Онлайн чтение книги Далекие странники Faraway Wanderers
Том 2. Глава 43. Спасательная миссия

Гу Сян, уверенная в поддержке за спиной, вальяжно вошла в двери. От плачевного вида избитого Цао Вэйнина в ее сердце вспыхнуло пламя гнева. Она опасно усмехнулась:

— Я-то думала, вы, последователи славных праведных школ, набрасываетесь на человека толпой только тогда, когда не можете одолеть его в одиночку. Ан нет, смотрю, это становится традицией! Чжан Чэнлин, поди-ка сюда и расскажи, куда именно я тебя похитила?

Толпа обратила внимание на подростка, который робко топтался позади девушки. Он был смущен перспективой говорить перед столькими людьми. Да и воспоминания о жестокости Фэн Сяофэна и прочих заставили его съежиться. Словно молодая невеста, Чжан Чэнлин мелко засеменил к Гу Сян и тихо промямлил:

— Гу-цзецзе не похищала меня. Я пошел за ней по собственной воле.

— Не мели чепуху, малец! — гневно крикнул Ивовый дедушка. — Неужто в столь юном возрасте ты пал жертвой красоты и оказался одурманен этой ведьмой?

Фэн Сяофэн побагровел до кончиков ушей, обнажил мачете и понесся на Гу Сян.

— Попрощайся с глазами, дрянная девица!

Гу Сян наклонилась вбок и отступила на три шага, уворачиваясь от летящих в нее непрерывных ударов. Она ловко запрыгнула на балку крыши и снисходительно заметила:

— Коротышка Фэн, считай, этому гигантскому идиоту повезло. Необходимость служить тебе — и так паршивая доля, потому я пожалела его. У этой девицы и сердце доброе, и рука милосердная. Она лишь ослепила его, а другой человек наверняка забрал бы его жалкую жизнь. Стоит ли упоминать, что пострадал он лишь из-за тебя, ведь ты сам нарывался на неприятности, а?

Когда девушка встревоженным лебедем быстро и стремительно[273]Быстра и стремительна, словно встревоженный лебедь — образно о грации движений. перелетала с одной балки на другую, ее возглас растворился в воздухе. Исполненная тревоги о Цао Вэйнине, она приближалась к юноше, ускользая от атак окружавших ее людей.

Хуан Даожэнь ловко подпрыгнул к потолку, и без предупреждения бросился наперерез. Гу Сян, не желая оказаться в невыгодном положении, присела в увороте и перепрыгнула на другую поперечину. Она вытянула руки, зацепилась за горизонтальный брус и красиво крутанулась в воздухе. Размашисто махнув кистью, она крикнула:

— Лови!

Кто знал, какую коварную уловку могла применить эта демоница? Хуан Даожэнь зарычал и отпрянул назад. Однако ничего не произошло: ни выстрела скрытым оружием, ни облака ядовитого порошка. Когда его взгляд снова обратился к Гу Сян, на прежнем месте ее уже и след простыл. Не оборачиваясь, она захихикала:

— Гадкий придурок! Смотри не умри от страха!

Мо Хуайкун давно поставил Цао Вэйнина на землю и отодвинул его в сторону. Сердце парня заполошно колотилось от волнения, в то время как Мо Хуайкун бесстрастно наблюдал за разворачивающимися событиями. Этой строптивой и колкой девушке удалось сбежать, но она решила вернуться ради спасения его бестолкового шичжи, что могло говорить о ее порядочности и преданности.

Мельком взглянув на ерзающего Цао Вэйнина, он отметил его глупое выражение лица. Юноша восторженно смотрел на Гу Сян, словно сгорая от желания притянуть ее к себе. Поджав губы, Мо Хуайкун подумал, что с трудным характером уже ничего не поделать, но если кое-кто в будущем решит взять в жены свирепую девицу, этот конкретный кое-кто подпишется на свои страдания добровольно.

Именно в этот момент Персиковая Матрона и Ивовый Дедушка набросились на Гу Сян, зажав ее с двух сторон. Гу Сян не испугалась: маленькое лезвие выскочило из ее сапога и она взмахнула ногой, прицелившись в грудь Ивового Дедушки.

Однако старик все-таки был искусным мастером: он не прятался, не уворачивался, а лишь взмахнул посохом, и на девушку полетел мощный поток энергии. Гу Сян поняла, что ей с ним не справиться, отдернула ногу, но оказалась недостаточно проворна. Кинжал на кончике сапога разлетелся вдребезги.

Гу Сян развернулась, собираясь повторить трюк с прыжком, но вовремя заметила подкравшуюся сзади Персиковую Матрону. В панике она закричала:

— Чем вы заняты? Я вот-вот умру, а вы там наслаждаетесь зрелищем!

Послышался легкий смешок, и с мощным порывом ветра что-то ударило в спину Персиковой Матроне. Уворачиваться было поздно, она успела лишь нырнуть вперед и распластаться на балке гигантской ящерицей. Гу Сян улучила момент и спрыгнула вниз. Только тогда все заметили, что Персиковую Матрону напугало не смертоносное метательное оружие, а… скорлупа грецкого ореха. Точнее, ее половинка.

Тут же от дверей донесся треск скорлупы. Невзрачный мужчина одной рукой держал небольшой мешочек, а другой доставал лакомство, раскалывал плод двумя пальцами и забрасывал в рот. Жевал он с явным наслаждением. За этим действом наблюдал второй человек, еще более жалкого вида. Поскольку у обоих был одинаково землистый цвет лица и опухшие глаза, они выглядели, как родные братья. Первый радушно предложил мешочек спутнику:

— Точно не будешь?

Словно спасаясь от заразы, второй резко отпрянул и скривился от отвращения:

— Убери это подальше от меня.

— О, достопочтенный… — рассмеялся первый, — боится есть орехи? Глупый, это же полезно! Они питают мозг, от этого человек становится умнее.

Его товарищ рывком подался вперед, схватил Чжан Чэнлина за плечо и проворчал:

— Сколько не питай мозг тупицы, он таким и останется.

— Кто вы такие? — злобно прошипел Юй Цюфэн.

Человек, который держал Чжан Чэнлина, похлопал мальчика по плечу и прошептал тому на ухо:

— Он мне не нравится. Наподдай ему вместо меня.

Разинув рот, Чжан Чэнлин уставился в ответ.

— Ши… Я… Я…

— Ну что «ты»? Они обижают твою сестрицу Гу, а ты решил просто постоять в сторонке? Мужчина ты или кто?

Чжан Чэнлин медленно вытянул палец, растерянно указал на Юй Цюфэна, а после указал на себя.

— Э-э… Того… Этот…

Странному мужчине не понравилась трусость мальчика, и он наподдал ему пинка под зад. Чжан Чэнлин шатнулся вперед, едва не упав в объятия Юй Цюфэна.

Последний, обрадовавшись, смягчил голос и проворковал, словно девица:

— Дитя семьи Чжан, ступай ко мне.

Чжан Чэнлин, как потерянный крольчонок, озирался по сторонам широко открытыми глазами. Мужчина с грецкими орехами тихо усмехнулся:

— Ты безжалостен.

— Когда птенец подрастает, орел гонит его из гнезда, — бесстрастно ответил его спутник. — Это для его же блага.

«Орленок» Чжан Чэнлин робко отступил на шаг, словно Юй Цюфэн был старым извращенцем, охочим до детей. Между тем Фэн Сяофэн не собирался проявлять мягкость. Он понял, что мальчишка Чжан заодно с противником, и будет неплохо схватить его. С заложником им не придется переживать о неожиданной угрозе. Кому какое дело, что это за люди? Главное, случайно не зашибить паршивца при ловле. Он бросился вперед, протягивая руки к Чжан Чэнлину. Мальчишка бестолково дернулся, повернулся и бросился наутек, заголосив:

— Шифу! Он хочет меня поймать!

Щелкающий орехи мужчина смеясь ткнул товарища носком сапога.

— Смотри-ка, орленок машет крыльями.

— Безнадежен, — пробормотал тот, и резко выставил вперед ладонь.

Бег Чжан Чэнлина остановил толчок всплеска энергии. Как у марионетки на ниточке, его рука сама собой поднялась, готовая встретить приближающегося Фэн Сяофэна. Испугавшись до потери пульса, мальчик зажмурился и рефлекторно сжал пальцы в кулак, заехав коротышке точно по переносице. Фэн Сяофэн от боли издал сотрясающий землю вой. Чжан Чэнлин открыл глаза и ошеломленно уставился на свой кулак, не в силах поверить в произошедшее. В ушах зазвенели упреки шифу, который воспользовался техникой передачи звука:

— Балбес, чего ты ждешь? Бей в точку даньчжун![274]Даньчжун (膻中) — акупунктурная точка посередине груди на уровне четвертого межреберья.

На чистых рефлексах Чжан Чэнлин повиновался. Он чувствовал — нахлынувший поток энергии не рассеялся, а растекся по конечностям. Это сподвигло его выставить ногу и одним ударом отправить Фэн Сяофэна в полет, что было уму непостижимо.

— Кто вы? — снова прокричал Юй Цюфэн.

Вместо ответа странный мужчина с хлопком выставил другую ладонь позади Чжан Чэнлина. Последний с истошным воплем полетел прямиком в Юй Цюфэна. Пристально глядя на мальчика, Юй Цюфэн выставил перед собой невесть откуда взявшийся меч.[275]Вэнь Кэсин расколол меч Юй Цюфэна во время схватки в переулке днем ранее. Казалось, еще несколько секунд, и Чжан Чэнлин напорется на клинок.

Ноги против воли сами несли мальчишку вперед, и он перепуганно завизжал:

— Шифу, спаси-и-и!

— Острие его меча подрагивает, значит, он заготовил серию приемов, — голос снова звучал прямо в ухе. — Отступай шагом Девяти дворцов и убери его руку ударом сбоку в локоть.

Совет пришелся кстати. Чжан Чэнлин почти невольно двинулся по диагонали и увернулся от острия. Противник сразу изменил позицию и вновь нацелился на мальчика, неотступно следуя за ним. Не сомневаясь, Чжан Чэнлин сделал еще один шаг. Движение было чрезвычайно нелепым и неуклюжим, но каким-то образом ему снова удалось уклониться. Затем, почтительно следуя инструкциям шифу, он «убрал» помеху в виде чужой руки, закрыл глаза, стиснул зубы и ринулся головой вперед на свою цель.

Грецкие орехи щелкал не кто иной, как Вэнь Кэсин. Он был в полном восторге от увиденного. Оказалось, Чжоу Цзышу обучил Чжан Чэнлина уникальной технике цингуна «Облет девяти дворцов».[276]Реально существующая техника. Для тренировки в квадрат 3 на 3 втыкается 9 шестов, которые нужно непрерывно обходить в определенном порядке, при этом нанося удары по шестам. Название техники подразумевало, что человек двигается плавно, подобно потоку плывущих облаков, и парит, подобно ивовым сережкам на ветру. Хорошо владеющий техникой мастер в самом деле выглядел бы как эфемерный парящий бессмертный. Вэнь Кэсин впервые увидел, как кто-то превратил грациозный полет облаков в пляску косолапого медведя.

Однако стоявший рядом Чжоу Цзышу перестал хмуриться. Хотя движения этого ребенка были неуклюжими, он ни разу не ошибся в последовательности. Это доказывало серьезное отношение Чжан Чэнлина к занятиям. Должно быть, он наизусть выучил рифмы[277]Инструкции, рифмованные для облегчения запоминания, т.н. «мнемонические правила». и самостоятельно практиковал шаги бессчетное количество раз. Ведь, несмотря на охватившую панику, в опасной ситуации он все же ничего не перепутал.

Днем ранее Юй Цюфэн серьезно пострадал в бою с Вэнь Кэсином. От удара головой в грудь новоприобретенный меч выскользнул из его рук. Он яростно взревел:

— Не дайте им сбежать!

Толпа отреагировала на его призыв и немедленно окружила Чжан Чэнлина. Определенно, это было не то, с чем мальчик мог бы справиться самостоятельно. Вэнь Кэсин вручил полупустой пакет Чжоу Цзышу:

— Подержи-ка. Этот старший вразумит кучку идиотов лично! — и, громко смеясь, бросился в атаку.

Чжоу Цзышу всегда находил грецкие орехи несколько отталкивающими из-за отвратительного запаха и кошмарной формы, похожей на крошечный человеческий мозг. Он брезгливо зажал пакет двумя пальцами и вытянул руку, держа его на максимально возможном расстоянии. Все это время он продолжал наставлять Чжан Чэнлина.

Вмешательство Вэнь Кэсина отвлекло всеобщее внимание, и Гу Сян воспользовалась шансом подобраться к Цао Вэйнину. Походя отправив в полет какого-то парня, который пытался ее остановить, она грозно уставилась на Мо Хуайкуна. «Кто бы ты ни был, — подумала девушка, — если посмеешь преградить мне путь, тебя ждет та же участь». Но не успела она приблизиться, как Мо Хуайкун внезапно охнул и согнулся в спине. С лицом, выражающим бескрайнее страдание, он указал на сбитую с толку Гу Сян и прохрипел, задыхаясь:

— Эта… эта маленькая ведьма… слишком сильна. Я больше не могу ей противостоять! — после чего плюхнулся на землю, закрыл глаза и недвижимо замер.

Гу Сян и Цао Вэйнин изумленно переглянулись, не понимая, как на это реагировать. Мо Хуайкун устал ждать, когда до них дойдет, приоткрыл один глаз и выругался:

— Бегите, глупцы! Чего столбом встали!

Гу Сян вытащила кинжал и парой движений перерезала веревки, связывающие Цао Вэйнина.

— Благодарю вас, шишу, — прошептал Цао Вейнин.

— Старший, мы до самой смерти не забудем твою милость, — поспешно последовала его примеру Гу Сян. — Вернувшись домой, я обязательно воздвигну мемориальную арку в твою честь!

«Замолчи, мать твою. Тебе и всей твоей семье мемориальную арку уже наверняка воздвигли», — выругался про себя притворяющийся бесчувственным Мо Хуайкун, обнаружив, что, несмотря на приятную внешность девушки, ее слова всерьез действовали на нервы.

Увидев, что Гу Сян с Цао Вэйнином убегают, Чжоу Цзышу подскочил к Чжан Чэнлину, схватил его за загривок, подбросил вверх и развернул к выходу. Вращаясь в воздухе, мальчишка с размаху пнул Хуан Даожэня в грудь, отбросив того на десять шагов назад. Чжоу Цзышу с облегчением избавился от мешочка с орехами, впихнув его Чжан Чэнлину, и позвал Вэнь Кэсина:

— Ты настолько увлекся, что не желаешь уходить? Поторопись!

Вэнь Кэсин рассмеялся и, отделившись от толпы, бросил напоследок:

— Исполинами синими горы, изумрудными водами реки, будет день, еще свидимся.[278]«Исполинами синими горы, изумрудными водами реки» — строки из поэмы Бо Цзюйи (772—846) «Вечная печаль» (пер. команды younettranslate). В контексте поэмы она означает печаль от разлуки, но Вэнь Кэсин, конечно, издевается. Господа, вынуждены вас покинуть! — и полетел прочь плечом к плечу с Чжоу Цзышу, который придерживал Чжан Чэнлина. Оба мужчины великолепно владели цингуном. Стоило им подняться в воздух, как догнать их было уже невозможно, и вскоре они бесследно скрылись из виду. Только удалившись на значительное расстояние, они остановились.

Поставив свою ношу на землю, Чжоу Цзышу снял маску и принялся поправлять одежду. Краем глаза он заметил, что Чжан Чэнлин смотрит на него блестящими глазами, словно домашний питомец, ожидающий похвалы. Руки Чжоу Цзышу замерли. Его прошлые методы воспитания заключались в том, чтобы наказывать шиди за любой промах, иначе он не усвоит урок. И никогда его не хвалить, даже если тот хорошо справлялся, чтобы уберечь от тщеславия. Но когда он увидел выражение лица этого наивного ребенка, сердце его смягчилось. Мужчина немного подумал и скупо отметил:

— Твой цингун вполне сгодится.

Увидев, что Чжан Чэнлин расцвел от радости, Чжоу Цзышу сразу помрачнел и строго прикрикнул:

— Нечем тут гордиться! Тебе недостает мужества. Чуть что, сразу начинаешь плакать и вопить. Позор.

Не успевший толком возликовать Чжан Чэнлин приуныл. Теплая рука внезапно легла ему на затылок. Улыбаясь, Вэнь Кэсин ласково произнес:

— Не слушай его. Кожа твоего шифу тонкая, как бумага. А когда он снимает маску, то становится еще более застенчивым…

Прежде чем он успел закончить фразу, Чжоу Цзышу обернулся, и с притворной улыбкой вкрадчиво спросил:

— Лао Вэнь, ты что-то сказал?

Вэнь Кэсин отозвался абсолютно другим тоном:

— Говорю, перед лицом опасности ты спокоен и непоколебим как скала. И что ты отнюдь не тонкокожий. Да что там, твою кожу и колом не пробить, ты решительно не ведаешь, что такое стыд!

Неожиданно Чжоу Цзышу протянул руку и прикоснулся ладонью к щеке Вэнь Кэсина. Тот замер, а Чжоу Цзышу молча приблизился почти вплотную, устремив на него пристальный немигающий взгляд.

Чжан Чэнлин смотрел то на одного, то на другого, силясь понять, что происходит. Наконец, спустя одну палочку благовоний Чжоу Цзышу с улыбкой отпустил Вэнь Кэсина, легко щелкнув того по мочке уха, и со смехом проговорил:

— Ну вот, наконец-то ты покраснел.

Вэнь Кэсин растерянно дернулся вперед, двигая левой рукой и ногой одновременно. Чжоу Цзышу было рассмеялся от души, как вдруг внезапно смолк. Вэнь Кэсин и Чжан Чэнлин проследили за его взглядом, и увидели человека в белых одеждах, который стоял неподалеку, бесстрастно наблюдая за ними.