Онлайн чтение книги Далекие странники Faraway Wanderers
Том 2. Глава 54. Пробуждение

Опустилась ночь.

Весна постепенно вступала в свои права. Дни стали теплее, воздух наполнялся ароматами просыпающейся природы, но зима еще напоминала о себе внезапными ночными заморозками и ледяными водами рек.

У тихого ручья, недавно оттаявшего ото льда, стоял человек в багряной одежде с кроваво-красным родимым пятном на пол-лица. Это был Сунь Дин, Скорбящий Призрак.

Сунь Дин внимательно осматривался вокруг. Одна его рука была отведена в сторону, согнутые пальцы на ней напоминали когтистую птичью лапу. В темноте бросалось в глаза неестественное сверкание ладони, которое никак не могло быть отражением лунного света от кожи.

Несколько теней отделились от окружающей темноты и бросились к нему. Сунь Дин мгновенно поднялся в воздух и вступил в схватку с одетыми в черное людьми.

В десятке великих призраков Долины самыми могущественными были Скорбящий Призрак, Повешенный Призрак и Изменчивый Призрак.[329]Учан Гуй (无常鬼): второстепенное божество в китайской мифологии. Учан Гуй обладает изменчивой природой: может выступать как божество удачи, награждая за добрые дела, либо как злобное божество, наказывая за злые поступки. Иногда представляется в виде двух сущностей: Хэй Учан 黑无常 и Бай Учан 白无常 (Чёрное Непостоянство и Белое Непостоянство) — слуги Яньвана, отвечают за сопровождение душ умерших в Диюй. В дораме Хэй Учан и Бай Учан подчинялись Учан Гую. Это не означало, что остальные не были опасны. Просто указанная троица пустила корни в Долине раньше остальных. За долгие годы интриг, привлечения сторонников и уничтожения противников каждый из них стал влиятельной силой, которую невозможно было сбросить со счета.

Скорбящий Призрак не был непревзойденным мастером кунг-фу, но его «ладонь ракшасы» была уникальной техникой. В настоящее время в улине Центральных равнин не было другого человека, который бы ей владел. Пораженные «ладонью ракшасы» жертвы погибали, не сделав и трех шагов. На трупе оставался отличительный знак в виде ладони. Даже два — удар проходил насквозь, оставляя красные отметины на груди и спине. Это было действительно устрашающе.

Несмотря на внезапную ночную засаду, Сунь Дин ничуть не растерялся. Пара смертоносных ладоней мелькала в воздухе, уничтожая противников, как жуков. Атакующие явно переоценили свои возможности. Вскоре бой закончился: оставшиеся в живых в панике спасались бегством. Скорбящий Призрак не стал никого преследовать. Он подошел к одному трупу, лежавшему ничком, нагнулся и сорвал с него куртку. Увидев маску призрака, вытатуированную на пояснице мертвеца, он криво усмехнулся.

Приблизительно через час на месте действий появился еще один человек. Он подошел к Сунь Дину, наклонился, чтобы рассмотреть татуировку, и скупо спросил:

— Что произошло?

Скорбящий Призрак спрятал руки в рукава, окинул прибывшего равнодушным взглядом и холодно отметил:

— Лао Мэн, ты опоздал, — этот Лао Мэн был ни кем иным, как помощником Гу Сян в ту ночь, когда Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин выбрались из ловушки пещеры. Как тогда, он был одет в простую одежду из грубой ткани. При быстрой ходьбе этот человек прихрамывал на левую ногу. Хромота была незначительной и замечалась только внимательным наблюдателем. Открытое лицо Лао Мэна могло показаться добрым и приветливым, если бы не омрачавшая его угрюмость. Переднюю часть тела закрывал длинный фартук, какой обычно надевали работники скотобойни. Следуя велению Вэнь Кэсина, он все-таки оделся мясником.

Лао Мэн присел, перевернул труп и сорвал с него маску. Коротко вздохнув, он встал и покачал головой:

— Один из подчиненных Сюэ Фана.

Он заметил, что Сунь Дин с любопытством рассматривает мясницкий фартук.

— Хозяин Долины приказал мне так одеться. Сунь-сюн хочет высказаться по этому поводу?

— Хозяин Долины? — из уст Сунь Дина вырвался презрительный смешок. — Неужели этот неотесанный юнец, который не произведет на свет потомков, стоит того, чтобы ради него суетиться? Того и гляди, станешь заискивать перед ним, как ручная собачонка.

Лао Мэн бесстрастно выслушал желчные колкости. И также бесстрастно уточнил:

— Ты посмел бы произнести это в его присутствии?

Веко Сунь Дина дернулось, будто от старых воспоминаний, и он недовольно фыркнул. Обдумав вопрос еще раз, он счел за лучшее вернуться к теме ночного нападения:

— Раз это слуга Сюэ Фана, тебе стоит доложить о нем Хозяину Долины. Пусть он узнает, что дерзость Сюэ Фана перешла все границы. Повешенный Призрак нарушил правило Долины, уйдя без разрешения, а теперь пытается заставить меня замолчать.

Лао Мэн нехотя признался:

— Я не могу связаться с господином. Уже давно…

— А что насчет этой мелкой девицы, Пурпурного Призрака? — нетерпеливо перебил Сунь Дин.

Лао Мэн снова покачал головой.

— Сунь-сюн, думаешь, Сюэ Фан и на этот раз так поступает из-за Кристальной брони?

При упоминании Кристальной брони глаза Сунь Дина остро вспыхнули, но он быстро скрыл взгляд за опустившимися ресницами:

— Сюэ Фан весьма амбициозен. Если хочешь моего совета, тебе… и твоему Хозяину Долины нужно действовать крайне осторожно. В противном случае… хм…

Лао Мэн помолчал, а затем задал внезапный вопрос:

— Убийство Шэнь Шэня разве не твоих рук дело?

Сунь Дин приподнял бровь и ответил, наигранно растягивая гласные:

— Что я слышу? Ты пытаешься меня прощупать?

Лао Мэн загадочно улыбнулся и легко ткнул собеседника пальцем в грудь.

— Сунь-сюн, давай поговорим, как здравомыслящие люди. Нет смысла скрывать — все хотят обладать Кристальной броней. Не говоря о Повешенном Призраке, наши менее влиятельные призрачные друзья тоже планируют включиться в игру. Призрак Сплетника, этот мелкий подлец, осмелился устроить западню в подземной пещере. Он поставил на кон свою жалкую жизнь, чтобы убить Хозяина Долины. Все понимают — тот, кто заполучит Кристальную броню, станет следующим повелителем горы Фэнъя… Если ты не стремишься к этому, почему тогда продолжаешь преследовать ребенка семьи Чжан?

Сунь Дин поперхнулся воздухом. Прокашлявшись наконец, ему удалось выдавить из себя объяснение:

— Мне нужно, чтобы мальчишка Чжан подтвердил виновность Сюэ Фана!

Его собеседник воздержался от комментария и понимающе улыбнулся. Сунь Дин ненавидел эту улыбку Лао Мэна. Как и улыбку его сумасшедшего господина, Вэнь Кэсина. Невозможно было определить, какие мысли за ней таятся. Единственное, что было очевидно — что-то она да скрывает.

— Изменчивый Призрак, — негодующе рыкнул Сунь Дин, — в какие игры ты играешь?

Лао Мэн покачал головой, продолжая улыбаться:

— Сунь-сюн, тебе не стоит беспокоиться о мальчике. Он сейчас с Хозяином Долины. Если ребенок помнит, господин узнает первым. А сейчас, после смерти Шэнь Шэня и бесследного исчезновения двух фрагментов брони из поместья Гао, я считаю, нам следует найти и схватить Сюэ Фана, прежде чем действовать. Что скажешь?

Сунь Дин сузил глаза и острым взглядом смерил дружелюбное лицо напротив. Неприязненно фыркнув напоследок, он развернулся и ушел.

-----

В это же время в Поместье марионеток, затерянном среди бесчисленных горных вершин Шучжуна, означенный Хозяин Долины Вэнь вел нешуточную борьбу за одеяло.

С наступлением весны дни и ночи стремительно теплели. Поэтому, каким бы поэтичным ни было оправдание «давным-давно потрепанное одеяло холодно как железо»,[330]Строки из стихотворения Ду Фу «Осенний ветер дует все сильней…»: 布衾多年冷似铁. оно уже не работало. Более того, Чжоу Цзышу специально поручил Чжан Чэнлину прибраться в комнате приставучего нахала по фамилии Вэнь. Но это ничего не меняло: каждую ночь тот упрямо пробирался в чужую спальню. Поначалу он хотя бы приходил со своими одеялами. Но теперь мошенник беззастенчиво заявлялся с пустыми руками, будто это само собой разумеется, претендуя и на место на чужой кровати, и на место под чужим одеялом.

Ветхий кусок хлопковой ткани стал трофеем. Стороны применяли все известные приемы борьбы: от шаолиньской техники Цинна[331]Реально существующая техника ушу — борьба с болевыми приемами, воздействующими на мышцы, суставы или акупунктурные точки, перекрывающими дыхание или кровоток. до бросков тайцзи. Наверное, они испробовали каждый стиль, подходящий для ближнего боя. В какой-то момент оба разгорячились так, что одеяло стало лишним. Следует признать, Чжоу Цзышу больше не был на пике формы. Поэтому после примерно ста обменов атаками он потерпел поражение.

Ужасно гордый собой Вэнь Кэсин одной рукой прижал чужое запястье к подушке, а другой удерживал бóльшую половину одеяла. Сверкая радостной улыбкой, он позвал Чжоу Цзышу:

— А-Сюй, почему бы тебе не лечь поближе? Я буду обнимать тебя, пока ты не заснешь. Так ты точно не замерзнешь, уверяю.

Чжоу Цзышу захотелось сбросить Вэнь Кэсина с кровати. Он ответил на предложение пренебрежительным взглядом и усмехнулся:

— Во-первых, ты не надушен. Во-вторых, ты не мягкий, а жесткий на ощупь. Твоя грудь — это гребаный ряд острых ребер. С тем же успехом я мог бы обниматься со спинкой кровати. Нет уж, большое спасибо.

Вэнь Кэсина возмутила подобная оценка. Он схватил руку Чжоу Цзышу и приложил ее к своей груди:

— Полная ерунда! Мои ребра вовсе не выпирают. Если не веришь на слово — убедись сам!

Чжоу Цзышу пнул Вэнь Кэсина в ногу и отнял свою руку, тряся ею, будто коснулся чего-то неприятного. Прижав отвоеванное одеяло, Вэнь Кэсин досадливо цокнул языком.

— Ты ведешь себя очень странно. Я не против того, чтобы ты ко мне прикасался, а ты, пользуясь этим, продолжаешь вести себя по-ханжески. Объяснить такое поведение можно…

Чжоу Цзышу отказывался выслушивать этот вздор. Раз он не мог пресечь ситуацию, то, по крайней мере, мог сбежать. В худшем случае ему пришлось бы укрыться в комнате Чжан Чэнлина и приказать мальчику перебраться спать на пол. С этими мыслями он сел и набросил на плечи плащ.

Однако не успел он встать с кровати, как к его плечу под неестественным углом метнулась чужая рука. Чжоу Цзышу ушел от ее прикосновения, склонившись набок, но уже в следующий миг перестал чувствовать половину тела и упал. Прямиком в распростертые объятия. Следом на постель упала подсолнечная семечка… оружие, которое его сразило. Нагло улыбаясь, Вэнь Кэсин продолжил нести чушь, на этот раз говоря ему прямо на ухо:

— Объяснить такое поведение можно тем, что человек чувствует стыд из-за тайных похотливых желаний. Видишь, ты уже бросаешься на меня. Разве я не прав?

Чжоу Цзышу растерял все слова. Он совершенно не мог вообразить причину, по которой кто-то, собираясь ложиться спать, брал с собой семечки подсолнуха, чтобы использовать их в качестве метательного оружия. Вэнь Кэсин был доволен как кот, объевшийся сметаны. Догадавшись о ходе мыслей Чжоу Цзышу, он добавил:

— Грецкие орехи у меня тоже есть. Хочешь?

При упоминании грецких орехов по коже Чжоу Цзышу пробежали мурашки. Он изобразил широкую улыбку и, внутренне содрогаясь от собственной выходки, нарочито дерзко произнес:

— Ты намереваешься обниматься до утра, или все же решишься доставить мне удовольствие?

Глаза Вэнь Кэсин засияли. Он уложил Чжоу Цзышу на спину и провел руками по кромке его нижних одежд, взволнованно повторяя:

— Я не мог и просить о большем. Я не мог и желать большего…

Воздействие семечки на акупунктурную точку было легким — Вэнь Кэсин не хотел всерьез и надолго обездвиживать Чжоу Цзышу. Онемение прошло практически сразу, меж тем прикосновения стали более откровенными.

За все время после побега из столицы Чжоу Цзышу ни с кем не был близок. Во-первых, из-за гвоздей. Во-вторых, из-за бесконечной череды неприятностей он был не в настроении. А сейчас дразнящие касания огненными искрами воспламенили его тело. Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Чжоу Цзышу схватил чужое запястье и выдохнул сквозь зубы:

— Хозяин Долины слишком добр… Но мне… придется… изв… извиниться… за отказ.

— Забудь о лишней вежливости, — улыбаясь, ответил Вэнь Кэсин. — Но ты неправ, отказ от подарка является признаком неуважения.

Чжоу Цзышу выдавил натянутую улыбку:

— Пожалуйста, я недостоин столь драгоценного дара.[332]В соответствии с китайской культурой дарения, диалог описывает ситуацию, когда человек из-за слишком дорогого подарка попадает в затруднительное положение. Отказ от подарка невежлив, а принятие — неуместно по причине отсутствия возможности вернуть подарок той же ценности в будущем. Словом, Чжоу Цзышу говорит о том, что не сможет вернуть ответную услугу.

Положение грозило зайти в тупик, но в этот момент из комнаты Чжан Чэнлина раздался громкий крик. Чжоу Цзышу мгновенно сосредоточился, оттолкнул Вэнь Кэсина, поднялся и сорвался с места, накидывая плащ на ходу. Вэнь Кэсин покачал головой, поднес ладонь к лицу и глубоко вдохнул опьяняющий запах, прикрывая глаза от наслаждения. Спустя пару секунд он тоже поднялся с кровати и неторопливо проследовал из комнаты.

Чжан Чэнлину всего лишь приснился кошмар. Когда Чжоу Цзышу пинком распахнул дверь и вошел, он увидел разметавшегося мальчишку с крепко зажмуренными глазами. Взмокший от пота, тот бил по воздуху кулаками и ногами и что-то невнятно бормотал. Чжоу Цзышу толкнул его, но мальчик не проснулся. Тогда он взял его запястье и направил тонкий поток ци. Тело Чжан Чэнлина еще раз дернулось, затем он резко сел, закричав:

— Не убивайте ее! — и открыл глаза. Постепенно на измученном кошмаром лице появилось выражение легкого замешательства. Взгляд мальчика блуждал, пока не остановился на Чжоу Цзышу.

— Шифу…

Чжоу Цзышу погладил его по голове и немного надавил на плечи, укладывая обратно.

— Засыпай.

Он сел рядом, прислонился к спинке кровати и закрыл глаза, скрестив руки на груди, словно собирался остаться охранять чужой сон.

Чжан Чэнлин долго молчал, а затем слегка потянул чужой рукав и тихонько произнес:

— Шифу, мне снился человек, закутанный в плащ с головы до пят… Он приставил нож к горлу второй жены отца и задавал один и тот же вопрос: «Где она?» Как вы… Как вы думаете, что он искал?

Чжоу Цзышу распахнул глаза, и тут же в приоткрытую дверь вошел Вэнь Кэсин, который тоже услышал слова мальчика. Лицо Вэнь Кэсина было необычно серьезным, когда он спросил:

— Как выглядел этот человек? У него имелись примечательные черты?

Чжан Чэнлин ненадолго задумался, а потом разочарованно покачал головой:

— Во сне все виделось очень смутно…

Чжоу Цзышу вспомнил, как в поместье Гао Скорбящий Призрак настойчиво расспрашивал Чжан Чэнлина о человеке без пальца, и повторил вопрос Сунь Дина:

— Ты случайно не обратил внимание, у того человека был полный комплект пальцев на руках, или одного не хватало?

Чжан Чэнлин снова отрицательно покачал головой и посмотрел на шифу печальным взором. Чжоу Цзышу вздохнул и еще раз погладил мальчишку по голове:

— Неважно. Засыпай.

Один стоя, другой сидя, они так и оставались подле мальчика, пока дыхание того не стало размеренным и спокойным. Чжоу Цзышу убедился, что его ученик хорошо укрыт, затем встал и вышел из комнаты вместе с Вэнь Кэсином.

Оказавшись снаружи, Вэнь Кэсин с глубоким вздохом внезапно обнял Чжоу Цзышу со спины и уткнулся лицом в плечо. Они долго стояли, не говоря ни слова и совершенно не двигаясь, пока тихий голос Вэнь Кэсина не нарушил уютную тишину, возвращая в действительность:

— Эти дни были похожи на чудесный сон… Почему мы должны проснуться так рано?

Примечание к части

∾ Изменчивый Призрак, Учан Гуй (无常鬼), или Призрак Непостоянства: второстепенное божество в китайской мифологии. Учан Гуй обладает изменчивой природой: может выступать как божество удачи, награждая за добрые дела, либо как злобное божество, наказывая за злые поступки.

Иногда представляется в виде двух сущностей: Хэй Учан 黑无常 и Бай Учан 白无常 (Чёрное Непостоянство и Белое Непостоянство) — слуги Яньвана, отвечают за сопровождение душ умерших в Диюй.

В дораме Хэй Учан и Бай Учан подчинялись Учан Гую.

∾ «Я недостоин столь драгоценного дара» — в соответствии с китайской культурой дарения, диалог описывает ситуацию, когда человек из-за слишком дорогого подарка попадает в затруднительное положение. Отказ от подарка невежлив, а принятие — неуместно по причине отсутствия возможности вернуть подарок той же ценности в будущем.

Словом, Чжоу Цзышу говорит о том, что не сможет вернуть ответную услугу.