Кассадина здесь больше нет. Было ясно, что отец имел в виду, но, несмотря на это, я снова спросила его:
— Вы действительно исключили его из семьи?
— Поначалу я отказывался, говоря: «О чем ты сейчас вообще?», но он уже всё решил. Приведя его сюда, ты сказала, что он будет нам полезен, и что у него нет намерения причинять вред.
— … … .
— Вопреки моим заверениям о том, что я сам обо всем позабочусь, он ответил, что всё случилось по его вине и что он решил взять ответственность на себя и уйти из семьи. Он из таких, — сказал мой отец, крепко держа меня за руку, пытаясь разгадать моё выражение лица.
— Ариен.
— Да, отец.
Отец указал рукой на дерево, на которое я смотрела ранее, где сидела белая птица, прежде чем улететь, и произнёс:
— Улетевшая белая птица, кажется, ненадолго покидает своё гнездо, но всегда возвращается, когда сменяется сезон.
Когда я наклонил голову в недоумении по поводу неожиданной смены темы на белую птицу моим отцом во время разговора о Кассадине, отец добавил с застывшей улыбкой на губах:
— Всякий раз, когда я работал над бумагами в кабинете, белая птица, которая, как мне казалось, улетела навсегда, возвращалась на дерево и нетерпеливо щебетала. Хоть я и не знаю, что за название у этой птицы, она показалась мне такой милой, что я не мог не привязаться к ней.
— … … .
Ха-а-а.
— Теперь, когда я думаю об этом, Кассадин напоминает мне ту белую птицу. Сначала я думал, что он просто жалкий мальчишка-раб. Он знал, что я ненавижу его, и называл меня отцом только в твоем присутствии, и редко, когда оставался со мной наедине.
«Я была настолько сосредоточена на том, чтобы разобраться с Демианом и наладить отношения с Кассадином, что пренебрегла всем остальным. Я знала мало из того, что происходило у меня за спиной».
Хотя мой отец и принял Кассадина в семью, не сумев справиться с моей упертостью, в конце концов, в его глазах он был не более чем рабом-гладиатором, запавшим в сердце его дочери. Но отец никогда не говорил мне об этом. Может быть, это не стоило упоминания, а может быть, он не хотел, чтобы я думала об этом.
— Однажды я так разозлился и сказал: «Как ты, сукин сын, смеешь соблазнять мою дочь своим смазливым лицом, чёрт побери!». И знаешь, что ответил этот парень?
— Что ответил Кассадин?
— «Спасибо», сказал он. Даже не «извините», а «спасибо».
Вспоминая те дни, отец выглядел тоскливо, даже немного грустно. Он сделал паузу и бросил взгляд в окно. Небо с пепельными облаками все еще было тёмным, хотя уже наступило утро. Промозгло, сыро, будто весь мир заплесневел.
— Я спросил за что он благодарен, и он ответил, что благодарен за то, что я первым заговорил с ним вопреки его низкому происхождению.
— … … .
— У него нет никакой гордости, и даже когда я оскорбил его, он не был зол. И затем я снова рассердился, говоря, что он не в том положении, чтобы иметь гордость. Он сказал, что просто счастлив быть рядом с тобой и улыбался самой яркой улыбкой.
Образ Кассадина с израненным лицом пронесся в моём разуме.
«Вы меня так ненавидите?»
Вскоре после того, как я привела его в дом, я вспоминала проведённое вместе время. Действительно ли он мне лгал?
«На языке цветов голубая роза означает «невозможность». Я слышал, что её очень трудно заставить цвести. Она в точности как Вы, сестра».
«Сияющие платиновые волосы, голубые глаза, похожие на спокойные озёра. Мне нравится, как вы выглядите в мягком лунном свете».
Действительно ли его слова, которые я отвергла как ложь, были ложью?
«С момента нашей первой встречи, с того момента, как я увидел Вас на этой чёртовой гладиаторской арене. Вы мне понравились».
Кассадин тонко посылал подавляющее количество искренности, прежде чем я смогла это понять. Разве он тогда не пытался намекнуть, что это он отравил принца и что яда было недостаточно для мгновенной смерти? Может он правда хотел, чтобы я всё узнала о нем.
— Ариен.
Где, чёрт возьми, сейчас Кассадин?
— Ариен!
Я медленно подняла голову, услышав громкий голос, и увидела, как отец уже полностью оторвал взгляд от окна и теперь в замешательстве смотрит на меня. Он тяжело вздохнул, похлопал меня по спине и, открыв рот, заговорил:
— Я не мог не удовлетворить просьбу Кассадина и исключил его из семьи, но мы договорились, что он вернётся, как только всё уладит, так что не смотри так печально, Ариен.
… … Я выгляжу печальной?
— Давай доверимся ему.
Но я не хочу, чтобы на руках этого идиота стало больше крови. Поэтому.
— Отец, куда, по словам Кассадина, он отправился?
— Ариен, неужели ты…
Отец удивлённо посмотрел на меня. Я решительно посмотрела на него и улыбнулась. Моя самая яркая улыбка, которую я только смогла изобразить, совершенно не соответствовала пепельной погоде.
— Он сбежал, не осмелившись поговорить со мной, поэтому я поймаю его.
Мой отец, некоторое время смотревший на меня с озадаченным видом, наконец понял: ничто из того, что он может сказать, не сломит моего упрямства. И тогда он протянул мне сложенный лист бумаги.
— Тот парень. Он ушёл, не сказав мне, куда направляется. Но он просил непременно передать тебе это, если ты не поверишь.
— Вы прочитали содержание?
— Нет.
Стоит ли мне развернуть записку перед отцом? Обеспокоенная, я попросила отца понять меня и вернулась в свою комнату. Оставшись в одиночестве, я развернула бумагу и увидела наскоро начерканные буквы. [Моя дорогая сестра, пожалуйста, прости меня за то, что я покинул семью, не предупредив тебя. Я обязательно вернусь, когда всё уладится.] В записке не было сказано, куда отправился Кассадин. Не было сказано, когда всё будет окончательно улажено. Просто оправдания, написанные красивым почерком.
«И как ты узнаешь, когда вернёшься?»
Позвонив в колокольчик, я вызвала Сашу. Вскоре после звонка Саша вошла в мою комнату.
— Мисс, вызывали?
— Ты сделала то, что я тебе велела?
— Да. Возможно, сейчас в Империи нет никого, кто бы не слышал эту весть о человеке, который может исцелять все неизлечимые болезни и даже восстанавливать отрезанные языки.
Должно быть, эти слухи уже достигли ушей Демиана.
— Саша, собирайся.
— Куда отправляемся?
— На север. Во владения эрцгерцога Демиана.
Услышав мои слова, Саша удивлённо распахнула глаза. Карие глаза Саши, которые и так были большими, увеличились до такой степени, что казалось, будто они вот-вот выскочат из орбит. У Саши открылся рот, но потом она энергично кивнула головой.
— Это что-то важное? Я поняла.
— А, кстати, я собираюсь взять ещё одного человека.
— Кого вы имеете в виду?
— Тюля. — я улыбнулась и продолжила: — Почему бы перед отъездом тебе не подстричь его волосы?
После всех приготовлений к отъезду я ненадолго зашла к отцу, чтобы оповестить, что лично отыщу своего избалованного младшего брата. Отец помолчал несколько минут, потом тяжело вздохнул и попросил меня отвесить Кассадину несколько оплеух от его имени, если я его ещё раз увижу. Я ответила, что обязательно это сделаю.
— Но!
Как только мы втроём разместились в карете, она немедленно отправилась к месту назначения — на север. Тюль широко улыбался и с изумлением выглядывал в окно. Его длинные, до пояса, волосы были подстрижены Сашей и теперь были приличной длины.
— Я сейчас очень счастлив.
Тюль застенчиво покраснел и улыбнулся. Он был травоядным, пугающим только своими размерами. Саша, сидевшая рядом со мной, посмотрела на Тюля напротив и прошептала мне на ухо:
— Простите, мисс, но могу я спросить, зачем вы взяли его с собой?
Я улыбнулась Саше и ответила ей шёпотом:
— Только из-за присутствия Тюля рядом с нами другие люди не смогут к нам приблизиться.
— … … Ах!
На самом деле это не было единственной причиной, но Саша энергично закивала головой, будто поняла мой ответ.
— Как и ожидалось от вас.
Она даже показала мне большой палец вверх, глядя на меня с волнением. Я ухмыльнулась при виде Саши и бросила взгляд в окно. С самого утра было пасмурно, но пепельного цвета небо наконец-то позволило дождю стечь со своего тела. Люди на улице забегали в ближайшие здания в попытке спастись от дождя. Около месяца назад был такой же дождливый день, как и этот, когда я отправилась на поиски пропавшего Кассадина. Я отчётливо помню, как он стоял у фонтана на площади и безучастно смотрел в ночное небо. О чём он думал, глядя вверх?
«Я всего лишь хотела узнать о твоём прошлом, я не пыталась заглянуть в твоё сердце».
Могла ли боль Кассадина передаться мне? На душе было тяжело и горько. Я почувствовала, как у меня защемило сердце. Как только я приложила руку к груди, меня поразило молниеносное осознание.
«Думала ли я о нём, как о члене семьи?»
Почему я чувствовала облегчение, когда он улыбался мне так, как никогда не улыбался другим? Почему я считала его милым, когда он разговаривал с Эвели как со стеной? Почему я старалась избегать пристального горячего взгляда Кассадина, хотя могла просто смотреть на него?
«… … Не может быть. Я даже не подозревала, что между мной и Кассадином…»
____________________________________
Подписывайтесь на группу в ВК, чтобы быть в курсе всех новостей! https://vk.com/unbotheredqueen
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления