты обратно в складки халата, но тут Чоу-у высунул руку.

— Веснушка! На эти деньги ты должна купить мне конфеты! Давай, сделай это!

— У тебя есть свой доход, — сказала она, спрятала монеты на место и повернулась к лесу.

— В это время года здесь много змей. Будьте осторожны, — сказал новый староста.

— Конечно, я знаю. И из них получаются отличные ингредиенты.

— Только не эти змеи, — ответил староста, зажав между пальцами веревку, свисавшую с карниза. Присмотревшись, Маомао увидела, что каждый конец веревки имеет разную форму. С одного конца она сужалась, а с другого становилась толще и раздваивалась. Она почти напоминала змею. На самом деле всё выглядело очень знакомо.

— Если ты убьешь змею, жители деревни могут напасть на тебя, — сказал староста.

— Напасть на меня? С какой стати?

Эта мысль была практически непонятна Маомао, которая при виде змеи обычно первым делом думала о том, как вкусно она будет зажарена на гриле в глазури из соевого соуса. К тому же, когда она поймала здесь несколько змей, они поблагодарили её за заботу о вредителях.

Новый староста устало улыбнулся.

— Это была последняя воля моего отца. Перед самой смертью, когда он был очень слаб, он вызвал шамана.

«Надо было просто позвать врача!»

Этот шаман дал бывшему старосте благовония, которые облегчили бы его боль, а в обмен получил указание распространить в деревне учение. Вот откуда, как поняла Маомао, должны были взяться необычные "священные" веревки.

— Видите ли, давным-давно здесь поклонялись змеиному богу. Это и послужило причиной, — сказал нынешний староста, всё ещё улыбаясь. Выражение его лица говорило о том, что со старой верой не поспоришь, но улыбка была натянутой.

— Что же вы тогда делаете с ядовитыми змеями? — спросила Маомао.

Гадюки были естественными врагами крестьян. Если одна из них кусала человека, ему ничего не светило.

Всё ещё улыбаясь натянутой улыбкой, староста прошептал:

— Я убивал их тайком. Я знаю, что некоторые верующие не одобрят этого, но что мне остаётся делать?

Старосте нужно было поддерживать видимость. Молодая женщина, вероятно его жена, разглядывала посетителей. Ей было неприятно наблюдать, как её муж ведет личную беседу прямо у неё на глазах.

Однако Маомао получила нужное ей разрешение, и больше ей здесь делать нечего. Она решила, что пора завязывать с этим делом.

— Давай, пойдём, — сказала она.

— Ага! — сказал Чоу-у.

— Есть ещё кое-что, что вы должен знать, — сказал староста. — Не только змеи, но и птицы, по-видимому, под запретом. Не то чтобы вы могли поймать одну из них без лука и стрел.

— Похоже, этот шаман очень требователен. С такими правилами нельзя даже курицу зарезать.

— Запрет касается только летающих птиц.

Маомао развела руками и пожала плечами, для неё это не имело смысла. Вместо этого она направилась в лес, а Чоу-у последовал за ней.

— Ты ещё не закончила, Веснушка? — спросил Чоу-у, сидя на пне и свесив ноги.

«Вот почему я не хотела, чтобы он был здесь».

Таким соплякам, как он, быстро становится скучно. Поездка сюда — это, конечно, хорошо, но было очевидно, что рано или поздно Чоу-у станет мертвым грузом. Маомао была уверена, что старуха заставила её взять его с собой, чтобы маленький засранец не мешал слугам делать свою работу. Одинокая, зараза!

Маомао не обращала внимания на болтовню Чоу-у, а вместо этого срезала несколько травинок, растущих у корней дерева - они были необычными, и она не могла удержаться, чтобы не сорвать их. Ей нужны были только свежие бутоны, а о деталях она побеспокоится позже.

— Эй! Веснушки!

— Успокойся. Ты же сам хотел пойти со мной, — сказала Маомао, запихивая травы в сумку.

Чоу-у опёрся на руки и наклонился вперёд, раздражённо глядя на Маомао.

— Но я устал!

Они прошли совсем немного, но из-за зарослей травы и опавших листьев идти было трудно. Для Чоу-у, который всё ещё был частично парализован, это было бы утомительно. Вполне справедливо, но Маомао не собиралась давать ему поблажки. Если сейчас она не будет с ним церемониться, он будет ожидать, что она будет делать это постоянно.

— Тогда подожди здесь, — сказала она. — Я пойду дальше.

— Что? Не может быть!

Чоу-у открыл рот, чтобы показать свое раздражение.

— Ты просто оставишь меня здесь?

— Ты же сказал, что устал.

— Укё покатал бы меня на спине!

— Извини, но ты слишком тяжелый для меня. До встречи.

Маомао быстро зашагала прочь. Чоу-у скривилась и спрыгнула с пня. Он действительно предпочитал быть с людьми, как и описывала госпожа. Когда он бывал в квартале развлечений, его часто можно было встретить в компании служанок или девочек.

Лес был мрачным из-за густой поросли, и он услышал трепещущий звук, похожий на хлопанье крыльев. Он сопровождался звуком "ху-ху-ху", может быть, это был голубь?

— Я иду! Я иду, уже иду, только не оставляйте меня здесь! — воскликнул Чоу-у и, волоча ногу, пустился за Маомао. Маомао, не сводя с него холодного взгляда, продолжал идти в лес.

Здесь было много разных деревьев. Многие из них были широколиственными; осенью здесь должно быть много орехов и ягод. Хвойные леса лучше подходили для изготовления бумаги, но в Ли большинство таких мест находилось на севере.

По дороге Маомао заметила малину и положила её в рот. Чоу-у нашел ещё одну и последовал её примеру, и всё было хорошо, только рот у него от этого стал липким и красным. Маомао проглотила раздражение и вытерла губы, зная, что если он вытрёт их о рукав, то цвет никогда не сойдёт.

С каждой съеденной малиной Чоу-у горько улыбался.

— Они кислые, — объявил он.

— Это потому, что они ещё не созрели, — сказала Маомао.

Очевидно, это не помешало ему съесть их.

— Эй, Веснушка! Ты можешь есть эти грибы? — спросил он, указывая на несколько маленьких грибочков, растущих на высохшем стволе дерева.

— Их можно есть?

— Боюсь, они не очень вкусные. И они даже не ядовиты.

Иными словами, они не представляли для Маомао никакого интереса. Плечи Чоу-у разочарованно опустились.

Они звучали легкомысленно, но Маомао не забывала, зачем она здесь. В конце концов она нашла болото (по дороге к которому обнаружила гриб кроншнеп, что её очень обрадовало). По берегам росли камыши. Пыльца этих растений, известная как пухуан, обладала целебными свойствами и могла использоваться для улучшения свертываемости крови и в качестве мочегонного средства.

Посреди болота был остров, а на границе между деревьями и болотом установили ряд священных столбов и верёвок, поскольку издавна считалось, что места, где есть вода, являются воротами в другой мир. Это также объясняет, почему на острове в озере находилось небольшое святилище. Там жил владыка озера; Маомао слышала, что он принимал облик большой змеи.

На краю болота стояла хижина человека, которому поручалось ухаживать за святилищем, и Маомао с Чоу-у направились именно туда. Хижина была построена на сваях, чтобы во время сильного дождя её не заливало водой, но в последние годы болото начало отступать, и на сваях виднелись следы, оставленные водой. Маомао слышала, что даже то место, где стоял этот домик, когда-то было частью болота, и это могло объяснить, почему земля была мягкой, грязной и труднопроходимой. Чтобы облегчить путь, они воспользовались чередой камней-ступеней.

Рядом с хижиной стояло ещё меньшее строение, из которого доносилось воркование, как предположила Маомао, голубей. Сначала она подумала, что их держат для еды, но потом вспомнила слова старосты, если верить его словам, есть их запрещено. В таком случае, возможно, это домашние животные.

Чоу-у с интересом осматривала водяные знаки. Маомао поднялась по лестнице, ведущей к хижине, и заглянула внутрь. Тот, кто находился внутри, тоже заметил её, так как вскоре из дома вышел седовласый старик. Маомао уже имела с ним дело раньше, и, похоже, он тоже её помнил.

— Давно тебя не видел. Думал, может, ты уехала куда-нибудь и вышла замуж, — сказал старик.

— К сожалению, пока нет.

— И всё же это довольно молодой парень!

Маомао заметила, что за время её отсутствия старик не стал ни деликатнее, ни вежливее. Он был старым знакомым приёмного отца Маомао, Луомена; когда-то давно они вместе лечили в столице. Этот человек должен был быть весьма опытным, но его несколько неординарный характер в сочетании с мизантропией привели к тому, что он вёл отшельнический образ жизни в глуши. Он утверждал, что проводит время, собирая травы и присматривая за святилищем, но, похоже, его обязанности не простирались так далеко. Лодки на воде не было, значит, он не часто выбирался на остров.

Они вошли внутрь, где старик снял со стены несколько сушёных трав и положил их на свой грубый стол.

— Вот. Берите, что вам нужно, но то, что вы видите — это всё, что у меня есть.

Когда Маомао требовалась трава, для которой не было сезона, или какое-нибудь необычное растение, она быстрее всего покупал их у этого старика. У него был даже пухуан, разложенный на циновке из листьев камыша.

Мужчина уселся в кресло и наклонился вперёд. Маомао слышала, что он старше Луомена более чем на десять лет, и за три года, прошедшие с тех пор, как она видела его в последний раз, он ничуть не помолодел. Однако он по-прежнему умел сушить травы, причём очень качественно. И в хороших количествах, несмотря на свой преклонный возраст.

— Я поражена, что вы смогли собрать так много, — сказала Маомао. — Я рада была узнать, что вы не впали в старческий маразм.

— У дев всегда самые острые языки.

— Не хуже вашего, — ответила Маомао, вызвав смешок у Чоу-у. Она с укором посмотрела на него, заворачивая в ткань необходимые ей травы.

— Это не так уж и удивительно. В последнее время мне стали помогать, — сказал старик.

— Один из деревенских мальчишек? Неплохая работа для ребёнка.

Маомао нарочно посмотрела на Чоу-у, когда она это сказала; тот выпятил губу в знак "Что?".

— Нет, нет. Кое-кого я подобрал в столице совсем недавно. Очень способный. Слушай, если говорить о дьяволе...

Они услышали шаги, поднимающиеся по лестнице.

— Эй, дедушка! Я достал то, что ты хотел! А? Гости?

Голос новоприбывшего был бодрым и знакомым. Вошёл молодой человек с мешком в одной руке и шарфом, обмотанным повязкой вокруг одного глаза.

«Вот почему я узнала этот голос!»

Это был Кокуё, человек с пятнами, который, насколько знала Маомао, искал работу в столице.

— Но, знаешь ли, все говорили, что им не нужен врач с таким жутким лицом! — сказал Кокуё, как всегда, с таким видом, будто весь каскад его несчастий просто скатился с его спины. Не успел он увидеть Маомао, как тот уже начал болтать.

— Они знакомы? — спросил дедушка, на что Чоу-у ответил:

— Она практически коллекционирует таких странных парней, как он.

Короче говоря, приехав в столицу, Кокуё ходил из клиники в клинику, подыскивая место, где бы он мог начать свою врачебную практику. Каждый раз его спрашивали о повязке, а он, как идиот, давал прямой ответ и показывал свои шрамы. Невежественные врачи прогоняли его и просили никогда не возвращаться, чтобы он не передал им свою болезнь. Менее невежественные врачи понимали, что болезнь больше не заразна, но даже врач в конечном счете занимался бизнесом. У них не было никаких веских причин нанимать на работу человека со странным взглядом и повязкой на лице.

Дед на своих старых костях добирался в город, чтобы доставить травы, которые заказал ему врач, и так получилось, что в этот самый момент Кокуё прогоняли из той же самой клиники. Дедушка мог быть мизантропом, но у него был глаз на медицинские таланты. С возрастом он начал подумывать о том, чтобы найти себе помощника. Он расспросил Кокуё о его медицинских познаниях и с удивлением обнаружил, что тот знает больше, чем дедушка мог предположить, и вот он здесь. Человек с повязкой на лице здесь не так бросается в глаза, как в столице, и, во всяком случае, пожилой лекарь всё объяснил деревенскому старосте.

— Ха-ха-ха! Жизнь, конечно, бывает тяжелой, да? Но, по крайней мере, я могу поесть

Дедушка получил хорошего помощника, а Кокуё, ну, он был Кокуё. Оба они выглядели счастливыми.

«Если бы я знала, то, возможно, попросила бы его присоединиться ко мне», — с досадой подумала Маомао,  но она не могла вернуться в прошлое. Даже если бы она взяла его с собой в лавку, госпожа работала бы с ним как с собакой, так же как с Луоменом. Возможно, Кокуё было лучше здесь. К тому же Сазен наконец-то начал вставать на ноги, и Маомао не хотелось подрывать его уверенность.

Кокуё положил травы на стол.

— Свежие из леса! — усмехнулся он.

Чоу-у поднял на него глаза, потом сделал мордочку, как у особо тупой белки, и протянул руку.

— Что у вас под повязкой, господин?

— Хочешь посмотреть? — сказал Кокуё, а затем, предупредив ("Это довольно мерзко!"), поднял повязку.

— О, фу! — воскликнул Чоу-у (вежливость не была его сильной стороной) и стукнул Кокуё по плечу. — Жаль вас, господин. Вы могли бы пользоваться популярностью у клиентов, если бы не... это.

— Ты это сказал! А мне нравится думать, что я умею общаться с людьми, — ответил Кокуё.

— Нашим девушкам тоже могло бы понравиться твое лицо! Чертовски жаль.

«Наши девушки. Неплохо», — подумала Маомао, но в остальном она не обращала внимания на их болтовню, а лишь присматривалась к травам. Она прищурилась на один из них — большой лист, который она не узнала.

— Что это? — спросила она.

Кокуё оторвался от болтовни с Чоу-у и сказал:

— Это лист ладана.

Лист ладана — другими словами, табак. Госпожа и куртизанки любили курить, но, как ни странно, среди простых людей эта практика не прижилась. Однажды Маомао починила поврежденную курительную трубку и попыталась вернуть её владельцу, так как решила, что она должна быть для него очень важна.

Табак был предметом роскоши, и именно зависимость заставляла скупую госпожу курить. Луомен сообщил Маомао, что слишком много курить вредно для здоровья. В любом случае, насколько Маомао знала, листья обычно привозили из-за границы, и она видела их только в измельченном виде, поэтому не узнала растение, когда увидела его.

— На самом деле их не так уж сложно выращивать, — вмешался старик.

— О? — спросила Маомао, с интересом изучая лист. Она подумала, что если удастся заставить его расти в их саду, то это может стать прибыльным побочным бизнесом. Однако она сомневалась, что эти двое просто так дадут ей семена. Возможно, ей удастся хотя бы уговорить их поделиться листьями, но она сомневалась, что стоит ещё больше укоренять привычку курить среди куртизанок, обеспечивая их дешёвым табаком.

Тем не менее, она решила, что идея не повредит. Она спросила:

— За сколько вы их продадите?

— Они не продаются, — сказал старик, собирая листья и связывая их в пучки, а затем вешая их под карниз.

«Для собственного использования?»

Но в доме не было никаких курительных принадлежностей, и она никогда не видела, чтобы старик курил.

Словно в ответ на невысказанный вопрос Маомао, старик поднял с пола банку и поставил её на стол. Он открыл крышку, и из неё вырвался характерный запах.

— Боже, дедушка, как воняет! — сказал Чоу-у, драматически зажав нос. Однако это не помешало ему заглянуть внутрь, где он обнаружил коричневую жидкость.

— Ты же не будешь просить нас... выпить это?

— Нет, и лучше не надо. Это убьет вас на месте. В ней заварены листья ладана.

— Фу! Зачем тебе это? — спросил Чоу-у, усаживаясь обратно на деревянный ящик на полу.

— Мы используем его, чтобы отпугивать змей, — сказал старик.

Маомао захлопала в ладоши: листья табака были ядовиты, если их съесть, и она знала, что токсин действует на насекомых. Впервые ей пришло в голову, что он может действовать и на змей. Одно дело - жуки, но змей она всегда старалась поймать, ей и в голову не приходило пытаться их отгонять.

— Это лучшее, что мы можем сделать со всей этой чепухой о том, что змей нельзя убивать. Мы должны быть осторожны — не хотелось бы создавать проблемы. Но мы также не хотим, чтобы нас укусили, пока мы собираем овощи, а я ещё и голубей держу.

Старик был практически вне себя, а Кокуё, заваривая чай, сохранял улыбку. Глаза Чоу-у заблестели, когда он увидел, что из шкафа появились булочки с паром.

— Десятилетиями никому не было дела до этого святилища! А теперь они не могут заткнуться из-за того, что появился какой-то посланник бога-змея. Поздновато они спохватились — мост на остров уже сломан, — сказал старик.

— Ха-ха-ха! Шаманы — худшие из всех, не так ли? — весело согласился Кокуё. Может быть, в его веселье был намек на личную неприязнь?

Маомао тем временем задумалась о чём-то. Последняя воля и завещание прежнего старосты или нет, но она сомневалась, что кто-то в такой маленькой деревушке может так не решаться убить змею. Может, все дело в том, что здесь когда-то поклонялись змеиному божеству?

— Неужели этот шаман был настолько убедителен? — холодно спросила она.

Дед фыркнул.

— Забавно, что ты спрашиваешь. Истинно верующие говорят, что она изменила форму.

— Изменила форму?

Маомао слышала о превращениях лисиц, но змея?

«Разве недостаточно того, что лисы могут это делать?»

Она бросила на них растерянный взгляд. Кокуё открыл окно в хижине, и Маомао увидела болото и святилище. Дедушка выглянул в окно и потер свою клочковатую бороду.

— Сам я этого не видел. Но они утверждают, что шаман...

Они утверждают, что шаман танцевал по поверхности воды, чтобы добраться до святилища.

«Это должно быть...»

— Говорили, что это доказывает, что шаман был посланником бога.

И вот оно.

«...самая сомнительная вещь, которую я когда-либо слышала!»

Может, оно и так, но если это правда, то и "бледная женщина", которую видел художник, тоже могла быть реальной.

— Этот шаман ведь не был молодой женщиной с белыми волосами и красными глазами?

— Нет, нет. Она была молодой женщиной, точно, но никто и словом не обмолвился, что она выглядит как-то так.

Чоу-у был потрясён.

— Это удивительно! Как она ходила по воде?

— Это просто, — сказал Кокуё. — Нужно просто сделать следующий шаг, пока нога не начала тонуть. Потом ты делаешь это снова, и снова. По одному шагу за раз.

Казалось, ложь давалась ему очень легко.

— Потрясающе!

Маомао потрепала Чоу-у по голове в знак предупреждения, чтобы он не был таким доверчивым, и в то же время посмотрела на Кокуё. Она только-только начала считать его дружелюбным и безобидным, как оказалось, что он способен на такое.

— Только не говори, что ты действительно веришь, что она способна на такое, — сказала Маомао.

— Чёрт, конечно же, нет. Но... гм...

Старый доктор продолжал чесать подбородок и смотреть на улицу. Он выглядел озадаченным.

— Однажды, когда я был молодым человеком, я видел именно это.

— Вы видели, как кто-то танцевал на поверхности воды?

Маомао наклонила голову. Чоу-у подражал ей, как и Кокуё, по какой-то причине.

— Да. Еще до того, как я покинула деревню. Знаете, раньше служительницы святилища должны были служить богу-змею.

Семья старика была дальними родственниками старосты деревни, и молодые женщины, служившие в святилище, принадлежали к тому же роду. Дедушка только что сказал, что святилище было практически заброшено в течение десятилетий, но этому было объяснение.

— Они приехали за девушками для заднего дворца, а потом здесь больше не было молодых женщин.

Что тут скажешь? Все было так просто. Так исчезли ритуалы, передававшиеся из уст в уста на протяжении многих поколений, и святилище пришло в запустение. Как раз в это время к власти пришел предыдущий староста деревни. Поскольку предыдущий староста был человеком маловерным, он позволил святилищу простоять без дела, пока оно не обветшало, и даже мост на остров святилища сгнил и разрушился. Тогда дедушка вернулся в деревню и стал хранителем святилища, пусть и номинально, живя здесь, в этой хижине.

— Разве дева святилища не вернулась в деревню после того, как завершила свой срок в заднем дворце? — спросила Маомао.

— Хех. Она всегда была добродушной девушкой. Зачем ей возвращаться в такое место?

«Вполне справедливо», — подумала Маомао, представив себе Сяо Лань, которая была её подругой в Заднем дворце. Родители Сяо Лань продали её на службу, чтобы у них было на один рот меньше. Она понимала реальность и знала, что даже если вернется домой, там для неё не будет места. Поэтому, покинув дворец, она нашла работу, чтобы прокормить себя. Молодая женщина с полуприличной головой на плечах, вероятно, могла бы найти множество способов заработать на жизнь получше, чем та, что была у неё в деревне, подобной этой. Задний дворец, можно сказать, не один раз давал своим женщинам путевку в жизнь.

— Бывший староста перед смертью всё причитал, но мне казалось, что если он собирался так жаловаться, то ему следовало бы обратиться за помощью к врачу, — сказал дедушка.

— Ха-ха-ха! Забавно. Да, некоторые люди такие, да?

Кокуё захихикал, но старик легонько потрепал его по голове. Это было не так уж и смешно.

Маомао посмотрела на улицу.

— Что-то я не вижу лодки. Как же вы переправитесь? Полагаю, вы должны периодически проверять состояние святилища.

Дед нарисовал на столе круг.

— Лодки, очевидно, гневят божество. Есть даже одно место, отведенное для рыбалки, правда, всё, что вы поймаете, это вьюн, так что это не стоит усилий. Так что святилище остается без присмотра. Если вам интересно, можете навестить его — только не на лодке.

— Что это, какая-то загадка? — спросила Маомао. Как она могла попасть на остров без лодки? Неужели он думает, что она может ходить по воде?

— Ты что, думала, что добраться до священного места будет легко?

Старик говорит глупости.

— Кокуё, возьми их. С дальнего берега должен быть лучший вид на остров, чем здесь. И прополи поля, пока будешь этим заниматься.

— Ну и работа, — сказал Кокуё, но тем не менее взял ручную косу.

— Там растет табак. Листья брать нельзя, но если есть семена, можешь взять несколько штук. Это твоя плата за прополку.

Маомао нахмурилась, глядя на старика, который при каждом удобном случае норовил закрутить винт, но при этом взяла в руки косу.

Маленькая группа Маомао направилась к дальнему краю болота. На поверхности воды плавало нечто, похожее на листья лотоса. Чоу-у поначалу испугался шрамов Кокуё, но, продемонстрировав недюжинные способности к адаптации, они с Кокуё быстро подружились. Чоу-у даже ухитрялся кататься на спине молодого доктора, хотя, в отличие от слуг, Кокуё немного раскачивался под весом Чоу-у, и это выглядело опасно. Возможно, то, что он мог видеть только одним глазом, мешало его чувству равновесия.

— Вон он, там, — сказал Кокуё, когда показался мост, соединяющий берег с обратной стороной маленького острова. Мост прогнил и от него мало что осталось. Маомао смотрела на него с недоверием: даже фундамент рассыпался, и вряд ли он мог бы выдержать деревянную доску.

Кокуё, очевидно, не уступая Маомао, достал откуда-то деревянную доску. — Вот так, — сказал он, положив её на шаткий фундамент.

— Это безопасно? — спросила Маомао, чувствуя нарастающее чувство тревоги, наблюдая за ним.

— Ха-ха-ха, конечно. Вы удивитесь, насколько прочная эта штука.

Чтобы продемонстрировать это, он вскочил на доску, которая тут же подалась, сбросив его в болото со звуком

— Упс!.

— Что ты делаешь, парень? — сказал Чоу-у, протягивая руку, чтобы помочь Кокуёу подняться на ноги. Но Кокуё погрузился ещё глубже. По группе пробежала дрожь страха.

— Полагаю, это не одно из тех болот без дна, верно? — спросил Кокуё, всё ещё улыбаясь.

На секунду ни Маомао, ни Чоу-у ничего не сказали, но после мгновенного молчания все оживились. Однако, чем больше Кокуё боролся, тем глубже погружался. Как раз в тот момент, когда он был по горло в болотной воде, Маомао удалось найти в лесу крепкую лозу и вытащить её, чтобы мужчина смог с её помощью освободиться.

— У меня от вас будет сердечный приступ, господин, — сказал Чоу-у.

— Ха-ха-ха! Извините, — ответил Кокуё, почесывая затылок грязной рукой. (Таким образом, единственная оставшаяся чистой его часть стала такой же грязной, как и остальные).

Маомао взяла с соседнего поля ведро с поливной водой и принесла его, после чего пошла по пути наименьшего сопротивления, а именно вылила воду ему на голову. Кокуё отряхнулся, как мокрая собака.

— Ах да... Старик сказал мне, что около этого болота, говорят, похищают детей, — сказал Кокуё.

— Вот это да, — сказал Чоу-у, не выглядя довольным. Неизвестно, сколько людей было погребено под грязью.

Маомао посмотрела на разрушающийся мост.

— Они действительно не заботились о нём.

— Уход стоит денег. Видимо, состав здешней грязи как-то связан с тем, что она наносит больший ущерб, чем обычная вода.

Болото, конечно, не было бездонным, но его глубина точно превышала рост Кокуёа. Регулярная замена фундамента была бы не меньшей проблемой. Элементы фундамента виднелись далеко за пределами болота, что говорило о том, что когда-то болото занимало всю эту территорию.

Вокруг святилища на маленьком острове росло множество диких растений. Они были яркими и красочными, что наводило на мысль о том, что это, возможно, цветы, но с такого расстояния трудно было судить об этом - единственное, что можно было сказать наверняка, это то, что такие цветы редко встречаются в этой местности. Птицы пролетали достаточно часто; возможно, семена попали сюда в какашках.

— Ладно, приступим к делу, — сказал Кокуё, выглядевший энергичным, несмотря на то что местами был перепачкан грязью. На нём вдруг оказалась тростниковая шляпа. (Откуда она у него?)

Поле заросло сорняками; Маомао уже собиралась высказать все, что она думает по этому поводу, но Чоу-у опередил её:

— Уф! — воскликнул он, опустив плечи. После этого она почувствовала, что не может ничего сказать. Вместо этого она покорно занялась прополкой, не сводя глаз с семян табака. Но их не было.

«Хитрый старый ублюдок», — подумала она, решив обязательно выжать из него несколько семян, прежде чем отправиться домой.

Кокуё весело хмыкнул, принимаясь за работу, и Маомао захотелось ему помочь. Чоу-у, который, похоже, и не собирался помогать, ходил вокруг и собирал камешки и рисовал в грязи.

Некоторое время они сосредоточились на работе. Влажность на болоте была высокой. Илистая почва выглядела богатой питательными веществами, но в то же время они могли привести к быстрому загниванию корней. Именно этим можно объяснить наличие песка в почве поля. К счастью, благодаря ему сорняки было легко выдергивать.

— Эй, а вы знали? — сказал Кокуё. Он уже перестал напевать, но казалось, что он разговаривает сам с собой.

— Что? — сказала Маомао.

— О священных девах, которые раньше были в этой деревне.

Маомао бросила на него недоумённый взгляд. Откуда ей знать об этом?

— Дедушка говорил мне, что их задача - умиротворять великого змеиного духа. Но изначально эти девы были рабынями.

Маомао промолчала. Чоу-у по-прежнему рисовал, не обращая внимания на их разговор. Кокуё продолжил шёпотом, чтобы слышала только Маомао:

— Наверное, раньше река здесь часто разливалась. Пока не разработали систему защиты от наводнений, поля каждый год затапливало. Даже дома иногда оказывались под водой.

Что делали люди в те давние времена, когда были бессильны перед лицом катастрофических стихийных бедствий? Они занимались бессмысленной деятельностью.

— Говорят, что они покупали рабов, чтобы использовать их в качестве жертв. Конечно, это происходило, когда были деньги, а когда их не было, они, вероятно, выбирали какую-нибудь бедную деревенскую девушку.

Значит, "дева святилища" была просто приятным эпитетом для человеческой жертвы.

— Но потом...

Однажды появилась дева святилища, обладающая духовной силой. Говорят, она даже танцевала на воде на глазах у всех жителей деревни.

«"Дедушка" действительно открылся этому парню».

Все эти истории были для не в новинку. Должно быть, старик был посвящен в эти предания из-за связи его семьи с девами святилища. Странно, что в то же время он состоял в дальнем родстве со старостой деревни.

— Полагаю, это означало, что если ты не обладаешь этими способностями, то рано или поздно тебя могут принести в жертву, — сказал Кокуё. Приносили ли тебя в жертву богу этого или повелителю того, вероятно, не имело большого значения для того, кто подвергался ритуалу.

— Но как только она подумала, что ей удалось сбежать, её отправили в задний дворец!

Таким образом, её отдали не хозяину озера, а хозяину земли.

Неудивительно, что она не захотела возвращаться. Теперь Маомао понимала, почему девушка не вернулась, как сказал ей старик. Кто мог винить её, если она действительно испытывала злость на родной город?

Маомао рассеянно смотрела на воду. Поверхность покрылась рябью, но, судя по состоянию Кокуё после падения в воду, там была в основном грязь. Она подобрала лежавшую неподалеку палку и ткнула ею в воду. Когда палка погрузилась в грязь, её было трудно вытащить обратно.

— Меньше похоже на болото и больше на трясину. Возможно, меры по ликвидации последствий наводнения рассеяли стекающую в него воду, но, возможно, сокращение болота сделало его более грязным, — сказала Маомао. Она встала с места, где сидела.

— Вы знаете, когда болото начало уменьшаться?

— Наверное, нет. Можно попробовать спросить у дедушки, — сказал Кокуё.

Маомао почесала подбородок и, как могла, размешала грязь. Вдруг она обнаружила, что рядом с ней стоит Чоу-у и тоже помешивает.

— Ты что-то уронила? — спросил он.

— Нет, — ответила Маомао.

В это время года часто шли дожди, и уровень воды, вероятно, ещё не достиг своего пика. Это означало, что в сухой сезон болото станет ещё более грязным.

Внезапно Маомао вскочила на ноги.

— В чём дело, Веснушка? — спросил Чоу-у, глядя на неё, но она проигнорировала его и убежала.

— Эй, Веснушка!

— А? Что происходит? — спросил Кокуё. Маомао не ответила ему, она направилась к хижине, где жил старик. Она не хотела стоять и болтать с ними двумя, ей отчаянно хотелось как можно скорее проверить зародившуюся у неё идею.

Пока она бежала, на лице Маомао появилась улыбка.

— Боже, куда она пошла? Что она себе позволяет?

Чоу-у ворчал, но они с Кокуё всё равно шли следом. Когда они добрались до хижины, Кокуё нёс его на спине, а Чоу-у, видимо, устал бежать.

Маомао взлетела по лестнице и постучал в дверь. Не успел старик открыть, как она закричала:

— Дайте мне семена табака!

Дедушка поглощал лапшу с таким видом, словно ел собственную бороду.

— Так вот зачем вы пришли? Если в поле не было семян, очень жаль.

Он начал шумно жевать лапшу.

Маомао ожидала чего-то подобного, но у неё возникла идея.

— А что, если я скажу, что могу опознать пресловутого шамана? — прошептала она.

Мужчина перестал жевать и отложил палочки.

— Кокуё, прошу тебя. Возьми это и иди развлекай ребёнка.

Он достал с полки мяч и бросил его Кокуё, который не смог его поймать и был вынужден бежать за ним на улицу, а Чоу-у побежал за ним рысью.

Когда все остальные убрались, старик предложил Маомао сесть. Она уселась в кресло и посмотрела в окно на болото.

— Рискну предположить: когда появился этот шаман, в это время года уровень воды падал.

Художник видел беловолосую красноглазую женщину примерно полгода назад, плюс-минус — в это время было мало дождей. Меньше воды в болоте — больше трясины.

— Верно, — сказал дед.

— И дева из святилища исполнила свой танец примерно в то же время года, я прав?

— Не понимаю, какое это имеет отношение к делу.

Маомао смочила палец в кувшине с водой, а затем начала рисовать на столешнице карту: круг, изображающий озеро, затем она добавила маленький остров и мост. Дедушке, видимо, показалось, что карту на воде трудно разглядеть, и он предложил ей кисть и бумагу. Грубоватые материалы, но все же лучше видно. Маомао начала рисовать.

Она указала на ближайший к острову берег, самый дальний от реки, впадающей в болото.

— Это примерно там, где исполнялся танец дождя?

Да, это так, - сказал лекарь. Это место было видно из окна хижины, в которой они сейчас находились.

— Эта дева святилища, или шаманка, или кто она там была, призвала благословение великого бога-змея и перешла через воду. Что, если я скажу вам, что могу сделать то же самое? — спросила Маомао.

Старик посмотрел на неё с явным скепсисом.

— Хватит с тебя глупостей. Если позволите, не думаю, что у вас хватит фигуры, чтобы привлечь бога-змею.

— Ну и ну, старик, я и не знала что ты такой набожный верующий.

Их взгляды встретились. Маомао улыбнулась, пытаясь спровоцировать его. Если она была права, то этот старик что-то знал, что-то, о чём он ей не говорил.

Он словно читал её мысли.

— Луомен никогда бы не стал действовать, исходя из таких предположений, — сказал он.

— Именно поэтому я и хочу исследовать болото, чтобы подтвердить это предположение.

Дед бросил на неё взгляд, но встал, словно приглашая её следовать за ним.

— Ты не любишь, когда в жизни есть немного тайны, не так ли? Не то чтобы я любил болтать. В такой момент остается только верить, что бессмертные и священные девы действительно существуют.

Старик едва не выплюнул эти слова, но потом обратился к паре, игравшей с мячом на улице:

— Идите и купите что-нибудь, что сойдет за ужин!

Он протянул Кокуё мелочь. Очевидно, он считал, что мяч не отвлечет их надолго.

— Послушай, парень, этого парня постоянно обдирают. Извини, но, может, ты пойдешь с ним и присмотришь за ним?

— Конечно! Только поручи это мне, — сказал Чоу-у и снова отправился за Кокуё. Маомао и старый лекарь оставались на месте, пока двое других не скрылись из виду. Тогда врач сказал:

— Пойдём.

Он привёл её на участок болота, который был огорожен. На поверхности воды росли плавающие растения. Маомао хмуро смотрела на болотистую землю, снимая туфли и придерживая юбку, пока они шли. Дедушка, в свою очередь, задрал штанины.

Вода была тёмной и мутной.

— Дева святилища прошла отсюда до острова пешком. Если ты сможешь сделать то же самое, я расскажу тебе всё, что ты захочешь узнать.

Затем он понизил голос до угрожающего шепота и сказал:

— До появления святой девы молодых женщин, которых приводили сюда, называли жертвами и топили в этом болоте. Привязывали к грузам и живыми погружали в бездонную глубину. Моя прабабушка рассказывала мне, как она пыталась закрыть уши, когда девушки плакали и рыдали из последних сил, и каждая попытка борьбы приближала их к гибели. Нет никаких гарантий, что ты не закончишь так же.

Может быть, это и был почитаемый обычай, но для жителей деревни, которые стали его свидетелями, это было ужасающее зрелище. А потом они раскаивались в содеянном и просили прощения, хотя к тому времени это уже ничего не значило.

Вокруг болота возвышались каменные столбы, сложенные из одинаковых по размеру камней, нагроможденных один на другой, причем самый большой из них стоял на вершине. Возможно, это какие-то сооружения.

— Так как же дева пересекла болото? — спросил старик.

Маомао достала веревку, которую принесла из дома, и пару тонких деревянных досок.

— Ничего, если я одолжу их?

— Как хочешь.

— Спасибо.

Она проделала в каждой доске по три отверстия и пропустила через них веревку, чтобы создать подобие грубых сандалий. Они были не слишком впечатляющими, но она надела их, подумав, что сандалии Пэдди сейчас были бы как нельзя кстати. В таких сандалиях ходят люди, засевающие рисовые поля, но её желание ни к чему не привело.

Старик с любопытством наблюдал за ней, но пока что она молчала. Она свернула халат, чтобы он не мешал, затем обмотала верёвку вокруг тела и привязала другой конец к одному из каменных столбов. Затем она начала.

— Эй, что ты делаешь? — спросил дедушка.

— Подтверждаю.

Маомао поставила ногу в болото - вернее, почти уперлась в него ногой, и от удара её нога отскочила назад. Старик испугался, но Маомао уже делала следующий шаг, с силой ударяя ногой. Она делала это снова и снова, прокладывая себе путь через трясину.

Она действительно шла по воде. Не совсем так, как предлагал Кокуё, но она делала каждый шаг, прежде чем нога успевала утонуть, а затем повторяла этот процесс. Этого оказалось достаточно, чтобы удержаться на поверхности.

— Как это? Я могу ходить по воде.

Маомао ухмыльнулась, полная уверенности.

Старик потрогал бороду, удивляясь.

— Это что-то особенное, надо отдать тебе должное.

Он подобрал длинную палку, лежавшую неподалеку, сделал шаг в болото и погрузил её в воду. Раздался жесткий, резкий звук.

— Но тебе не обязательно прилагать столько усилий. На болоте есть ещё несколько таких столбов.

Он снова ударил по большому каменному столбу.

— Что? — потрясенно сказала Маомао. От изумления она перестала двигать ногами, которые тут же погрузились в трясину. В итоге дедушке пришлось вытаскивать её.

— Как ты это сделала? — спросил дедушка у покрытой грязью Маомао после того, как извлек её.

Маомао сняла свои "ботинки" и устало посмотрела на болото.

— Когда у тебя есть что-то не совсем жидкое и не совсем твердое, оно обладает особыми свойствами, — сказала она. Было бы проще всего продемонстрировать это, если бы у неё под рукой было немного картофельного крахмала. Размешайте его в воде в определенном соотношении, и вы сможете взять его рукой, но он вскоре вытечет у вас из пальцев.

Это болото было очень похоже. Поэтому Маомао спросила у дедушки, в какое время года дева танцевала на воде. А Маомао надела свою импровизированную обувь, потому что решила, что в этом месте слишком много воды, чтобы поступить иначе.

Она решила, что кто-то из "жертв" заметил, что, когда болото уменьшилось и соотношение грязи и воды изменилось, по нему можно ходить. Но она была не совсем права.

— Такой трюк? Это не очень честно, — сказала она.

— Каменные столбы, утопленные в болоте — это могильные знаки для жертвоприношений, — твердо ответил старик. Они были закопаны так, что даже в сухой сезон их не было видно. Их было десять, а может, и чуть больше — по количеству утопленных женщин.

— Давным-давно, когда решалось время очередного жертвоприношения, сын деревенского старосты рассказал несчастной девушке о могильных метках.

Тогда на сторону девушки встал "владыка озера", и она стала девой святилища.

— Это было более пятидесяти лет назад.

Предыдущий староста деревни, очевидно, не знал о камнях. Маомао показалось, что единственный, кто знал о них, был этот человек. Она уставилась на него: он знал всё это время и молчал об этом. Зачем ему это делать, если только он не чувствовал себя виноватым?

— Шаман был женщиной с белыми волосами? — снова спросил Маомао.

Но доктор снова покачал головой.

— Таких здесь не было.

Однако он хотел добавить кое-что ещё. Он заговорил, рассказывая Маомао о том, как совершенно случайно в столице столкнулся с бывшей служительницей святилища, которую отправили в задний дворец. К тому времени у неё уже была внучка.

Бывшая служительница святилища спросила его, в каком состоянии сегодня находится великий бог-змея? Лекарь объяснил, что и без святой девы совершенствование технологии борьбы с наводнениями привело к тому, что река и болото больше не выходят из берегов. Змеиный бог превратился в простое суеверие, его святилище пришло в упадок, и теперь его никто не посещает.

— Я не могу отделаться от мысли, что, возможно, было бы лучше, если бы я сказал ей, что святилище живёт хорошо, что благодаря великому змею мы защищены от наводнений. Даже если бы это было неправдой, — сказал он.

Бывшая служительница святилища была потрясена тем, что сказал ей старик. Будто бы все священные девы, спустившиеся в глубины, погибли напрасно. Эта мысль привела женщину в ярость.

— Вскоре после этого они с внучкой приехали в деревню. Бывшая святая дева сказала, что служит новому змеиному богу, и тогда она заставила внучку перейти через болото.

«Новый змеиный бог?»

Маомао вспомнила о белых священных веревках, змеином божестве и беловолосой женщине, которую видел художник. Она взяла шест и погрузила его в болото, отыскивая по пути к маленькому острову столбы. Старик был прав: этот способ был более надежным, чем тот, который испробовала Маомао. Пока ноги были твердыми, всё получалось.

Она перепрыгнула на остров. Там находилось полуразрушенное святилище, буйно разросшиеся дикие травы и цветы с маленькими красными лепестками, раздуваемыми ветром. Эти цветы жили недолго: некоторые лепестки уже опали, оставив после себя лысые растения. Посадили ли их здесь или просто случайно уронили семена? Маомао знала только одно: эти растения не должны были здесь находиться.

— Маки? — услышала она слова старика, и по его тону поняла, что он видит их впервые. Возможно, он не был на острове раньше, хотя и знал, как туда добраться.

— Могу я задать вам ещё один вопрос? — сказала Маомао.

 — Валяй. Я расскажу тебе всё, что угодно.

— Откуда вы знаете про могильные знаки?

Дед улыбнулся.

— Ты же знаешь, что я родственник священных дев, а значит, сын рабыни. Это не редкость, когда влиятельные люди в деревне связываются с рабами.

Он сказал, что именно сын старосты рассказал бывшей служительнице святилища о существовании погребальных столбов. Из этого следовало, что староста получил женщину-рабыню с ребенком, и этим ребенком был Дед.

— Когда староста уставал от этой рабыни, её передавали следующему жителю деревни, пока, наконец, при угрозе голода, её не использовали в качестве жертвы.

Чтобы появились могильные знаки, должен был быть кто-то, кто их установил, чтобы высечь камень и на протяжении многих лет складывать его в кучу. Не говоря уже о том, чтобы потом переносить камни на место, где они уже были установлены.

— Этот знак перед островом — последний. Он спас мою младшую сестру от утопления..., — сказал доктор.

Затем её отправили в задний дворец. Это была не дочь деревенского старосты, а отпрыск рабыни и того, кому её "передали". Когда спустя десятилетия ребёнок вернулся, она обнаружила, что жители деревни, убившие её мать и использовавшие её собственную жизнь в своих целях, забыли о местном божестве и женщинах, принесенных ему в жертву в качестве священных дев.

Маомао посмотрела на листья табака на дальнем берегу.

— Может быть, вы получили их от бывшей служительницы святилища?

— Да. Но не семена мака. Она дала мне табак в качестве сувенира, попросив взамен два одолжения.

— И о них вы тоже расскажете?

— Да, пора уже рассказать. Сейчас уровень воды ещё высок, поэтому они остаются скрытыми, но, когда наступит осень, верхушки могильных плит покажутся. До прошлого года мне удавалось держать всех подальше от тропы, но теперь я не думаю, что мне это удастся.

Шаман окажется мошенником.

— Первая просьба была такова: чтобы я молчал, даже зная то, что знал.

Запрет жителям деревни убивать змей или птиц, вероятно, был маленькой формой мести шамана. Этот старик мог бы возражать против её методов, но он предпочел смотреть на это сквозь пальцы.

— Другая...

Пожилой лекарь оглядел свою хижину на сваях.

— Другое дело, что бы я дал ей в бесплатное пользование свою голубятню.

— Голубятня? Что ей понадобилось? — спросила Маомао, наклонив голову в замешательстве. Если подумать, она и в деревне слышала воркование голубей. Неужели они обычно держат птиц на свободном выгуле?

«Не убивай летящих птиц...»

По сравнению с правилом о змеях это наставление выглядело как нечто второстепенное.

Маомао пробиралась по могильным камням к хижине. Несколько раз она чуть не поскользнулась на скользком камне, но она спешила к голубятне.

Когда она приблизилась к ней, её нос уловил характерный запах. Внутри находилось несколько десятков птиц с тёмно-зеленоватыми перьями. Они взволнованно хлопали крыльями, удивленные внезапным появлением Маомао, но она не обратила внимания на их реакцию. Вместо этого она схватила каждую и по очереди отшвырнула в сторону.

— Эй! Оставь бедных птиц в покое! — прошипел дедушка. Значит, он считал их чем-то большим, чем еда, но для Маомао в тот момент это было неважно. Наконец она нашла то, что искала. Она схватила одну птицу за спину и перевернула её, отщипнув от ноги кусок скрученной белой верёвки. Местами она была грязной: видимо, она испачкалась, пока животное находилось на улице.

Маомао вышла из голубятни и развязала нитку. Это оказался цельный кусок ткани, вышитый иероглифами, которые действительно напоминали нацарапанную змею.

«Я знала, что видела такие раньше».

Они были очень похожи на вышивку на плаще огненной крысы, который она видела в магазине подержанной одежды. Если знать, на что смотришь, можно было понять, что это не просто случайный узор — это был код, основанный на иероглифах западных стран.

Маомао вспомнила, как гадалка из западной столицы использовала для письма не кисточку, а голубиное перо. Уже некоторое время Маомао не могла понять, что Белая Леди в этой стране, казалось, была везде и сразу. Не могла же она в самом деле путешествовать так широко? Её внешность альбиноса может показаться странной, но на самом деле она не могла использовать магию, как это делали бессмертные. Практически наоборот, с кожей, столь чувствительной к солнечному свету, она не смогла бы проводить много времени на улице в ярких регионах.

Значит, перемещалась не сама Белая Леди; Маомао предполагала, что она руководит сообщниками. Проблема с этой гипотезой заключалась в информации: чтобы выпустить льва из клетки или установить контакт со сводной сестрой супруги Ли Шу, Белой Леди нужен был способ быстрого обмена информацией между западной столицей и императорской столицей в центральном регионе. Даже самой быстрой лошади потребовалось бы более десяти дней, чтобы добраться из столицы на запад, а возвращение обратно заняло бы почти столько же, даже если ехать на лодке.

Как же она решила эту проблему? С помощью голубей.

— Эй, дедушка, а сама бывшая святая дева навещает голубятню?

— Её внучка. Она взяла с собой несколько голубей, сказала, что собирается использовать их для проклятия или чего-то в этом роде.

— А разве у вас не кончатся голуби?

— Нет, они сразу же возвращаются в этот питомник, когда я их выпускаю. Если только какое-нибудь животное, или человек, не заберёт их первым.

Другими словами, она могла общаться, пользуясь способностями этих голубей. Маомао закрыла глаза, на секунду задумалась о том, что ей делать, а потом посмотрела на старика. Не исключено, что бывшей служительнице святилища и её внучке будет причинён вред. Казалось, они могут быть связаны с Белой леди.

Маомао прищелкнула языком.

— Не хотите поработать со мной на этот раз, дедушка?

— Что? О чём ты говоришь?

Маомао не была лишена порядочности. Она могла просто пойти прямо к Джинши, не сказав старику ни слова, но предпочла этого не делать. Вместо этого она начала вести переговоры, прикидывая, как далеко он пойдет и где в середине встретится с ней.