Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Эпилог

Эпилог

В тот день столица была в полном восторге. Ведь император наконец-то взял в жены императрицу, и в это же время был представлен новый наследный принц. Праздничная атмосфера, нагнетаемая предвкушением нового года, достигла даже квартала удовольствий, и юные подмастерья были вне себя от восторга.

Императрицу звали Гёкуё, а наследный принц — её сын. Ребёнок был доставлен в целости и сохранности.

Как бы радостно это ни было, но это означало, что у Маомао теперь нет работы, и мы снова находим её в разрушенном доме, аптекарской лавке, измельчающей травы.

— Эй, Веснушка, как насчет перекусить?

Мальчик, достаточно молодой, чтобы его голос не изменился, открыл дверь и вошел. Его звали Чоу-у: сопляк с дурацкой щелью между передними зубами. От старого имени они отказались. То, что его новое имя звучало несколько похоже, было тактикой отчаяния, так как мальчик, похоже, слабо помнил, как его когда-то звали.

Видно было, что он всё ещё непоседливый ребенок, но только несколько дней назад он наконец-то смог встать на ноги. До этого он находился в каком-то оцепенении, и невозможно было сказать, благодаря ли молодости или просто удаче он снова стал таким активным.

В конце концов, все пятеро детей ожили. Маомао приложила все усилия, чтобы они дышали, в том числе вызвала Суйрей, которую перевели в другое место, чтобы она помогла им с "воскрешением". Она сказала, что эксперименты ещё не закончены. Несомненно, она хотела бы подождать, пока действие препарата будет лучше изучено, прежде чем делать что-то подобное. Но обстоятельства не оставляли другого выбора, кроме как дать детям лекарство. В результате у некоторых из них возникли побочные эффекты.

Чоу-у проснулся последним из пятерых.

Этим детям, которые в противном случае отправились бы на виселицу вместе со своими родителями, дали новые имена и приютили в новом доме. А вот Чоу-у так и остался в районе удовольствий. К счастью или к худу, он потерял память. Кроме того, у него был легкий паралич половины тела, но в сложившихся обстоятельствах можно сказать, что ему повезло. Некоторое время казалось, что он вообще не очнется.

Никто не знал, каким образом дети выжили, но в любом случае они должны были отправиться жить к бывшей супруге А-Дуо. Некоторые утверждали, что их следует отправить в разные места, но А-Дуо считала, что это было бы излишней жестокостью.

Маомао была поражена, когда увидела бывшую супругу: на ней почему-то была мужская одежда, но она казалась гораздо более живая, чем когда-либо, когда она жила в заднем дворце. Но что действительно поразило Маомао, так это сходство бывшей супруги с Джинши.

«Я задумывалась. Может ли это быть...»

Нет, нет. Давайте оставим эту мысль. Маомао выкинула из головы свои фантазии.

А-Дуоприютил не только детей, но и Суйрей. Да, она была чем-то вроде занозы в заднем дворце, но можно было сделать поправку на обстоятельства, и прежде всего на то, что в её жилах текла кровь бывшего императора, что говорило в её пользу. За ней, конечно, будут пристально наблюдать, но жизнь её будет пощажена.

Чоу-у был отправлен в район удовольствий, так как считалось, что из-за отсутствия воспоминаний его лучше воспитывать отдельно от других детей. Маомао подумала, что это может привести к беспорядку, но её это не касалось. Или, по крайней мере, не должно было иметь - так что же этот мерзкий сопляк делал в её магазине? Они настаивали на том, что это действительно самое безопасное место для него, но Маомао была проклята, если бы знала, насколько это так.

Мальчишка начал рыться в аптеке, и Маомао нанесла ему звучный удар костяшками по макушке.

— Йоууу Зачем ты это сделала?!

— Это не для тебя, — сказала Маомао, выхватывая у него пачку дорогих рисовых крекеров, которую ей дала одна из сестер. Вместо этого она бросила ему кусочек коричневого сахара из того же ящика. Этого оказалось достаточно, чтобы удовлетворить Чоу-у, и он вышел из магазина, похрустывая им. Там был добродушный охранник, который иногда играл с ним; вероятно, туда он и направился.

Говорят, что дети очень легко приспосабливаются к новым условиям, и Чоу-у — живое тому подтверждение. Вместо того чтобы впадать в депрессию по поводу амнезии, он радовался тому, что у него есть прекрасные дамы, которые любят его, и дружелюбный парень, с которым он может играть. На самом деле, в данный момент он почти ни на что не жаловался. Старая госпожа, в свою очередь, получила хорошую компенсацию за то, что взяла его к себе, а ничто так не согревало её душу, как денежные поступления. Иными словами, ей ещё долго не придется на него обижаться.

Маомао лениво лежала на полу и хрустела солеными рисовыми крекерами. Она сложила старую потрепанную подушку и подложила её под голову, затем улеглась и устремила взгляд ввысь.

Её старик, Лоумен, не собирался возвращаться в район удовольствий; на данный момент было решено, что он останется во дворце. Его изгнали на сомнительных основаниях, да, но он был человеком непревзойденного таланта. Император, несомненно, не хотел его отпускать.

И почему Маомао была здесь, а не на службе у Джинши? На это тоже была причина.

Секи-у в свое время навещала Маомао. (Хотя она знала, что Маомао — аптекарь, она была удивлена, узнав, что её базой является квартал удовольствий).

— Я не смогу уснуть, если не передам вам хотя бы это, — сказала она и протянула Маомао два письма, написанные на грубой бумаге. Имя отправителя было таким, как они уже не раз практиковались писать в грязи: это было письмо от Сяолан.

Сяолан было очень одинокой, сообщила ей Сэки-у, ведь Маомао и Шисуй исчезли в одно и то же время.

По всей видимости, в обществе было принято решение об увольнении обоих из Заднего дворца.

— Она была очень расстроена из-за этого, — сказала Сэки-у. — Ты могла хотя бы попрощаться с ней.

Далее она довольно подробно рассказала о том, как поживает Сяолан, и Маомао начала понимать, что, не имея возможности оставить Сяолан одну, Сэки-у взяла на себя роль её друга.

— Работы у нее не так уж много, но если она будет весела, как она, то это поможет.

Сяолан не удалось устроить в задний дворец, но она приглянулась одной из младших наложниц, которая написала ей рекомендательное письмо, и теперь она прислуживала младшей сестре наложницы в их семейном доме. Маомао не сомневалась, что очаровательная Сяолан вскоре полностью вольется в семью.

Одно из писем было адресовано Маомао, а другое — Шисуй. Маомао открыла то, которое было адресовано ей. Почерк оставлял желать лучшего, явно работа человека, ещё только осваивающего символы, но то, с каким старанием она написала эту записку, описывающую её текущую ситуацию, было очевидно. В некоторых местах были допущены ошибки и исправления, но бумага была слишком дорогим ресурсом, чтобы Сяолан переписывала письмо заново, поэтому она просто зачеркнула ошибки.

В самом конце она написала: "Надеюсь, мы еще когда-нибудь увидимся. Я хочу ещё мороженого!".

Что касается письма для Шисуй, то Маомао взяла его, но не открыла. Однако она подозревала, что, что бы там ни было написано, последняя строчка, скорее всего, была той же самой.

Она почувствовала, как что-то теплое мягко скатилось по её щеке. Оно упало на бумагу и исказило символы.

Тело Шисуй так и не нашли. В неё стреляли из фейфы, она упала с крыши крепости, но как ни рылись в снежных завалах внизу, ничего не нашли. Они сказали, что будут искать тело снова, когда весной сойдет снег. Маомао же надеялся, что они так и не найдут его.

«Надо будет поискать еще лекарственных ингредиентов».

В районе удовольствий Маомао пришлось потрудиться, пожалуй, даже больше, чем во дворце. Перед отъездом старик сделал запас лекарств, но они давно закончились, а поля, как она подозревала, тоже погибли.

Она не видела Джинши с тех пор, как они покинули крепость клана Ши. Даже если бы она захотела, он был не из тех людей, к которым можно подойти и попросить о встрече.

Человек, принявший командование армией и имеющий шрам на лице, никак не мог продолжать притворяться евнухом в заднем дворце. Джинши, должно быть, наконец вернулся к тому, чтобы быть тем, кем он был на самом деле. Маомао не знала его настоящего имени, да и не смогла бы его использовать, даже если бы знала. Просто миры, в которых они жили, были слишком разными.

Что касается его травмы, то вокруг было полно вполне компетентных врачей; Маомао ему была не нужна. Черт возьми, её старик был там, во дворце. Маомао не смогла бы ничем помочь, даже если бы присутствовала при этом.

В любом случае, теперь, когда Джинши перестал быть евнухом, он не мог позволить себе держать рядом с собой какую-то низкорожденную девчонку. В любом случае, ему не придется больше красться и шпионить. Так что было лучше, если бы Маомао вернулась в лавку аптекаря в квартале удовольствий. По крайней мере, раз отца больше нет, госпожа наверняка перестанет пытаться её продать.

«Уф... Так устала...»

Накануне она всю ночь занималась созданием лекарств. Создание новых лекарств было непростым делом. Можно смешать несколько ингредиентов, пытаясь усилить эффект, но иногда вместо лекарства случайно получался яд. Она сделала несколько новых ран на левой руке, чтобы испытать некоторые из них, но так и не смогла добиться желаемого результата. Она даже попробовала втереть немного своего снадобья в рану на ухе (зачем, в конце концов, пускать всё на самотек?), но это мало о чём говорило. За столько лет она, похоже, выработала довольно высокую устойчивость к боли.

«Нужно резать глубже, если я хочу быть уверенной».

Маомао посмотрела на свою левую руку, затем крепко обвязала мизинец бечевкой. Она встала и взяла из шкафа маленький нож.

«Вот так!»

В тот момент, когда она уже собиралась опустить нож, её прервал красивый голос:

— Что ты делаешь?

Не говоря ни слова, она повернулась и увидела стоящего у входа в магазин мужчину в необычной маске. За ним стояли знакомый мужчина средних лет, выглядевший явно изможденным, и госпожа, потиравшая руки и заискивающе улыбавшаяся им.

— Закончил работу? — спросила Маомао, развязывая шнурок на пальце и убирая нож обратно в шкаф.

— Разве человек не имеет права на отдых время от времени?

Мадам налила чай и сказала:

— Пожалуйста, расслабьтесь, — все так же улыбаясь. Напиток был приготовлен из лучших листьев белого чая, и к нему прилагались маленькие кусочки сахара с мелкой скульптурой. Такие дорогие угощения, как правило, предназначались для гостей Трёх принцесс.

— Вы уверены, что это подходящая место для встречи, господин? — поинтересовалась она, хотя почему-то спрашивала именно Гаошуна. Он кивнул, и старушка с несколько разочарованным видом отступила и закрыла дверь, сказав еще одно:

— Расслабьтесь. Не торопись.

«Что здесь происходит?» —  поинтересовалась Маомао.

Джинши наконец снял маску, открыв лицо, похожее на совершенную драгоценность, за исключением шрама, проходившего по одной щеке. Маомао шлепнул по сложенной подушке, чтобы она распрямилась, и поставил её перед Джинши, который быстро и без лишней грации сел.

— Я уверена, что вы много работали, господин, — сказала Маомао, ставя перед Джинши чай и закуски.

Он сделал глоток напитка.

— Не буду притворяться, что все было легко. Работа с персоналом была кошмаром, а тут ещё и территория клана Ши. Он протяжно выдохнул и нахмурив брови. Показалось ли это Маомао, или Гаошун его подтолкнул?

Она слышала, что члены клана Ши уже казнены - во всяком случае, большинство из них находились в крепости. Их территория переходила под контроль правительства, и, учитывая богатство лесных ресурсов на севере, можно было ожидать, что она принесет неплохую прибыль в казну страны. Если бы клан Ши не выступал в роли посредника, можно было бы снизить налоговую ставку в этом районе и получить немалую прибыль. А ведь с древесиной можно было делать очень многое.

«Надеюсь, из неё сделают бумагу».

Маомао улыбнулась, надеясь, что на севере растут деревья, из которых можно делать приличные листы. Она просто размышляя о том, что неспособность страны запустить бумажную промышленность до сих пор, вероятно, была вызвана вмешательством клана Ши, когда она поняла, что растирает лекарство в ступке.

— Не делай вид, что меня здесь нет, — сказал Джинши.

— Простите, господин. Старая привычка.

— Не бери в голову. Не беспокойся об этом.

Джинши откусил кусочек закуски и запил остатками чая. Когда Маомао встала, чтобы сделать еще, она обнаружила, что Джинши схватил её за запястье.

— Да, господин? Что такое?

Он потянул её, заставляя сесть обратно. Он пристально изучал боковую часть её лица, заглядывая в ухо. Она была почти уверена, что синяк от удара уже исчез.

«Он пахнет... сладко».

Это был запах не закусок, а его духов.

«У Суйрен всегда был хороший вкус», — подумала Маомао, и в её голове промелькнул образ немного озорной служанки.

— Возможно, пришло время попросить тебя выполнить своё обещание, — сказал Джинши.

«Обещание?»

Маомао посмотрел на потолок, пытаясь вспомнить, а Джинши нахмурился.

— Ты не можешь притворяться, что забыла. Я ведь принёс тебе ингредиенты для мороженого, не так ли?

«О! Боже! Это!»

 Она чуть не захлопала в ладоши, вспоминая. Но затем её взгляд вернулся к потолку, так как в памяти всплыло точное содержание этого обещания.

— Что такое?

— О, э, ничего. Это насчет... гм... твоей шпильки для волос. Голос Маомао стал настолько тихим, что почти исчез. — Я... отдала её кое-кому.

Джинши ничего не сказал, но его лицо напряглось, похоже, не от гнева, а от разочарования. Маомао, понимая, что дело плохо, пыталась придумать, как его успокоить. — Но они могут найти её весной!

— С чего бы это?

— Ну, а потом... может, и нет.

Лучше, если не найдут. Ведь если они её не найдут...

— В конце концов, он может вернуться в один из столичных магазинов.

— Ты её продала?!

— Нет, господин, я не делала этого!

Хм. Это оказалось сложным. Что она должна сказать?

— Я отдала его Шисуй... то есть Лоулан. Я сказала ей, чтобы она когда-нибудь вернула его.

— Так вот о чем ты говоришь, — сказал Джинши, а затем прямо посмотрел на неё.

— В таком случае, возможно, я попрошу тебя выполнить другое обещание.

«Другое обещание. Другое обещание. Ах!»

— Вы имеете в виду слушать, когда кто-то говорит со мной?

— Именно так, — обрадовался Джинши.

Маомао встал лицом к Джинши и принял официальное сидячее положение.

— Хорошо, господин. Продолжайте.

Но Джинши ничего не сказал.

— Продолжайте, — повторила Маомао. Он по-прежнему молчал, и только смотрел на неё. — Тебе нечего сказать?

— Да, это так. Но, поразмыслив, я уверен, что ты уже знаешь то, что я собирался тебе сказать.

Вероятно, он намекал на вопрос о своем настоящем положении, но Маомао уже знала об этом. И не было смысла говорить ей об этом сейчас.

— Тогда что-нибудь другое? — предложила она.

— Что-то ещё... — начал было Джинши, но потом замолчал. Никто из них не говорил, молчание затягивалось.

«Что, ему, в конце концов, нечего сказать?» — подумала Маомао. Она уже собиралась встать, желая вернуться к работе над лекарствами, как вдруг Джинши подошел ближе и обхватил её за шею.

— Могу я спросить, господин, что именно вы делаете?

Она почувствовала, как что-то влажное и теплое гладит её шею — нет, обхватывает её. Она почувствовала зубы; она поняла, что её ласково, нежно покусывают.

— Теперь ты знаешь, что это значит? — спросил Джинши.

— Ну, человеческая слюна может быть ядовитой.

Подобно тому, как укус дикого животного необходимо тщательно дезинфицировать, чтобы он не загноился, такие же меры предосторожности необходимо принимать и при укусе человека.

Джинши ничего не сказал.

— Я хотела бы вернуться к своей работе, господин.

— Я знаю, что для того, чтобы беспокоить тебя, требуется нечто большее, чем просто небольшой токсин.

Он укусил сильнее. Стало немного больно, и она шлепнула его по спине. Он укусил ещё сильнее, и Маомао, не успев остановиться, со всей силы ударила его по плечам. Наконец она почувствовала, что его губы отодвинулись от её шеи. Ниточка слюны протянулась между ними на добрые 30 сантиметров, прежде чем оборваться.

— Ты что, собираешься загрызть меня до смерти?

— Временами мне этого хотелось.

Маомао как раз размышляла, что это за человек, когда обнаружила, что он обнимает её.

Джинши ухмыльнулся.

— Итак, на чём мы остановились?

Вблизи она увидела, что швы на щеке ещё не разошлись, но они были аккуратнее, чем раньше, что говорило о том, что их переделали.

«Интересно, это дело рук моего старика», — подумала она. Она потянулась к лицу Джинши. Его глаза смягчились в улыбке, выглядевшей как-то невинно.

— А ты тоже ядовита?

Джинши как раз потянулся к подбородку Маомао:

— Веснушка!

С треском распахнулось окно напротив входа, где покупатели могли взять лекарства.

— Зацените! Я знаю, ты хотела такую!

Там стоял Чоу-у, выглядевший ужасно довольным собой. Он держал над головой ящерицу.

— О! Ты поймал одну! Маомао проскользнул мимо Джинши с поникшей головой и схватила ящерицу, положив её прямо в банку.

— А? Что этот парень делает на полу?

— Он очень устал от работы. Вот, твоя награда.

Маомао протянула ему кусок коричневого сахара. Чоу-у снова убежал.

С пола послышалось рычание Джинши:

— Знал, что надо было отправить его на виселицу...

Он был похож на одичавшую собаку.

Может быть, из-за шрама на щеке Джинши казался меньше андрогинным, чем раньше; теперь он как будто был нарисован более смелыми линиями.

Маомао поняла, что в двери есть маленькая щель, и сквозь неё проглядывает глазное яблоко. Она с шумом распахнула дверь и увидела очень испуганную старушку и Гаошуна.

— Бабушка, приготовь спальню. Выбери благовония, которые способствуют сну.

— Да, конечно, — разочарованно щелкнула языком старушка.

Когда старуха ушла, Маомао оглянулась на Джинши, который всё ещё лежал на земле.

— Вы выглядите очень усталым, мастер Джинши, — сказала она. Он лишь безучастно смотрел на неё.

— Думаю, вам лучше отдохнуть.

— Да, хорошо. Я так и сделаю.

«Это будет к лучшему», — подумал Маомао, но Джинши не шелохнулся.

— Мастер Джинши?

Она присела и пожала его плечами.

«Хм, может быть, я теперь могу называть его просто Джинши».

Пока она раздумывала над этим, Джинши сказал:

— Это будет моя подушка, — и положил голову на колени Маомао. Макушка его головы уперлась в её живот, а руки обхватили её спину.

— Мастер Джинши...

Он ничего не сказал. Он спал или просто притворялся?

Госпожа тихонько положила в углу комнаты изящную подушечку и благовония, а затем вышла. Маомао вздохнула и потянулась за пестиком. Запах лекарства, которое она измельчала, смешивался с благовониями, а звук работы пестика сопровождался ровным дыханием Джинши.

«У меня сейчас ноги затекут», — подумала Маомао, приступая к работе над новым лекарством.

***

Прошло несколько дней после начала нового года, а человек все еще не успел отдохнуть. В столице была какая-то суматоха, но здесь, в далеком портовом городке, что бы там ни было, это не имело никакого значения. Главное для него было продать свой товар, пока длится праздник. Во время праздника мужчинам хотелось показать себя женщинам с лучшей стороны. Это знал каждый торговец, и каждый торговец этим пользовался.

В его киоске под открытым небом было представлено все: от колец, похожих на детские игрушки, до причудливых импортных ожерелий. Пестрая коллекция товаров, но она как нельзя лучше подходила для момента, когда взрываются петарды.

— Спасибо за ваш бизнес!

Ещё одна продажа. Ещё один человек, который не видит ценности. Этот покупатель уходил с парой серёжек, которые смутили бы ребёнка, играющего в переодевание. По его словам, он собирался вернуться в деревню и подарить их своей возлюбленной, но когда она увидит то, что соответствует его вкусу, ему повезет, и он получит лишь презрительный смех.

Тем не менее, торговец был торговцем, и в его обязанности входило рекламировать товар, даже самый дрянной. Убедить покупателя, что он стоит того, чтобы расстаться со своими деньгами.

Последний покупатель торговца уже практически ускакал, когда в лавке появилась молодая женщина, которую он не узнал. Это была девушка, которую он никогда не видел. Её одежда была грязной и немного поношенной. Но одежда была сшита из хорошего материала, в стиле, который предпочитают на севере отсюда.

Он уже собирался отогнать её, чтобы она не мешала ему совершить следующую сделку, как вдруг она подняла на него глаза.

 — Эй, господин, это цикада?

— Ах, да. В древности его делали из драгоценных камней.

Он не собирался просто отвечать на её вопрос. Видимо, внешность девушки, куда более изысканная, чем её одежда, выбила его из колеи. В её выражении лица был остаток невинности, но тело было явно взрослой женщины.

— Ха, как аккуратно! Драгоценности, да?

Она ткнула пальцем в жука с драгоценными камнями.

— Эй, я пытаюсь это продать! Если не хочешь покупать, то не трогай!

Цикада не была нежной, но он не собирался позволить ей провести по ней своими грязными пальцами. Через некоторое время он спросил:

— Вы собираетесь её купить?

— Хм... У меня не так много денег...

— Тогда забудь об этом, девочка.

Неважно, насколько она была красива. Где-то надо было провести черту.

Цикада, видимо, действительно привлекла внимание молодой женщины, так как она не могла оторвать от неё глаз. Он подумал, как она отреагирует, если он скажет, что эта цикада якобы была сделана для того, чтобы положить её в рот мертвому человеку.

Да, это, пожалуй, напугало бы её настолько, что она решила бы пойти в другое место. Он уже собирался сообщить ей об этом, как вдруг:

— Вот.

Молодая женщина достала из складок халата шпильку для волос.

— Что это?

—  Оплата натурой. Хотите?

— Хммм...

С другой стороны, его красота и тонкое мастерство показали, что это не та вещь, которую можно найти в обычном ювелирном магазине. Одна его часть была повреждена — это было обидно. Это значительно снизило бы цену. Но это был единственный недостаток. Это было странно — на плоской части шпильки для волос виднелся след, как будто она была просверлена. Как будто внутри застряло что-то круглое.

— Ну как?

— Конечно, это подойдет.

Купец подумал, не спросить ли на всякий случай, откуда она взялась, но решил не делать этого. Нет, он должен просто поблагодарить свою счастливую судьбу за то, что ему досталась такая вещь. Гребень на этой шпильке для волос был великолепен сам по себе. Он мог бы использовать узорчатую основу и заменить украшение на что-нибудь другое, и всё равно он продался бы за неплохую сумму.

— Тогда я возьму это!

Девушка поднесла украшенную цикаду к солнцу, отчего та заблестела, и рассмеялась. Её бесхитростная улыбка заставляла сиять даже её грязный наряд. Купец подумал о  Императорском саде цветов в заднем дворце - эта молодая женщина, должно быть, была тем цветком, который там расцвел.

Привлеченный её улыбкой, мужчина заговорил с ней, не успев остановиться.

— Такая красавица, как вы, если бы вы стали частью императорского цветника, вы могли бы иметь все роскоши что вы хотели. Знаете, любимая супруга Императора - как её звали? Э-э-э...

— Вы имеете в виду супругу  Гёкуё?

— Да, это та самая. Они сказали, что она теперь императрица.

Иногда книготорговец продавал её фотографии. Они были слишком дороги для простолюдинов, но служили для привлечения покупателей.

— О, Гёкуё...

Девушка, не отрывая глаз от своего приза, оглядывалась по сторонам, пока не заметила что-то: рыбак вынимал из сети рыбу и водоросли.

— Скажите, господин. Меня зовут Тамамо.

— Тамамо? Это причудливое слово, означающее морские водоросли, верно? Звучит как имя, подходящее для благословения океана.

— Я знаю, правда? Мне очень интересно, что там, за морем.

Девушка по имени Тамамо усмехнулась и посмотрела на причаливший к порту корабль, приплывший из далекой островной страны.

Некоторые из привезенных товаров даже попали в этот ларек.

Девушка подпрыгнула в воздух и лучезарно улыбнулась.

— Хорошо, спасибо. Пока!

Она приветливо помахала торговцу и убежала в сторону причала.