Онлайн чтение книги Далекие странники Faraway Wanderers
Том 1. Глава 21. Ядовитые скорпионы

Из-за угла показался худощавый мужчина неприметной внешности и неопределённого возраста. Никто не имел ни малейшего понятия, как долго он там скрывался. 

Хотя заурядный облик мужчины не заслуживал второго взгляда, по спине человека с родимым пятном на щеке пробежал холодок. Нутром почуяв опасность, он уставился на незнакомца немигающим взглядом, подобрался в ожидании нападения и осторожно спросил: 

— Ты кто такой? 

Чжоу Цзышу собирался ответить излюбленным «никто», но заметил синяки на шее Чжан Чэнлина и передумал. Он и так полжизни подавлял в себе дерзость среди тошнотворно лицемерной учтивости императорского двора. Став кем-то, вроде странствующего героя, Чжоу Цзышу решил, что больше не обязан проявлять вежливость к тем, кто того не заслуживает. Уж точно не сегодня. 

Обведя беглым взглядом кучку заметно напрягшихся подлецов, он насмешливо осведомился:

— А ты кто такой, чтобы меня спрашивать? 

У человека с родимым пятном чуть дёрнулось веко, и тут же его пальцы спрятались в длинных рукавах. От Чжоу Цзышу не ускользнули эти крохотные, но опасные перемены. Если бы кто-то сейчас увидел кисти, скрытые складками багряной парчи, то обнаружил бы, что их окутали клубы убийственной ци, а кожа ладоней потемнела точь-в-точь как отметина на лице странного человека. 

Его безмолвные помощники переглянулись и перестроились, окружив Чжан Чэнлина и Чжоу Цзышу. Последний, не обращая внимания на их манёвры, наклонился к мальчику, схватил его за воротник и поднял на ноги.

— Вставай, малец, нечего тут колени протирать, — проворчал он совершенно будничным тоном, как будто парнишка просто упал на улице. 

Сбитый с толку Чжан Чэнлин удивлённо захлопал глазами — он не узнавал Чжоу Цзышу из-за новой маски, наложенной вторым слоем.

Человек в багряном начал терять терпение:

— Мой друг, мы всего лишь хотим задать ребёнку пару вопросов. Не нужно совать… 

«Нос в чужие дела», так он хотел продолжить, но замолк на полуслове, потому что Чжоу Цзышу сорвался с места и вцепился рукой в шею того, кто заманил сюда Чжан Чэнлина. Человек в чёрном плаще испуганно зашипел. Он хорошо владел кунг-фу, но не ожидал, что ходячий скелет способен двигаться с такой невообразимой скоростью. Чжоу Цзышу неуловимой тенью атаковал врага в самую уязвимую часть тела, прежде чем тот сообразил, что происходит.

Те, кто делал первые шаги в кунг-фу, первым делом заучивали, что шея и грудь жизненно важны и защищать их следует с предельной бдительностью. Даже далёкие от боевых искусств люди на уровне инстинктов постарались бы обезопасить горло. Любой, кто сходу нацелил удар в эту область, был либо слишком самонадеян, либо убеждён в слабости соперника. 

Уголки губ Чжоу Цзышу приподнялись вверх в подобии улыбки, но без единого намёка на веселье. 

— Что уставился? Я поимел твою мамашу?[138]В оригинале ЧЦ спрашивает «Я твой дедушка?». Назвать себя чужим дедушкой — для китайцев оскорбление, ещё более серьезное, чем назвать себя чужим «папочкой».

Человек под его сжатыми пальцами сначала испуганно вздрогнул, а потом пришёл в ярость и попытался выругаться, не принимая во внимание своё плачевное положение:

— Ты… — это было единственное слово, которое он смог просипеть. 

Чжоу Цзышу усилил хватку, и бранные слова человека в чёрном превратились в хриплый стон. Еле дыша, он в отчаянии замахнулся, чтобы ударить Чжоу Цзышу кулаком в грудь, но тут же издал болезненный вопль — Чжоу Цзышу молниеносно вывернул из плеча атаковавшую его руку, и она повисла безвольной плетью.

— Я поимел твою мамашу? — негромко повторил Чжоу Цзышу, чётко проговаривая каждое слово. 

— Чего ты хочешь? — злобно крикнул человек с родимым пятном на щеке.

Улыбка Чжоу Цзышу была острее кинжала: 

— Мой друг, я всего лишь хочу задать этому ублюдку пару вопросов. Не нужно совать нос в чужие дела. 

При этих словах на тыльной стороне ладони Чжоу Цзышу вздулись вены. Его жертва крупно вздрогнула и без единого стона замерла, закатив глаза. Чжоу Цзышу разжал пальцы и, неясно, живой или мёртвый, головорез осел на землю неподвижной грудой.

Двое бандитов ринулись в наступление одновременно. Первый выбрал едва державшегося на ногах Чжан Чэнлина. Второй, размахивая крюком, смердящим неочищенной кровью, устремился к защитнику мальчика. Не уходя с линии удара, Чжоу Цзышу под непостижимым углом контратаковал нападавшего ногой в грудь. Человек с крюком повалился на своего приятеля, который подкрадывался к Чжан Чэнлину. Оба наёмника покатились прочь, как пустые тыквы, да так и остались валяться, сплёвывая кровь. 

На лице Чжоу Цзышу проступило раздражение пополам с неприязнью. Он сгрёб Чжан Чэнлина за шиворот и отшвырнул подальше, как котёнка. 

— Малец, ты мешаешь! Стой в стороне и не двигайся. 

Чжан Чэнлин почувствовал, что его тело стало невесомым, как пёрышко, а в следующий момент обнаружил себя стоящим у стены на безопасном расстоянии от дерущихся. Его глаза по-детски округлились от изумления.

— Шифу… — вымолвил мальчик одними губами.

Человек в багряных одеждах не двигался, но все остальные одновременно кинулись на Чжоу Цзышу.

Чжан Чэнлин смотрел, не моргая, чтобы не упустить ни секунды потрясающего зрелища. В его памяти вдруг всплыли слова отца: «Кунг-фу многогранно, а пути его постижения бесчисленны. Одни мастера выбирают мощь — в схватке их непоколебимость подобна горной твердыне. Вторые настолько сильны и выносливы, что их можно сравнить одновременно и с молотом, и с наковальней. Третьи предпочитают скорость молнии и стремительность вихря. Все эти стили легко распознать. Но существует и другая техника, самая удивительная, лишённая конкретной формы. Таких мастеров сравнивают с неуловимым и всеобъемлющим весенним дождём. Их кунг-фу грациозно и смертоносно. Подобно полёту хищной птицы, оно скрывает опасность за обманчивой лёгкостью». 

Теперь Чжан Чэнлин понял значение этих слов. 

Все нападавшие держали в руках крюки, напоминавшие жало скорпиона. Тёмная сталь оружия матово отливала неярким синим цветом. Эти люди были беспринципными наёмниками запредельной, извращённой жестокости, готовыми ради прибыли пойти на любое преступление. Они принадлежали к банде Ядовитые скорпионы. К счастью, Чжан Чэнлин понятия не имел, что его враги настолько опасны. К тому же, в данный момент их шайка вовсе не выглядела грозной. 

Безоружный Чжоу Цзышу изредка, словно бы с ленцой, смещался на пару шагов в ту или иную сторону с поистине гуттаперчевой гибкостью. Казалось, что в его теле нет ни одной кости. Никто из нападавших не смог даже пальцем до него дотронуться. При этом в мягкой, как хлóпок, технике Чжоу Цзышу скрывалась убийственная сила. Чжан Чэнлин почувствовал головокружение просто от попыток уследить за его движениями. 

Через несколько минут все скорпионы были выведены из строя. Чжан Чэнлин не сдержался и восторженно потряс кулаками. 

Чжоу Цзышу небрежно отряхнул одежду от пыли и подошёл к человеку в багряном. Прищурившись, он довольно долго рассматривал оппонента, прежде чем заявить:

— У твоего родимого пятна есть название. Люди говорят о таком «пощёчина призрака».[139]Название придумано Чжоу Цзышу, так он подводит разговор к Долине Призраков. Думаю, ты — тот самый нежеланный гость на любом празднике, печально известный Скорбящий Призрак Сунь Дин.[140]Сунь Дин — Сисан-гуй (喜丧贵), Призрак радостных (счастливых) похорон.

Мужчина остался неподвижным и безмолвным, но его лицо помрачнело. Чжоу Цзышу холодно улыбнулся и продолжил: 

— На горе Фэнъя действует закон: став призраком, ты навсегда уходишь в тень и лишаешься права на возвращение в мир живых. Исключение — пятнадцатое число седьмого месяца.[141]Праздник призраков, он же День голодных духов. Какую же наглость надо иметь, чтобы заявиться в Дунтин и напасть на живого человека при свете солнца? 

Тот, кого он назвал Скорбящим Призраком, прошипел сквозь зубы: 

— Слишком много болтаешь, — и метнулся вперёд трудноразличимой красной вспышкой. 

В воздухе расплылся удушливый запах крови. Чжоу Цзышу немедленно взмыл в воздух и отлетел назад на несколько чжанов. Человек в багряном промахнулся, а в траве на том месте, где только что стоял Чжоу Цзышу, образовалась глубокая выжженная отметина в форме ладони.

Чжан Чэнлин ошарашенно уставился на багряно-красную фигуру. Это действительно был Сунь Дин, Скорбящий Призрак! Убийца Му Юньгэ и Фан Бучжи!

Чжоу Цзышу фыркнул и, не теряя времени, отломил ветку у ближайшего дерева. Эту ветку он молниеносно поместил между ладонями Скорбящего Призрака. Кора на верхних побегах сразу почернела, а листья начали сморщиваться и опадать, но Чжоу Цзышу продолжал невозмутимо напитывать древесину своей ци. 

Через мгновение Сунь Дин заметил, что ветка начала хищно изгибаться. Испуганно побледнев, Скорбящий Призрак попробовал вырваться из ловушки, но Чжоу Цзышу нанёс ему сильный удар в живот. Уходя от атаки, Сунь Дин сделал кульбит назад. Он ещё пребывал в перекате, когда Чжоу Цзышу отбросил ветку, не позволив сползавшей по коре гиблой черноте добраться до его рук. Деловито оправив рукава, он сумрачно взглянул на противника.

Скорбящий Призрак продемонстрировал исключительный здравый смысл и незамедлительно кувыркнулся ещё дальше, а затем в несколько прыжков исчез из виду.

— Он сейчас сбежит! — завопил Чжан Чэнлин. 

Чжоу Цзышу проигнорировал мальчишку и развернулся, намереваясь уйти в противоположную сторону. Но Чжан Чэнлин бросился за ним с отчаянным криком:

— Шифу!

Чжоу Цзышу остановился и недовольно проворчал:

— Кто это твой шифу?

Но мальчик и не думал сдаваться. Догнав мужчину, лицо которого впервые видел, Чжан Чэнлин вцепился в его рукав и снизу вверх заглянул в глаза. 

— Я знаю, что это вы, Чжоу-шу! Мой спаситель, мой шифу, — твёрдо заявил безжалостный мальчишка. 

Кто, кроме шифу, разговаривал с Чжан Чэнлином таким раздражённым тоном? У кого ещё имелась пара таких тонких, но сильных и тёплых рук? У кого ещё был такой зыбкий, невесомый, обманный стиль боя? Из целого океана людей, кто, кроме одного человека, пришёл бы на помощь Чжан Чэнлину? Мальчик нисколько не сомневался, что это мог быть только его шифу!

Чжоу Цзышу не рассчитывал всерьёз и надолго обмануть кого-либо своей поспешной сменой облика, и всё же ощутил досаду. Теперь уже и ребёнок узнал его под маской! Пытаясь деликатно освободить рукав, Чжоу Цзышу нехотя заговорил:

— Ты… — и больше ничего не успел прибавить.

Взгляд Чжоу Цзышу вспыхнул, и он молниеносно сместился вбок, притянув к себе Чжан Чэнлина. Мальчик ничего не успел понять, только почувствовал порыв ветра и напряжение укрывших его объятий.

— Смерти ищешь, ублюдок?! — тон Чжоу Цзышу был ледяным, а движение его ладони — безжалостным. 

Шея подлого врага сломалась с одного удара. Чжан Чэнлин присмотрелся и узнал в трупе того, кто заманил его в ловушку. Видимо, этот человек владел «дыханием черепахи»[142]Техника контролируемого дыхания, при которой ритм вдохов и выдохов сильно замедляется. и ранее только притворился мёртвым. 

Не успел мальчик осмыслить всё это, как его снова подняли и отбросили далеко в сторону. Не говоря ни слова, Чжоу Цзышу развернулся и устремился прочь, на этот раз не скупясь на цингун. Упрямый ребёнок не желал отставать, но вскоре от быстрого бега у него закружилась голова. Чжан Чэнлин едва уловил глазом, как фигура человека впереди замерцала и после короткой вспышки света оказалась вне зоны досягаемости. Мальчик уныло признался себе, что пройдёт не одно десятилетие, пока он научится перемещаться с такой бешеной скоростью. А то и никогда не научится. Готовый разрыдаться от бессилия, он мог только жалобно крикнуть вслед стремительно удалявшемуся силуэту: 

— Шифу!

В этот момент раздался короткий смешок. Словно из ниоткуда перед спасителем Чжан Чэнлина возник мужчина в сером и преградил ему путь, обхватив за талию. Момент был настолько идеальным, словно его специально рассчитали.

Чжоу Цзышу извернулся в воздухе, чтобы вырваться, но по неизвестной причине пошатнулся и угодил в чужие объятия. Раздался хорошо знакомый, самый раздражающий на свете голос:

— Благородный господин Чжоу, столь обожаемый шифу, почему ты так спешишь скрыться? 

Они оба приземлились — чуть жёстче, чем хотелось бы — и Чжоу Цзышу сдавленно зашипел, схватившись за правое плечо. Вэнь Кэсин разодрал чужой рукав вдоль, задумался на мгновение, а затем с видимым удовольствием оторвал по шву испорченную ткань, не упустив шанс сделать Чжоу Цзышу «отрезанным рукавом».[143]«Страсть отрезанного рукава» (斷袖之癖) — одно из древнейших иносказательных обозначений гомосексуальных отношений, возникло на рубеже эр. В следующую секунду лучезарная улыбка сбежала с лица Вэнь Кэсина, сменившись хмурым взглядом и поджатыми губами. На коже Чжоу Цзышу виднелись две крошечные пурпурные ранки, будто от укуса насекомого.

— Так вот почему ты так быстро убегал! Оказывается, ядовитому скорпиону удалось тебя ужалить. 

Чжан Чэнлина осенило. Побелев, мальчик оглянулся назад — туда, где остался лежать труп похитившего его наёмника. 

Прежде чем Чжоу Цзышу успел что-либо возразить, Вэнь Кэсин заблокировал поток ци в меридианах возле его раны и приказал тоном, не терпящим возражений:

— Просто помолчи.

Покопавшись в недрах своих одежд, Вэнь Кэсин выудил магнит, с помощью которого извлёк из руки Чжоу Цзышу две иглы толщиной с волос. После этого он приник к ране губами и, как ни в чем не бывало, начал высасывать отравленную кровь.

Чжоу Цзышу замер, как статуя.

Примечание к части

∾ «Я поимел твою мамашу?» — в оригинале ЧЦ спрашивает: «Я твой дедушка?». Назвать себя чужим дедушкой — для китайцев оскорбление, ещё более серьёзное, чем назвать себя чужим «папочкой».

∾ «Пощёчина призрака» — название родимого пятна придумано Чжоу Цзышу, так он подводит разговор к Долине Призраков.

∾ Сунь Дин — Сисан-гуй (喜丧贵), Призрак радостных (счастливых) похорон.

∾ Пятнадцатое число седьмого месяца — праздник призраков, он же День голодных духов.

∾ «Дыхание черепахи» — техника контролируемого дыхания, при которой ритм вдохов и выдохов сильно замедляется.

∾ «Страсть отрезанного рукава» (斷袖之癖) — одно из древнейших иносказательных обозначений гомосексуальных отношений, возникло на рубеже эр.