Онлайн чтение книги Далекие странники Faraway Wanderers
Том 3. Глава 61. Западня

Цао Вэйнин и Чжан Чэнлин держали по ведру с нечистотами. Вонь стояла настолько невыносимая, что заставляла слезиться глаза. Тем не менее Цао Вэйнин находил приятное в этом мучении, мысленно хваля свою избранницу: «А-Сян воистину очень умна и находчива, как настоящая женская версия полководца Чжугэ Ляна».[380]Чжугэ Лян, государственный деятель и полководец эпохи Троецарствия. В романе «Троецарствие» его персонаж представляет собой олицетворение мудрости, опыта, военной хитрости и изобретательности. Чжан Чэнлин, если бы его спросили, совершенно не разделял это возвышенное мнение. Он считал, что Гу Сян заслужила лишений на восемь жизней вперед.

Двое тружеников накрыли ведра крышками и тщательно замаскировали. Под руководством Гу Сян они разместили их на кровле и на земле, устроив самую вонючую западню в истории.

Военный советник Гу тем временем держалась на расстоянии. После того, как ловушки были установлены, она подозвала своих подчиненных, и, все еще прикрывая нос, обратилась к Чжан Чэнлину:

— Ты запомнил дорогу, о которой я говорила?

Чжан Чэнлин кивнул.

— Будь уверена, сестрица Гу Сян. Я не споткнусь, выполняя шаги «Облета девяти дворцов», иначе шифу переломает мне ноги.

Гу Сян ткнула пальчиком ему в лоб:

— Сделаешь хоть один неверный шаг, и превратишься в навозного жука Чжана.

Девушка перевела взгляд на Цао Вэйнина, взмахнула рукой и скомандовала:

— За дело!

Три тени разошлись в ночи. Словно летучая мышь, Гу Сян взлетела на крышу гостевого дома, присела на корточки и замерла. В темноте глаза девушки поблескивали, делая ее похожей на хищного зверька, тихо выжидающего своего часа, чтобы наброситься на добычу. Долго ждать не пришлось — ее взгляд вспыхнул, отражая зарево пламени, занявшегося на заднем дворе. Это означало, что Цао Вэйнин уже занял позицию. Им оставалось только дождаться, пока огонь поднимется немного выше. Следом со двора донесся хриплый, надрывающий связки, крик Цао Вэйнина:

— Беда! Просыпайтесь! Здание вот-вот рухнет!

Гу Сян от гнева чуть не подавилась собственной слюной. Цао Вэйнин чрезвычайно беспокоился об одинокой Гу Сян на крыше, а потому случайно выкрикнул не ту фразу. Когда эти слова сорвались с губ, он понял, что сказал явно что-то не то, поэтому постарался быстро исправиться:

— Нет-нет, я имел в виду пожар! Пожар! Скорее, бегите! Здание в огне! Бегите!

Мгновением позже в гостинице воцарился хаос. Несколько женщин в черном, непричесанных и наспех одетых, выбежали вместе с другими постояльцами, чтобы проверить, что происходит снаружи. Спокойная ночь превратилась в шумную катавасию.

Гу Сян спрыгнула с крыши, натянула маску и, как ни в чем не бывало, смешалась с толпой. Во всеобщей суматохе она незаметно выпустила из рукава несколько сигнальных огней[381]Букв. «сигнальные шары» (信号弹). Использование фейерверков для подачи сигнала хорошо задокументировано в китайских военных хрониках. и швырнула их оземь. Маленькие петарды взорвались прямо посреди взбудораженного роя сбитых с толку людей. Отовсюду послышались испуганные крики. Кто-то завопил: «Огонь уже добрался до комнат!» — и все бросились врассыпную, в панике расталкивая и разделяя женщин в черном друг от друга.

Гу Сян помрачнела. Происходящее немного выходило за рамки задуманного и теперь им следовало действовать осторожнее. Однако сами Небеса помогали ей. Пока она глупым истуканом стояла во дворе, одна из черных шаманок, которую оттеснила толпа, резко толкнула ее:

— Идем, проверим эту девку Гао! Возможно, кто-то специально подстроил пожар!

Гу Сян чуть не рассмеялась вслух, но быстро опомнилась и позволила утащить себя в комнату, в которой держали Гао Сяолянь. Сердце Гу Сян от волнения застучало чаще, но обрадовалась она раньше времени. Женщина, шедшая впереди, сохраняла бдительность. Перед тем, как открыть дверь и войти, она вдруг обернулась и странно посмотрела на девушку:

— Почему ты дрожишь?

Сердце Гу Сян ушло в пятки. Пытаясь вести себя так, будто она нервничает, девушка невнятно пробормотала:

— Я-я… я боюсь.

Оставалось только гадать, за кого ее приняли — все младшие девушки в их отряде имели приблизительно одинаковое телосложение и рост. Женщина окинула Гу Сян презрительным взглядом и, фыркнув, распахнула дверь.

— Только посмотри на себя! Бесполезная и трусливая дура. Стой на страже у двери. И если посмеешь хоть кого-то пустить…

Не успела женщина договорить, когда ее талию пронзил леденящий укол. Она подняла голову и неверяще уставилась на Гу Сян, тогда как морозное онемение распространилось по всему телу. Не в силах пошевелиться, она потеряла равновесие и начала заваливаться вперед. Гу Сян поспешила поймать ее и мягко прошептала:

— Осторожно, тут порог.

Потом девушка одним плавным движением закрыла дверь изнутри и увидела привязанную к столу Гао Сяолянь. В комнате находилась еще одна женщина в черном. Заслышав шум, та зажгла свечу, обернулась к дверям и увидела растерянную Гу Сян, которая удерживала тело своей несчастной жертвы от падения.

Женщина подошла к ним, присела на корточки и обеспокоенно спросила:

— Что с ней?

— Я… я не знаю. Она внезапно свалилась, просто так. Может, у нее припадок? — протараторила Гу Сян.

Женщина уже проверяла состояние соратницы. Услышав искрометную импровизацию Гу Сян, она настороженно подняла голову:

— Ты…

Однако Гу Сян и не рассчитывала, что ее маскарад не раскроют. Взмахнув рукавом, она выпустила облако белого порошка в лицо женщине. Понимая, что дым смертелен, та задержала дыхание, но холод металла на шее стал для нее неожиданностью. Как только сбитая с толку противница потеряла возможность видеть из-за клубов тумана, в руке Гу Сян появился кинжал. Лезвие полоснуло по шее стражницы, оставив глубокую рану поперек горла.

Гу Сян всегда отличалась быстротой и беспощадностью расправы — в одно мгновение голосовые связки женщины в черном оказались рассечены, а сама она без единого звука замертво рухнула на пол. Гао Сяолянь застыла в ужасе.

Гу Сян сорвала маску и отбросила ее в сторону:

— Глупая ведьма! Испугалась простой муки́, — проворчала она, спо́ро орудуя кинжалом. Еще пара взмахов — и веревки на пленнице были разрезаны. Шокированная и обрадованная девушка уже поднялась на ноги и готовилась произнести слова благодарности, когда дверь снова распахнулась. Взъерошенный Цао Вэйнин ввалился внутрь:

— А-Сян, быстрее! Я больше не могу их сдерживать!

В этот момент Чжан Чэнлин подобрался к окну снаружи и принялся активно им махать. Гу Сян подтолкнула к нему Гао Сяолянь:

— Уноси ее!

Они втроем все обсудили заранее. Цао Вэйнин моментально нацепил маску и натянул длинную черную юбку. Чжан Чэнлин без колебаний[382]不管三七二十一: дословно «не обращать внимание на то, что трижды семь — двадцать один» в значении «не задумываясь о последствиях / очертя голову». усадил Гао Сяолянь к себе на спину и быстро побежал прочь от постоялого двора. Гу Сян и Цао Вэйнин бежали следом, изображая погоню. Девушка даже убедительно прокричала для правдоподобности:

— Жалкий воришка, не пытайся сбежать!

Эти двое притворщиков вели себя словно немощные — Гу Сян хромала, волоча одну ногу, а Цао Вэйнин шатался и хватался за грудь так, будто готов был упасть в обморок в любую секунду. Вдруг на полпути их настиг налетевший сзади ветер, а в воздухе прогремел хриплый старческий голос Черной Ведьмы Гу:

— Вы все! Прочь с дороги! — и мимо них пронесся черный вихрь.

Стайка женщин неотступно следовала за предводительницей, обогнав двух доблестных сестер, которые продолжали преследовать врага, несмотря на «полученные тяжелые ранения».

Гу Сян и Цао Вэйнин переглянулись. Калека перестала хромать, а сердечник оправился от приступа, и оба помчались согласованным заранее путем.

Чжан Чэнлин и Гао Сяолянь пребывали в гораздо большей опасности. Гао Сяолянь узнала Цао Вэйнина и Чжан Чэнлина, но не понимала, почему последний настоял на том, чтобы нести ее на спине. Тот продолжал бормотать себе под нос, а Гао Сяолянь чувствовала себя обузой. Тронутая усилиями по ее спасению, она не желала обременять своего благодетеля сверх меры:

— Сяо сюнди,[383]小兄弟 — «младший брат», обращение к юноше младше говорящего, но одного с ним/ней поколения. опусти меня. Я не потеряла боевых навыков и могу бежать сама.

В перерывах между повторением рифмы Чжан Чэнлин торопливо ответил:

— Даже не думай! Нам предстоит преодолеть большое препятствие.

Вспомнив о западне из ночных горшков впереди, он вздрогнул, помрачнел и, не смея более отвлекаться, со всей сосредоточенностью вернулся к чтению рифмы.

Гао Сяолянь умела здраво оценивать ситуацию. Услышав серьезный и твердый ответ, она поняла, что Чжан Чэнлин следует какому-то плану, поэтому притихла, решив не настаивать. Увидев, что мальчишка летит сквозь ночь подобно призрачной тени, и осознав, что эта техника цингуна ей неизвестна, Гао Сяолянь поразилась: «Он успел стать таким сильным и искусным меньше чем за полгода. Что же с ним приключилось за это время?»

Чжан Чэнлин уловил слабый зловонный душок — они почти прибыли на место. Прекрасно понимая, что Черная Ведьма нагонит в любую секунду, он, с натянутыми до предела нервами, весь обратился в слух. В иное время он бы точно испугался до беспамятства, но сейчас он нес ответственность за жизнь другого человека. Собственная судьба его мало беспокоила, но если дева Гао снова окажется в плену женщин в черном, это ничем хорошим для нее не закончится. Эта мысль словно подарила второе дыхание: Чжан Чэнлин выпрямился и почувствовал мощный поток ци во всем теле. С громким криком он рванул вперед с удвоенной скоростью.

Этой ночью Чжан Чэнлин неосознанно победил в себе паникующего трусишку. Его контроль над разумом сделал огромный шаг вперед. Еще немного, и его боевое мастерство также поднимется на одну ступень выше. Он отбросил лишние мысли, в голове остались лишь слова Гу Сян: «У тебя нет права на ошибку».

Речитатив рифмы звучал все быстрее и быстрее, когда размытый силуэт мальчишки мчался по пути, проходящему под конструкцией ночных горшков, установленной ими ранее. Стоило Черной Ведьме подумать, что она почти настигла их, как негодник резко ускорился. Разве могла она смириться и позволить им уйти? Женщина бросилась за ними сломя голову.

Внезапно ее рукав зацепился за нить. Почувствовав натяжение, она инстинктивно среагировала на возможную ловушку и уклонилась в сторону. Через доли секунды на место, где она только что находилась, упало ведро с нечистотами, щедро расплескав содержимое. Черная Ведьма в конце концов оставалась женщиной. Кроме того, она была малость помешана на чистоте. Как она могла вынести что-то подобное? Ужас от мысли, что на нее может попасть хотя бы одна мерзкая капля, заставил ее поспешно отступить. На четвертом шаге она неожиданно споткнулась обо что-то. Ее сердце сжалось. Определив местоположение очередного ведра на слух, Черная Ведьма отпрыгнула, избежав попадания очередного снаряда. Однако это ведро столкнуло другое, и, не успела она коснуться земли, когда третье ведро с невероятной точностью опрокинулось прямо ей на голову.

Старуха была в ярости. Она хотела закричать: «Мелкий воришка, я порублю тебя на куски!», но не осмелилась разлепить губы, боясь, что это приведет к еще большей трагедии. Кроме того, юноша, несший Гао Сяолянь на спине, давно исчез — да, она хотела порубить его на куски, только вот цель уже была упущена.

У ее учениц дела обстояли не лучше. Все они стали жертвами зловонной ловушки. Так опасный и опытный отряд черных шаманок, способных убить любого бога или будду, посмевшего встать у них на пути, постигла столь «невыразимая словами» участь.[384]Букв. «Встречать богов и убивать богов, встречать будд и убивать будд» (神挡杀神佛挡杀佛) — разговорное выражение, обозначающее безжалостность. «Боги» здесь — божества китайского анимизма / даосизма, а «будды» — бодхисаттвы на пути к становлению Буддой.

Достигнув места встречи, Чжан Чэнлин опустил Гао Сяолянь на землю, жадно хватая ртом воздух. Гу Сян и Цао Вэйнин уже поджидали их. Увидев этих двоих, они поспешили навстречу.

— Они… они ведь не бросятся в погоню, правда же? — спросил Чжан Чэнлин.

— Исключено! — Гу Сян похлопала себя по груди. — Они в первую очередь женщины, поэтому не посмеют бегать посреди ночи, полностью измазанными в дерьме.

— Конструкция, которую придумала А-Сян, просто потрясающая! — восторженно проговорил Цао Вэйнин. Похвала слегка смутила Гу Сян, и она суетливо замахала руками:

— Я всего лишь следую наставлениям Седьмого Лорда учиться на ходу и сразу же применять знания… Ах да, еще он сказал отправить ему весточку, если мы вдруг встретим Чжоу Сюя или кого-то из вас!

Гао Сяолянь была очень признательна и горячо поблагодарила всех за спасение. Гу Сян, занятая составлением письма Седьмому Лорду и Великому Шаману, лишь отмахнулась от нее.

- - - - -

После беспокойной ночи все четверо переоделись и под руководством Чжан Чэнлина вернулись в гостиницу, где остановились Чжоу Цзышу и господин Вэнь, чтобы снова с ними встретиться.

Гао Сяолянь молчала на протяжении всего пути. И хотя у остальных были к ней вопросы, никто их не задавал. Чжан Чэнлин не мог найти подходящие слова, а Цао Вэйнин, понаблюдав за девушкой, увидел ее плохое настроение и счел весьма невежливым совать нос не в свое дело. Только Гу Сян было абсолютно все равно. Она радостно вбежала на постоялый двор, и после того, как Чжан Чэнлин указал ей дверь, пронеслась по коридору к комнате Вэнь Кэсина и закричала:

— Господин! Вы скучали по мн…

Соседняя дверь открылась прежде, чем девушка успела закончить фразу. В проеме появился Вэнь Кэсин и злобно посмотрел на нее.

— Какого дьявола ты здесь шумишь? — понизив голос, прошипел он. — А-Сюй только что заснул.

Гу Сян застыла, разинув рот. Она указала на Вэнь Кэсина:

— Господин, вы… вы, вы…

Если бы Чжоу Цзышу умер, ее крик все равно поднял бы его из могилы. Смирившись, мужчина поднялся с кровати, накинул на плечи верхнюю одежду и вышел из комнаты. Сначала он кивнул Гу Сян и Цао Вэйнину, после чего сурово посмотрел на Чжан Чэнлина, а затем заметил Гао Сяолянь, которую совсем не ожидал увидеть. Удивленный, он обошел всех и встал прямо перед ней.

— Молодая госпожа Гао, почему вы здесь?

Гао Сяолянь уже приходилось встречаться с Вэнь Кэсином и слышать «А-Сюй» из его уст. Она догадалась, кем является незнакомец перед ней:

— Вы… Чжоу…

— Собственной персоной, — кивнул Чжоу Цзышу.

Глядя на ее плачевный вид, он немедля позвал прислужника и поручил приготовить покои для девушки и подать еду.

Гу Сян все еще таращилась на них во все глаза:

— Господин, вы…. н-н-наконец-то… справились с ним силой?

Вэнь Кэсин окинул взглядом ее, а затем Цао Вэйнина, который улыбался так заискивающе, будто явился к тестю на поклон.

— Даже не думай, что можешь вести себя бесцеремонно лишь потому, что теперь у тебя есть муж.

Осадив Гу Сян, Вэнь Кэсин перестал обращать внимание на молодежь и спустился вниз, чтобы заботливо застегнуть пуговицы накидки Чжоу Цзышу.

Четверо авантюристов привели себя в порядок, прежде чем сесть к столу. Сначала Чжоу Цзышу выслушал болтовню Гу Сян о спасательной операции, после чего наконец взглянул на Гао Сяолянь и мягко спросил:

— Молодая госпожа Гао, как получилось, что вы оказались совсем одна? Каким образом вы оказались в плену у Черной Ведьмы? Где же герой Гао?

Девушка долгое время молчала, а потом внезапно из ее горла вырвался протяжный стон. Всхлипывая, она выдавила:

— Мой отец… Мой отец мертв!

Примечание к части

∾ Чжугэ Лян, государственный деятель и полководец эпохи Троецарствия. В романе «Троецарствие» его персонаж представляет собой олицетворение мудрости, опыта, военной хитрости и изобретательности.

∾ «Сигнальные шары» (信号弹). Использование фейерверков для подачи сигнала хорошо задокументировано в китайских военных хрониках.

∾ «Без колебаний» — досл. «не обращать внимания на то, что трижды семь — двадцать один» в значении «не задумываясь о последствиях / очертя голову»

∾ Сяо сюнди — «младший брат», обращение к юноше младше говорящего, но одного с ним/ней поколения.

∾ «Встречать богов и убивать богов, встречать будд и убивать будд» (神挡杀神佛挡杀佛) — разговорное выражение, обозначающее безжалостность. «Боги» здесь — божества китайского анимизма / даосизма, а «будды» — бодхисаттвы на пути к становлению Буддой. «Боги» и «будды» в этом абзаце противопоставляются определением «невыразимого» (不可 说) из «Цветочной гирлянды сутр».