Онлайн чтение книги Укрощение погрязшего во тьме раба Tamed A Blackened Slave Man
«Если я прямо сейчас поцелую тебя.»

Ничего из сказанного Кэсэдином нельзя было назвать нормальным.

Говорить о себе как об измученном человеке, просить использовать себя в качестве раба для сексуальных утех… Все это за рамками норм здравомыслящего человека .

Несмотря на это, темно-фиолетовые глаза казались кристально ясными. Под покровом длинных ресниц не было ни следа дрожи; он смотрел на меня, ни на секунду не отрываясь.

Глядя в эти глаза, я поняла: слова Кэсэдина не были шуткой.

— Используй меня как своего раба в спальне.

Голос снова обратившегося ко мне Кэсэдина был все таким же спокойным.

Когда он сказал это, я почувствовала, будто мне в горло залили раскаленный металл.

Грудь заболела без причины, поэтому я вскочила со стула. Аппетит уже давно пропал.

— Что ты, черт возьми, несешь?

— …

Я подошла к Кэсэдину, что сидел напротив меня.

Что нужно пережить, чтобы сказать такое без единого колебания?

Я тоже хороша: намеревалась использовать его, даже не беря во внимание всю ту боль, через которую ему пришлось пройти.

«Мне ли проклинать Дамиана?»

Использовать людей в качестве инструментов… Я использовала Кэсэдина точно так же, как когда-то использовал меня Дамиан.

Я воспользовалась его тяжелым положением, чтобы привести сюда и попытаться приручить. Почему это дошло до меня только сейчас?

— Бог сказал, он тот, кто будет стоять на вершине мира, в истории не было и не будет столь же великого правителя.

— Ястреб со сломанными крыльями нашел себе гнездо, а черный ворон, гонясь за желанием найти это расположенное на уровне облаков гнездо, сгорит, так и не достигнув цели.

— Леди и сама знает ответ.

Внезапно слова Натиуса пронеслись у меня в голове.

Ястреб, под чьей тенью существовало все живое, в одночасье потерял все из-за завистников.

Ястреб со сломанными крыльями —это Кэсэдин. Я больше не могу закрывать глаза на его раны.

Относясь к Кэси как к инструменту для достижения своих целей, я ничем не отличаюсь от Дамиана, которого так сильно ненавижу.

«Бедный Кэсэдин, я дам тебе новые крылышки. Ты вернешь свое исконное положение, и тебе не придется терпеть боль от гноящихся ран в одиночку. Я стану твоим гнездом.»

— Кэсэдин.

Подойдя ближе к Кэси, я опустила обе руки на его крепкие плечи. Его смотрящие на меня фиолетовые глаза, казалось, переменились.

— Ты не грязный. Нет, ты светлее, чем кто-либо другой.

— …нет. Это тело уже столько раз оскверняли.

Опровергнув мои слова, Кэсэдин опустил взгляд.

— Но кто вправе судить об этом?

Оставив одну руку на плече мужчины, я поднесла вторую к его щеке.

Я нежно обхватила ладонями щеки Кэсэдина и, будто держа что-то драгоценное, наклонилась, позволяя своим платиновым волосам скользнуть по его лицу.

— … сестра. Что ты сейчас…

Чуть приоткрытые губы, расширенные зрачки и покрывшаяся мелкими капельками кожа лица ясно указывали на то, что он смущен. Я слегка улыбнулась ему и спросила.

— Если я прямо сейчас поцелую тебя в губы, стану ли я грязной?

Взгляд Кэсэдина на какое-то время задержался на моем лице. Кэси, который смотрел на меня не моргая, будто бы забыл, как дышать. На мгновенье мне даже показалось, что время остановилось.

Приближаясь губами к губам мужчины, я слегка повернула голову и поцеловала его в лоб.

После я медленно убрала руку со щеки Кэси; он поспешно схватил подол моего платья. Выглаженная ткань податливо смялась в его руках.

— Сестра.

Голос зовущего меня Кэсэдина дрожал. Ткань платья колыхалась; казалось, будто оно было его последней нитью надежды.

— Если сестра станет грязной, все в этом мире утонет в грязи.

Его пропитанный эмоциями голос таил в себе искренность.

— Но ведь то же можно сказать и о тебе. Если ты грязный, ничто в этом мире не будет чистым. Ни самая молодая травинка, ни самый красивый цветок… Ничто не будет чистым.

— …

— Кэсэдин, пожалуйста, никогда не умаляй своего достоинства. Ты самое светлое, что есть на этой земле.

При моих словах Кэси прикрыл глаза. Его лицо было умиротворенным и напоминало лицо человека, крепко спящего под лучами весеннего солнца.

— Моя спасительница.

Его голос был настолько тихим, что, казалось, доносился со дна океана. Но в то же самое время он будто бы мог поглотить меня целиком.

— Я солгал, когда сказал, что ненавижу тебя.

Кэсэдин полностью закрыл глаза и сжал мою руку. Даже то тепло, которое я чувствовала кончиками своих пальцев, будто бы могло сжечь плоть.

— С момента нашей первой встречи и до сих пор не было ни секунды, когда бы я ненавидел тебя.

— …

— Напротив…

Словно потерявший дар речи Кэсэдин медленно открыл глаза.

Когда опущенные ресницы приподнялись, я наконец увидела все это время скрывающиеся под ними глаза. Глаза Кэсэдина, которые блистали даже в самые безлунные ночи, были наполнены небывалым безумием.

«Змей».

Почему, только я увидела глаза Кэсэдина, в моей голове возник образ змея? Змея, сковавшего тело понравившейся ему добычи и медленно удушающего ее.

После этих слов Кэси больше ничего не сговорил. Он просто смотрел на меня цепким зглядом, касаясь кончиков моих пальцев.

Несмотря на его молчание я почувствовала облегчение. Мне было любопытно, что же он хотел сказать, но я чувствовала, что не должна была копаться в этом.

Он ни разу не моргнул с того момента, как открыл глаза. Его взгляд был прикован ко мне.

Сомкнутые в ровную линию губы, яркие красивые глаза. Его лица не выражало абсолютно ничего, но в моих газах на лице Кэси светилась самая светлая улыбка.

Точно ли это змей, пытающийся проглотить свою добычу? Разве такое лицо у голодного льва, выслеживающего молодого оленя?

Глядя на это лицо, я чувствовала, как сохнут мои губы. Ощущение было такое, будто я не пила несколько дней, но в тоже время горло будто кто-то ошпарил горячей водой. В ногах появилась некоторая слабость.

Я чувствовала, что задыхаюсь от его взгляда, который, казалось, вот-вот заманит в ловушку, если я продолжу следовать за ним. Поэтому я решила сбежать от него.

Итак, я начала отдаляться от Кэсэдина.

*

Прошло несколько дней. Я пыталась разузнать информацию о Дамиане у Тюля, но он лишь качал головой, говоря, что ничего не может вспомнить.

Я была разочарована собственным бессилием , когда отец позвал меня к себе в кабинет.

— Арен, тебе пришло письмо?

— Письмо?

Отец вручил мне белый конверт с красной печатью.

— Это печать императорской семьи.

—Вы смотрели содержание письма?

— Нет, оно адресовано тебе, как я могу прочесть его без твоего разрешения?

Отец немного прокашлялся. Он не читал письма, но его взгляд так и кричал о том, что оно очень его интересует.

— Я не против, если ты прочтешь.

Я открыла письмо прямо перед отцом. Мое внимание сразу привлек аккуратный почерк.

Арен.

Через 2 недели в 18 часов. Императорский дворец.

P.s. Незабудка, которую ты мне подарила, все еще жива.

Наследный принц.

В прошлую нашу встречу на его лице постоянно была ухмылка, поэтому я думала, его почерк будет под стать его характеру, но на мое удивление это был прямой округлый почерк… Я даже подумала, не поручил ли он написать послание кому-то другому.

Конечно, если не считать почерка, письмо точно отражало характер наследного принца.

«Ладно, это не так уж и важно. Нужно написать ответ.»

Покачав головой, я достала лист бумаги и начала писать ответ. Отец, все это время молча наблюдавший за моими действиями, спросил:

— Когда вы познакомились с Его Высочеством? Что означают указанные в письме время и место?

— Мы впервые встретились в день празднования дня рождения наследного принца. Вероятно, это приглашение на банкет.

— Я слышал, ему нездоровится.

Разве в светском обществе еще не знают, что кронпринц жив и здоров? Выпив яд в день своего рождения, он тут же рухнул на пол. Вполне разумно, что очевидцы убеждены в том, что кронпринц даже с постели встать не в состоянии.

«Но зачем, едва ли оправившись, Лиан посетил наш особняк? Если бы стало известно о том, что после выздоровления он первым делом помчался ко мне, слухи бы уже заполнили всю империю.. Теперь, когда я думаю об этом, разве от слов наследного принца не несет ложью?»

Угораздило же меня послушать человека, которого я едва знаю!

Проклиная принца всей своей душой, я начала говорить, дабы удовлетворить любопытство моего отца. Но говорить тихо, чтобы услышать меня мог только отец: даже у стен есть уши.

— Я избавила кронпринца от яда.

— …правда?

— Да. Сейчас Его Высочество чувствует себя как нельзя лучше. Мало того, когда отец был занят патрулированием территорий, принц лично посетил наше поместье.

Губы моего отца приоткрылись, как если бы он впервые об этом услышал.

— Думаю, именно поэтому он прислал мне приглашение. Общественность должна знать, что принц полностью исцелился. Императорская семья уже начала сдавать свои позиции из—за предъявленного герцогом Дамианом иска.

Это я посеяла семена сомнения в душе императора и направила его против герцога. Я ответственна за падение авторитета императорской семьи. Даже если бы меня терзала совесть, как можно пропустить такой вечер?

«…постойте. Дамиан тоже будет на банкете?»

Я ничего не слышала о нем с тех пор, как он прислал мне Тюля. Утонул с головой в судебных делах?

В ответном письме я указала лишь то, что непременно явлюсь на банкет.

— В последнее время я не вижу Кэсэдина.

— …

При упоминании имени моего младшего брата я несколько дрогнула.

— С самого начала вы двое хорошо ладили. Между вами произошла какая-то ссора?