Онлайн чтение книги Далекие странники Faraway Wanderers
Том 4. Глава 70. Тучи сгущаются

Том 4. Конец милосердия, вины, страсти, ненависти.

Хозяин Долины чуть склонил голову набок, словно любознательный ребенок. Он всматривался в Призрака Непостоянства так пристально, будто видел впервые. Лао Мэн, стоя на коленях, старался скрыть дрожь. Мгновения тянулись как вечность, и он уже начал подумывать, не напасть ли первым.

Нет-нет… Время ещё не пришло, нечего было и надеяться одолеть Хозяина в одиночку. Лао Мэн понимал, что не обойдётся в этом деле без помощи, которая пока не подоспела. Вэнь Кэсин прервал лихорадочные метания его мыслей:

— Хм… А где Сунь Дин?

Лао Мэн предвидел неизбежность объяснений, поэтому не впал в панику, а выдал отрепетированный ответ: между Чжао Цзином и Гао Чуном разгорелась междоусобица, Сюэ Фан подлил масла в огонь, напакостив там и сям, Скорбящий Призрак пустился по его следам и с тех пор не подавал вестей.

Вэнь Кэсин потрясённо ахнул.

— Выходит, Сунь Дин потерялся? — переспросил он заботливо. — Совсем-совсем?

Лао Мэн повесил голову, признавая собственный промах:

— Ваш слуга упустил его из виду в неразберихе. Недоглядел.

Вэнь Кэсин безмолвствовал, и тишина тяжёлыми волнами расходилась по залу. У Лао Мэна глаза чесались — так тянуло посмотреть, как Хозяин воспринял новость, однако забываться было нельзя. Хозяин Долины парой слов доводил до дрожи самых отчаянных призраков. А молчанием мог довести до судорог. Но после длинной и тяжелой паузы Вэнь Кэсин бросил с неожиданной легкостью:

— К нам вот-вот пожалуют гости, займись приготовлениями к их приёму. Нельзя пренебрегать лучшими именами цзянху.

Призрак Непостоянства не утерпел и всё-таки поднял взгляд. По разумению Лао Мэна, за отсутствие сведений о Сунь Дине и Сюэ Фане с него должны были три шкуры спустить. Нездоровое великодушие Хозяина пугало сильнее любого наказания.

— Порадуешь ещё чем-то? — невозмутимо спросил Вэнь Кэсин.

Лао Мэн опомнился и поспешно затряс головой:

— Нет-нет. Этот слуга уже удаляется.

Согнувшись и втянув голову в плечи, он попятился к выходу. Перед дверью Лао Мэн снова согнулся в глубоком поклоне и наконец повернулся, чтобы уйти.

— Погоди немного! — окликнул его Вэнь Кэсин, словно вспомнил про какое-то дело.

Лао Мэн дёрнул щекой и покорно замер, сверля глазами пол.

— А-Сян недавно нашла себе жениха, — поделился вестью Вэнь Кэсин. — Я обещал заставить приданым две с половиной улицы. Собери дары сейчас же и не скупись.

Голос Хозяина едва заметно потеплел на этих словах, и окончательно сбитый с толку Лао Мэн поспешно пробормотал:

— Будет сделано.

Откланявшись, он наконец выбрался за ворота, вытер с лица холодный пот и, собрав волю в кулак, зашагал прочь от пропитанного кровью каменного зала. Со стороны казалось, что Призрак Непостоянства держится молодцом, но его сердце сжималось от одной мысли, что Вэнь Кэсин пронюхал… что-нибудь. До встречи с Хозяином Лао Мэн был уверен в успехе своего заговора и предусмотрел почти всё. Почти. Всегда находились непредвиденные обстоятельства, вроде залегшего на дно Призрака Висельника.

План Призрака Непостоянства был прост и потому надёжен. Такой отброс, как Сюэ Фан, не мог рассчитывать на поддержку любого мало-мальски приличного ордена. А он, Лао Мэн, в молодости пересекался с ныне прославленным Мечником Цюшань и, когда потребовалось, вступил с ним в союз. С самого начала Лао Мэн водил Чжао Цзина за нос, уверяя, что владеет ключом от Арсенала, но дальше врать было нельзя. Совместными усилиями они благополучно истребили врагов, Чжао Цзин собрал фрагменты Кристальной брони, и дружба с Лао Мэном предсказуемо сошла на нет. Теперь обоим предстояло драться за место под солнцем. Кто выживет, тот и откроет заветный Арсенал.

Призрак Непостоянства заблаговременно подготовился к такому развитию событий, и мог хоть сейчас вытолкать на арену Вэнь Кэсина, чтобы они с героем Чжао поубивали друг друга, наконец. Но Сюэ Фан… Хитрый лис Сюэ Фан сцапал бесценный ключ и залёг в глубокой норе, даже не махнув хвостом напоследок. Кто бы на его месте удержался от соблазна забрать себе готовенькую, сплавленную чужими потом и кровью Кристальную броню? Вся заваруха затевалась в том числе для того, чтобы выманить Призрака Висельника из его логова на гору Фэнъя. До этого исторического момента Лао Мэн собирался стоять в стороне — беречь силы и ждать Ядовитых скорпионов, с которыми у него заключён отдельный договор.

- - - - -

Отпустив Лао Мэна, Вэнь Кэсин рассеянно забавлялся с цветком в горшке, дотрагиваясь до листьев и быстро отдёргивая пальцы, будто играл с крохотным зверьком. Неприметная, словно тень, служанка бережно расчесывала ему волосы, но в какой-то момент оплошала, ненароком потянув за прядь. Вэнь Кэсин чуть поднял бровь, и девушка тотчас опустилась на колени. По её телу волнами пробегала дрожь, а голос истончился как паутинка:

— Хозяин Долины… Я должна быть наказана.

Вэнь Кэсин осторожно протянул руку, чтобы поднять опущенное личико, и служанка мгновенно побелела до обморока. Вэнь Кэсин отнял руку, не желая её пугать.

— В чём дело? — вздохнул он. — Ты кому-то насолила, и он принес тебя в жертву мне?

Вымученная перекошенная улыбка девушки выглядела уродливее, чем гримаса рыдания.

— Служить… Хозяину Долины — огромная честь, — пробормотала она, запинаясь, — для вашей рабыни это… это…

Глаза Вэнь Кэсина стали холодными, и он отвел взор, обронив вскользь:

— Если ты несчастна, так и скажи. На твоем месте я бы не радовался, оставаясь наедине с кровожадным дьяволом. Ты рискуешь жизнью, но продолжаешь твердить, что…

Он ещё раз глянул на девушку. Несчастная тряслась, как в лихорадке, и, без шуток, готова была умереть со страху. Вэнь Кэсин резко потерял интерес к разговору и не стал заканчивать свою мысль. Встав с кресла, он поднял упавший под ноги гребень и отмахнулся от служанки:

— Ступай.

Удивление в поднятых на него глазах молниеносно сменилось восторгом. Девушка смотрела на Вэнь Кэсина снизу вверх с таким видом, словно только что вернулась с того света. Всё же ей хватило ума быстро спрятать очевидную радость от возможности убраться подальше.

— Да, Хозяин, — почтительно прошептала служанка и упорхнула, пока он не передумал.

В огромном помещении остались только Вэнь Кэсин и растение — пустой холодный зал и впрямь напоминал преисподнюю, куда нет хода живым людям. Хозяин Долины мысленно признал, что за долгие годы обитатели горы Фэнъя основательно повредили его разум. Он привык к мёртвым покоям, притерпелся к враждебному окружению и как-то умудрялся существовать среди всего этого. Отослав призраков с глаз долой, Вэнь Кэсин даже мог почувствовать себя в безопасности и утихомирить сердце. Но, вернувшись из далекого странствия, он понял, что задыхается под сводами, которые восемь лет казались защитой.

«На самом деле призраки зря суетятся, — раздумывал он среди молчаливых стен, — я снова превращусь в человека, как только найду настоящую дорогу в мир людей. Я стану таким, каким был за пределами Долины — беспечным и спокойным. Избавлюсь от ярости и безумия, перестану убивать, словно нет другого пути. Со мной тоже можно жить, у… него получится. Он не боится меня, и я буду добр к нему. До конца дней…»

Когда Вэнь Кэсин прикрыл глаза, обратившись к воспоминаниям, в его улыбке не было ничего бездушного и зловещего. Он бережно отпустил зелёный листок, который наматывал на палец. Настоящая жизнь! Звучит… прекрасно.

- - - - -

Чжоу Цзышу к этому моменту приобрёл не самый привлекательный вид. Любой пообтрепался бы, более двух недель гоняясь по горам и лесам за бандой скорпионов. Но Чжоу Цзышу не особенно заботили бытовые трудности. Пилюли Великого Шамана творили чудеса, как и было обещано. Яд семи гвоздей почти иссяк, пытка, которая каждую ночь доводила Чжоу Цзышу до полумёртвого состояния, прекратилась, и он никак не мог привыкнуть к такому счастью. В любом случае бывший глава Тяньчуана не отличался привередливостью. Выполняя задания на императорской службе, он терпел и не такие лишения.

Спустя полмесяца Ядовитые скорпионы, наконец, разместились в небольшом городке за тридцать ли от горы Фэнъя. По приказу предводителя эти безжалостные убийцы нарядились простолюдинами и растворились в толпе как капли в море. Следуя их примеру, Чжоу Цзышу затерялся среди местных. В следующие несколько дней он наблюдал, как под мирной поверхностью непримечательных улочек наращивает мощь тёмное подводное течение. Да-Се словно ждал кого-то или чего-то, отказываясь двигаться дальше.

К концу недели прилетела весть: Чжао Цзин разослал призывы к праведному походу против призраков и возглавил героев цзянху на пути к подвигам. Что примечательно, глава Чжао собрал желающих, обойдясь без выпуска приказа, скрепленного Знаками чести.

Самый старый держатель такого Знака — настоятель Шаолиня Ци Му — был хитёр, как тысячелетняя черепаха. После смерти Гао Чуна он почуял в воздухе приближение беды и быстренько засобирался на тот свет. Словно сам Будда вдруг вспомнил о верном последователе и спешно призвал его в Обитель блаженства.[416]Обитель блаженства, или Западный рай 西方淨土 (西天) — Чистая Земля Будды Амитабхи. Попасть после смерти в рай Будды Амитабхи считается высшей целью в буддизме Чистой Земли. Е Байи, другой владелец Знака, «преемник» Древнего Монаха с горы Чанмин, пропал без следа.

- - - - -

Тем временем Гу Сян и её спутники были заняты опасным предприятием. Переодевшись крестьянами, они следили за вооружёнными отрядами Чжао Цзина, поднимавшимися к Долине призраков. Среди этих людей Цао Вэйнин быстро заметил своего шишу Мо Хуайкуна, а с ним и Мо Хуайяна, своего шифу. Это привело Цао Вэйнина в недоумение, ведь совсем недавно его отправили на собрание героев в Дунтин вместе с шишу, потому что шифу собирался закрыться в уединении. Возможно ли, что Мо Хуайяна досрочно выдернули из затвора? Две центральные фигуры школы Цинфэн пошли за Чжао Цзином, но знал ли шифу истинную природу подколодной змеи Чжао?

С Мо Хуайкуна спрос был небольшой, вспыльчивость всегда мешала ему трезво судить о людях, а грубость — уживаться с ними. Но Мо Хуайян разумностью и характером напоминал бессмертного. Шифу умудрялся ладить со всеми и сходу покорял сердца новых знакомых, так как был начисто лишён высокомерия и гнева. Когда пришла пора выбирать из двух равных по силе претендентов, должность главы школы предсказуемо досталась Мо Хуайяну.

Сев на хвост Чжао Цзину, четверо юных преследователей арендовали повозку и для конспирации размазали по лицам «маску для смены облика», изготовленную по рецепту Гу Сян. На самом деле это была дешевая жёлтая краска, которая, конечно, помогла им изменить внешность, но не шла ни в какое сравнение с искусством перевоплощения Чжоу Цзышу.

Гу Сян чувствовала себя не в своей тарелке с тех пор, как узнала, что престарелый шифу Цао Вэйнина тоже лезет на гору Фэнъя. Чжао Цзин набирал в рукава всё больше козырей, и маленькая армия Гу Сян пала духом. Цао Вэйнин растерялся из-за того, что школа Цинфэн оказалась на острие атаки. Чжан Чэнлин и Гао Сяолянь разучились думать, увидев вживую своего заклятого врага. Эти двое постоянно ходили с красными глазами, мечтая броситься на Чжао Цзина, и их едва удавалось урезонить. Из всей четвёрки только Гу Сян сохранила холодную голову, поэтому разработка стратегии легла на плечи новоиспеченного Чжугэ Ляна в юбке.[417]Чжугэ Лян — государственный деятель и полководец эпохи Троецарствия. В романе «Троецарствие» его персонаж представляет собой олицетворение мудрости, опыта, военной хитрости и изобретательности.

— Это очень щекотливое дело, — с нажимом убеждала она Цао Вэйнина. — Подумай сам! Ну пойдешь ты к своему шифу, ну поговоришь с ним. И кому он поверит — тебе или «прославленному герою», Мечнику Цюшань Чжао Цзину? 

После угрюмых размышлений Цао Вэйнин оставил возражения, поняв, что Гу Сян лучше чувствует ситуацию.

— Хорошо, я послушаю тебя, — кивнул он как муж, уступающий воле жены. 

Не услышав возражений против разумного диалога, Гу Сян вздохнула с облегчением. Честно говоря, она надеялась на другое развитие событий: с Мо Хуайкуном можно было пообщаться открыто. Но Мо Хуайяна Гу Сян побаивалась. Почему он вдруг прервал уединение и примкнул к Чжао Цзину? Мудрого лидера школы Цинфэн обвели вокруг пальца или он вынашивал собственный план? Несколько дней кряду Гу Сян шпионила за шифу Цао Вэйнина, рискуя попасться в любой момент, и пришла к выводу, что старик себе на уме.

— Как же нам действовать, дева Гу? — забеспокоилась Гао Сяолянь.

— Подождём Е Байи, — без колебаний постановила Гу Сян. — Что ещё мы можем при наших скромных способностях? Нас слишком мало. Чжао Цзин без чьей-либо помощи заставит нас наесться грязи! Раз он повёл людей к Долине Призраков, где не так-то просто сорвать заветный плод, они все настроены драться насмерть.

Внезапно Гу Сян примолкла и нахмурилась, осознав, что Вэнь Кэсин выбрал не самый удачный момент, чтобы отослать её на поиски Е Байи. И почему именно её? Почему за Е Байи не бегали Седьмой Лорд и Великий Шаман, которым больше нечем было заняться? Поиски прошли бы вполовину легче и быстрее! Припомнив слова Вэнь Кэсина о том, что выданная замуж девица подобна выплеснутой за порог воде, Гу Сян заключила, что господин нарочно не взял её в Долину Призраков. Неужели он был уверен, что Долине конец и даже не надеялся на победу? Что же он… на самом деле задумал?

— А-Сян? — Цао Вэйнин тронул её за плечо, заставив встрепенуться.

— Сейчас мы ничего не можем поделать, — упрямо отрезала Гу Сян. — Будем осторожно наблюдать за Чжао Цзином с его армией и ждать Е Байи.

На первый взгляд Гу Сян могла казаться беспечной, но она обладала здравомыслием и осторожностью. Иначе не выжила бы среди призраков даже под защитой Вэнь Кэсина. Проведя много лет в постоянной опасности, девушка приобрела куда больше навыков выживания, чем её ровесники из более благополучных мест. В решающий момент Гу Сян стала стержнем маленькой команды, и никто не оспорил её решение.

Дальше они действовали как договорились, пока через несколько дней не произошло знаковое событие: появился… Е Байи.

Примечание к части

∾ Обитель блаженства, или Западный рай 西方淨土 (西天) — Чистая Земля Будды Амитабхи. Попасть после смерти в рай Будды Амитабхи считается высшей целью в буддизме Чистой Земли.

∾ Чжугэ Лян — государственный деятель и полководец эпохи Троецарствия. В романе «Троецарствие» его персонаж представляет собой олицетворение мудрости, опыта, военной хитрости и изобретательности.