Онлайн чтение книги Далекие странники Faraway Wanderers
Том 2. Глава 50. Ключ

Примечание к части

Дорогие читатели,

война в Украине прямо или косвенно затронула многих,

в том числе и членов нашей команды.

Возможно, сейчас не время для развлекательного чтива,

но у нас есть задел глав на стадии шлифования, практически готовых к публикации.

Поэтому мы будем продолжать публикации в прежнем режиме в надежде,

что новелла поможет кому-то отвлечься и подарит несколько приятных минут.

Все мы остаемся людьми, которые понимают друг друга, искренне переживают и поддерживают.

Надеемся, что каждый из вас в порядке и в безопасности.

Старик повернулся к ним ухом. Он нервно дернулся, и потревоженные движением металлические цепи зазвенели. Чжан Чэнлин украдкой потянул за рукав Чжоу Цзышу и спросил, не веря своим глазам:

— Шифу... эти цепи пропустили насквозь?

— Ш-ш! — Чжоу Цзышу окинул мрачным взглядом сидящего человека и убедился в отсутствии кандалов: цепи пронзали тело, пробив лопатки и колени. Плоть вокруг ран сгнила, обнажая кости. Выживание в подобном состоянии само по себе являлось подлинным чудом.

В темном помещении стояла невыносимая вонь испражнений. Давно потерявшая цвет одежда старика превратилась в полуистлевшие лохмотья, которые непристойно обнажали сморщенное тело. Зрелище производило поистине гнетущее впечатление.

Прикованный узник открыл рот и натужно, будто ему давно не приходилось разговаривать, медленно и невнятно просипел:

— Кто… вы? Где… Лун Сяо?[316]Благочестивый дракон (龙孝). «Сяо» — тот же иероглиф, что и в «сыновней почтительности».

— Лун Сяо — тот парализованный калека, который передвигается в самоходной коляске? Он мертв. Кем он тебе приходился?

Услышав слова Е Байи, старик надолго уставился пустым взглядом куда-то вдаль. Вдруг он широко открыл рот и затрясся в будто бы искреннем, но странно беззвучном смехе. Затем уголки его глаз увлажнились, пара мутных капель скользнула по щекам и сорвалась с подбородка. Слезы исчезли, и он снова засмеялся, словно безумец. Е Байи, не обращая внимания на эту жутковатую смену настроений, присел на корточки, чтобы осмотреть железные цепи.

Поразмыслив, Е Байи протянул руку Чжоу Цзышу:

— Одолжи свой меч.

Чжоу Цзышу догадался, что тот собирается перерезать цепи, поэтому достал Байи и протянул рукоятью вперед. Взяв меч, Е Байи ударил по металлу. Раздался громкий лязг стали, но звено осталось невредимым. Не осталось даже зарубки. Лезвие меча же после удара продолжило сильно дрожать. Сердце Чжоу Цзышу от этого зрелища затрепетало с ним в такт.

— Не нужно… Не тратьте силы впустую… Это бесполезно, — внезапно заговорил старик.

— За какой ужасный поступок тот паралитик так сильно тебя возненавидел? — спросил Е Байи.

Старик не спешил отвечать, но в конце концов тяжело вздохнул и произнес:

— Я… Единственный ужасный поступок, что я совершил — вырастил такого… сына, как он.

Присутствующие обменялись удивленными взглядами. Теперь стало понятно, почему Лун Сяо впал в ярость, когда Е Байи сказал ему: «Видать, ты родной сын Лун Цюэ». Старым обжорой руководило божественное провидение, не иначе. Хоть и случайно, но он оказался прав насчет столь невообразимой родственной связи.

Вэнь Кэсин нарушил воцарившуюся тишину:

— Когда вы говорите «Лун Сяо», «Сяо» — это ведь не «сыновний» от «сыновней почтительности»?

Подозревая, что Вэнь Кэсин надавил на больное место, Чжоу Цзышу ощутимо ткнул болтуна локтем. Не осмелившись уклониться, Вэнь Кэсин потер ноющие от сильного удара ребра и округленными от обиды глазами посмотрел на Чжоу Цзышу.

Старик издал хриплый звук, похожий на смех.

— Должно быть, карма настигла меня за грехи, совершенные в прошлой жизни! — старик протянул морщинистую руку к спинке кровати, пытаясь опереться. Постепенно его речь становилась более четкой. — Раньше тут находились наши с Юй Чжуй покои, здесь и родился этот маленький зверь. Подумать только: мы оба, муж и жена, умрем по его вине… Эх, если это не судьба, то что?

— Юй Чжуй — ваша досточтимая супруга? — осторожно спросил Чжоу Цзышу.

Лицо старика было настолько испещрено морщинами, что в их сетке невозможно было рассмотреть, красиво оно или нет, радостно или печально. Но при упоминании имени Юй Чжуй оно, казалось, расслабилось. Одинокая слеза застыла в глубокой складке у рта, мерцая в тусклом свете.

— Да. Она скончалась из-за родов. Я построил Поместье марионеток после того, как потерял ее. Отпустил всех слуг…

Не только Е Байи обладал чудесной проницательностью. Чжан Чэнлин потрясенно посмотрел на Вэнь Кэсина — правдивость его догадки о потере важного, единственного в жизни человека показалась мальчику абсолютно невероятной.

— Я обещал Юй Чжуй достойно воспитать этого маленького зверя, но он родился калекой, неспособным стоять на ногах. Поэтому я научил его всему, что знал, надеясь, что благодаря этим знаниям он сможет позаботиться о себе. Ха!

— Если так, почему он заточил тебя здесь? — спросил Е Байи.

Старик задрожал всем телом. После долгого молчания он наконец пробормотал:

— Из-за «Руководства Инь Ян».

Все, кроме ничего не понимающего Чжан Чэнлина, враз посерьезнели и пристально воззрились на старика. Чжоу Цзышу первым нарушил тишину:

— Это… «Руководство Инь Ян», которое принадлежало госпоже Жун?

Старик кивнул и глухо пробормотал:

— На костях вырастает новая плоть, мертвые оживают, когда инь и ян меняются местами.

В мире не существовало болезни, которую не могли бы излечить секреты священной реликвии Долины целителей. Даже Зеленая Лиса искала книгу, надеясь избавиться от уродливого шрама и вернуть красоту. Но кто бы желал обладать древним фолиантом больше, чем честолюбивый и амбициозный человек, парализованный с рождения?

— Разве «Руководство Инь Ян» вместе с книгами «Меч Фэншань» и «Мантра Люхэ» не запечатаны Кристальной броней? Или ваш сын думал, что вы владеете всеми фрагментами? — уточнил Чжоу Цзышу.

— Всеми фрагментами? — старик усмехнулся и покачал головой. — Вы заблуждаетесь… Я — создатель Кристальной брони. Но это всего лишь замок… Даже если бы у меня были пять фрагментов брони, они бесполезны сами по себе. Чтобы получить запечатанные сокровища, нужен ключ.

— И у тебя есть этот ключ? — спросил Е Байи, приподняв бровь.

— У меня его нет, — деревянным голосом проговорил старик. Е Байи не собирался останавливаться:

— Если у тебя его нет, то у кого же?

Старик горестно рассмеялся.

— Конечно, вы мне не верите. Он тоже не верил.

Чжоу Цзышу в задумчивости смотрел на искалеченного узника, а затем снова прервал всеобщее молчание вопросом:

— Старший Лун, вы ведь знаете, кто владеет ключом, не правда ли?

Старик повернул голову на звук голоса Чжоу Цзышу, словно он его видел, и кивнул.

— Вы правы. Я знаю. Но я дал клятву не раскрывать эту тайну. Никому и никогда. Лун Сяо… Поэтому Лун Сяо сошел с ума.

Е Байи прищурился и продолжил почти угрожающим тоном:

— Это также означает, что ты был свидетелем событий, произошедших между Жун Сюанем и другими тридцать лет назад, так ведь?

Старик молча кивнул. Но прежде, чем Е Байи успел задать следующий вопрос, произнес:

— Я не могу вам рассказать. Жун Сюань и его жена — благодетели, спасшие мне жизнь. Я пообещал госпоже Жун хранить тайну, поэтому не могу об этом говорить.

— Ты не в том положении, чтобы решать, — ледяным тоном отрезал Е Байи.

Старик расхохотался. С большим трудом он схватился за ногу, нащупал пронзенное цепью изуродованное колено и приподнял его на всеобщее обозрение. Продолжая смеяться, он спросил:

— Что хуже этого вы можете сделать? Лун Сяо, маленький зверь, три года держал меня в плену. Что хуже этого вы можете придумать? — старик, которому каждый вдох давался с видимым усилием, устало прислонился к спинке кровати. Его губы скривились в слабой насмешливой усмешке. Глядя на него, Чжоу Цзышу пришло в голову изречение Фань Куая: «Я не боюсь даже смерти, зачем мне отказываться от простой чаши вина?»[317]Фань Куай (樊 哙), (242–189 до н.э.) – генерал ранней династии Западная Хань. Он произнес эти строки, когда в полном вооружении без приглашения ворвался на Хунмэньское празднество ради защиты своего друга юности и будущего основателя империи Хань, Лю Бана. Военачальник Сян Юй, поручивший убийство Лю Бана танцору с мечами, был потрясен, назвал Фань Куая «храбрым воином», приказал поднести тому кубок вина и пригласил присоединиться к пиршеству.

Он раздумывал о том, что за человек был Лун Цюэ. Потрясающе талантливый, из-за потери любимой жены он построил загадочное и полное опасностей Поместье марионеток, в котором скрылся от мира. Связанный давней клятвой, он не открыл секрет даже собственному сыну, из-за чего пережил три года ада на земле… Чжоу Цзышу подумал, что во всем цзянху никто не заслуживает права называться «благородным героем» более, чем этот умирающий человек перед ним.

Вдруг он ощутил, что рука Вэнь Кэсина, до того спокойно покоившаяся на его талии, сильно напряглась, будто тот хотел прижаться всем телом. Чжоу Цзышу недовольно нахмурился, обернулся и обнаружил, что Вэнь Кэсин не сводит глаз с Лун Цюэ. От его обычной улыбки не осталось и следа, и Чжоу Цзышу заметил, как в темных глазах на миг промелькнул влажный блеск.

— Эй, древнее чудовище! — крикнул Вэнь Кэсин. — Раз он не хочет рассказывать, оставь его в покое. Перестань доставать людей.

Е Байи проигнорировал его. Схватив Лун Цюэ за руку, он жестко отчеканил:

— Я знать не хочу ни о Кристальной броне, ни о ключе, ни о чем-то подобном. Единственное, что меня интересует, — правда о том, как умерли Жун Сюань и его жена.

На тыльной стороне ладони Е Байи вздулись вены, так сильно он сжимал чужую руку. Лицо Лун Цюэ страдальчески исказилось от боли, но он не уступал:

— Я не…

Вэнь Кэсин подтянул Чжан Чэнлина и знаком велел ему поддерживать Чжоу Цзышу, а сам отстранился. По непонятной причине он был разгневан.

— Старый урод, да заткнешься ты когда-нибудь? — крикнул он со злостью и без предупреждения атаковал Е Байи в спину.

Чжан Чэнлин с отвисшей челюстью наблюдал за головокружительным вихрем схватки Вэнь Кэсина и Е Байи. Он совершенно не понимал, что могло послужить причиной внезапной ссоры прежних товарищей по оружию.

Беспорядок они наводили немалый, круша все, что попадалось на пути. Схлестнувшись в очередной, особо яростной атаке, они выплеснули столько энергии, что стены темницы заходили ходуном, как от землетрясения. Вэнь Кэсин явно вышел из себя — каждый его удар был злее и ожесточеннее предыдущего.

— Твою мать, да ты с ума сошел!? — яростно прорычал Е Байи. Вэнь Кэсин насмешливо отозвался:

— Ты урод, потому я хочу надрать тебе задницу. Какие-то проблемы?

Чжан Чэнлин привык обращаться за разъяснениями каждый раз, когда сталкивался с чем-то непонятным.

— Шифу…

Чжоу Цзышу проигнорировал обращение, целиком погруженный в собственные мысли, пытаясь найти подтверждение своим догадкам. Внезапно его осенила идея, он оттолкнул Чжан Чэнлина, подошел к Лун Цюэ и присел рядом.

— Ты ранен? — спросил тот, прислушиваясь к дыханию Чжоу Цзышу.

— Стараниями вашего сына.

— Легко отделался, — хрипло рассмеялся старик. — По сравнению со мной, ты в полном порядке.

Чжоу Цзышу не ответил, начав внимательно изучать цепи в теле узника. В принципах действия механизмов ловушек он разбирался слабо, но в вопросах пыточных устройств бывший лидер Тяньчуана был экспертом. Тем не менее, даже после пристального осмотра он не смог определить сплав металла. Спустя несколько минут Чжоу Цзышу сдался и обратился к Лун Цюэ:

— Я не могу придумать, как избавить вас от цепей. Теперь, когда ваш сын мертв, что с вами будет?

Лун Цюэ задумчиво ответил:

— Полагаю, пришла моя пора. Я должен был умереть давным-давно, но Лун Сяо не позволял. Теперь никто не помешает… Больше всего я сожалею о том, что не смог поступить правильно с сыном Юй Чжуй. Полюбить его… Я знаю, он и мой сын тоже, но я не смог простить его… Мне всегда казалось, он повинен в ее смерти. Если бы… Если бы за эти годы я смог хоть немного смягчить сердце и стать хоть наполовину лучшим отцом, он бы не вырос таким жестоким.

Чжоу Цзышу чувствовал истинность озвученных мыслей и не мог найти слова утешения. В конце концов он предпочел откровенность:

— Ваша правда.

Между тем Е Байи и Вэнь Кэсин буквально снесли крышу. Они продолжили борьбу снаружи, а ранее темную комнату залил солнечный свет. Лун Цюэ кожей почувствовал тепло, протянул дрожащую руку вверх, словно хотел дотронуться до солнца, и с облегчением вздохнул. Чжоу Цзышу собрался было что-то сказать, когда снаружи раздался бешеный рев Е Байи:

— Мелкий сопляк, перестань совать нос в чужие дела! Лун Цюэ, я должен узнать, что случилось с Жун Сюанем во что бы то ни стало! Он был моим учеником!

Застыли все: Чжоу Цзышу с открытым ртом, Лун Цюэ с поднятой рукой, Вэнь Кэсин с занесенной для удара ногой. Оставаясь в этом забавном положении, Вэнь Кэсин со странным выражением лица смотрел на Е Байи. В самом деле, Жун Сюань и Лун Цюэ были ровесниками, а Е Байи только что признался, что являлся шифу Жун Сюаня… Неужели старый монстр живет так же долго, как легендарные тысячелетние черепахи?[318]Сравнение с долгожительницами-черепахами далеко не так безобидно, как может показаться на первый взгляд. 王八 [wángba] означает как «черепаха», так и «ублюдок». Поэтому, когда Вэнь Кэсин в дальнейшем будет называть Е Байи «старой черепахой», вы знаете, что он может подразумевать ;)

Е Байи напоследок наградил Вэнь Кэсина испепеляющим взглядом, после чего резко развернулся и вернулся в комнату. Он встал возле Лун Цюэ и натянуто проговорил, глядя сверху вниз:

— Жун Сюань покинул гору, украв у меня древние свитки Мантры Люхэ, и больше не вернулся. Сегодня из-за его наследия Центральные равнины погрузились в смятение, в улине распространили Знаки чести. Разве я не заслуживаю знать правду о том, что произошло тридцать лет назад?

— Вы Е… Е… — ошеломленно начал Лун Цюэ.

— Да, я Е Байи.

Лун Цюэ глубоко вздохнул и покачал головой.

— Я и не думал, что досточтимый старший до сих пор жив…

Сцена была довольно дикой: седовласый дряхлый старец называл молодого человека «старшим». Чжоу Цзышу поразмыслил и вмешался с вопросом:

— В одной из ловушек Поместья марионеток я наткнулся на пару особенных механических кукол: мужчину и женщину. В отличие от остальных марионеток, сделанных по одному шаблону, лысых и безликих, эти двое были выполнены с особым мастерством и вниманием к деталям. Они выглядели как живые. Старший Лун, вы создали их по подобию вас и вашей жены, или по подобию Жун Сюаня и его супруги?

Лун Цюэ закрыл глаза. После долгой паузы он наконец ответил:

— Жун Сюань и его жена.

— Что ж, — тихо сказал Чжоу Цзышу, — в итоге они размозжили друг другу головы.

Руки Лун Цюэ мелко задрожали.

— Это правда, что из-за ошибочной практики кунг-фу Жун Сюаня настигло искажение ци? — продолжил Е Байи.

Лун Цюэ кивнул и подтвердил:

— Правда. Он впал в безумие перед смертью госпожи Жун. На самом деле, госпожа Жун погибла от его руки.

Примечание к части

∾ Лун Сяо — благочестивый дракон (龙孝). «Сяо» — тот же иероглиф, что и в «сыновней почтительности».

∾ «Я не боюсь даже смерти, зачем мне отказываться от простой чаши вина?» Фань Куай (樊 哙), (242–189 до н.э.) был генералом ранней династии Западная Хань. Он произнес эти строки, когда в полном вооружении ворвался без приглашения на Хунмэньское празднество, чтобы защитить своего друга юности и будущего основателя империи Хань, Лю Бана. Военачальник Сян Юй, поручивший убийство Лю Бана танцору с мечами, был потрясен его смелостью и назвал Фань Куая «храбрым воином», приказал поднести тому кубок вина и пригласил присоединиться к пиршеству.

∾ Сравнение с долгожительницами-черепахами далеко не так безобидно, как может показаться на первый взгляд. 王八 [wángba] означает как «черепаха», так и «ублюдок». Поэтому, когда Вэнь Кэсин в дальнейшем будет называть Е Байи «старой черепахой», вы знаете, что он будет подразумевать :)