Онлайн чтение книги Остатки грязи Remnants of Filth
Глава 63 - Предательство

На павильоне Фэйяо в живописном беспорядке висели фонари. Они были сделаны из бамбука и бумаги, словно река звезд, текущая в долгой ночи.

Мелкий снег шуршал и падал в ярком свете фонарей, покрывая тонким слоем резные перила цвета вермильон (киноварь).

В свете фонарей стояли две женщины. Одна была одета в красное платье, расшитое бабочками. Она мило улыбалась и что-то говорила. Другая была одета в светло-желтое платье, расшитое цветами сливы и бамбука. Она стояла у киноварных перил и смотрела вверх на светлый фонарь в форме рыбы.

Хотя он и потерял память, Гу Ман почти сразу смог распознать, что последняя и есть та самая Мужун Мэн Цзэ.

Только сейчас, в главном зале, он почувствовал, что выражение лица Мо Си было неправильным. Он знал Мо Си так долго, но никогда не видел его таким внимательным к кому-либо. В то время Гу Ман думал, что эта легендарная "Принцесса Мэн Цзэ" должна быть чрезвычайно красивой женщиной. Но теперь, увидев ее в свете летящего снега, он почувствовал, что использование слова "красивая" для описания этой особы кажется слишком поверхностным.

Фигура Мужун Мэн Цзе не была выдающейся, но она была высокой и элегантной, сочетая в себе чистоту снега и нежность весны. Фонари освещали ее нежное белое лицо, придавая ему нефритовый блеск. Не говоря уже о ее белой, как нефрит, шее, которая тянулась от воротника, как стебель цветка. Благодаря своей стройной шее она выглядела еще более элегантно.

"... Мэн Цзэ".

Мужун Мэн Цзэ обернулась и была поражена. Затем она улыбнулась и сказала: "А, брат Мо. Давно не виделись."

Женщина в красном рядом с ней была ее личной горничной Юэ Нян. Юэ Нян также сделала реверанс Мо Си и с улыбкой сказала: "Приветствую лорда Си Хэ".

Мо Си подошел к Мэн Цзэ. "Почему ты стоишь здесь? Разве тебе не холодно?"

"Я только что пришла из Дворца Горячих Источников. Такие красивые фонари бывают только раз в году", — с улыбкой сказала Мэн Цзэ. "Все в порядке."

Поскольку она так сказала, Мо Си не знал, как ее переубедить. Но в этот момент рука вдруг потянулась вверх и коснулась ее уха.

"Давай вернемся назад. На улице холодно".

В конце концов, тело Мэн Цзэ было бесценным. Никто не смел так оскорблять ее. Она подсознательно сделала шаг назад. Но когда она увидела, кем был человек, стоящий за Мо Си, выражение ее лица изменилось.

"Маршал Гу..."

Как бывший мужчина из Чунхуа, который лучше всех умел покорять сердца девушек, Гу Ман все еще сохранил в своих костях нежность к женщинам.

Поэтому, несмотря на то, что он был смутно недоволен тем, что Мо Си был так близок с этой женщиной, он все же сказал:

"Идет сильный снег. Твои уши красные от холода".

Мужун Мэн Цзэ растерялась, не зная, что сказать. Даже если она уже знала о ситуации Гу Мэна до своего возвращения, она все равно не могла смириться с тем, что находится так близко к этому предателю.

Юэ Нян была вспыльчивым человеком. Она не могла терпеть, когда ее задевают. Она гневно сказала Гу Ману:

"Ты, предатель, как ты смеешь трогать мою госпожу своими грязными руками? Если бы не ты ... "
"Достаточно", — Мужун Мэн Цзэ мягко прервала ее: "Не говори больше".

Юэ Нян поджала губы: "Принцесса, почему вы всегда такая добродушная... Я, я чувствую себя обиженной на вас!"

"Что за чушь ты несешь?" — Мужун Мэн Цзэ сказала мягко, но с некоторым нажимом: "Юэ Нян, хватит дурачиться. Иди внутрь и согрейся".
"... Да ..." Юэ Нян неохотно согласилась.

Но прежде чем уйти, она свирепо посмотрела на Гу Мана. Ее щеки были надуты от гнева. Мужун Мэн Цзэ отослала Юэ Нян и повернулась, чтобы спросить Мо Си: "Он ... живет сейчас в твоей резиденции?"

Было совершенно очевидно, кого она имела в виду. Мо Си кивнул в знак согласия.

Мужун Мэн Цзэ опустила веки и вздохнула: "... Я не хочу много говорить. Ты - человек, который получил травму. Есть некоторые вещи, на которые тебе нужно обратить больше внимания".

"Я знаю."

Гу Ман не совсем понимал смысл слов Мэн Цзэ. Он только чувствовал, что она должна быть хорошим человеком, раз она не позволила этой свирепой девушке продолжать издеваться над ним. По случайному совпадению, со стороны нефритового столика упал цветок сливы и приземлился на волосы Мэн Цзэ. Гу Ман протянул руку, чтобы убрать его для нее...

Но прежде чем его рука успела коснуться Мэн Цзэ, ее схватил Мо Си.

Гу Ман сказал: "У нее на голове цветок ...".

Мо Си прервала его. Ее голос был спокоен: "Это принцесса Мэн Цзэ, опомнись."

Мэн Цзэ ответила: "Забудь об этом. Его душа повреждена. Не имеет значения, соблюдает он приличия или нет. "

Гу Ман ничего не сказал. Его голубые глаза метались между ними. Он посмотрел на Мэн Цзэ, а затем на Мо Си. Наконец, он медленно опустил голову:

"Я просто хочу помочь ...".
"..." Мо Си сделал паузу и решил закончить разговор. Поэтому он сказала: "Пока вернись в главный зал. Мне нужно кое-что сказать принцессе. "

Она прогнала ее, а он прогнал его.

Таким образом, он был таким же, как и Юэ Нян. Их обоих собирались прогнать?

Гу Ман смотрел на Мо Си и Мэн Цзэ, ничего не говоря. Через некоторое время он молча отвернулся.

Он всегда был нежен и терпим к девушкам. Он был таким до того, как потерял память. Сейчас он не сильно изменился.

Он всегда чувствовал, что они слабые, нежные и красивые. Они заслуживали самой лучшей защиты. Он был мужчиной. Он должен давать им лучшее и быть с ними обходительным.

Поэтому он чувствовал, что Мо Си был прав. Мэн Цзэ была принцессой. Она была очень выдающейся женщиной. Она заслуживала уважения и заботы. А он был грязным. Он был рабом. Он действительно не должен был прикасаться к ней.

Но по какой-то причине он чувствовал себя очень печальным в своем сердце. Вернувшись в главный зал, он потер покрасневшие от холода пальцы и закрыл уши ... В это время в главном зале было много гостей, но когда он огляделся вокруг, то не увидел ни одного знакомого лица.

Эта ситуация заставила Гу Мэна ощутить сильное чувство беспомощности. Это было похоже на брошенную собаку в дикой местности. Он инстинктивно обернулся назад, чтобы поискать Мо Си, единственного надежного человека, на которого он мог положиться. Но как только он обернулся, то понял, что именно Мо Си отослал его прочь.

Идти ему было некуда. Поэтому он мог только стоять у двери балкона и смотреть на двух людей в свете фонарей.

Под фонарями Мо Си опустил голову и разговаривал с Мэн Цзэ. Мэн Цзэ продолжала смеяться. Иногда она кашляла. Позже Мо Си показалось, что он спросил ее о чем-то. Мэн Цзэ прикрыла рот и закашлялась. Затем она покачала головой. Гу Ман не мог ничего услышать, потому что они были слишком далеко. Но черты лица Мо Си были выразительным. Он мог ясно видеть его настроение. Мо Си явно вздохнул. Затем он снял свой военный плащ и передал его Мужун Мэн Цзэ.

Он не стал лично надевать одежду на Мэн Цзэ, как и делать что-то еще. Но по какой-то причине, когда Гу Ман увидел эту сцену, его сердце внезапно заболело.

Гу Ман нахмурился и прижал руку к сердцу... прежде чем он успел понять, что это за эмоции, в его голове промелькнули странные слова.

"Старший брат, ты мне очень нравишься".

Это был голос Мо Си. Он был таким же юным и искренним, как и во сне.

"Его Величество назначил меня Лордом Сихэ. В будущем мне не придется унижаться перед другими людьми. Я сделаю то, что обещал тебе. Я хочу быть вместе с тобой на законных основаниях".
"Гу Ман, я дам тебе дом. Жди меня, хорошо?"
"Поверь мне ..."

Его сердце болело все сильнее и сильнее. Словно колючка пустила корни и проросла, а затем была внезапно выдернута.

Слова в его ушах не исчезли, но красивое лицо перед ним превратилось в туман.

На мгновение тело Гу Мана согнулось из-за боли. Он ухватился за раму балконной двери и опустил голову, чтобы перевести дыхание.

Он не мог до конца понять значение этих слов, которые он внезапно вспомнил. Он также не мог вспомнить причину и следствие того времени, сцену обещания. Но эта боль ... И его чувства в то время были так четко выгравированы в его костях. Настолько, что даже его дыхание стало немного неровным.

Подсознательно он чувствовал, что эта боль не была без оснований. Как будто в прошлом он уже предвидел, что этот день наступит. Как будто он никогда не воспринимал обещание Мо Си всерьез.

Несмотря на то, что будущее, которое Мо Си описал ему, было таким хорошим, молодой человек в его памяти, казалось, в один миг пообещал всю свою жизнь, свое сердце, свою страсть и всю свою любовь.

Гу Ман чувствовал, что когда-то ему очень хотелось в это верить.

Когда он думал о боли, трепете, раздробленности, ему хотелось взять Мо Си за руку. Он хотел отбросить осторожность и верить в него, любить его, не заботясь ни о чем.

Но когда дело дошло до конца, он все еще боялся.

Мо Си был гордым сыном Бога, потомком аристократии Чунхуа, потомком четырех поколений генералов. А он был всего лишь маленьким рабом. Эта любовь была слишком тяжелой. Он не мог ее вынести.

Он знал, что Мо Си однажды вырастет. Он поймет, что его чувства к нему были лишь минутным порывом в юности. Целая жизнь была очень длинной. Человек, который мог бы сопровождать его до конца жизни, не был бы паршивым и ничтожным рабом. Но тогда он, кажется, не сказал эти слова Мо Си. Но теперь он вспомнил - оказалось, что тогда он был напуган.

Казалось, что если бы он сказал это, то проиграл бы слишком сильно. У него было не так много в жизни. Он не мог потерять еще и свое сердце.

Его сердце могло не значить много для аристократов. Они могли причинить ему боль, играть с ним, бросить его или даже размолоть в порошок.

Однако для него это крошечное сердечко было ценностью всей его жизни.

Поэтому Мо Си мог любить его. Он мог потерять голову и играть с ним.

Но он не мог позволить себе любить его. Хотя он не хотел этого признавать, жизнь была такой. Он не мог избежать правды, просто закрыв глаза. Его жизнь была слишком короткой.

Он не мог позволить себе дать Мо Си то, что он хотел.

Лучшей позицией для него было стоять на краю Нефритовой сцены, в темном и незаметном углу. Он мог взглянуть на романтику, которая не имела к нему никакого отношения. Тогда он мог бы улыбнуться ...

Но Гу Ман не мог улыбнуться. Существовал глубоко укоренившийся инстинкт, который защищал его. И, в конце концов, он больше не был Гу Маном из прошлого. Он не мог улыбнуться.

Он отвернул голову. Он не осмеливался смотреть на ситуацию на террасе. Он повернулся и пошел к краю банкетного стола. Он стоял там и успокаивал свое пульсирующее сердце.

Через некоторое время все больше и больше людей приходили на банкет. Гу Ман, осужденный преступник, стоял там в одиночестве. Было неизбежно, что он привлекал к себе много внимания. Несколько человек, у которых была кровная вражда с Гу Маном, уставились на него. Если бы не тот факт, что они находились в таком торжественном месте, они, вероятно, бросились бы вперед, чтобы съесть Гу Мана живьем.

После того как Гу Ман медленно успокоился, он почувствовал, что что-то не так. Он огляделся вокруг. Все, что он увидел, были холодные и полные ненависти лица. Поэтому он поспешно схватил что-то с банкетного стола. Как крыса, которую все хотят побить, он поспешно бежал. Наконец, он нашел неприметный угол и присел на корточки.

Только тогда он понял, что вещи, которые он схватил, не были вкусными.

Его способности к выбору были действительно ужасны. Стол был полон блюд, но он взял только два куска лепешки с кунжутом из лука-шафрана.

Там были гребешки, и они были холодными ....

Но в данный момент он не мог быть разборчивым. Гу Ман опустил голову и сделал маленькие укусы. Пока он молча ел, позади него вдруг раздался теплый голос.

"Гу Ман? Почему ты здесь?"

Гу Ман обернулся с кунжутным пирожком во рту. Он увидел Цзян Есюэ, сидящего в деревянном кресле-каталке. Тот смотрел на него со слегка удивленным выражением лица.

Это был тот самый человек, который надел на него "ожерелье" ...

Гу Ман вздохнул с облегчением. Он не испытывал особой злобы к этому человеку. Он даже чувствовал, что тот настроен дружелюбно. Поэтому он откусил от пирога и прошептал: "Это не очень заметное место".

Цзян Есюэ знал, какое отношение к нему будет у других людей. Он вздохнул: "А где лорд Сихэ?"

"Он с принцессой".
"Понятно. Неудивительно, что он оставил тебя одного ... "

Гу Ман проглотил полный рот кунжутной лепешки и спросил тихим голосом:

"Почему ты здесь? Разве тебе нужно прятаться?"

Цзян Есюэ улыбнулся и ответил: "Можно и так сказать".

Он бросил взгляд вдаль. Юэ Чэньцин с улыбкой разговаривал со своим четвертым дядей. Он выглядел сияющим, но Мужун Чуи, как обычно, игнорировал его.

На его лице было безразличное выражение. Он не знал, слушает он или нет.

Цзян Есюэ некоторое время смотрел на него, затем отвел взгляд в сторону и сказал: "Я тоже не вызываю симпатии".

Гу Ман подвинулся, чтобы освободить для него место.

Они вдвоем молча смотрели на мелкий снег за окном. Гу Ман вдруг посмотрел на свои ноги и спросил: "Почему ты так сидишь?"

"... Я был ранен во время войны. Я больше не могу стоять".

Гу Ман не стал говорить сразу. Он откусил еще несколько кусочков от лепешки с кунжутом. Он не мог выносить вкус масла гребешка, поэтому неожиданно передал лепешку Цзян Есюэ:

"Хочешь поесть?"

Цзян Есюэ: "...".

После нескольких мгновений молчания Цзян Есюэ вздохнул: "Ты все такой же, как и раньше".

Гу Ман слегка расширил глаза: "Ты знал меня раньше?"

Цзян Есюэ улыбнулся: "... Кто тебя не знает?"

Гу Ман ответил: "Я ... не понимаю".

"Я действительно знал тебя раньше. Я, ты, Лорд Си и Лу Чжаньсин часто боролись вместе, чтобы завоевать север и юг."

Цзян Есюэ посмотрел на кунжутную лепешку в руке Гу Мэна: "Ты также любил давать нам то, что не мог съесть в те времена".

Гу Ман ошарашенно посмотрел на него: "Так ты хочешь сказать, что ты тоже мой старый друг?"

"Да." Цзян Есюэ сказал: "Мы вместе прошли через жизнь и смерть".

Он тихо вздохнул: "Поэтому я не могу тебя ненавидеть".

Гу Ман опустил глаза и сказал: "Но Мо Си ненавидит меня".

Цзян Есюэ мягко улыбнулся. Его черные глаза смотрели на ночное небо с безмятежным и прозрачным блеском:

"Хотя ты прав, боюсь, что он больше всех в этом мире не хочет тебя ненавидеть".
"... Это так?"

Снежинки на оконной решетке замаячили оранжевым светом в зале.

Цзян Есюэ поправил холодную одежду на плечах и некоторое время любовался снегом вместе с Гу Маном, сказав:

"Он действительно хорошо относился к тебе в прошлом."

Гу Ман ничего не ответил.

Голос Цзян Есюэ был медленным и глубоким: "Когда ты оказался в ловушке, он хотел спасти тебя, даже если это означало рискнуть своей жизнью. Когда ты был тяжело ранен и без сознания, он несколько дней и ночей не отходил от кровати, чтобы присматривать за тобой. Когда ты получал награду, он был счастливее, чем когда сам получал ее. Когда ты рассказывал анекдоты... он был таким серьезным человеком, но он сидел среди солдат и наблюдал за тобой. Когда ты заканчивал рассказывать шутки, он первым начинал смеяться. "

"Но ты ничего этого не помнишь".

В конце концов, он был человеком, который прошел через трудности и видел жизнь и смерть. К нему не примешивались тяжелые эмоции. Он просто говорил о прошлом спокойно, как будто разговаривал со старым другом. Его тон и выражение лица были легкими.

Но Гу Ман впал в транс от его слов. Казалось, он уловил какие-то смутные тени, какие-то фрагменты прошлого - в переполненной и оживленной таверне, атмосфера была теплой, а солдаты шумными.

Он стоял на стуле, смеясь и болтая с людьми внизу.

Его взор быстро перемещался. Он не мог запомнить веселые и шумные лица внизу. Но когда он поднял глаза, то увидел молодого человека, сидящего рядом с винным шкафом. Его спина была прямой, а взгляд - мягким. Он пристально смотрел на него через оживленную толпу. В этот момент сердцебиение вновь пробудилось в нем.

И те клятвы, которые он только что вспомнил. Хотя в прошлом он решил не верить им, по крайней мере, он мог чувствовать, что Мо Си был искренен, когда произносил их...

"Ты мне действительно нравишься".
"Я дам тебе дом".
"Подожди меня..."

Гу Ман закрыл глаза. Некоторое время он ничего не говорил.

Цзян Есюэ сказал: "Если бы ты не бросил его, не причинил ему боль, не предал его, он бы не стал тебя ненавидеть. Он защищал тебя все это время. Он был готов оградить тебя от бури снаружи. Но ты вонзил нож ему в сердце. "

Сердце Гу Мана дрогнуло.

Неужели это было так?

Было ли это так ...

Он вспомнил, как Мо Си крепко держал его руку, прижимал ее к своей груди и шептал.

Мо Си сказал: "Ты почти лишил меня жизни".

"Сердца людей сделаны из плоти. Он защищал тебя слишком долго. Он отдал все, что мог. Он аристократ, один из принцев с самым высоким статусом в Чунхуа. Его предки совершали заслуженные деяния на протяжении многих поколений, и слава его семьи незапятнанна. Но для тебя он сделал почти все, что должен и не должен был делать."
"Это был последний удар, который ты нанесл ему, из-за которого он не смог защитить тебя".

Никто и никогда не говорил таких вещей Гу Ману. Даже если бы кто-то сказал это несколько лет назад, он бы не поверил. Но в этот период общения с Мо Си, Гу Ман вспомнил прошлое, и слова Цзян Есюэ упали на плодородную почву. Голубые глаза Гу Мана мерцали.

"Зачем ты мне это рассказываешь?"

Цзян Есюэ ответил: "Я был твоим товарищем, а также его".

Он колебался мгновение, и его взгляд был сложным. "Я не хочу, чтобы вы снова причинили друг другу боль".

Гу Ман некоторое время находился в оцепенении, как будто хватался за последнюю соломинку, чтобы объяснить свои прошлые ошибки. Он беспомощно сказал:

"Но он также... также был очень свирепым. Он говорил, что я грязный ...".
"Это потому, что ты не знаешь, что больше всего в жизни он ненавидит предательство".

Гу Ман был ошеломлен. "Почему он ненавидит это больше всего?"

Цзян Есюэ на мгновение замолчал и сказал: "Я просто хотел поболтать с тобой сегодня вечером, но..."

Он сделал паузу и вздохнул. "Забудь об этом. Я уже рассказал тебе половину истории, так что все в порядке. Позволь спросить, знаешь ли ты, как его отец, Фу Линцзюнь, пожертвовал собой?"

Гу Ман покачал головой.

"Это было из-за предателя", — сказал Цзян Есюэ и повернулся, чтобы посмотреть на него. "Фу Линцзюнь сражался против армии Ляо, но неожиданно заместитель командующего перебежал к врагу и осадил лагерь. Он сдался предателю, чтобы позволить людям эвакуироваться."

Глаза Гу Мана расширились. "А потом?"

"Чтобы угодить лорду Ляо, предатель своими руками убил Фу Линцзюня, отрубил ему голову, взял ядро его духа и предложил его вражеской стране. За это он был сильно вознагражден - и тогда, как и ты, ему напрямую присвоили звание генерала".

Каждое слово было кровавым и пронзало сердце. Руки Гу Мана слегка дрожали.

"Что еще более иронично, так это то, что в письме, которое Фу Линцзюнь не успел отправить, он фактически похвалил предателя за верность и праведность, и сказал, что с таким братом его семье не нужно беспокоиться".

Цзян Есюэ посмотрел на свои колени и вздохнул. "Он также сказал: "У Ци Юэ нет одежды, и он делит один халат со своим сыном. Фу Линцзюнь отдал свою жизнь предателю, но его брат даже не оставил целым труп для его семьи. Когда гроб вошел в город, кости и кровь Фу Линцзюня были размозжены, а его конечности разделены. Его тело было уничтожено."

Цзян Есюэ повернулся, чтобы посмотреть на бледного Гу Мана.

"В тот год Мо Си было всего семь лет".

Гу Ман, казалось, был придавлен камнем и не мог произнести ни слова.

"Гу Ман, теперь ты знаешь, почему Лорд Сихэ так ненавидит предательство?"

Цзян Есюэ сделал паузу и сказал.

"Ты сделал почти то же самое, что и убийца его отца".

Гу Ман уставился на него пустым взглядом, и только почувствовал холодок в костях.

"Спроси себя сам".

Цзян Есюэ тихо вздохнул. "Каким святым он должен быть, чтобы не иметь на тебя обиды?"