Онлайн чтение книги Укрощение погрязшего во тьме раба Tamed A Blackened Slave Man
Можем ли мы спать вместе?

Я молча наблюдала за тем, как Кэсэдин ест. Каждый раз, когда его длинные белые пальцы, держащие ложку, двигались, мне приходилось напоминать себе о том, что это довольно подозрительно. Действия Кэсэдина были настолько грациозными, что в моё голову невольно закралась мысль: “А возможно ли вообще принимать пищу столь элегантно?"

— Ах… мне так жаль.

Я слишком долго на него смотрела? Кэсэдин прекратил есть и внезапно извинился передо мной.

— Ты должна была поесть первой, а я налетел на эти блюда.

— Нет, всё нормально. Я не слишком голодна.

Он ответил с лёгкой улыбкой:

— Моя сестра — очень добрый человек.

— …

— Это слишком много для меня одного.

Кэсэдин поднял нож и разрезал бифштекс на кусочки. Прожевав один, он произнёс:

— Конечно, сейчас мне кажется, будто я просто ем в одиночестве.

Он прикрыл глаза и предложил мне тоже приступить к трапезе. В конце концов, когда я взяла губами кусочек стейка, что протянул мне на вилке Кэсэдин, на его лице показалась удовлетворенная улыбка.

— Это вкусно. Я думаю, стейк стал ещё вкуснее, потому что его разрезал ты.

— Спасибо.

— Но где ты научился этикету? 

Услышав мои слова, Кэсэдин остановился. Кинув на меня печальный взгляд, он опустил голову и приоткрыл губы. (П.р. Да, “приоткрыл губы” звучит жутко).

— Я был вынужден научиться этикету, чтобы не обесценить себя как товар.

— …

Это были просто слова, но в них было столько печали, что я будто собственными глазами наблюдала, как тяжело жилось Кэсэдину.

— Интересная история, не правда ли? 

Кэсэдин рассмеялся, будто бы с ним было всё в порядке, и попытался развеять неловкую атмосферу. Почему? Его выражение лица, которым он старался прикрыть ноющие душевные раны, перекликалось с моим в прошлой жизни.

— Мне жаль.

— ...Да?

— Я должна была забрать тебя раньше. Насколько тебе было сложно?

Услышав это, он положил нож на стол и произнёс:

— Всё в порядке.

— Хм?

— Если честно, мне до сих пор не верится, что я могу вот так сидеть с тобой за столом. Если это сон, я бы предпочёл не просыпаться никогда.

Произнеся это, Кэсэдин встал со своего места и опустился на одно колено. Посмотрев на меня, он осторожно коснулся губами тыльной стороны моей ладони.

— Большое спасибо, сестра.

Его глаза по-звериному изогнулись.

— Здесь не за что благодарить.

“Я забрала тебя лишь из своих эгоистичных целей.”

Я слегка похлопала стоящего на коленях Кэсэдина по спине, чувствуя его крепкие натренированные мышцы.

— Встань. Еда остынет.

Кэсэдин поднялся после того, как получил моё разрешение. Таким образом, атмосфера во время трапезы была как нельзя лучше.

Закончив, я, вытирающая рот салфеткой, спросила: 

— Есть ли что-то, чего бы тебе хотелось?

— Что я хочу…

Он посмотрел в потолок и, казалось, немного задумался, а после заговорил:

— Хотел бы я меч. Не важно, какой он будет.

— Меч?

— Да, ведь я долгое время, можно сказать, жил с мечом. Так странно не ощущать его в руке.

Он сжимал и разжимал руку несколько раз, заставляя меня наблюдать за ним.

— Есть что-то, что тебе нравится, помимо мечей?

— …

Кэсэдин молчал, а я терпеливо ждала.

— Извини. Я никогда даже не думал о том, чего хочу в этой жизни.

— Почему?

— Потому что каждую секунду я стремился лишь выжить. Но я могу тебе сказать.., — он произнёс это, в то же время поднимая взгляд на меня. Его красивые пурпурные глаза скрывали за собой неизвестность. Встретившись с моими, они изогнулись в полумесяцы. — Кажется, ты мне нравишься, сестра.

— …

— Я почувствовал это с того самого момента, когда впервые увидел тебя на трибуне. Я не мог оторвать глаз от тебя, ведь так я чувствовал себя словно в другом мире. Кроме того, твои слова о том, что ты примешь меня в семью... 

“Это зверь, который потешается над своими речами после каждой нашей встречи. Действительно, у всех, кто выживал, бился до победного конца в течение долгого времени, должна быть для этого причина.”

Если подумать, я так же про себя смеялась в течение трёх лет моей предыдущей жизни, и мне не составило труда понять, о чём думал Кэсэдин.

“Ты действительно думаешь, мне ни в жизнь не догадаться о том, что я тебе нравлюсь?”

— Сестра.

— Хм?

— Даже если ты выбросишь меня, я никогда не буду держать на тебя обиду.

Вопреки его словам, его глаза говорили совсем другое. Они просили не оставлять своего хозяина. Кто вообще сможет его отвергнуть, увидев этот умоляющий взгляд? Актёрские способности Кэсэдина были достаточно велики для того, чтобы очаровать кого угодно.

— Я не брошу тебя.

— …

— Обещаю.

Что бы ни замышлял Кэсэдин, делать вид, что происходящее лишь игра, не составляло для него труда. Вероятно, ему было удобнее строить ложь на лжи, скрывая свои настоящие мотивы, свой самый большой обман, удобнее построить баррикаду, нежели запереть дверь своего сердца. 

Бедный, жалкий младший брат. Это ведь не жизнь.

Я нежно погладила его по щеке, а он вздохнул и произнёс:

— Так тепло, сестра.

— …

— Так тепло, такое ощущение, что я сплю.

Кэсэдин спокойно охватил мои руки взглядом, наполненным теплом, на его щеках выступил румянец. Это не та манера, с которой смотрят на сестру.

Я вела себя высокомерно, с самого начала пытаясь относиться к нему как к семье. А он отчаянно боролся, пытался выжить.

Я позвала его по имени, наслаждаясь его реакцией на прикосновение к щеке.

— Кэсэдин.

— Да, сестра.

— Возможно, тебе будет неловко, неудобно первое время, но, я надеюсь, из-за этого ты не будешь менять своего отношения ко мне.

“Пока Кэсэдин не стал моим сторожевым псом, я буду хорошо исполнять свою роль старшей сестры. Слаще, нежнее и теплее, чем кто-либо другой.”

— Должно быть, трудно адаптироваться к новой среде. Давай отдохнём, отпустив все мысли.

— Сестра.

— Если тебе есть, что мне сказать, пожалуйста, заходи в мою комнату в любое время.

Закончив говорить, я встала со стула и направилась к двери. Кэсэдин заметил, что я собираюсь уходить, и поспешно схватил меня за запястье.

— Почему?

Кэсэдин смотрел на меня с таким отчаянием, будто бы я оставила его одного на краю обрыва. Я посмотрела прямо в глаза Кэсэдина, и он, неловко отпуская мою руку, спросил:

— Ах, я действительно могу прийти в любое время?

— Хах.

— ... Понял.

Я не могла понять, устроил ли его мой ответ, но вскоре уголки его губ слегка приподнялись, выдавая его с потрохами. Я чуть было не рассмеялась от его вида.

— Тогда встретимся немного позже.

Позже? За окном уже была ночь. На небе сияло бесчисленное количество звезд.

“Какого чёрта ты собрался делать в моей комнате посреди ночи?”

— Конечно.

Добродушно ответила я, пытаясь выяснить, что происходит. Услышав желаемый ответ, Кэсэдин кивнул. Я не могла понять, стало ли ему легче от моего ответа.

— Тогда спокойной ночи. (П.р. вот именно, спокойной ночи, шо я тут в 3 часа ночи делаю)

— Тебе тоже, Кэсэдин.

— Да.

На его лице показалась легкая улыбка.

Вернувшись в свою комнату, я взяла книгу со стеллажа и начала читать. Это была книга-энциклопедия, содержащая всю информацию о травах, что растут только на севере, в том числе и о ядовитых растениях. Как целитель, я легко могла получить доступ к книгам, которые обычный человек едва ли смог бы достать.

“Мне 20 лет. Если мне не изменяет память, я вылечила императора примерно в это время.”

Из-за этого наша семья ещё больше обогатилась. Другие дворяне, что, конечно, и представить себе не могли секрет семьи графа Серция, считали, что графство просто не платит налоги и тому подобное.

Когда я впервые увидела Дамиана на банкете по случаю дня рождения кронпринца, по глупости влюбилась. Огромная сумма денег, что скопила наша семья за весь период своего существования, перетекла в руки Дамиана, а я, в свою очередь, получила ножевое ранение и встретила печальный конец.

Влюблённость — целиком и полностью моя ответственность, но я так и не смогла простить ему то, что он использовал меня и, в конце концов, убил.

20 лет… Тогда я впервые встретила Дамиана.

До дня рождения принца оставалось порядка месяца. Я внимательно прочла всю книгу, ничего не упуская: чтобы разобраться с тем, кто убил меня, мне нужно было развить свои знания, узнать как можно больше. Так продолжалось до тех пор, пока я не прочитала все книги, которые у меня были на руках, и не легла в кровать.

Уже наступила полночь, на небо взошла полная луна. Лежа с закрытыми глазами, я услышала, как кто-то постучал в мою дверь.

— Сестра.

Из-за двери раздался низкий ясный голос.

— Я хочу тебе кое-что сказать. 

Что может понадобиться человеку посреди ночи? Из-за чего он решил прийти ко мне, когда всё поместье заснуло? Но я была готова сыграть очередную сценку с Кэсэдином.

— Заходи.

Лишь получив разрешение, Кэсэдин открыл дверь. На первый взгляд, его силуэт в слабом лунном свете выглядел словно статуя божества, сошедшего с Олимпа. Когда наши взгляды встретились, Кэсэдин медленно и осторожно подошел ко мне с мягкой улыбкой на губах и сел на краешек кровати. 

— Я знаю, что навещать тебя посреди ночи довольно грубо и бестактно с моей стороны, но я не мог уснуть…

Он произнёс это, слегка опустив голову. Бессонница — действительно хорошее оправдание.

— Ты сказала, я могу приходить сюда в любое время, поэтому…

О использовал мои же слова против меня. И всё же это довольно мило.

— Раз уж ты не можешь заснуть, хочешь, чтобы я спела тебе колыбельную?

— !

Глаза Кэсэдина, без сомнений, расширились. Я даже подумать не могла, что он так отреагирует.

— Ты действительно собираешься это сделать?

— Если таково твоё желание.

Озадаченно моргнув несколько раз, он покачал головой, словно пытаясь отбросить смущение.

— Нет.

Пытаясь сменить тему, Кэсэдин взял в руки первое, что попалось, книгу.

— О чем она?

Он взял книгу о травах, которую я читала нескольким ранее.

— Что касается северных трав…

— !

“Как раб может читать? В Севильской империи рабы не имели возможности учиться, что уж говорить о чтении. Но как ему удаётся читать тексты столь непринужденно?»

Когда я взглянула на него с озадаченным выражением, он лишь опустил глаза.

— Ценность товара возрастает по мере увеличения способностей.

— …

— Нужно было освоить много сфер, чтобы выжить. В этой империи рабы не люди, они просто товар.

Мрак опустился на его лицо, когда Кэсэдин положил книгу на место, слегка склонив голову.

“Почему? Это такая грустная история, но, мне кажется, ты лжешь, чтобы обратить на себя моё сочувствие. Но ведь эту ложь легко распознать.”

“Прошло совсем немного времени с тех пор, как я начала замечать странности и нескончаемый поток лжи за ним, для меня было естественно опасаться.”

Конечно, я не имела права осуждать его за ложь. Всё, что мне нужно было сделать, — посочувствовать его боли, залечить раны на сердце и стать для него хорошей старшей сестрой.

— Должно быть, тебе было сложно. Тебя принуждали учиться тому, чего ты не хотел.

— …

— Кроме того, к тебе относились как к вещи. Но такого никогда не повторится в будущем, Кэсэдин.

“Так я его и приручу. Шаг за шагом.”

— Я не мог заснуть, потому что беспокоился, но если с сестрой всё в порядке.., — он, наконец, раскрыл истинную цель своего визита. — Можем ли мы спать вместе?