Онлайн чтение книги Остатки грязи Remnants of Filth
Глава 55 - Знаешь ли ты, насколько ты грязный?

Застигнутый врасплох, Гу Ман даже не смог устоять на ногах, прежде чем упал в глубину горячего источника. Он хлебнул несколько глотков родниковой воды, прежде чем его поднял Мо Си одной рукой и прижал к краю горячего источника.

Мо Си протянул руку, чтобы снять ленту со лба Гу Мана. По какой-то причине это действие вызвало сильный страх в сердце Гу Мана. Он начал яростно бороться. Его церемониальные одеяния полностью промокли. Под Мо Си он был похож на зверя, попавшего в ловушку, или умирающую рыбу.

"Нет ... не надо ... не надо ...".

В глубинах его памяти, казалось, был кто-то, кто хотел забрать это у него с такой ненавистью. Однако Гу Ман не мог вспомнить, кто это был. Он даже не мог сказать, была ли это его иллюзия или что-то, что произошло на самом деле.

Он лишь чувствовал боль в сердце.

Он лишь смутно понимал, что эта лента принадлежит ему... то, что он заслужил... то, чего он жаждал, чего хотел, но мог лишь смотреть на нее издалека... 

"Отдай ее мне". 
"Нет ... не надо!"

Эти двое мужчин действительно боролись в горячем источнике за эту вещь. Вода в горячем источнике плескалась, а лунный свет подпрыгивал, отражаясь в хаотичном порядке. В спешке Гу Ман укусил Мо Си за руку!

Его духовное ядро было разбито, его духовная энергия ушла, его тело было испещрено шрамами и рубцами. Он уже не был таким сильным, как раньше. Он не мог сравниться с Мо Си, которого тщательно готовили и закаляли.

Теперь у старшего брата Гу Мана больше не было никакой возможности соревноваться с младшим братом Мо. Он был вынужден идти до конца и мог выбрать только такой нелепый и абсурдный звериный поступок. Чтобы защитить свою одержимость, которая не могла быть реализована, даже если бы он умер.

Мо Си был очень возмущен. В его сердце это было табу, которое он абсолютно не мог трогать. Он мог терпеть, когда Гу Ман наносил ему удары и предавал его, но это было наследие его отца.

Это была последняя вещь его отца, который погиб в бою, чтобы защитить народ Чжунхуа.

Как Гу Ман мог быть достойным коснуться этой вещи!

Гу Ман злобно укусил его. Тыльная сторона его руки была прокушена, и из нее потекла кровь. Однако Мо Си не почувствовал ни малейшей боли. Вытекшая кровь, казалось, вернулась в его глазницы, превратившись в кровеносные сосуды, которые пересекали стороны его глаз... Ему было все равно. Он яростно выдернул руку изо рта Гу Мана, выхватил ленту, а затем яростно ударил Гу Мана по лицу!

"Паф" 

Раздался резкий звук. Эта пощечина была тяжелой и безжалостной, как будто он хотел этой пощечиной отплатить за всю ненависть последних семи лет. После пощечины Мо Си почувствовал жгучую боль в ладони.

Кончики его пальцев слегка подрагивали из-за сильных эмоций.

В его глазах была ненависть, но по мере того, как поднимался туман, дно его глаз становилось влажным.

Адамово яблоко Мо Си покачнулось, когда он заставил себя открыть рот. Впервые его губы шевельнулись, но из них не вырвалось ни звука. Он закрыл глаза и сделал паузу на некоторое время, прежде чем заговорить снова.

Но его голос уже был невероятно хриплым.

Он сказал хрипло: 

"... Гу Ман. Знаешь ли ты, насколько ты грязный!"

Лицо Гу Мана было повернуто в сторону. Его уши гудели от пощечины, но он не издал ни звука. Его щеки были опухшими, а уголки губ все еще были испачканы кровью, когда он укусил Мо Си. На самом деле он не совсем понимал, что говорит Мо Си.

Он лишь почувствовал слабую боль в сердце.

Казалось, что много лет назад он уже боялся услышать эти слова от этого человека, стоящего перед ним.

Знаешь ли ты, насколько ты грязен?

Знаешь ли ты, что ты собой представляешь?

Насколько ты достоин?

... Казалось, он всегда был готов к тому, что Мо Си скажет ему эти слова. Несмотря на то, что его память была украдена, его инстинктивная защита и вызванная ею жгучая боль все еще были на месте.

Мо Си глубоко вздохнул, ослабил хватку на руке Гу Мана и низким голосом сказал: 

"Убирайся. Я не хочу тебя больше видеть. " 

Шелковый пояс был стянут, а на его лбу все еще оставался забавный красный след. Гу Ман шевелил губами, пытаясь что-то сказать, но в итоге так ничего и не смог произнести. Он лишь молча посмотрел на Мо Си красными глазами и забрался на бортик источника, избитый и обессиленный.

Да, он никогда не мог соревноваться с ним... он никогда не мог соперничать ни с кем.

Он редко чего-то хотел, но с ним так обращались.

Прежде чем покинуть виллу с горячим источником, Гу Ман обернулся, чтобы посмотреть на Мо Си, который держал в руках синий и золотой шелковый пояс, и сказал низким голосом: 

"Мне... жаль. Но..."

Но я действительно чувствую, что эта вещь очень важна для меня.

Я действительно ...

Мо Си не обернулся и сказал хриплым голосом: "Убирайся".

Гу Ман знал, что сказать больше нечего. Он закусил свои окровавленные губы, опустил голову и медленно вышел со двора.

Когда Ли Вэй увидел, что Гу Ман появился в зале Мин, он был настолько потрясен, что даже не мог говорить. Дворецкого Ли нельзя было обвинить в невежестве. Он действительно не знал, что произошло такого, что заставило Гу Мана надеть рясу и медленно идти холодной зимней ночью.

Как блуждающая душа.

Как дикий призрак, выживший в этом мире.

"Гу Ман ... Эй, Гу Ман!"- позвал он его, но когда Гу Ман услышал его голос, он лишь на мгновение приостановился, а затем продолжил идти с опущенной головой к своему маленькому гнезду.

Ли Вэй быстро подошел, чтобы оттащить его назад: 

"Что ты делаешь? Почему ты надел рясу? Ты знаешь, насколько важна эта мантия? Ты знаешь... "
"Знаю. Дао. " 

Гу Ман, наконец, открыл рот. Его мозг был поврежден. Как только ему становилось грустно, он не мог сформировать связное предложение.  Он изо всех сил старался выразить себя, но все, что он мог сделать, это выдавить несколько отрывистых слов из промежутков между зубами. Это казалось таким смехотворным, таким глупым.

"Я могу ... понять. Я буду стараться ... понять .... "

Зимняя ночь была слишком холодной. Его промокшая одежда прилипла к телу, а когда подул ветер, стало холодно до костей. Он не знал, как долго он шел босиком, но когда он поднял лицо, чтобы посмотреть на Ли Вэя, его губы были бледными и дрожали.

"Я ... хочу понять ... Я хочу вспомнить ..." 

Гу Ман болезненно прикрыл голову: 

"Но я не могу ... Я не знаю, где я ошибся ... Я продолжал идти не туда ... Я продолжал ошибаться ... Вот почему он ... обращается со мной так ..."

Ли Вэй был ошеломлен.

Что, что произошло...

Почему на его лице был красный след, кровь на губах и зубах, и при этом он сказал такие слова ...

Ли Вэй вздрогнул и непроизвольно сказал: 

"Я сказал тебе принять ванну, ты побежал к горячему источнику позади, чтобы принять ванну?!"

Гу Ман ничего не сказал, и его губы были плотно сжаты.

"Ты с ума сошел?! Это место, где господин принимает ванну. Разве я не говорил тебе, что он одержим чистотой? Знаешь ли ты, какова твоя сущность? Знаешь ли ты, насколько ты... "

Гу Ман, казалось, боялся снова услышать это слово из чужих уст, и внезапно задрожал. Он схватил Ли Вэя за руку и прервал Ли Вэя. Гу Ман задрожал. Он пытался сохранить твердое лицо, как альфа-волк, пытающийся восстановить свое достоинство после кровавого поражения.

Но когда он моргнул своими голубыми глазами, в них появились слезы.

Гу Ман задрожал, 

"Да ... я знаю. Я грязный. В будущем я больше не буду попадаться. Но ... "

Его глаза колебались, а ресницы трепетали. Внезапно он задохнулся.

Он даже не знал, почему ему было так грустно.

Он внезапно опустился на корточки и свернулся в маленький клубок. Спустя столько лет он побеждал, проигрывал, был верен и предавал, но он все еще не мог изменить свою низменную природу. 

Кроме тела, полного шрамов, и мира, полного преступлений, у него по-прежнему ничего не было. Он все еще испытывал бы самое болезненное унижение, если бы даже прикоснулся к ленте, символизирующей кровь мучеников.

Он зарылся в пыль, и его шея втянулась так глубоко, как будто его раздавило что-то, о чем он забыл.

Гу Ман задыхался: 

"Ты не понимаешь, ты не понимаешь .... Я должен был …"

Ли Вэй был в полной растерянности. Хотя он был немного сплетником и имел плохой язык, его сердце всегда было теплым. У него не было прямой ненависти к Гу Ману. Поэтому, когда он увидел, как этот несчастный свернулся перед ним калачиком и вдруг заплакал, он не знал, что сказать.

Его руки и ноги долгое время были неспокойны, и он не мог удержаться, чтобы не спросить Гу Мана, 

"Что ты должен был?"

Но Гу Ман не мог внятно объяснить.

Эту ленту, что она означала, что символизировала, он не помнил.

Он также знал, что она принадлежала Мо Си, но не понимал, почему ему было так больно.

"Что с тобой?" 

Ли Вэй беспомощно сказал: 

"... Каждая травинка и каждое дерево в резиденции Сихэ принадлежат хозяину. Даже я, даже ты — все мы принадлежим хозяину. Что мы с тобой можем иметь?"

Он вздохнул и похлопал Гу Мана по плечу: 

"Вставай, быстро иди и переоденься из этой одежды. Если другие люди увидят тебя в церемониальном одеянии чиновника первого ранга, у резиденции Сихэ будут проблемы."

Гу Ман вернулся в "гнездо", которое он сделал из рваного матраса, старого стола и стула. У него не было навязчивой мысли о холодной одежде на своем теле. Он вошел внутрь и снял с себя всю одежду, переоделся в свой единственный помятый хлопковый халат и вернул церемониальный халат Ли Вэю.

Ли Вэй взял одежду и первоначально хотел сказать ему еще несколько слов, но, увидев его лицо, он почувствовал, что действительно не знает, что сказать. Он мог только вздохнуть, повернуться и уйти. Пока он шел, он бормотал: 

"К счастью, у нас есть два комплекта церемониальных одеяний... иначе ты бы натворил бед...".

Гу Ман сел в темной комнате. Фаньдоу проснулся, и большая черная собака подошла к Гу Ману. Словно почуяв его печаль, она подтолкнула его теплой головой, поскуливая, и лизнула в щеку.

Гу Ман обнял его и сказал низким голосом: 

"Ты не считаешь меня грязным. Я прав?"

Фаньдоу вильнул хвостом и положил лапы ему на ногу.

Гу Ман открыл глаза в темной ночи. Это был первый раз, когда он почувствовал "отвержение" и "боль" с тех пор, как пришел в сознание. Но он не знал, что происходит с этими двумя чувствами. Он чувствовал, что из-за них ему было очень некомфортно, как будто он был болен. Это была боль, которая была хуже, чем от порки кнутом.

Гу Ман закрыл глаза, коснулся головы Фаньдоу и сказал низким голосом, 

"Фаньдоу, я не думаю, что ты грязный".
"У-у-у-у-у!"
"Мы братья, и у нас здесь есть еда". 

Гу Ман потер свой прохладный и влажный маленький нос. 

"Значит, немного больно. Я могу это вытерпеть. Всё нормально. "
"У-у-у-у!"

Гу Ман прижал руку к груди и задыхался: 

"Все хорошо, эта небольшая боль, я могу ее вытерпеть ... Я могу это вытерпеть..."

Как только ты привыкнешь к боли, она перестанет терзать.

"Перетерпи, и все закончится... все закончится".

Рано утром следующего дня Мо Си толкнул дверь и вышел из спальни.

Он уже успел переодеться в церемониальный халат. Каждый год люди в резиденции с нетерпением ждали этого дня. Они считали, что лорд Сихэ выглядит особенно красивым и одухотворенным, когда надевает церемониальную мантию.

Но в этом году, когда он пришел в зал, слуги, ожидавшие там, были слегка испуганы, увидев его.

Лорд Сихэ явно не спал всю ночь. Его выражение лица было очень плохим, а в глазах был даже легкий намек на старость. Он сел за стол. Ли Вэй уже приготовил блюда. Как обычно, он не хотел быть экстравагантным. 

Там было два котелка с клецками, миска запеченной рыбной каши, тарелка кисло-сладкой хрустящей рыбы, маринованная редька в уксусе, холодный маринованный папоротник в кунжутном масле, кристаллический тофу и тарелка разноцветных закусок.

Мо Си некоторое время сидел за столом и не ел.

Ли Вэй неуверенно спросил: "Господин?"

Мо Си посмотрел на пустое место напротив себя и ничего не сказал. Через некоторое время он зачерпнул ложку каши и молча съел ее.

Мо Си съел не много, а затем перестал есть, как будто его аппетит был не очень хорошим. Он поднял глаза на Ли Вэя и сказал: 

"Уже время. Нам нужно идти к Восточным городским воротам и готовиться к отъезду. Ты ... "

Он сделал паузу, а затем жестко сказал: 

"Вызови его и пусть он идет с почетным караулом резиденции Сихэ. Я пойду первым."

Ли Вэй согласился, но в душе он подумал, что Гу Ман, должно быть, сделал вчера что-то, что разозлило господина, и сильно возмутило его. Согласно первоначальному намерению князя Сихэ, Гу Ман бы получил должность личного охранника, чтобы можно было постоянно присматривать за ним.

Но сейчас Мо Си, казалось, было всё равно, и он не так уж сильно хотел видеть Гу Мана. Он был случайно зачислен в почетный караул, лишь бы не создавать проблем под носом у князя Сихэ.

Неужели он мог так разозлиться только из-за того, что тот зашел в горячий источник?

Сердце Ли Вэя билось как барабан, но он не осмеливался гадать. Он был умным человеком и прекрасно понимал, что есть некоторые вещи, знать которые было бы больнее, чем не знать.

Любопытство не было самой невыносимой вещью в мире.

Хранить секреты — да.

Ли Вэй придерживался менталитета, что он готов быть дураком, и отбросил эти необъяснимые дикие и причудливые мысли на задворки своего сознания. Он отправился в задний двор, как было приказано, и вызвал Гу Мана из его "гнезда".

Гу Ман выслушал его уговоры и никак не отреагировал на новые проблемы. Быть умственно отсталым тоже имело свои преимущества. После ночи он сильно успокоился. Когда он услышал, что Ли Вэй сказал ему идти с почетным караулом, он сделал это без возражений.

Однако Ли Вэй не был спокоен. Приведя его в караул, он дал несколько указаний капитану караула, а затем передал флягу с отваром капитану караула. Он напомнил ему: 

"Это успокаивающее лекарство, прописанное аптекарем Цзяном. Я полагаю, что господин будет следить, пьет ли Гу Ман лекарство, а может и нет. В любом случае ты здесь главный. Если Гу Ман не будет его пить, насильно вливай ему в глотку. Эта штука — не шутка. "

Капитан охраны согласился и взял флягу.

Затем группа отправилась в путь.