Онлайн чтение книги Остатки грязи Remnants of Filth
Глава 13 - Сексуальный А-Лянь - сутенер за работой

«Эй, господин Ваншу, вы зовете одного лишь Гу Мана? Не мало ли, может, еще позвать людей?»

Глубокая неприязнь к Гу Ману объединяла князя Сихэ и Ваншу, поэтому некоторые люди бесцеремонно усмехались:

«Гу Ман сейчас в таком состоянии, что никакого удовольствия от превосходства над ним».

Мужун Лянь не стал ничего говорить, продолжая смотреть на Мо Си, но уголки его рта приподнялись в лукавой улыбке при этих словах.

Как только он улыбнулся, несколько молодых людей, которые заискивали перед ним, оскалились вслед за Ваншу:

«Ха-ха, да точно, от Гу Мана ничего не осталось. Как он может угодить нам всем? Выводить людей из себя - это больше похоже на его талант».

«Вероятно, князь Ваншу хорошо “заботился” о нем все это время?»

«Раньше у него была репутация распутника, поэтому мне было любопытно и хотелось немного развлечься с ним, а как вы знаете, он...».

Говоривший вдруг почувствовал холодок на шее и, оглянувшись, увидел, что Мо Си колючим взглядом впивается в него. Этот взгляд был подобен ледяному штыку в холодную ночь, он так испугался, что  мгновенно забыл последующие слова, у него запершило в горле, а спина покрылась холодным липким потом.

Что пошло не так?!

Мужчина задумался, но не успел он об этом подумать, как Мо Си отвел взгляд в сторону, и на этом задумчиво-строгом лице уже было спокойное и холодное выражение, без малейших признаков недавнего убийственного намерения.

Казалось, что безжалостность в его взгляде была лишь иллюзией.

Тем временем Мужун Лянь решил добавить красок вечеру:

«Когда-то Гу Ман был первым и лучшим генералом Чжунхуа, старшим братом для генерала Мо и моим старым рабом».

Мо Си: «......»

«Даже если он не сможет служить всем, можем ли мы обойтись без него на сегодняшнем банкете?» - сказал Мужун Лянь, его хищный взгляд метался вокруг и остановился на Мо Си:

«Теперь, когда генерал Мо вернулся и пришел в мою резиденцию на небольшое собрание, как я могу не исполнить свой долг хозяина и не разделить с ним все, чем владею?»

С каждым новым словом, которое он произносил, мрак в глазах Мо Си становился все глубже.

К концу его речи это уже было похоже на черные тучи, готовые обрушиться на город. Пламя гнева превратилось в десять тысяч лошадей и тысячу армий, все они убийственно неистовствовали с жаждой убивать, прячась за скромно опущенными длинными ресницами.

Он не желал видеть унижение Гу Мана перед этими людьми. Однако слова Мужун Ляня укололи его, словно вонзили нож в сердце.

Сказав эти слова, Мужун Лянь усмехнулся, демонстрируя ледяную улыбку.

«Маршал Мо, разве тебе не интересно, что случилось с твоим заклятым врагом, старшим братом Гу. Хочешь увидеть, чему я его научил за это время?»

В итоге группа из Военного ведомства все равно пошла к Ваншу.

Особняк Ваншу, расположенный к востоку от Чжунхуа, был великолепен, над ним круглый год висели защитные флаги с изображением летучей мыши - эмблема рода Ваншу, а большинство людей в особняке носили одежды с золотой отделкой на темно-синем фоне - таково было правило Чжунхуа .

Одежда знатных семей обычно отделана золотом, но цвет фона варьируется в зависимости от указаний императора. Например, дом Сихэ имеет черный фон с золотой отделкой, а дом Юэ - белый фон с золотой отделкой.

В этот момент 8000 изысканных бессмертных фонариков сияли в небе, а банкет был экстравагантным, полным разгула и вина. В середине пиршества все расслабились и стали вести себя свободно, даже те новички, которые раньше были сдержаны, стали оживленными и активными, пили и в шутку вызывались на бой друг с другом.

Мужун Лянь откинулся на спинку бамбуковой кушетки, его длинная, холодная белая рука держала серебряную курительную трубку, которую он наполнял смесью благовоний из курительницы.

Это вид благовоний, производимых в Королевстве прерий Ляо, был не вреден, если нюхать его на расстоянии, но когда вы вдохнете его непосредственно, вы почувствуете некое дрейфующее возбуждение, а после того, как эффект пройдет, вы будете вдвойне подавлены. Этот дурман был категорически запрещен во времена правления старой монархии...

Увидев его, Мо Си испытал лишь отвращение. Бледное, худое лицо было размыто за дымкой наркотических благовоний, как зеркало в облаках и тумане.

Юэ Чэньцин сидел рядом с Мо Си, и когда он увидела, что Мужун Лянь вдыхает дым, ему стало любопытно, и он хотел подойти и посмотреть, но Мо Си запретил ему:

«Сядь на место».

«Хорошо, но… что это там?»

Мо Си нахмурился: «Проплывающая мимо жизнь похожа на сон».

Юэ Чэньцин был ошеломлен: «Ах! Так это тот самый знаменитый дурман из страны Ляо?»

Он с трепетом оглянулся:

«...Князь Ваншу выглядит так, будто он пристрастился к этому, неудивительно, что когда я увидел его в этот раз, я почувствовал, что он в таком плохом расположении духа».

«Если ты хоть раз прикоснешься к такому благовонию, твой отец непременно закроет тебя в доме на три или пять лет и не выпустит».

Юэ Чэньцин сказал: «Мой отец? Самое большее, что он делал, это угрожал подвесить меня и избить. Идея запереть меня в доме на три-пять лет принадлежит вам, Мо Си, не так ли?»

Не дожидаясь, пока Мо Си рассердится, Юэ Чэньцин сказал с улыбкой: «Но вы не волнуйтесь. Я не хочу искать таких иллюзорных удовольствий, жизнь и так восхитительна, мне не нужен дурман для того, чтобы чувствовать счастье».

Последние несколько слов достигли ушей Мужун Ляня.

Мужун Лянь продолжал покуривать свою трубку, мягкая, холодная улыбка скользила на его лице, а голос был ленивым, как дым:

«Тебе это не нужно, ха! Даже если бы ты хотел его курить, ты бы не смог себе этого позволить, учитывая финансовые возможности твоей семьи».

Юэ Чэньцин не хотел с ним спорить и равнодушно сказал:

«Разумеется, князь Ваншу благородных кровей и богатство его не измерить, как я могу сравниться с вами?»

Удовлетворенный, Мужун Лянь повернул голову и спросил:

«Князь Сихэ, не желаешь немного?»

Увидев холодное лицо Мо Си, Мужун Лянь презрительно хихикнул:

«Чуть не забыл, Мо Си тоже привык быть экономным и никогда не любил расточительность. Похоже, что все это добро из Ляо доступно только этому князю во всем Чжунхуа».

Мо Си не хотел больше с ним разговаривать.

Мужун Лянь, которого он помнил, уже был пределом человеческих отбросов, но он никогда не думал, что после стольких лет ему все еще есть куда деградировать.

Этот человек гордился своим статусом чистокровного дворянина, но так и не приложил никаких усилий. Вместо этого он все глубже погружался в трясину, и теперь его можно назвать ходячим трупом, одурманенным и бесполезным. Ли Вэй был прав, он действительно был прогнившим до мозга костей.

«Мой господин». В этот момент вошел управляющий особняка Ваншу и доложил Мужун Ляню: «Как вы и приказали, те несколько человек из доходного дома “Ломэй” были доставлены сюда».

«О, это хорошо. Тогда пусть войдут».

Банкет был в самом разгаре, и все гости были навеселе, поэтому управляющий, получив приказ, естественно, повиновался и хлопнул в ладоши, чтобы лучшие мужчины и женщины из "Ломэй" вошли, чтобы поддержать праздник.

Мо Си повернул голову, и его темные глаза хищным взглядом устремились на вход в зал.

Занавески были задернуты, и несколько рядов мужчин и женщин разных форм и размеров были введены управляющим. Они были либо красивыми, либо невинными, смиренными или надменными, безвольными или заинтересованными.

Но Гу Мана нигде не было видно.

«Это лучшие молодые подстилки из дома Ломэй» - Мужун Лянь лениво махнул рукой: «Можете не сдерживаться, это просто дешевки, чьи жизни ничего не стоят. Праздник в моем доме должен остаться у вас в памяти навсегда, поэтому развлекайтесь в свое удовольствие».

Толпа сразу же начала восхвалять его...

«Князь Ваншу такой щедрый!»

«Вы действительно кузен императора, в ваших поступках и словах столько благородства и великодушия».

Группа людей похлопала Мужун Ляня по спине и стала тащить бедных угнетенных людей, чтобы выпить с ними для развлечения. Это была хаотичная и неприятная пьяная сцена.

«Красавица, как тебя зовут?»

«Идем, нальем этому брата вина».

Лицо Мо Си становилось все более темным, и он долго сдерживался, чувствуя, что это неприятно для ушей, он уже собирался встать и уйти, когда услышал, как Мужун Лянь сказал с улыбкой:

«Князь Сихэ, разве у вас нет никого, кто вам нравится?»

«Князь Ваншу перебрал с вином».

Мужун Лянь фыркнул: «Я не пьян, так что не спеши уходить. Человек, которого вы хотите увидеть, уже здесь, но он сейчас настолько эксцентричен, что прячется в страхе после того, как покинул доходный дом. Вот почему он стоит один за дверью и отказывается войти».

Он сказал, наполняя еще один бокал вина для себя и выпивая его одним махом.

«Если вы мне не верите, можете убедиться сами».

Мо Си повернул голову, чтобы заглянуть за дверь, и увидел, как в тени бисерной занавески просматривается неясная фигура, словно настороженный зверь прятался в тени, неуверенно выглядывая наружу.

«Видно его?» Мужун Лянь сказал: «Стоит его впустить, чтобы он составил вам компанию?»

Видя, что Мо Си не отвечает, Мужун Лянь улыбнулся и от предвкушения развлечения, на его щеках появился румянец:

«Эй, все вы подождите минутку!»

«Князь Ваншу, что случилось?»

Мужун Лянь сузил глаза, презрение и злоба на его лице почти мгновенно достигли высшей точки.

Он сказал: «Вы все такие неблагодарные, каждый из вас так стремится выхватить для себя красотку, но никто не заметил, что руки нашего благородного князя Сихэ все еще пусты?»

Мо Си: «...»

Лишь немногие из собравшихся имели дело с Мо Си на поле боя и знали его больше остальных. Прочие собравшиеся были потомственными, изнеженными бездельем дворянами, которые готовы были изображать умирающего от малейшей травмы и никогда не выходили на поле боя. Разумеется, никто в этом зале не посмел бы предлагать что-то Мо Си или спрашивать его о чем-то.

Кто-то сказал с широкой улыбкой на пьяную голову: «Князь Сихэ, императорская столица не похожа на военный лагерь, здесь повсюду красивые женщины, а те, что под началом князя Ваншу, еще красивее, так почему вы отказываетесь?»

«Сихэ находится в расцвете сил, но он всегда занят военными делами, ему следует время от времени расслабляться».

«Да, маршал Мо был в Зале Асуры бесчисленное количество раз, но ни разу не заходил в Зеленый шатер. Князь, жизнь слишком коротка, нужно уметь развлекаться, ха-ха!»

Юэ Чэньцин был самым трезвым из всех этих людей, и как только он увидел лицо Мо Си, он сказал:

«Эй-эй! Почему бы вам всем не заткнуться?»

Мо Си посмотрел на него и подумал: «Редко можно увидеть этого мальчика таким серьезным.

Неожиданно он изменил свое мнение, когда Юэ Чэньцин добавил: «Если вы, ребята, будете продолжать нести чушь, я буду первым, кто убежит, если маршал Мо сойдет с ума и убьет кого-нибудь!»

Мо Си: «...»

Толпа смотрела друг на друга, полупьяная, полубодрствующая, растерянная, с немного безумной ухмылкой на лице.

В этой мучительной мертвой тишине Мужун Лянь прищурил свои глаза цвета персика, его взгляд был очаровательным, но в то же время в нем чувствовался какой-то холодок:

«Князь Сихэ, вам не по душе эти десятки потрясающих женщин; и мужчины вам тоже не нужны. Увы, я вижу, что...»

Он злобно рассмеялся: «Единственный о ком вы можете думать – это ваш заклятый враг?»

Затем он крикнул в сторону занавеса: «Эй! Приведите мятежника Гу Мана для генерала Мо!»

***

Что хочет сказать автор.

Сердечная боль А-Ляня.

А-Лянь: Почему вы меня ненавидите? Смог бы этот маленький предатель Гу Ман выйти в сеть без моей онлайн-поддержки? Ни за что!

А-Лянь: Разве это не я откопал этого высокомерного ублюдка Мо Си из-под гнета работы, я так старался уговорить его прийти на эту вечеринку. Уверен, болван бы еще дней десять, а то и месяц не решался увидеть Гу Мана!

А-Лянь: Какой же я злодей, я - помощник!

А-Лянь: В сердце у меня горечь, когда чужие уста так дешево меня оценивают!

А-Лянь: Гу Ман, выходи и умри! Я так много работал, чтобы заполучить клиента, найти для тебя партнера, а меня все равно ругают! Ты немедленно выйдешь и возместишь мне моральный ущерб!

Гу Ман: (лицо кирпичом): Чтобы я вышел, там должна быть волчица.