Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Идея Джинши

Глава 9: Идея Джинши

Вопрос: Что вы делаете, когда у вас слишком много работы и это становится проблемой?

Ответ: Поручаете её другим людям.

Очевидно. Просто. Но трудновыполнимо. Тем не менее Маамэй старательно выполняла поручения Джинши, и когда он вернулся из поездки, то обнаружил, что работы накопилось гораздо меньше, чем он опасался. Решение Маамэй было весьма элегантным: поскольку титул Джинши всегда должен был быть в основном почётным, она просто отправила все различные задания, работу и прочие поручения обратно в те отделы, которые навязали их ему изначально.

В том числе и вопрос о насекомых.

— Пусть с ними разбирается руководитель отдела водных ресурсов или мастер сельского хозяйства, — такова была её позиция.

Первый отвечал за борьбу с наводнениями, а второй — за валюту и зерно. Джинши уже пытался передать им этот вопрос, но они отмахнулись от него: "Это не наша работа. Мы занятые люди, извините".

Он попытался объяснить это Маамэй, но она не выдержала.

— Что они сказали? Просто верните обратно! Вы их превосходите, мастер Джинши, пусть и почётно. Вы что, молоды и решили посмотреть, что они думают? Вы боитесь задеть их чувства? Пусть они воспользуются услугами одного из этих старых добрых парней, тех, что заходят в полдень, пьют чай и снова уходят домой. Если они говорят, что заняты, что у них нет свободной руки? Я гарантирую, что это только потому, что их руки слишком заняты тем, что они всю ночь напролет лапают женщин в квартале удовольствий. Найдите их в борделях и дайте им работу прямо там. Я гарантирую, что в отделах полно таких людей.

В словесной перепалке Маамеи не было равных. Басен и Барёу выглядели так, словно хотели вмешаться, но не посмели противоречить сестре.

Маамэй была очень способной женщиной, но она была именно женщиной. Из-за её пола никто не хотел давать ей официальную работу. Но если Басен была единицей по шкале "успеваемости", а Барёу — пятеркой, то Маамэй занимала твердую тройку. Люди не понимали, чего они лишаются. Она не успевала сделать так много, как Барёу, но, когда она присутствовала в качестве его помощника, она служила ему как мультипликатор, делая его работу в два или три раза эффективнее. Если бы она была мужчиной, то почти наверняка стала бы помощницей Джинши. Но, учитывая, какой она умелый собеседник, возможно, и к лучшему, что она женщина.

— У меня также есть предупреждение для вас, мастер Джинши, учитывая, что у вас туннельное зрение, — добавила она.

— Д-да? Что это?

Он слегка вздрогнул от неожиданности.

— Обычные люди сочли бы доставку горы мертвых жуков не иначе как домогательством. Особенно если доставка досталась молодой женщине.

Джинши потерял дар речи. Он лишь опустил плечи и хлопнул себя по лбу.

— Разделите работу, — сказала Маамэй. — Используй всех, кого сможешь. А кто не может, поручите им что-нибудь неважное, чтобы они не мешали.

С этими словами она выгнала Джинши из кабинета, приказав ему использовать своё влияние, или обаяние, если потребуется, чтобы убрать бумаги с его стола.

Она настаивала, что люди заговорят по-другому, если он придёт лично, но он был не в восторге от этой идеи. Люди были склонны придавать большое значение его появлению у их дверей. Когда он был евнухом в заднем дворце, он с радостью воспользовался бы стратегией Маамэй, но, будучи младшим братом императора, он колебался. Но всё же это было лучше, чем не иметь возможности куда-либо попасть, и он пошёл.

— Моё обаяние, конечно, — ворчал он.

— Я должен извиниться за свою сестру, — сказал Басен, сопровождавший его в качестве охранника. (Джинши был не единственным, кто обнаружил, что с трудом смотрит Маамэй в глаза). Затем, оглядевшись по сторонам, он добавил:

— Хотя, должен сказать, в её словах есть доля правды. Посмотрите на всех этих людей, которые даже не удосужились сделать свою работу.

При приближении Джинши многие из них поспешили что-то спрятать.

Люди прислонялись к перилам, читая книгу по Го. В перерывах они играли в го в окружении других бюрократов, наблюдавших за ними. Некоторые из них при виде Джинши старались сделать вид, что не играют, другие отводили глаза, а некоторые были настолько поглощены игрой, что даже не замечали его. Он был согласен с Маамэй: им нужно было делать свою чертову работу. Он начинал чувствовать себя глупо из-за того, что всё это время работал без сна.

—Я знал, что это популярно, но, по-моему, это выходит из-под контроля, — сказал он.

— Мастер Джинши, я не уверен, что здесь можно разрешать подобные вещи, — сказал Басен. Он смотрел на доску объявлений, которая обычно предназначалась для императорских указов.

— Ну, мы изменили место проведения, — сказал Джинши. Басен рассматривал только что отпечатанную листовку о турнире по го. Личное участие Джинши было использовано как прекрасная возможность широко разрекламировать соревнование.

— Турнир или нет, но все эти люди кажутся немного... слишком увлеченными этой игрой, тебе не кажется? — сказал Джинши.

Ответ на его вопрос можно было найти прямо на листовке.

— Похоже, за вызов великого коменданта Кана придется заплатить десять серебряных монет, — озадаченно сказал Басен. Он провел пальцами по словам.

Джинши считал, что вступительный взнос в десять медяков — это разумно и прилично, но тут в нем проснулся предприимчивый импульс. Джинши был уверен, что чувствует присутствие племянника эксцентричного стратега где-то за кулисами. Лакан никогда не смог бы организовать такое событие в одиночку; это должно было быть делом рук Лахана.

— У него тоже выходит ещё одна книга, — заметил Басен. — Сборник проблем Го, ограниченный пятьюстами экземплярами. Думаете, она будет продаваться?

— Они явно в это верят.

Как далеко они планировали зайти? С другой стороны, размышлял Джинши, Лахан мог посчитать, что это минимум, необходимый для того, чтобы сделать весь проект жизнеспособным. Год назад "лисий стратег" выкупил контракт куртизанки по достаточно высокой цене, позволяющей построить приличную виллу, и до сих пор не заплатил за поврежденную стену заднего дворца.

— Десять серебряников за одну партию в го, однако. Не кажется ли вам это слишком дорогим? — спросил Басен.

На такую сумму простолюдин мог бы безбедно жить целый месяц. Джинши, который по настоянию Маомао и Гаошуна учился оттачивать своё денежное чутьё, понял, что это не маленькая сумма.

Тем не менее он ответил:

— Осмелюсь сказать, что это неплохая сделка.

— Сделка, господин? Не могу себе этого представить.

Басен был прав — если бы игра заключалась только в обучении у коменданта.

— А что, если ты победишь Великого коменданта Кана? Ты практически заработаешь деньги, — сказал Джинши. Басен перевел дыхание. Какой способ позолотить свою репутацию!

— Здесь говорится, что претендент забирает черные камни, и игра будет вестись без коми.

В го игрок с черными камнями ходил первым, что давало ему преимущество. Чтобы сделать игру более справедливой, белый игрок обычно получал некоторое количество очков, называемых коми, в качестве компенсации.

— Знаете, мне кажется, что Великий комендант относительно более уважительно относится к людям, которые хорошо играют в го, — сказал Басен.

— Я подозреваю, что если бы он относился к ним слишком пренебрежительно, то у него скоро закончились бы люди, с которыми можно было бы играть.

В любом случае, "относительно" — это главный термин.

— Если бы вы победили его, мастер Джинши, возможно, он перестал бы приходить к вам в кабинет только для того, чтобы устроить сцену. А вы не боитесь, что он вернется к своей обычной "нагрузке", когда турнир закончится?

Джинши уговорил Лакана выполнить часть его работы в обмен на место для проведения турнира, и Басен опасался, что, когда все будет сделано, Лакан может предпринять что-нибудь в отместку. Однако Джинши подозревал, что против стратега ему не помогут даже черные камни. Этот лис был гораздо лучшим игроком, чем даже обычный профессионал.

 Но все же... Попробовать, пожалуй, стоит.

«Десять серебряных монет», — подумал Джинши. Не так уж и дорого.

Джинши всё ещё наслаждался тем, что смог вернуться домой до захода солнца. Надо будет обязательно поблагодарить Маамэй.

— Прошу меня извинить, господин, — сказал Басен.

Он собирался вернуться в свой дом. Ночную стражу будет нести кто-то другой. Басен настаивал на том, чтобы ему разрешили остаться в резиденции Джинши и дежурить там, но, честно говоря, Джинши посчитал, что присутствие Басена каждый день будет утомительным, и вежливо отказался.

Суйрэн поприветствовала его, когда он добрался до своего павильона.

— Вы, наверное, захотите поесть, — сказала она с улыбкой.

— Нет, я бы предпочёл сначала принять ванну, — сказал Джинши, но тут же остановился. В воздухе что-то изменилось. Его любимые благовония горели, но пахли слаще, чем обычно. И стражники внутри не были ему знакомы.

— Посетитель? — спросил он.

— Да, господин.

В резиденцию Джинши могло заглянуть очень мало людей. Джинши прошел в гостиную, и охранники в коридоре поклонились, когда он проходил мимо. Там он обнаружил именно того, кого ожидал, сидящего и ожидающего его.

— Вы не нужны сегодня в заднем дворце, господин? — спросил Джинши, поклонившись императору.

— В последнее время надсмотрщик всё время пытается навязать мне всё новых и новых партнёрш, — ответил Император. В одной руке у него был напиток (который он потягивал), в другой — книга (которую он читал), а на лице красовалась необычная щетина. Перед ним лежала доска для игры в го. Очередной участник игры.

— Всё дело в том, какие девушки, по его мнению, отвечают моим вкусам.

Несомненно, речь идет о хорошо сложенных женщинах. Но лидер всей страны не выбирал себе спутниц по размеру бюста. Конкретная супруга может соответствовать его предпочтениям, но при этом оказаться политически провальной - такова была суть жалобы Императора. Но это было не единственное, что занимало его мысли. Его заботила и недавно избранная императрица Гёкуё. Её отец Гёкуэн в данный момент находился в столице. Оставалось неясным, отправится ли он обратно на запад, откуда прибыл, или останется видным гражданином этого города, но последнее казалось более вероятным.

— Вам не по себе, когда рядом находится ваш тесть? — спросил Джинши. Это была его резиденция, и он мог позволить себе быть немного легкомысленным.

— На протяжении всей истории тот, кто носит корону, всегда должен быть внимателен к чувствам окружающих.

Император щелчком поставил камень на доску, затем жестом указал на пустой стул напротив себя, призывая Джинши сесть.

Джинши сел, улыбнувшись Императору. Чаша для го рядом с ним была полна белых камней.

— Впрочем, Гёкуё не легче, чем мне. Если мне приходится заботиться о тесте, то ей приходится каждый день думать о свекрови.

Гёкуё покинула задний дворец и теперь находилась рядом с резиденцией вдовствующей императрицы. Для новой императрицы это было, вероятно, ещё более утомительное существование, чем жизнь в Заднем дворце.

— Кстати, об этом. Когда я на днях навещал её, она попросила меня об одном одолжении.

— Каком?

— Учитывая... уязвимость её новой должности, ей нужен дегустатор еды. Она упомянула, что ей будет приятно, если это будет кто-то, кого она уже знает.

Джинши сдержала порыв нахмуриться.

— И что вы будете делать с девушкой?

— Небеса. Какой девушкой?

Джинши не поддался на приманку. Император покачал книгой в сторону Джинши, явно наслаждаясь. Джинши был уверен, что Император дразнит его. Как и Гёкуё, он был игрив.

Император сказал:

— Я бы рассмотрел её, если бы она была из менее знатного рода.

Он отложил книгу, которая, как и следовало ожидать, была написана чудаковатым стратегом.

Лакан не примыкал ни к одной из придворных группировок, но и не создавал свою собственную. Во дворце считалось здравым смыслом оставлять его в покое, если в этом не было крайней необходимости. Он всегда был холост и даже взял приемного сына, так что никто не предполагал, что у него есть собственный ребёнок. Лакан, в свою очередь, утверждал, что не пытался скрыть её, просто люди неправильно поняли его поведение.

Ещё до того, как Маомао вошла в задний дворец, как рассказывали Джинши, хозяйка борделя встречала Лакана ведром холодной воды, когда он вбегал к ней с восклицанием: "Папа пришёл!". Большинство людей считали, что он пришёл туда, чтобы повидаться с любимой куртизанкой, а на самом деле он был просто раздражительным старым пердуном, которого больше не пускали внутрь.

В каком-то смысле это было невероятно. Только когда он проломил стены заднего дворца, а потом стал регулярно заглядывать в медицинский кабинет (и мешать работе), люди начали задумываться: О, у него есть дочь? Хотя Маомао решительно отказывалась признавать это, то, что она решила делать во дворце, могло повлиять на саму структуру власти при дворе. Гёкуэн уже пустил ситуацию на самотек. Если дочь Лакана станет фрейлиной императрицы, это не улучшит ситуацию.

— Я собираюсь дать Гёкуэну клановое имя. Его положение возрастёт. Мне бы не хотелось подливать масла в огонь.

Даже заявляя о том, что его тесть трусит, император строил планы на будущее. Эти мысли он не озвучивал никому другому, он мог говорить почти сам с собой.

Суйрэн принесла Джинши напиток в сосуде из прозрачного стекла. Кроваво-красная жидкость прекрасно смотрелась в полупрозрачной посуде.

— Это вино довольно кислое, — сказал император, у которого уже стоял бокал.

— Я предпочитаю именно такое вино, — ответил Джинши.

— Я не говорю, что оно мне не нравится. Но мне сказали, что в последнее время в моде более сладкие вина.

При словах "более сладкие вина" в голове Джинши возник образ хмурой Маомао.

— Что-то случилось? — спросил император.

— Нет, ничего.

Джинши понял, что ему грозит серьёзная опасность улыбнуться, и быстро подавил это выражение.

Император бросил на него любопытный взгляд, но просто покрутил свой бокал.

— Внезапная страсть к Го заставляет нас забывать, но на рынках появилось довольно много иностранных товаров.

— Да, господин.

Джинши был в курсе. Вместе с девой святилища с запада прибыло множество разнообразных импортных товаров. Возможно, этому способствовало то, что они снова временно ослабили налоги.

— Знаешь ли ты, какие из них самые популярные?

— Боюсь, что нет, господин.

Император усмехнулся. Он никогда не мог вести себя так расслабленно, выполняя свои официальные обязанности, и, похоже, компенсировал это, когда оставался наедине с Джинши.

— Виноградное вино.

— Виноградное вино?

Джинши наклонил голову.

— Вы же не имеете в виду вино из западной столицы?

Окрестности родного города Гёкуё были богаты виноградом — собственно, вино, которое они пили в тот момент, было из этого региона.

— Вино из западной столицы обладает уникальной терпкостью. Но это новое вино слаще. Я слышал, оно очень хорошее.

— Оно действительно такого высокого качества?

Джинши сделал глоток своего напитка. Да, вино из западной столицы было горьким, но это не было признаком низкого качества. Он также знал, что оно должно было быть слаще: вино, которое он пил в западной столице, на вкус было почти как мёд.

Тема вина навеяла на него какие-то воспоминания. Когда это было? Примерно в то время, когда Маомао поступила на его личную службу после ухода из Заднего дворца. Он отхлебнул из бокала.

— Вы верите, что оно действительно иностранного производства? — спросил он.

— Сам я его ещё не пил, но мои советники говорят, что оно божественно.

— Наверное, лучше вам его не пробовать.

Джинши взглянул на Суйрэн и, когда она подошла к нему, что-то прошептал ей. Она была очень талантливой служанкой и сразу же поняла, чего он хочет. Она вышла из комнаты и вернулась с пакетом.

— Что это? — спросил император, поглаживая бороду.

Джинши показала ему, что находится внутри: металлическая чаша.

— Я получил его в подарок. Где-то в прошлом году.

Мысли вернули его к прошлой весне.

***

— Думаю, вам лучше не пить вино, господин, — сказала молчаливая молодая аптекарша, убирая посуду. Джинши как раз налил себе послеобеденный напиток.

— Почему это? Я видел, как ты проверяла его на наличие яда.

Он покрутил жидкость в чашке.

Аптекарь недавно покинула дворец и вернулась в район развлечений, хотя Джинши впоследствии нанял её в качестве своей прислуги и дегустатора блюд, скрепив сделку предложением отличной зарплаты.

— Да, господин, это так. Насколько я могу судить, в нём не было яда. Но если хотите знать моё мнение, то, по-моему, оно довольно кислое.

— Вот и отлично.

Джинши вообще любил кислые или резкие вина, а не просто сладкие. Суйрэн, должно быть, приготовил напиток в соответствии с его предпочтениями, и это вино прибыло из западной столицы.

— Проблема в вашей чаше, господин.

— Моей чаше?

Он посмотрел на металлический сосуд, который держал в руках.

— Ты думаешь, он может быть отравлен?

— Нет.

— Тогда что?

Аптекарша выхватила напиток у него из рук.

— Прошу прощения.

Она обмакнула палочку в вино и положила капельку в рот. Она долго дегустировала его, а затем вышла из комнаты. Джинши решил, что она выплюнула вино и прополоскала рот.

Вскоре она вернулась с бутылкой вина.

— Теперь оно ядовито, — сказала она.

— Что значит "теперь оно ядовито"?

— Оно заметно слаще, чем было, когда я его пробовала, — ответила она. — Если дать ему постоять ещё немного, оно наверняка станет ещё слаще.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду, но могу ли я предположить, что-то происходит?

— Пожалуйста, — кивнула аптекарша. Выражение её лица оставалось бесстрастным.

— Полагаю, само по себе вино не ядовито, но, если соединить его с чем-то ещё, оно станет таким.

На лице аптекарши появилась легкая улыбка. Похоже, он был прав.

— Металл имеет тенденцию растворяться при контакте с сильнокислыми веществами. Я подозреваю, что эта чаша сделана из свинца, а если подмешать свинец в кислое вино, то оно станет слаще, так я слышала. Говорят, что на западе свинец иногда специально подмешивают в вино в качестве подсластителя.

И люди, которые пили его, часто заболевали.

— В конце концов, я могу высказать только мнение моего отца, но он был уверен, что в случаях отравления, скорее всего, виноват свинец.

Её отец был бывшим медицинским работником заднего дворца и талантливым врачом. Одно время он даже учился на Западе.

Джинши молча отставила свинцовый кубок.

— Я не уверена, что у вас появятся симптомы острого отравления, если вы выпьете из этого кубка один или два раза, но, если вы будете использовать его постоянно, это может быть опасно.

Аптекарша осторожничала; она не любила высказывать свои предположения.

— Если яд подействует, какие симптомы я увижу? — спросил Джинши.

Аптекарша на секунду задумалась.

— Вы помните ядовитый отбеливающий порошок из заднего дворца?

— Конечно. Как я мог забыть?

— Мне рассказывали, что в нём содержалась смесь свинца и уксуса.

Другими словами, у Джинши появятся симптомы, как у тех, кто отравился ядовитым порошком. Он понимающе кивнул.

— Возможно, вы захотите выяснить, как пил тот, кто научил вас пить вино, — сказала она. Если они сами пользовались свинцовым кубком, то, скорее всего, добросовестно передали его Джинши. В противном случае, однако, существовала вероятность нечестной игры.

Это был не первый раз, когда кто-то покушался на жизнь Джинши. Ему нужно будет выяснить, кто стоит за этой чашкой и о чём он думал, когда давал её ему.

— Могу я добавить ещё кое-что, господин?

— Да?

Аптекарь рассматривал вино, все еще находящееся в бутылке.

— Похоже, вы считаете, что это вино специально горькое, потому что его сделала таким земля.

Она осторожно встряхнула бутылку.

— Но я думаю, что оно стало превращаться в уксус из-за долгого пути сюда.

Он замолчал. Она говорила, что вино, которое он так любил пить, на самом деле испортилось.

— Думаю, если более тщательно продумать способы транспортировки, возможно, вино доберется сюда без столь резких изменений в его составе.

В конце концов, западная столица находилась далеко, а путь был долгим и жарким.

— Странно, что мне оно кажется вкусным, — озадачился Джинши.

Выражение лица Маомао стало жестким.

— Усталость притупляет чувство вкуса, и вы становитесь менее чувствительны к горечи...

Джинши промолчал.

— Кроме того, я сама предпочитаю более сухие спиртные напитки.

Нет ничего лучше, чем, когда дегустатор еды выдвигает неявные требования. К несчастью для неё, Джинши всегда предпочитал кислые вкусы. По крайней мере, так он говорил себе.

— Пожалуй, на какое-то время я остановлюсь на виноградном вине, — сказал он.

— Очень хорошо, молодой господин, — услужливо ответила Суйрэн, заслужив хмурый взгляд аптекарши.

***

— Что ж! Я не слышал этой истории раньше, — сказал император, осушив свой кубок. Рядом с ним лежала выпечка, которую приготовила Суйрэн.

— То есть ты хочешь сказать, что вино, которое было так популярно в последнее время...

— Технически испорченное, а возможно, и поддельное.

Этот алкоголь был привезен из другой страны - путь из нее, конечно, был дольше, чем из западной столицы. Сохранить вино в неизменном виде было сложно, а учитывая, что его было ввезено достаточно, чтобы наводнить городские рынки, часть бутылок наверняка была испорчена. Для продажи его нужно было сделать сладким, а это означало, что вино, продававшееся в городе, было ядовитым.

Кроме того, кто-то мог делать вино на месте и выдавать его за импортное, и в этом случае он совершал мошенничество. Импорт подразумевал значительные налоги, и даже если таможенное бремя было легким, оставались транспортные расходы, а также стоимость дефицита. Импортное вино стоило гораздо дороже, чем сделанное в западной столице.

Всегда оставался шанс, что несколько приличных, незапятнанных бутылок проделали этот путь, но это был не самый вероятный сценарий.

— Тот же яд, что и в пудре для лица, — задумчиво произнес Император, отхлебнув из бокала и погладив бороду.

— Кстати говоря, как я понимаю, после запрета этого вещества в заднем дворце ты запретил его продажу на рынках, да?

— Да, господин. Это показалось мне наиболее правильным решением.

— Предположим, что бывшие ингредиенты этого порошка стали подсластителями для этого вина?

Джинши перевёл дыхание, его глаза расширились. Как он мог не догадаться? В этом было столько смысла.

— Я начну тщательное расследование, — сказал он.

Он отставил чашку и откусил от одного из печёных угощений, чтобы успокоиться. Эти лакомства отличались мягким тестом; внутри они содержали сухофрукты. Они слабо пахли алкоголем. Каждый кусочек был уютно тёплым и сладким. Суйрэн должна была знать о приезде императора. Она была его нянькой, как и Джинши, и наверняка хотела порадовать его особыми лакомствами.

— Выпечка Суйрэн всегда прекрасна, как бы часто я её ни ел, — сказал император, явно довольный. Он запихнул одно из угощений себе в рот; не успело оно оказаться во рту, как он запил его своей (только что наполненной) чашей вина. Он провёл рукой по бороде, чтобы убрать крошки, а затем взял свободной рукой черный камень Го.

— Кажется, мы не играли в го с тех пор, как ты вошел в задний дворец, — сказал он, с нежностью возвращая камень в чашу.

Прежний император скончался, когда Джинши было тринадцать лет, и Джинши стал наследным принцем. В том же году он вызвал императора на игру в го, а когда выиграл, получил право войти в задний дворец как "евнух" Джинши. Всё это для того, чтобы отказаться от должности кронпринца.

— С тех пор я придерживаюсь мнения, что мужчина не должен делать ставки в игре го, — сказал император.

— Боюсь, теперь вы не сможете взять свои слова обратно.

— Я же сказал, если ты хочешь стать императором, я с радостью дам тебе этот титул, когда придёт время.

Он всё ещё не выполнил свою часть сделки с Джинши.

— Я не желаю этого.

Он даже не хотел быть кронпринцем. Но в то время у Императора не было детей, а остальные отпрыски бывшего императора погибли задолго до этого. Он был вынужден искать себе новую замену.

— Никогда еще я так не жалел о том, что проиграл партию, как в тот день, — сказал император.

— О, я сомневаюсь, что это правда.

У императрицы Гёкуё был сын, наследный принц, а ещё она подарила Императору дочь, которую он очень любил. У супруги Рифы тоже был сын. Какой смысл теперь восстанавливать Джинши в звании корнпринца? Даже если бы для этого были какие-то причины, это непременно вызвало бы искры.

Приближался осенний праздник в саду, когда, как ожидалось, Гёкуэну наконец-то представят его новое имя. Если бы не неприятности с шаохской девой святилища, император уже сделал бы это. Он не мог позволить себе злить тестя ещё больше, а Джинши не мог позволить себе расстроить деда следующего императора.

Он не хотел стать причиной гражданской войны, но в то же время ему нужно было избежать искр, которые уже летели. Джинши нужно было многое сделать, а средств для этого не хватало. Ему нужно было больше власти.

— Может быть, я могу обратиться к вашему величеству с одной просьбой?

— Ты ведь не выдумываешь очередную заумную схему? Предупреждаю, больше никаких пари.

— Это мелочь, — ответил он, беря чашу с черными камнями. Или попытался —  император, похоже, тоже хотел сыграть чёрными и не хотел упускать.

— Если я выиграю, я бы хотел, чтобы ты одолжил мне на время своего наставника по игре в Го, Мудреца.

Бросив на Джинши вопросительный взгляд, император отпустил чашу.