Онлайн чтение книги Остатки грязи Remnants of Filth
Глава 14 - Двуличие князя Сихэ

В сопровождении управляющего Гу Ман поднялся наверх.

Каждый шаг заставлял металлическую цепь ведущую к кандалам на его шее противно греметь, пока он вышел из тени, где прятался все время.

Его поведение теперь отличалось от последнего раза, когда Мо Си встречался с ним. Тогда он был спокоен словно не испытывал ни малейшего беспокойства из-за того, что находился на территории, которая принадлежала ему.

И хотя Гу Ман в данный момент оставался спокойным, его мышцы были напряжены, а острый взгляд, скрытый за длинными ресницами, поочередно окидывал лица собравшихся, исполняясь опасного предчувствия. Глаза двух мужчин неожиданно встретились, и в глубине души Мо Си слегка вздрогнул.

Он знал, что находится в неловком положении, и если Гу Ман вдруг вспомнит о предыдущей встрече в доходном доме, это не сильно повлияет на него, но все равно не желательно для его репутации.

Но пока разум говорил одно, где-то внутри, в потаенном месте его души раздавался крик.

Он ожидал, что Гу Ман будет реагировать на него немного по-другому.

К сожалению, Гу Ман вызвал у него разочарование.

Гу Ман не проявлял к нему никакого интереса, казалось, что он просто рассматривает его как одного из  многочисленных и странных гостей.

Даже не задерживаясь особо на его лице, он просто ненавязчиво посмотрел на него и отвернулся, не обращая внимания.

«......»

С мрачным лицом Мо Си поставил чашу из нефрита на стол и стал молча играть с ней, опустив глаза.

«Ну, вот он - знаменитый божественный алтарный зверь прошлых лет».

Мужун Лян сказал, натянуто улыбаясь:

«Гу Ман, чего ты так нервничаешь. С юных лет ты служишь в моем имении, что такого страшного в том, чтобы вернуться на старое место?»

«Подойди»- потребовал он и позвал Гу Мана: «Иди сюда».

Гу Ман медленно сделал два шага вперед, и его взгляд упал на серебряную курительную трубку Мужун Ляня. Сразу же после этого он, казалось, поперхнулся дурманящим запахом клубящегося в воздухе благовония, чихнул, внезапно повернул голову и побежал.

Мужун Лянь не ожидал, что он сорвется, и ему потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя, прежде чем он сурово сказал: «Поймайте его немедленно!»

Духовное ядро Гу Мана было повреждено, но его тело было по-прежнему мощным. Пара длинных ног пронеслась по земле, с силой сбив с ног трех или четырех человек.

Оттолкнувшись, он подпрыгнул в воздух, как гепард, увернувшись от слуги поместья, который пытался схватить его за руку, и твердо приземлился на землю.

По сути, это была вышколенная годами техника без каких-либо заклинаний.

Гу Ман отпихнул мужчину, оглянулся назад, почесал щеку, повернулся и продолжил бежать.

«...В конце концов, отощавший верблюд все равно сильнее, чем лошадь, и поверженный маршал Гу более способен, чем этот сброд.» Мужун Лянь сказал, взглянув на Мо Си: «Что скажет князь Сихэ?»

Мо Си сцепил руки и молча прислонился к спинке стула, не обращая внимания на Мужун Ляня, и наблюдая, как Гу Ман бегает взад и вперед по залу, чтобы избежать рук людей.

Боевое искусство Гу Мана было настолько прочным, что потребовалось много усилий, чтобы подчинить его, и каждый из преследователей уже был покрыт потом и опух.

«Ваша светлость, Гу Ман связан!»

«Посмотрите, как каждый из вас пыхтит, как бык, те, кто не знает, подумают, что это не он, а вы обнулили свое духовное ядро, идиоты!»

Слуги тут же опустили голову еще ниже и кто-то нервно сглотнул ком в горле. К счастью, Мужун Лянь не стал продолжать обвинять, а отмахнулся широким рукавом и нетерпеливо сказал: «Подведите его».

Гу Мана снова вывели в центр зала, а поскольку он отказался подчиниться, они должны были надежно связать его тело заклинанием и сопроводить его на место.

«На колени!»

Гу Ман отказался встать на колени, поэтому прислуга грубо ударила его ногой по коленной впадине и повалила на землю.

Его рот, нос, шея, живот и колени были туго перевязаны черными веревками.

Его глаза были растерянными и яростными, а и без того свободный халат был распахнут, обнажая впалую бледную грудь.

Мужрун Лянь поднялась с кушетки «Сянфэй», все еще держа в руке серебряную трубку, в которой колыхался ароматный порошок, и наклонился, чтобы пристально посмотреть на Гу Мана:

«Весь Чжунхуа - это мои реки и горы, принадлежащие семье Мужун... Генерал, куда ты собираешься бежать? Где ты скроешься?»

После этих слов он вдруг поднял руку и дал Гу Ману пощечину.

Пощечина была нанесена с одной десятой силы, но на его щеке появилось пять красных следов. От удара голова Гу Мана отклонилась в сторону, он ничего не сказал, но его ресницы слегка дрогнули.

«Два года мы обучали тебя правилам, а ты так ничему и не научился».

Мужун Лянь выпрямился, еще раз вдохнул дым из своей курительной трубки и вдруг перевел взгляд на Мо Си.

«Я слышал, что вы хорошо справляетесь с армией, князь Сихэ. Было много желающих восстать, но их всех убедила ваша воинская присяга. Если вы настолько способны, почему бы вам не обуздать этого бывшего командира Ублюдочной армии за меня? Пусть он тоже получит свой урок».

С этими словами он махнул рукой и дал знак домашним слугам оттащить мужчину к Мо Си.

«Кстати говоря, он первым ударил маршала Мо штыком в грудь, и пусть это будет запоздалым извинением во искупление вины, которую Гу Ман должен загладить перед маршалом Мо».

Мужун Лянь медленно сказал: «Теперь вы - разделочная доска, а он - рыба, пытайте его, как хотите. На здоровье».

Гу Ман не мог понять многие сложные предложения, и он ничего не понял бы о ноже и рыбе, но слово «пытка» для него было как для испуганной собаки услышать звук приближающейся палки, и его глаза внезапно широко раскрылись.

Он был скрючен на земле с ограниченным обзором и не мог видеть Мо Си, находящегося позади него.

Он пытался повернуться назад, пока двое слуг слева и справа от него удерживали его, но в результате, его сильнее душили веревки, удерживающие его голову на месте, цепи, застрявшие между его губами и зубами, почти душили его плоть, заставляя его задыхаться.

В мгновение ока почти все взгляды в зале сосредоточились на Мо Си и Гу Мане.

Юэ Чэньцин прикрыл глаза и посмотрел сквозь щели в пальцах: «Маршал Мо, у вас двоих обида, страшная обида, но не убивайте кого-то при мне, я еще юн, чтобы видеть такое».

«......»

Мо Си ничего не сказал, он медленно наклонился, поставил вперед одно колено, уперся на него локтем, а другой рукой в черной кожаной перчатке обхватил подбородок Гу Мана и поднял его.

Рот Гу Мана был зажат железными цепями, и он не мог никого проклясть, он мог только бороться, чтобы заставить цепи звенеть, яростно глядя на него.

На мгновение в сердце Мо Си поднялась необъяснимая дрожь, и он сам не знал почему, но при виде беспорядочной одежды Гу Мана, задушенного цепями, по его спине пробежали мурашки.

Это захватывающее ощущение от того, что ты наконец положил добычу под ноги и наблюдаешь, как она умирает держа ее за шею? Или это его гнев, который наконец мог вырваться наружу? А может, это подавленное желание?

Он не знал, да и не очень хотел знать.

Черные холодные глаза смотрели вниз искоса, и в колышущихся огнях его взор был заполнен свирепым и жалким видом Гу Мана.

«......»

После долгого времени, Мо Си закрыл глаза и отодвинулся: «Уберите это».

«Хм? Что имеет в виду князь Сихэ?»

Мо Си отвернул лицо: «Он меня не интересует».

Мужун Лянь усмехнулся «Значит, так оно и есть. Я думал, что где-то обидел князя Сихэ и расстроил его».

Сказав это, он добавил немного порошка в курительную трубку в своей руке, прищурил глаза и сделал жадную затяжку, после чего его глаза поплыли, и он удовлетворенно огляделся.

«Но я действительно восхищаюсь вами, князь Сихэ. После стольких лет службы в армии вы все так же благородны, как и тогда. Мужчины и женщины, бездарности и красавицы - все они не привлекают вашего внимания. Из любопытства я спрашиваю, на какую небесную красоту вам нужно иметь возможность смотреть, чтобы ваше сердце всколыхнулось?»

Мо Си ничего не сказал, его лицо потемнело.

Юэ Чэньцин увидел, что напряжение между двумя мужчинами растет, и, почесав голову, он не мог не подойти ближе к Ваншу, и не попытаться вмешаться.

Мо Си даже не повернул головы: «Отойди».

«...ох...»

Мужун Лянь закурил еще и хмыкнул.

«Князь Сихэ думает, что Юэ Чэньцин может стать зависимым, просто понюхав такой маленький дымок? Но успокойтесь, это никак не возможно».

«Тем лучше».

Блеск в слегка изогнутых глазах Мо Си был подобен сабле холодной ночью, когда он уставился на лицо Мужун Ляня сквозь дымку.

Причина в том, что Мужун Лянь извечно не в ладах с семьей Мо и с самого детства ищет с ним проблем, постоянно пытаясь выяснить, как его спровоцировать, или как его использовать. В первый раз она попытался выяснить, что у него на уме.

Мужун Лянь на мгновение рассмеялся и продолжил:

«Вы не ответили на мой вопрос. В этом огромном доходном доме Ломэй у меня сотни людей, женщин и мужчин, но неужели у господина Сихэ недостаточный выбор?»

«...Это мое личное дело, не приставайте с расспросами».

Мужун Лянь попыхивал своей серебряной трубкой, его мягкие пальцы, слегка постукивали по поверхности, пока он вдыхал облака дыма:

«О, нет никакой необходимости сдерживаться князь Сихэ. Я знаю, что вы дорожите своей репутацией, но, на мой взгляд, хорошо жить полной жизнью, а все эти неуместные моральные принципы и характер - лишь как мимолетные клубы дыма...»

Он сказал это, выдохнув туманную струйку дыма, словно улыбку, если таковая была в зеленой дымке, сдул дым и дымку и медленно сказал:

«Видите, он рассеивается в мгновение ока».

Мо Си холодно: «Репутация?»

«По какой причине князь Сихэ не сближается с мужчинами и женщинами, если не из-за репутации?»

Мо Си равнодушно ответил: «Из-за чистоплотности».

Мужун Лянь на мгновение не издал ни звука, сузив глаза и выдохнув тонкую струйку дыма сквозь зубы.

Они препирались некоторое время, прежде чем Мужун Лянь повернул голову и фыркнул, откинувшись на спинку дивана Сянфэй: «Монахи такие скучные». С этими словами она помахал рукой и привлек внимание других гостей.

«Эй вы, давайте все веселиться, наслаждайтесь этим вечером и забудьте о манерах».

«После сегодняшнего банкета, у кого на руках будет девушка в хорошем расположении духа и еще не пьяная, я буду считать, что у того половое бессилие и с этого момента Ломэй будет для него закрыт и он не сможет позволить себе развлекаться».

Подошел домашний раб и спросил, немного растерявшись: «Господин, тогда... этого Гу Мана нужно проводить обратно или поместить сюда?»

«Оставь, какой смысл возвращать его обратно». Мужун Лянь улыбнулся: «Хотя князь Сихэ не заинтересован в нем, но разве здесь не найдется еще кого-то?» Он взглянул на Мо Си: «Князь Сихэ, ты действительно не заботишься о нем, не так ли?»

«Если ты действительно не хочешь его, тогда я позволю другим воспользоваться им».

«......»

Видя, что Мо Си не стал беспокоиться об этом, Мужун Лянь улыбнулся, призрачный свет в его глазах вспыхнул, как чешуя змеи: «Хорошо».

Он кивнул головой и поднял руку, чтобы сказать: «Этот человек слишком уродлив, чтобы князь Сихэ снизошел до него, так что оставим это. Вы, ребята, можете делать с ним, что захотите, не отказывайте себе в удовольствии».

Остальные были рады этому. Возможно, им было немного неловко унижать обычного человека на публике, но все аплодировали и приветствовали унижение предателя Гу Мана.

Кто заставлял Гу Мана становится предателем?

Пьяные лица вокруг него смеялись, ища подлые способы унизить его.

Кто-то увидел, что он голоден, и бросил перед ним кость с остатками мяса «Ешь, если хочешь».

Звериная натура Гу Мана взяла верх, и, покружившись несколько раз, не в силах терпеть голод, он действительно схватил соленую кость и поднес ее к кончику носа, сначала тщательно обнюхал, чувствуя, что нет подвоха. Затем открыл рот, чтобы откусить немного и пожевать во рту, его глаза настороженно и пристально смотрели на человека перед ним.

Мо Си мельком взглянул на это зрелище, и его сердце сжалось, так что ему пришлось еще больше отвернуть лицо. Однако, когда лицо было отвернуто, голоса не удалось избежать, и он прозвучал резко и жестко.

«Хахахахахаха, маршал Гу, называя тебя свирепым зверем, ты действительно подбираешь кости и ешь их?»

Дворяне разразились хохотом.

«Разве ты раньше не был чистым человеком? Почему ты хочешь то, что упало на землю».

«Генерал Гу, где ваш стыд?»

Комната была полна презрения, которое могло бы опрокинуть черепицу, но Гу Ман не обращал на это внимания и просто молча грыз редкий кусок мясной кости в соусе, и в мгновение ока он прогрыз кость до основания.

Он облизал губы и поднял голову, обведя взглядом мрачные и насмешливые лица и остановившись на тарелках с едой.

Там возвышались небольшие башни из жареных костей в соусе, квадратные и большие, жирные и тощие, каждый кусок жареного мяса был покрыт насыщенным соусом, благоухающим маслом и все выглядело очень аппетитно.

Гу Ман некоторое время молча смотрел на него, а потом вдруг сказал: «Дай мне!»

Это был первый раз, когда он заговорил правильно с тех пор, как вошел в дом, и те, кто его провоцировали, были немного взволнованы, как будто увидели, что кошка, которая молчала, вдруг заговорила.

«Что тебе дать?»

Гу Ман был бесстрастен, с лицом зверя, выпрашивающего еду: «Дай мне мяса».

Толпа смеялась: «Хахахаха, смотрите, он просит мясо!»

«Я ничего не знаю, но я узнаю мясо. Это действительно божественный алтарный зверь».

Один из дворян, сидящих на сиденье, спросил: «Хочешь?»

Гу Ман кивнул головой.

Господин действительно взял кусочек, поддев его нефритовыми палочками и передал ему. Гу Ман взял его и уже собирался съесть, когда молодой господин вдруг громко рассмеялся:

«Ты крыса, предал свою страну и все еще хочешь есть мясо? Ты можешь только мечтать об этом!»

При этом кончики его пальцев слегка шевельнулись и от духовной энергии кусок жареного мяса, который держал Гу Ман, мгновенно обуглился и исчез, превратившись в облако зеленого дыма.

Гу Ман выглядел так, словно был поражен, он некоторое время растерянно смотрел на свою руку, затем перевернул ее снова и снова, и, наконец, некоторое время смотрел на пол, прежде чем, наконец, остановился взглядом на руке и покачал головой в некотором замешательстве: «Мясо пропало».

Вся толпа покатилась со смеху:

«Не удалось перекусить?»

Кто-то смешал уксус, вино, соус и жир в винной бутылке и принес ему: «Вот, попробуй это,  вкусное желе, хахахахаха».

Гу Ман, вероятно, давно испытывавший жажду и голод, взял бутылку, хотя и не очень доверял им, понюхал ее, подумал, что вкус немного странный, и осторожно лизнул.

После нескольких мгновений молчания он выплюнул смесь прямо в лицо мужчине с громким «пуф».

«......»

Некоторые люди с удовольствием хлопали в ладоши, другие возбужденно придумывали другие способы унизить его, а мужчина, которого облили, был так унижен, что взял платок и вытер лицо, затем схватил Гу Мана за лацкан и яростно ударил его, ругаясь: «Тебе дали пить, а ты все равно выплюнул, где твоя благодарность!»

Гу Ман принял удар и сразу же попытался нанести ответный удар, но когда царство прерий разрушило его рассудок, оно растворило и его сильную духовную силу.

Он не мог сравниться с этим культиватором, и в два удара он был задушен цепями на шее, задыхаясь и не в силах освободиться, и мог только свирепо смотреть на своего противника.

Глаза действительно были точно такими же, как у волка.

«Вы только гляньте на эту рожу! Избейте его!»

«Да! Избейте его!»

Кто не ненавидит Гу Мана? Тем более, что Мо Си и Мужун Лянь присутствовали сегодня и у дворян было намерение угодить двум великим князьям.

Каждый из них без жалости произносил заклинания, обрушивая их на Гу Мана, лишь бы не убить его, они выбирали самые сильные.

Гу Ман вскоре был осажден без передышки, но он не знал, почему эти люди так ненавидят его, и его рот был полон крови, когда он пытался говорить.

Несколько человек, все еще не удовлетворенные, просто подняли недопитую бутылку вина и по очереди плюнули в нее, затем заломили Гу Ману подбородок и закричали: «Открой рот! Проглоти это!»

«Пей! Ты не выйдешь из этой двери, пока не выпьешь все сегодня!»

Группа дворян окружала его и изводила своим стремлением угодить лорду Сихэ, когда в дальнем углу послышалось приглушенное «бах».

Толпа разом повернула головы и увидела, как Мо Си, который молча прихлебывал свое вино, резко поднялся, бросил нефритовый кубок на стол и поднял глаза, его лицо было крайне мрачным.

***

Автору есть что сказать.

А Лянь: О, ты должен отвечать за свои слова, так тебе все равно? Тогда почему ты уронил чашку?

Мо Си: скользкие руки.

Гунцзы A, B, C: Давай, давай, Гу Ман, съешь еще кусочек мяса!

Mo Си: ......

А Лянь (прищурившись): Мо Си, может, моя светлость должен подарить тебе не скользящую чашу?