Онлайн чтение книги Укрощение погрязшего во тьме раба Tamed A Blackened Slave Man
"Я убью его. "

Отец Арен, граф Сиген, пребывал в очень хорошем настроении. После долгого и утомительного патрулирования окрестностей у него наконец-то появилась возможность встретиться с дочерью.

В руках мужчина держал емкость с лакомством, изготовленным в его владениях; он заранее известил слуг, что хочет передать его дочери самостоятельно.

Это мед. В простонародье его называют жидким золотом. Спрос на мед достаточно велик, поэтому графу пришлось приложить немалые усилия, чтобы достать его.

Многие дворяне без меда уже и жизни не представляют. Чтобы порадовать дочь, которая очень любит сладкое, граф простоял в очереди 3 часа.

В одни руки отпускали лишь 1 товар, поэтому также для Арен была куплена изготовленная известным дизайнером брошь. За обычную плату вам бы пришлось ждать изделие год, но граф выложил невообразимую сумму для того, чтобы забрать уже готовое украшение.

Подарочный пакет был под завязку набит книгами и лекарственными травами.

Сиген был человеком, готовым ради дочери сделать что угодно.

Тук-тук.

— Арен. Могу я войти?

Граф постучал. Он очень хотел встретиться со своей необыкновенной дочерью, даже один взгляд на нее наполнил бы его отцовское сердце счастьем. (П.р.: полагаю, тут имеется в виду, что , даже если Арен спит, граф посмотрит на нее и уже окочурится от счастья). И все же Сиген так и не дождался ее ответа.

Главе семьи было сложно должным образом показывать бушующие в нем эмоции, поэтому он несколько раз улыбнулся самому себе, стараясь выяснить, не выглядит ли его улыбка слишком жестокой. Всю эту необычную тренировку он представлял себе дочь, которая счастливо разбирает подарки.

— Арен?

Она никогда прежде не медлила с ответом, если, конечно, находилась по ту сторону двери. И, когда разрешения не последовало, движимый легким любопытством Сиген приоткрыл дверь.

Скрип.

— А?

Бах.

Вещи, что держал граф Сиген, с грохотом упали на пол.

— Ты..!

Перед глазами графа стояла такая картина: на кровати его дочери лежал темнокожий зверь, а Арен прижималась к его обнаженной груди.

— У-ух..!

Взревел граф и ринулся на раба, схватив декоративный меч.

— Сумасшедший ублюдок..! Как ты посмел коснуться моей дочери!

В этот момент разум будто покинул его, глаза заполонила тьма, однако мужчина на кровати был сбит с толку еще больше.

— Ха..?

*

`— Его нужно вымыть и переодеть.`

`— Только ты можешь называться моим младшим братом, поэтому прекрати строить такое лицо.`

Кэсэдину не понравилось, что Арен приняла нового раба.

Когда напоминавшие глубокое озеро голубые глаза обратились к кому-то, помимо него самого, он почувствовал, будто из легких исчез весь кислород.

“Зеленоглазый черт, в которого Арен влюбилась с первого взгляда, принц, раб… Почему вокруг нее вьется столько мужчин?”

Он не подал вида перед Арен, но в его душе томились далеко не добрые намерения.

В принципе сама мысль о том, что он просто так уступит кому-то внимание Арен и смирится с появлением противника, была до нелепости глупой.

“Я контролирую свои эмоции лучше, чем кто-либо другой. Не зря ведь я столько времени пробыл на чертовой гладиаторской арене.”

Однако в последние дни он не узнавал самого себя.

Его желудок болел, как если бы кто-то решил разжечь в нем огонь.

Именно Кэсэдин поклялся идти к своей цели до конца, но, как это ни странно, одна лишь улыбка Арен заставляла развеяться за считанные секунды все тревоги и переживания, что были у него на сердце.

Глядя на ее пухлые губы, растягивающиеся в изящной улыбке, и прикрытые ресницами глаза, он чувствовал, будто его разум и тело очищаются от всякого негатива.

“Этот теплый взгляд, эта улыбка предназначались не мне, от одной лишь мысли об этом мой желудок скрутило.”

До этого Арен никогда не интересовали другие рабы, и Кэсэдину стало казаться, что если он останется там, то непременно сорвется и изувечит раба.

Кэсэдин ненадолго вышел на свежий воздух, чтобы успокоить свои мысли.

Паршиво.

— У-ух..!

Голос графа, что должен был все еще патрулировать окрестности, раздался откуда-то свысока. Услышав крик всегда пребывающего в спокойствии Сигена, Кэси понял, что что-то не так.

Кэсэдин бросился со всех ног туда, откуда исходил голос; это определенно была комната Арен…

Граф Серция, готовясь лишить жизни мужчину перед ним, держал в руке декоративный меч.

— Отец?

Кэсэдин пребывал в замешательстве, ведь никогда не видел графа таким, но это не главное…

Арен лежала на груди мужчины, который на первый взгляд был совершенно голым.

Не стерпев представшей перед его взглядом картины, Кэси ударил меднокожего раба по лицу.

Удар!

Пришедший в сознание мужчина совершенно не понимал, по какой причине он стал жертвой рукоприкладства, и все, что ему оставалось, — состроить озадаченное лицо.

— ……я убью его.

Нахмуривший брови Кэсэдин сжал пальцы в кулаки. Граф Сиген, находившийся рядом с ним, обнимал дочь.

— Что…Кэсэдин? Жизнь, конечно, самое дорогое, что есть у человека, но сегодня можешь отнять ее, - сказал граф и, поспешно подхватив дочь на руки, выбежал из комнаты.

— Ах! Какой ужас!

— Проклятие!

Горничные — свидетели кровавой битвы — закричали в испуге. По правде говоря, это и битвой было сложно назвать: удары наносились в одностороннем порядке.

— …наглец, — мрачно пробормотал Кэсэдин.

Беззащитный человек никак не мог понять, что, мать его, происходит.

Кэсэдин зарычал и попытался пнуть мужчину. У темнокожего раба было крепкое телосложение, и Кэси был готов прибегнуть к любым методам, лишь бы забить противника до смерти.

— Как ты посмел воспользоваться моим отсутствием, чтобы провернуть нечто подобное?

— Да что это значит? И кто ты?

На секунду мужчина прикоснулся к губам, на его лице промелькнуло удивление.

“Голос… Я смог произнести..?”

Он открыл рот, засовывая внутрь палец, и понял, что у него есть язык.

“Но мне ведь отрезали язык, разве нет?”

— Ты все равно сдохнешь, так к чему тебе знать мое имя?

Кэсэдин, который сейчас больше напоминал дьявола, приблизился к испуганному мужчине. Он долгое время жил на гладиаторской арене и поэтому без труда понял…

“Он такой же, как и я.”

— …эй, никто не остановит их?

— Никогда раньше не видела господина Кэсэдина таким злым…

— Ах, может, это и хорошо…?

Служанки топтались на месте, не в силах что-либо предпринять. Получивший разрешение графа Кэсэдин, кажется, намеревался дойти до конца.

*

Граф Сиген спешно перенес дочь в другую комнату. Слуги обступили графа и его дочь.

Арен, которая ранее потратила много сил на исцеление раба, к счастью, сразу пришла в себя.

— Папа..?

Первое, что увидела девушка, — обеспокоенное лицо своего отца.

— Арен! Ты в порядке?

Граф облегченно вздохнул, как если бы мучившая его десятилетиями головная боль вдруг неожиданно отступила. 

— Ах, отец, когда вы пришли?

Лицо графа Серция было несколько бледным, что очень тревожило стоящих позади слуг.

— А?

Помимо того, комната, в которой они находились, отличалась от комнаты Арен.

— Арен… Мне очень жаль, Ари… Мне нельзя было уезжать, — произнес граф, чьи глаза сверкали от слез; голос его дрожал так, словно он вот-вот расплачется.

— Нигде не болит?

— Я в порядке.

— Твой глупый отец даже не подумал, что кто-то может забраться в твою комнату.

— Что?

Глаза Арен на мгновение блеснули удивлением.

*

Когда Арен прибыла на место великого сражения, Кэсэдин и темнокожий мужчина катались по полу. 

— Вы..!

Двое рослых мужчин были подобны диким зверям, готовым разорвать друг другу глотки.

— Остановитесь!

Кэсэдин и темнокожий раб одновременно устремили свой взгляд на Арен.

— Что это… Что вы делаете? — произнесла Арен, медленно подходя к затеявшим драку.

— Сестра, этот вонючий ублюдок осмелился вожделеть тебя.

Мужчина ответил “нет”, на его лице отразилась неловкость, но Кэсэдин ничего и слушать не хотел.

— Должно быть, он преднамеренно снял с себя одежду, намереваясь соблазнить тебя. Если бы я пришел на минуту позже, могло бы случиться непоправимое.

— Эй, о чем ты…

Сбитый с толку словами сестрицы мужчина махнул рукой, как если бы все произошедшее было простым недоразумением. Но, даже приняв во внимание слова Арен, он не мог понять, почему темнокожий раб лежал на кровати. Почти без одежды.

— Кэсэдин.

Когда Арен произнесла его имя, светловолосый замер.

— Да, пожалуйста, продолжай.

Ответил он, глядя на все еще стоящую перед ним девушку

— Он не сделал ничего плохого.

*

Я объяснила причину произошедшего. Я еще не до конца приручила Кэсэдина, и не могла доверять ему настолько, чтобы поведать о своих целебных силах, поэтому просто пропустила этот момент в своей истории.

— Ты имеешь в виду, что без сил упала ему на грудь и уснула, потому что ночью тебя мучила бессонница?

Это оправдание было слишком нелепым, но я изо всех сил старалась улыбаться, снова и снова и кивая Кэсэдину.

Кэсэдин мельком взглянул на меня, после легко вздыхая.

— …Если моя сестрица так говорит, значит это правда.

— Кэсэдин.

— Кстати, какова дальнейшая судьба раба в этом доме?

— Думаю, стоит оставить его в особняке на какое-то время и понаблюдать…

Я собиралась спросить мужчину с медной кожей, что же, черт возьми, с ним случилось в герцогстве Дирс, и, подойдя к безучастно наблюдающему за нашим с Кэси диалогом нему, произнесла.

— Через что тебе пришлось пройти?

На мой вопрос мужчина нахмурил брови и издал болезненный стон.

Когда губы раба, который долгое время задумчиво сидел, склонив голову, разомкнулись, я уже была в предвкушении.

— Прошу прощения. Я совсем ничего не помню.

К моему сожалению, у мужчины была амнезия.