Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Фонарное растение

Глава 12: Фонарное растение

В тот день, когда они пришли в задний дворец, воздух был совсем другим.

Джинши направился к нефритовому павильону, с ним были Гаошун и несколько других евнухов. Супруга Гёкуё была не в себе уже несколько дней, и сегодня утром ему пришло известие, что она, кажется, скоро родит.

Приёмный отец Маомао, человек по имени Луомен, всё время находился рядом с супругой, но ребёнок не хотел рождаться. Оставался вопрос, будет ли это тазовое предлежание — ведь именно поэтому Луомен вызвали из района удовольствий.

Никто официально не упоминал о том, что супруга родит, но напряжение в воздухе в нефритовом павильоне подсказывало, что все знают. Другие дворовые дамы пытались заглянуть во внутреннее помещение снаружи. Но как только они заметили Джинши, они покраснели и поспешили обратно к работе.

Прошло уже десять дней с тех пор, как Маомао исчезла.

Джинши был встречен Хоннян, которая выглядела немного измождённой, когда она проводила их в павильон. В коридоре стояла большая раковина и чайник, нагревающийся на жаровне, готовые к моменту рождения ребёнка. Они, очевидно, подготовились на случай родов.

— Как она? — спросил Джинши, заставляя себя звучать спокойно и собранно. Фрейлины смотрели на него тревожно, но подробности дал ему вышедший из комнаты пожилой мужчина.

— Схватки на данный момент прекратились. Я пока не могу сказать, когда ребёнок может родиться.

В принципе, это может произойти в любое время, хотя на данный момент это всё ещё будет немного рано.

— А как сама мать?

— Супруга всё ещё бодра и спокойна. На данный момент я не думаю, что есть опасность неправильного положения плода.

Так что лечение Маомао помогло. Это было облегчение, но они всё ещё не избежали опасности. Всё ещё слишком много переменных.

В коридоре был еще один мужчина; он был одет в костюм врача и имел тонкие усы. Он был официальным врачом заднего дворца, но в данный момент он был не более чем препятствием, и служанки, казалось, возражали против его присутствия. У его ног была кошка — слишком взрослая, чтобы называться котёнком, Мяомяо теперь была настоящей молодой кошкой. Джинши не мог не задаться вопросом о гигиене, но кошка помогала отвлечь принцессу Линли, которая в противном случае отчаянно хотела пойти к своей матери, так что, возможно, это было хорошо.

Обычно задний дворец, честно говоря, мог обойтись без своего врача, но в данный момент Джинши был рад, что он там. Выражение мужчины было легко прочитать, и в данный момент он явно страдал от ощущаемой потребности быть полезным и огорчён тем, что Маомао всё ещё отсутствовала. Комбинация казалась настолько вероятной для простых ошибок, что служанки Нефритового Павильона, очевидно, приказали ему стоять на одном месте и не двигаться. Увидеть кого-то, кто явно был еще более расстроен, чем он сам, на самом деле помогло успокоить Джинши, позволив ему отложить свою нарастающую панику.

— Хорошо, — сказал Джинши. — Я пока уйду. Если что-то случится, отправьте гонца.

— Да, господин, — сказала Луомен с поклоном.

Гаошун появился почти в то же самое время, когда Луомен ушёл.

— Мастер Джинши, — сказал он.

Джинши послал его к главной горничной о другом вопросе.

— Да? Что случилось?

— Э-эм...

Гаошун оглянулся, эффективно давая понять, что эту беседу следует провести в приватной обстановке.

Роды могли возобновиться в любой момент, но Джинши вряд ли мог стоять там бесконечно, поэтому он оставил двух евнухов, а затем вышел из Нефритового павильона.

— Хорошо. Что случилось?

— Это касается исчезнувшего евнуха. Я спросил других евнухов, знают ли они что-нибудь о данном вопросе.

Пропавший носил имя Тянь, что означает Небо. Обычное имя, можно услышать везде. Сообщения говорили, что Тянь не был очень близким с другими евнухами. Он был красивым на внешность и часто окружался женщинами дворца, но, кажется, у него была и другая сторона. Из всех евнухов, освобожденных от рабства у варваров, только он не имел других личных знакомств в группе. Другими словами, возможно, он проник среди них до их прибытия в задний дворец.

Самая безопасная версия была в том, что это был его план с самого начала. Это объясняло, почему Тянь старался не подходить к кому-либо, и это означало, что они тратят время, даже не имея никакой информации.

— Один евнух сказал, что видел кого-то, кого принял за Тяня, молящегося перед святыней.

—  Осмелюсь сказать, что это не редкость.

В заднем дворце не было недостатка в больших и маленьких святынях. Молитва время от времени — это минимум, что можно ожидать от преданного верующего.

— Да, но...

Из складок его одежды Гаошун вытащил диаграмму заднего дворца; он указал на храм в северном квартале.

— Это... — начал Джинши. Это был храм, посвящённый почитанию тех, кто умер в заднем дворце, том же месте, где они проводили похороны наложницы Цзин. Обычно тех, кто умирал здесь, возвращали к их семьям, но были и те, у кого не было куда идти даже после смерти. Джинши сразу повернулся к северному кварталу.

— Мужчина, с которым я говорил, сказал, что Тянь посещал могилу.

— Чью?

— Боюсь, он не был уверен.

Джинши фыркнул и скрестил руки. Он решил сам отправиться и осмотреть это место. У него было и другие дела, но он просто не мог оставить это так.

В заднем дворце царило ужасное настроение. Здесь должны были рождаться и воспитываться будущие сыны небес. Конечно, жители желали отдалиться от всего такого несчастного. В то же время те, кто служил привилегированным, имели свою традицию: те, кто лежал с императором однажды, никогда не могли покинуть задний дворец, пока живы. Были, конечно, и исключения. Наложницы, отданные подчинённым по политическим причинам или в качестве награды за верную службу. В основном, однако, такие женщины были дочерями влиятельных людей. Простая служанка, чей цветок увял на ветке, которая никогда не производила потомства, могла ожидать, что она просто исчезнет здесь, в этом саду, её имя будет записано и никто его не вспомнит.

Место, куда сейчас отправлялся Джинши, было местом, где спали эти цветы.

Там даже не было и десяти надгробий — хотя он не знал, много это или мало — и все они принадлежали женщинам, которые служили во дворце во времена предыдущего императора. Надзиратели заднего дворца решили (назовите это капризом, если хотите), что слишком много похорон вскоре станет проблемой.

Когда они прибыли, они обнаружили, что кто-то уже там. Очень необычно, чтобы кто-то посещал могилы безымянных женщин дворца. Даже с расстояния они могли видеть, что посетитель — старая женщина; она сидела перед ближайшим, относительно новым надгробием.

Той женщины, возможно, было больше сорока лет, и её лицо выражало силу. Перед могилой были цветы, которые она, должно быть, сорвала где-то, и ветка фонарного растения — Джинши сказал бы, что это немного не по сезону. Может быть, кто-то другой оставил его там раньше.

Женщина встала, и тогда она заметила Джинши и Гаошуна. Её глаза на секунду расширились, но затем вернулись в норму, и она вежливо поклонилась, прежде чем двинуться к выходу. Нет ничего плохого в посещении могил; у них не было причин подозревать её в чем-либо.

Кроме одного.

Когда женщина проходила мимо, Джинши почувствовал сильный запах алкоголя. Очень сильный, как будто он мог бы опьянеть только от запаха. Почти не задумываясь, он схватил её за запястье.

Она не смогла скрыть свой шок. Тем не менее, ей удалось сохранить спокойствие, когда она сказала:

— Могу ли я вам помочь, господин?

Обычно Джинши никогда не сделал бы что-то такое импульсивное. Он бы более тщательно обдумал свои действия, а не внезапно схватил за руку женщину дворца. Но несмотря на то, что он убедил себя, что он совершенно спокоен, он теперь видел, что он был гораздо более расстроен, чем он понимал.

— Где Маомао? — спросил он. Он почувствовал, как напряглась женщина. Гаошун и другие евнухи молча наблюдали за ними.

«Успокойся», — Джинши сказал себе.

Он должен успокоиться. Когда он снова заговорил, это было с его обычным медовым тоном.

— Мне интересно узнать о определённой веснушчатой женщине дворца. Вы случайно не знаете что-нибудь о ней?

Он использовал улыбку, которая так часто помогала ему получать то, что он хотел от женщин дворца, но эта женщина не улыбнулась в ответ; вместо этого, она побледнела. Она выглядела, как будто увидела гоблина. Зрачки женщины расширились; Джинши мог почувствовать, как её пульс участился там, где он держал её запястье. Она знала что-то. Он был уверен в этом. Он сжал её руку сильнее, чтобы она не смогла убежать.

Женщина посмотрела на него, широко открыв глаза. Возможно, в её жилах текла иностранная кровь, потому что её глаза были зелёными. Внезапно, хотя она смотрела на него, её взгляд стал отдалённым.

— Старая память вернулась ко мне, — сказала она. — Кто-то зовет меня добрым голосом, даёт мне сладости из чужой страны.

Огромные слёзы начали катиться по её щекам, но Джинши не мог понять, что она говорит.

— Никто не помнит, как он выглядел, когда был молодым. Всё, что я слышала, это то, что к тому времени, когда он состарился, он был лишь тенью своего прежнего я. Он перестал приходить ко мне после моего четырнадцатого года, поэтому я ничего не знаю о том, как он выглядел после этого времени.

«О ком говорила женщина? Что она говорила и почему?»

Джинши видел, что даже глубже зелёного оттенка в глазах женщины была злость.

— Но и у него был голос, словно мёд, и лицо, словно небесной нимфы.

В её голосе было убеждение.

— Почему бы такому, как ты, унижаться и притворяться?

Хватка Джинши ослабла, всего на мгновение, но это было всё, что нужно было Шенлю; она оттолкнула его и побежала. У неё никогда не было надежды на побег, ведь с евнухами повсюду она была скоро поймана.

— Что мы с ней делаем, Мастер Джинши? — спросил мужчина, который её поймал. Даже когда он говорил, женщина достала из складок своего одеяния маленькую бутылку, открыла пробку и выпила содержимое. Гаошун уже кричал, ещё до Джинши:

— Заставьте её это вырвать!

Он приказал одному из евнухов принести воду, удерживая обессиленную женщину сам и засовывая пальцы в её рот, пытаясь заставить её рвать. Джинши мог только смотреть.

— …ши! Мастер Джинши!

Он на мгновение испугался крика Гаошуна. Он, должно быть, был полностью вне себя. Вода уже была снова с ним, и он наливал её женщине в горло. Бутылка, из которой она пила, катилась по земле. Джинши узнал её как одно из сосудов, в которые Маомао наливала свой спирт. Крайне крепкий спирт сам по себе был ядом, и эта женщина только что выпила целую бутылку. Ветер поднялся, сдувая цветы перед могилой и трясущиеся ягоды растения-фонаря.

— Мастер Джинши, что мы должны сделать? — с силой спросил Гаошун. Джинши вдруг осознал, что морщины на лице другого мужчины практически перед его глазами.

— Мастер Джинши, вам нужно взять себя в руки; вы, конечно, знаете это. Вам не нужно беспокоиться из-за шутки дворовой женщины.

— Шутка? — спросил Джинши. Кто бы выпил флакон яда в шутку? Разве всё это не началось потому, что Джинши импульсивно схватил её за руку? И действительно ли тот человек, о котором говорила женщина, был...

— Гаошун... Действительно ли я похож на него?

Эта мысль всегда беспокоила Джинши, с самого маленького возраста. Он не походил на этого человека. Ни на своего старшего брата, ни на свою мать. Так на кого же он похож? Этот вопрос питал необоснованные слухи среди придворных дам. Истории о том, что он незаконнорождённый.

Это было практически смешно: что он делает здесь, в этом саду женщин? Он попросил своего старшего брата позволить ему принять эту личность, чтобы отказаться от своего статуса наследника... Это было смешно, просто и ясно.

Всё ещё раздражённый собой, он подошёл и встал у могильного камня, который посещала Шенлю. Он хотел рассмеяться до слёз, но у него всё ещё была работа. Медленно он преклонился перед камнем и поднял красный стручок растения фонаря, который упал. Теперь, когда его сезон закончился, он начал разрываться, обнажая красный плод внутри. Он помнил, что слышал, что растение фонаря может помочь вызвать аборт. И когда он увидел вырезанное имя на надгробии — имя, которое однажды исчезнет со временем, — он подумал, что понимает, почему кто-то предложил это растение здесь.

"Тайхоу"

Совершенно обычное имя для служанки. В наши дни не так популярно в столице, но в сельской местности женщины называют своих дочерей Тайхоу толпами. Здесь, однако, на этом могильном камне, имя было незабываемым.

Это было имя служанки, которая умерла в прошлом году. Женщина, чья единственная радость в замкнутом мире заднего дворца заключалась в том, что она собирала группы женщин вместе, чтобы рассказывать страшные истории. У неё совсем не было семьи. За одним исключением. Если бы дочь, родившаяся от приставления к дворцовому лекарю, выжила...

Тайхоу. Пропавший евнух и служащая женщина. И...

Нет. У него всё ещё не было всех частей этой головоломки. Но его интуиция позволяла ему заполнить пробелы, и медленно интуиция стала уверенностью. Джинши знал, куда ему нужно было идти дальше.

Если бы ребёнок, рождённый в то время, выжил, то сейчас ему было бы на два года больше, чем императору. Предположим, изгнанный врач взял ребёнка с собой. Говорили, что они исчезли после этого, но это вызывало сомнения. Что-то в этом не сходилось.

Женщина по имени Тайхоу была служанкой одной из наложниц — не кто иной, как мать Лоулан, жена Шишоу. Говорят, что Тайхоу была родственником клана Ши, дальним родственником матери Лоулан.

«Может быть, она что-нибудь узнает о ребёнке, рождённом этой служанкой и исчезнувшим доктором», — подумал Джинши и повернулся к Гранатовому павильону.

Не было намёка на строгость, которая царила в павильоне до прошлого года. Ей на замену пришла показная экзотика. Джинши вздохнул про себя, затем заставил себя улыбнуться. Фрейлина поклонилась ему, почти застенчиво, и провела его внутрь.

Они прошли через коридор, украшенный яркими изделиями из перламутра, затем попали в приёмную комнату, в которой его обычно видели. Хозяйка павильона лежала на своей кушетке, как обычно, полируя ногти.

Джинши позволил своим глазам скривиться в улыбке. Супругу Лоулан сопровождали шесть фрейлин, и все они усердно исполняли все её потребности. Каждая из них была одета в яркий наряд. Сегодняшней темой, похоже, была традиционная одежда островного государства на востоке. Каждая из женщин была одета в многослойные одежды, и это было яркое зрелище. Женщины были настолько тщательно покрыты, что нельзя было даже разглядеть очертания их тел, и в то же время они нанесли макияж вокруг глаз, из-за чего они выглядели широко раскрытыми и сердитыми, придавая их лицам угловатый вид. Общий эффект был, в лучшем случае, странным. Джинши подумал, что это делает их похожими на ухмыляющихся лис.

Он задавался вопросом, что заставляет Лоулан и её дам одеваться так экстравагантно. Осознаёт ли она, что императору это не нравится? Джинши знал, что Лоулан очень хорошо понимает своё место как высшей супруги и ещё лучше своё место как дочери Шишоу.

Лоулан что-то шепнула одной из своих придворных дам, прикрывая рот складным веером из перьев.

«Очень изысканный способ общаться», — подумал Джинши, но это не могло быть всем. Он пришёл сюда, уцепившись за самую слабую надежду, и это заставило его оценить тонкие детали, которые в противном случае могли бы ускользнуть от его внимания. Например, родинка на виске Лоулан. Она пыталась скрыть её макияжем, но она всё равно была слегка видна. Возможно, пот размыл белую пудру в некоторой степени.

Если Джинши правильно помнил, у Лоулан не было родинки на виске.

Он не стал садиться на предложенное ему кресло. Вместо этого он направился прямо к супруге Лоулан.

— В чём дело? — спросила одна из служанок, выглядя возмущенной.

— Наверное, даже вы, мастер Джинши, должны соблюдать некоторые правила приличия.

«Как звали эту женщину?»

Джинши гордился тем, что знал, сколько женщин работает в каждом из павильонов, их имена и откуда они приехали. Дамы Гранатового павильона, однако, постоянно меняли свою одежду и макияж, и все они имели похожие телосложения. Таким образом, он знал их имена, но никогда не мог их связать с их лицами. Вместо этого он отличал их по мелким деталям - у кого есть родинка или чьи глаза имеют определённую форму.

Джинши протянул руку, схватил веер Лоулан между пальцами и бросил его в сторону.

—  Я не позволю, — воскликнула одна из служанок. Супруга Лоулан отвернулась от Джинши, будто боялась его, и её дамы стали между ними. Полное проявление верности своей госпоже - или так казалось.

Джинши только взглянул на евнухов, которые сопровождали его, и они отодвинули женщин в сторону, освободив ему путь к Лоулан. Он схватил её за плечо, не слишком нежно, и заставил повернуться к себе. Даже под её обильным макияжем он мог видеть, как она покраснела.

— Мне кажется, что у Супруги Лоулан было семь служанок, — сказал он. Как дочь Шишоу, её сопровождали не менее пятидесяти служанок, когда она входила в задний дворец. Джинши удерживал Лоулан на месте и смахнул макияж вокруг её глаз пальцами, обнажив большие двойные веки. А как звали женщину с родинкой на виске?

— Я думаю, что тебя зовут... Соурин. Или - нет, Рэмпу, так ли это? — улыбнулся Джинши, очень преднамеренно не позволяя гневу проникнуть в его лицо. Фрейлина, превратившаяся в Супругу Лоулан, однако, побледнела от красноты и начала дрожать.

— Мас...

Одна из других фрейлин снова подошла, чтобы встать между ними, но Джинши просто посмотрел на неё, и она заметно пошатнулась и отступила назад.

— Где настоящая Супруга Лоулан?

«Она всё это заранее запланировала?»

Армия слуг, фрейлины, физически похожие на неё, и постоянно изменяющиеся, ослепительные костюмы — всё это, чтобы никто не заметил, если супруга поменяется местами с одной из её служанок. Была ли это её цель с самого начала? И где находится настоящая Лоулан сейчас?

— Куда она ушла? — спросил Джинши. Женщина, выдающая себя за Лоулан, сильно затряслась, но ни слова не сказала. Джинши сжал свою хватку.

— Куда она ушла?

Когда он задал этот вопрос в третий раз, женщина, которая пыталась вмешаться, приблизилась и обняла фальшивую супругу пытаясь защитить. Она посмотрела на Джинши.

— Мне очень жаль, господин. Но я клянусь, она действительно не знает.

Раньше он не заметил из-за совпадающих нарядов, но эта женщина была на несколько лет старше фальшивой супруги.

— Пожалуйста, сжальтесь.

Женщина, глубоко огорчённая, посмотрела на ноги фальшивой супруги. Длинный подол юбки был влажным, и капли можно было видеть, стекающие по немым ногам женщины и капающие с её пальцев. Так что фальшивая Лоулан была настолько напугана, что потеряла контроль над мочевым пузырем.

Джинши отпустил подбородок фальшивой Лоулан. Её глаза расширились; зрачки расширились, дыхание было тяжёлым, и она всё ещё тряслась. Бледная кожа её подбородка и шеи явно показывала следы, где Джинши схватил её.

Это было проявление насилия, о котором Джинши и не думал. Слишком грубо, слишком некультурно для него.

Приём дочерей влиятельных чиновников в задний дворец имел свои преимущества для императора. Да, чиновники могли надеяться, что их дочь может родить наследника престола, но это также могло связать их руки. Для многих родителей, не для всех, но для многих, их дочь — это самое дорогое. Птичья клетка, которой был задний дворец, эффективно держала этих драгоценных девушек в заложниках.

Учитывая, как Шишоу настаивал на том, чтобы Лоулан попала в задний дворец, он явно баловал её. Его дочь стала высшей супругой, но хотя император был обязан относиться к ней с определённым уровнем уважения, ожидалось, что она будет вести себя в соответствии с определёнными стандартами.

Джинши уже перестал думать о ней как о "супруге" Лоулан. Потому что она нарушила эти стандарты.

— Она сказала, что не вернётся, — сказала служанка.

Женщина, которая сказала, что она главная прислужница Лоулан, подверглась допросу Джинши вместо фальшивой супруги, которая едва могла дышать нормально, не говоря уже о поддержании разговора. Из того, что собрал Джинши, её подтолкнули к тому, чтобы стать двойником Лоулан, потому что она имела самое близкое физическое сходство с ней; Женщина на самом деле не понимала ни ситуации, ни последствий того, что она делала. Она думала, что требование выдать себя за свою хозяйку было просто очередной прихотью Лоулан.

Джинши сжал одну руку в кулак. Он ошибался. Теперь он знал, что это был неправильный способ подхода к ситуации, не то, что сделал бы Джинши со своей нежной улыбкой. Но он не был достаточно спокоен, чтобы придумать другой способ решить проблему.

Так что она не вернётся. Вероятно, это означало, что она сбежала из заднего дворца. Это серьёзное преступление, которое в некоторых случаях наказывается смертью. И как плохо, когда преступление совершает высшая супруга. Как сказала однажды дочь аптекаря, это похоже на куртизанку, обрывающую связи со своим домом. Джинши улыбнулся самому себе; это было похоже на неё сравнивать место, где рождаются дети императора, с обычным районом удовольствий.

Девушка. Кого-то ещё они всё ещё не нашли. Зная Маомао, всегда была возможность, что она пошла добровольно. Но скорее всего, у неё не было другого выбора.

Но почему? У него всё ещё было так много вопросов. Он тщательно расспросил главную фрейлину, но тот покачал головой. Он всегда мог подвергнуть её пыткам, но не думал, что это приведет его к чему-либо. Её глаза говорили, что она говорит правду.

Он заключил фрейлин Гранатового павильона, служанок, евнухов, всех, кто связан с Лоулан, в одном месте. "Классная комната" была примерно подходящего размера. Тем временем, евнухи занимались утомительной работой проверки каждой женщины в заднем дворце, на всякий случай, но пока они не нашли никого, кто бы походил на Лоулан.

Джинши знал, что он не в состоянии справиться с родами Супруги Гёкуё; вопреки его желаниям, он поручил Гаошуну эту работу.

Джинши сидел в своём кабинете, обхватив голову руками. Басен был с ним, возможно, потому, что это было чрезвычайное положение, потому что в этот момент он доложил:

— Не так давно мастер Лакан повредил стену в заднем дворце, пытаясь ворваться внутрь.

Лицо Джинши было напряжённым; он не думал, что смог бы улыбнуться, если бы хотел. Это было невероятное дело, но человек с моноклем сделал это.

— Слух, должно быть, просочилось каким-то образом, — сказал Басен, делая гримасу, как будто жует что-то горькое.

— И нынешнее местонахождение Шишоу всё ещё неизвестно.

Было ясно, почему Басен больше не обращался к этому человеку почётным титулом: его дочь Лоулан бежала из заднего дворца, и как её отец, он тоже считается предателем императора.

Тем временем, они также получили отчёт о состоянии Шенлю после употребления алкоголя. Она каким-то образом выжила, но ещё не пришла в себя. Им сказали, что она была личной знакомой Тайхоу, и это, без сомнения, было причиной её участия в этом заговоре против престола.

«После ухода бывшего императора её гнев», — подозревал Джинши, — «обратился против заднего дворца в целом.»

Они даже не знали, кто ещё в клинике мог быть вовлечён. Возможно, они просто молча соглашались, потому что, как и Шенлю, они были жертвами бывшего правителя.

У Джинши не было времени сидеть сложа руки. Он хотел улететь из заднего дворца и найти Лоулан. Но у него просто не было достаточно информации. Бежать сейчас было бы как искать иголку в стоге сена.

«Сначала», — подумал он, — «мне следует выяснить, что делает Шишоу.»

Да, у него уже был человек, который работал над этим. И это не оставляло Джинши ничего, кроме как ходить туда-сюда в своём кабинете.

— Мастер Джинши, — сказал Басен, бросив взгляд в его сторону. Посетитель подходил к офису, и Басен, кажется, пытался напомнить ему, что ему не следует показываться в таком жалком состоянии. Джинши ничего не оставалось, как сесть и притвориться.

Басен взглянул на зеркало, которое было расположено так, чтобы скрыть то, что находилось внутри комнаты; затем он ожидал своего гостя с видом некоторого недоумения.

Вошёл простой чиновник, человек невысокого роста, которого можно было бы назвать неженкой, если бы он был женщиной. На нём были круглые очки, но, кроме небрежно причёсанных волос и узких, лисьих глаз, в молодом человеке мало что было заметно необычного, хотя он казался как-то странно знакомым.

Молодой человек положил руки в рукава и поклонился. Джинши подумал, что заметил что-то запрятанное в поясе молодого человека; когда он посмотрел немного внимательнее, он понял, что это был счётный аппарат.

— Приятно познакомиться. Меня зовут Кан Лахан.

С этим простейшим представлением молодой человек улыбнулся. Это имя. Ах, так вот кто он напоминал. Никто бы не узнал, кто он, если бы он назвал себя членом Дома Кан, потому что во всей стране Ли было всего около двадцати фамилий. Таким образом, когда указывали на свои семьи, люди часто использовали имена почёта, которые часто передавались из поколения в поколение. Отдельно от таких фамильных имен почёта, существовали также имена почёта, присвоенные различным домам с древних времён Императорской семьей.

В случае мужчины, стоящего перед ними, Ла было его именем почёта. Во внешнем дворце было всего два человека, которые претендовали на это имя: Лакан и его усыновлённый племянник. Единственным другим человеком, которого можно было бы считать, был мужчина, который недавно пришёл в задний дворец в качестве врача – Луомен. "Луо" — это тот же иероглиф, что и "Ла".

Всё это порождало вопрос, что делал усыновлённый сын Лакана здесь?

— Тебе что-то нужно от меня? — Джинши имел более высокий ранг, чем Лахан в официальной иерархии, поэтому внезапное появление молодого человека само по себе могло считаться невежливым. Однако Джинши знал, что использование своего положения и страшных выражений не приведёт его никуда в этом случае. И независимо от его статуса, некоторые чиновники просто относились к нему с меньшим уважением из-за того, что он евнух.

— Я подумал, что вам может быть интересно это увидеть, господин.

Лахан достал свиток из рукава и передал его Басену. Басен осмотрел его, затем передал Джинши. Джинши, в свою очередь, решил взглянуть на него, полагая, что доставка от сына Лакана может быть значимой. Он развязал шнур, который держал свиток закрытым, и развернул его, затем с изумлением посмотрел на него.

— Что вы думаете, господин, если можно спросить?

Лахан всё ещё улыбался, выражение его лица было глубоко самодовольным и довольно неприятным, но содержание свитка полностью оправдывало его самодовольство. Это был список слов и чисел, но в зависимости от того, как на него посмотреть, это было также что-то другое.

— Это то, о чём мой приёмный отец недавно поручил мне узнать. Я думаю, ему совсем не нравилось не знать, откуда идут фейфа. В общем, я немного пошарил в связях чиновников, которых недавно наказали, и обнаружил очень интересную закономерность.

Свиток был записью о поступлениях. Такого рода вещи могли легко увидеть люди, связанные с комитетом, отвечающим за национальное казначейство. Даже чиновники других комитетов могли видеть подобные вещи, если они следовали правильным процедурам.

— Я подумал, что будет проще показать вам первоисточник. Конечно, это только выборка, которую я сделал, иначе это слишком много для анализа.

Отрывок или нет, он расположил числа так, чтобы даже неспециалисту, как Джинши, было понятно. И они показали, что за последние несколько лет расходы одного правительственного органа особенно выросли.

— Интересно, не так ли? За последние несколько лет не было ни засухи, ни нашествия насекомых, и всё же цена на зерно постоянно растёт. Почему, по вашему мнению, так происходит? Мне это показалось очень странным, поэтому я изучил рыночную цену за тот же период, и похоже, что цена на зерно была самой стабильной среди всех товаров.

Он явно что-то строил. Было что-то ещё, цена на что-то тоже росла из месяца в месяц, вместе с ценой на зерно.

— И было что-то еще: по какой-то причине цена на железо тоже постепенно растёт. Здесь вы можете видеть, как цены на металлы по всей стране растёт — они, случайно, не строят где-нибудь колоссальную статую?

Джинши понял, к чему вёл Лахан. Он положил свиток и посмотрел на молодого человека, который, безусловно, разделял его проницательность, по крайней мере, с его приёмным отцом. Цена на зерно может не звучать так важно, но его было очень много. Даже небольшое повышение цены означало бы значительный рост стоимости. И что, если Лахан предполагал, что кто-то забирает разницу себе?

Что касается повышения цены на металл, это подразумевало увеличение спроса. Это могло быть вызвано, скажем, когда кто-то строит памятник, чтобы показать свою власть, или какой-то другой очень заметный проект, начинает собирать материал со всей страны. Даже котлы и сельскохозяйственное оборудование могут быть реквизированы и переплавлены. Но есть и другие причины, по которым цена может повыситься...

— Я способен более внимательно изучить обращение денежных средств за последние годы. Включая места, где они, кажется, сосредоточены, — сказал Лахан. Именно то, что Джинши надеялся услышать. Казалось, что он пришёл сюда, чтобы сказать именно это.

Джинши почувствовал просьбу в взгляде Лахана. Несомненно, поэтому он принёс этот свиток Джинши: люди вроде него никогда ничего не делали, если это им не служило.

— И что вы хотите взамен? — прямо спросил Джинши.

Выражение Лахан смягчилось, как будто он просто ждал, когда Джинши спросит. Он достал листок бумаги из рукава, хотя выглядел несколько неохотно.

— Возможно, вы будете так любезны рассмотреть эту сумму.

Бумага была счётом на ремонт стены заднего дворца. Джинши мог только предположить, что это была стена, в которую повредил Лакан.