Онлайн чтение книги Остатки грязи Remnants of Filth
Глава 30 - Комический отряд охотников на привидения

Гу Ман перестал двигаться.

«Ха-ха-ха!» Юэ Чэньцин рассмеялся: «Мой Четвертый Дядя слишком крут, этот талисман такой эффективный!»

Мужун Лянь раздраженно воскликнул: «Какая, черт возьми, была от этого польза? Он сейчас не может двигаться, ты планируешь просто оставить его здесь? Или ты намерен нести его на своей спине?»

«Все в порядке, мы можем просто оставить его здесь». Юэ Чэньцин сказал: «На этот ограничительный талисман наложено проклятие Небесного бедствия. Независимо от того, насколько другие сильны, они не смогут разрушить его в мгновение ока или прикоснуться к нему».

Но Мо Си сказал: «Мы не можем оставить его здесь одного».

«Но проклятие Небесного бедствия - это восхитительно, никто не сможет...»

«На всякий случай», спросил Мо Си: «У тебя есть еще какие-нибудь артефакты, которые можно использовать, чтобы увести его с собой?»

Юэ Чэньцин на мгновение задумался, затем издал «ах» и сказал: «Есть, есть! Подождите минутку!» Сказав это, он начал рыться в своем мешочке цзянькун и, покопавшись там некоторое время, вытащил маленького бамбукового человечка.

Мужун Лянь сказал: «Разве это не тот паршивый прибамбас, которым все дети в городе рубят друг друга?»

«Принцип тот же, просто на этот наложено заклинание», - ответил Юэ Чэньцин, затем положил маленького бамбукового человечка размером с ладонь на землю и пробормотал ряд заклинаний.

...Никакого ответа.

«Э? Похоже, я неправильно запомнил, давайте попробую еще раз. Мужун-Дагэ, Сихэ-Цзюнь, не волнуйтесь». Юэ Чэньцин почесал щеки, поломал голову, затем попробовал несколько разных заклинаний.

Как раз когда Мужун Лянь готовилась прервать его от досады, внезапно блеснул золотой свет, и бамбуковый человек поднялся с земли, превратившись из игрушки размером с ладонь в бамбукового воина в человеческий рост.

Юэ Чэньцин усмехнулся: «Ну вот!» Сказав это, он поддержал Гу Мана, который вообще не мог двигаться, и посмотрел в сторону Мо Си и Мужун Ляня своими круглыми глазами: «Поможете мне?»

С неискренней улыбкой на лице, Мужун Лянь сказал: «Я не буду его трогать. Я ненавижу грязь».

Мо Си изначально стоял в стороне со скрещенными руками, но в этот момент он шагнул вперед и, не показывая никакого выражения, спросил: «Что ты хочешь, чтобы я сделал?»

«Я собираюсь пристегнуть его руки и ноги к рукам и ногам бамбукового воина. На бамбуковом воине есть пряжки, видите?»

Мо Си сделал то, что ему было сказано. Хотя Гу Ман был ограничен талисманом и не мог двигаться или говорить, он прекрасно понимал, что происходит вокруг него, и фиксировал свой взгляд на двух людях, двигавшихся вокруг его рук и ног, и в один момент смотрел на Мо Си, а в другой - на Юэ Чэньцина.

После того как они привязали Гу Мана к бамбуковому воину, Юэ Чэньцин использовал веревку на талии бамбукового воина и обернул ее вокруг Гу Мана четыре или пять раз. Затем он свистнул и сказал: «Хорошо, попробуй сделать два шага вперед?»

Со гулким бамбуковый воин начал идти вперед, параллельно двигая руками и ногами, и поскольку Гу Ман был привязан к нему, он также был вынужден следовать за этим звуком, идя вперед, параллельно двигая руками и ногами.

Это был чрезвычайно изысканный и интересный артефакт, и если бы это был любой другой человек, то зрители были бы полны похвал. К сожалению, среди публики Юэ Чэньцина один был Сихэ Цзюнь, достаточно раздраженный, чтобы убить, и другой - Ваньшу Цзюнь, достаточно придирчивый, чтобы убить.

Сихэ Цзюнь скрестил руки и молча наблюдал за происходящим. Ваншу-Цзюнь фыркнул: «Это просто какая-то безделушка из поместья Юэ». Он сделал две затяжки своего дурмана, затем выдохнул, направив свою трубку в сторону Гу Мана: «Что еще оно может делать, кроме как ходить?»

«Сражаться, избегать обычных атак, оно может делать все это». Юэ Чэньцин не обиделся, оставаясь таким же довольным собой, как и раньше: «А еще оно может танцевать».

Мужун Лянь прикусил трубку, сузив глаза, он некоторое время размышлял над этим, а затем сказал: «Почему бы тебе не заставить его танцевать, чтобы мы увидели?»

Юэ Чэньцин свистнул еще раз, и, конечно же, бамбуковый воин начал резко двигаться из стороны в сторону, и Гу Ману тоже не оставалось ничего другого, как последовать за бамбуковым воином: он покачивался то влево, то вправо.

Хотя его движения были восхитительны, голубые глаза, похожие на глаза снежного волка, смотрели с предельной свирепостью; казалось, что если бы он мог двигаться, то непременно загрыз бы их до смерти и разорвал на части.

«Он также может исполнять танец кружащегося Ху, нужно просто...»

«Достаточно», Мо Си прервал его: «Пойдем».

После паузы он добавил: «Отдай приказ бамбуковому воину следовать сзади».

Пещера, в которой скрылось наваждение, была тусклой и чрезвычайно глубокой, а внутри большой пещеры множество расходящихся тропинок уводили в несколько меньших пещер. Трое мужчин... и бамбуковый воин, держащий Гу Мана, медленно пошли вглубь.

В глубине полой, уединенной пещеры раздавался лязг металлических сапог Мо Си, шаги Юэ Чэньцина и скрип суставов бамбукового воина.

Только шаги Мужун Ляня были беззвучны; его походка была неизменно грациозной, а благодаря тому, что на его ногах были надеты шелковые туфли высочайшего качества, он не издавал ни малейшего шума.

Чрезвычайно довольный собой из-за этого, Мужун Лянь сказал: «Я уже молчу о насильнике, но даже трехлетний ребенок, спящий как убитый, проснется из-за шума, который вы издаете».

Юэ Чэньцин был очень послушным: «Тогда я буду ходить тише».

Мо Си холодно сказал: «Ты думаешь, он не догадывается, что мы вошли в пещеру? Из этого места нет другого выхода, и эта пещера - его территория. Он просто прячется где-то и восстанавливает свою ослабленную духовную энергию, ожидая, пока мы подойдем к нему».

Юэ Чэньцин, снова принял другую сторону: «Тогда я буду идти громче».

Бамбуковый воин: «Скрип! Скрип!»

То, что сказал Мо Си, было очень верно; создание Сновидца потребляло много духовной энергии, а сам автор в данный момент прятался в пещере, восстанавливая свою энергию. Проходя все глубже и глубже внутрь, они находили все больше следов временного пребывания этого человека.

На земле главной тропы встречалась засохшая кровь, остатки одежды свисали с выступающих острых скал, которые, очевидно, были оставлены теми культиваторами, которые были убиты, или, возможно, похищенными девушками, когда они боролись - в трещине между камнями Юэ Чэньцин даже увидел вышитую туфлю.

Чтобы потянуть время, этот насильник установил в пещере несколько заклинаний. Однако из этих трех человек, которых послал император, Мо Си обладал отличными командирскими способностями и боевой мощью, Юэ Чэньцин происходил из влиятельной семьи производителей артефактов и имел при себе множество удивительных магических побрякушек, а Мужун Лянь был искусен в искусстве иллюзии и обладал базовыми знаниями о врачевании.

Поэтому таинственные ловушки, расставленные для них насильником, не представляли для них никакой проблемы, и они очень быстро наткнулись на длинный каменный мост в глубине пещеры.

«Он должен быть там». Мо Си заглянул в конец каменного моста. В дальнем конце его, казалось, была относительно пустая и просторная большая пещера, мерцающая слабым нефритово-синим светом заклинаний.

Но поскольку этот «каменный мост» был образован кальцитом, образовавшимся в естественной карстовой пещере, несмотря на то, что он соединял оба конца, на самом деле он состоял из нескольких духовных камней, выступающих из глубин озера, размер и расстояние между которыми варьировались, а их поверхности были чрезвычайно скользкими.

[Карстовая пещера, Гуйлинь, Китай.]

Мо Си заглянул под «мост» и увидел, что каменный столб возвышается примерно на сто метров, а под ним бурлит река с подводными течениями. Через такой разрушенный мост им было несложно перебраться, однако...

Он повернулся и спросил Юэ Чэньцина: «Бамбуковый воин хорош в цингуне?»

Юэ Чэньцин покачал головой.

Мо Си нахмурился и посмотрел на Гу Мана, который был привязан к бамбуковому воину с лицом, полным убийственного намерения.

«Хотя, возможно, я могу приказать ему сделать прыжок цзянши*, и он должен быть способен перепрыгнуть через расстояние между этими каменными мостами».

[цзянши - зомби или вампиры.]

«...»

Это был главный пункт противоречий, которые возникли у них за те два года, что Юэ Чэньцин и Мо Си находились на границе. Вице-командующий Юэ Чэньцин любил использовать «возможно», «может быть» или «вероятно», когда он говорил, но главнокомандующий Мо Си обычно принимал только «определенно», «конечно» и «абсолютно».

Как таковой, Мо Си взглянул на него, и, не ответив на его предложение «прыжок цзянши», он выплюнул единственное предложение:

«Следуй позади сам».

Затем он внезапно схватился одной рукой за переднюю часть халата Гу Мана, его халат развевался, когда он взмывал в воздух. С его неизмеримой силой и отличным фундаментом в цингуе, прежде чем его слова стихли, он уже пролетел более далеко вперед, как парящий черный змей.

Юэ Чэньцин был ошарашен этим: «Ух ты, как ловко!»

Мужун Лянь холодно фыркнул: «Что в этом удивительного?»

Вчетвером они преодолели несколько сотен метров каменного моста карстовой пещеры, и когда они обернулись, чтобы посмотреть на то место, откуда пришли, осталась лишь далекая тень. Мо Си опустил бамбукового воина на землю и, не взглянув ни разу на Гу Мана, сказал остальным: «Пошли».

Как и ожидалось, это была последняя каверна этой обширной пещеры. Сталагмиты каменного леса пересекались друг с другом, а из скопления каменных образований в самом центре исходил яркий нефритово-синий духовный свет.

Когда группа уже собиралась пройти внутрь, Юэ Чэньцин, который любил смотреть по сторонам, вдруг в тревоге сказал: «Эй, смотрите! Вон там есть слова!»

Мо Си зажег на своей ладони огненный шар, затем поднял руку и метнул его, позволив огненному шару зависнуть над возвышающимся каменным склоном карстовой пещеры, на которую указывал Юэ Чэньцин. Под светом огня на каменной стене действительно было видно несколько строк кривых, черновато-красных надписей, и казалось, что они были написаны свежей кровью...

«Несчастная горная невеста, о, как она плачет по ночам,

Во-первых, она ненавидит свою незадачливость,

Во-вторых, несчастье ее красоты,

В-третьих, вечную разлуку с ее женихом.

Красная свадебная шаль на ее спине, золотая корона на ее голове,

Одно хихиканье, и ее прекрасное лицо искажается,

Два раза хихикнет, и потекут кровавые слезы,

Три хихиканья, и ни один не уйдет».

Юэ Чэньцин пробормотал каждый слог по очереди. Когда он закончил читать, то не успел ничего сказать, как вдруг услышал сзади тихое хихиканье «хи».

Он резко повернул голову, и без единого предупреждения его нос резко столкнулся со смертельно бледным лицом, лишенным всякого цвета жизни!

«AAAAAAAA!!!!» Юэ Чэньцин тут же испустил леденящий кровь крик и подпрыгнул на три фута в воздух, отшатнувшись назад.

Он ясно увидел, что в какой-то момент из тени каменного леса вышло более десяти женских трупов, задрапированных в красные шали с золотыми коронами на головах. Он только что стоял перед сталагмитовым столбом, и поэтому, как только он повернул голову, перед ним возникло лицо одной из них.

«Г-г-г-генерал Мо! Спасите, спасите меня ааааааааааааа!!!»

Несмотря на то, что Юэ Чэньцин был культиватором, он слышал слишком много историй о призраках и ужасно боялся их. Он выл как призрак и завывал как волки в течение абсурдно долгого времени, и хотя он хотел переставлять свои две ноги, чтобы убежать, он был так напуган, что споткнулся о землю с грохотом, его глаза расширились, став круглыми как тарелки, его щеки впали, и он выглядел напуганным визжащим сурком.

Труп женщины смотрел на него и не двигался, ее халат, расшитый золотыми бабочками, трепетал на ледяном ветру пещеры.

Юэ Чэньцин несколько раз сглотнул, и вдруг в его застывшем неподвижном сознании мелькнула мысль, и он невольно воскликнул: «Вы, разве вы не... Цуй, Цуй цзе-цзе из чайного домика?»

У госпожи Цуй не было никакого выражения. На ее поникшем лице было какое-то жесткое спокойствие.

Через некоторое время она вдруг снова захихикала со звуком «хи-хи». За этим сразу же последовали две прямые линии кровавых слез, падающих из ее открытых глаз.

Одно хихиканье, и ее прекрасное лицо искажается,

Два хихиканья, и наружу потекут кровавые слезы,

Три хихиканья...

Когда Юэ Чэньцин вспомнил эти несколько строк слов, написанных на обрыве, его разум завибрировал, и он поспешно крикнул в сторону Мо Си рядом с ним, который уже начал сражаться с другими женскими трупами:

«Аааа! Сихэ Цзюнь!!! Вы должны поторопиться и не дать ей хихикнуть в третий раз! В противном случае она меня не отпустит!!!»

Что он получил в ответ, так это удар по голове из дымящейся трубки Мужун Ляня. Как оказалось, Мужун Лянь был недалеко от него, и поскольку крики Юэ Чэньцина почти пробили его барабанные перепонки, он был чрезвычайно зол, а под рукой была только курительная трубка, он использовал ее, чтобы ударить его несколько раз, оставив на голове Юэ Чэньцина горсть пепла.

Он бушевал: «Ты, имбецил, неужели ты сам не знаешь, как с ними бороться? Разве это не просто цзянши?!»

«Но я, я... я боюсь призраков!!!» Юэ Чэньцин проболтался и, не веря себе, вцепилась в бедро Мужун Ляня, не заботясь о приличиях.

Мужун Лянь: «...»

Именно в этот момент госпожа Цуй оттянула уголки своих алых губ и начала издавать третий звук смеха: «Хи... хи...»

«В задницу твое хи!»

Прежде чем женщина-призрак смогла закончить последнее «хи», Мужун Лянь без всякого стеснения воткнул свою курительную трубку ей в рот, затем опустил голову в сторону Юэ Чэньцина, который вцепился в его штанину, и сердито сказал:

«Чего ты все еще цепляешься за меня, собираешься отпустить или нет?!»