Онлайн чтение книги Далекие странники Faraway Wanderers
Том 3. Глава 66. Ночное нападение

Глава Ядовитых скорпионов, закутанный в черный плащ с капюшоном, стоял в темном углу двора, недосягаемый для лунного света. Легкий ветерок развевал подол длинных одеяний, придавая Да-Се сходство с призраком, вышедшим из клубящегося мрака.

Он держал на поводке миловидного юношу с белоснежной кожей и бледно-розовыми губами, одетого в облегающие ночные одежды — одного из двоих, что ранее предавались страсти перед его глазами. Кожаный поводок крепился к цепочке, которая тонким ошейником обвивала шею парня на манер удавки, делая его похожим на прекрасного домашнего питомца.

Да-Се протянул руку, нежно провел пальцами по волосам юноши и вздохнул:

— Если мы не предупредим Хозяина Долины Вэня, боюсь, этот грозный, могущественный человек попадет в такую сладкую ловушку земной нежности, что станет подобен плывущему белому облаку, которого не соблазнит даже волшебная страна бессмертных…[398]Строки из пьесы «Дворец вечной жизни» китайского драматурга Хун Шэна, написана в 1688 году. В основе сюжета лежит история любви танского императора Мин-хуана (известен под личным именем Ли Лунцзи) к его наложнице (гуйфэй) Ян. До Хун Шэна сюжет использовался в знаменитой поэме Бо Цзюйи «Песнь о бесконечной тоске», которая уже неоднократно цитировалась в новелле. Допустить этого мы никоим образом не можем. Если все наши герои вдруг лишатся честолюбия и амбиций, кто останется, чтобы разоблачить последнего «великого героя»?

Красивый юноша по-кошачьи прищурился и потерся головой о руку Да-Се, выпрашивая продолжения ласки.

В это время в маленький постоялый двор ворвались темные фигуры. Отовсюду раздались громкие вопли, от которых ничего не подозревающие, спящие мирным сном постояльцы очнулись и повскакивали с кроватей.

Внезапно входная дверь распахнулась, и из здания, спотыкаясь, вывалился подросток в растрепанной одежде. Его преследовал один из скорпионов.

Да-Се наблюдал, не вмешиваясь. На первый взгляд мальчик выглядел неуклюжим. Несмотря на это, его движения отнюдь не были хаотичными или бестолковыми, а являлись безупречно выполненной последовательностью шагов. Казалось, мальчишка еще не до конца проснулся: он даже не думал контратаковать и ввязываться в драку, а только метался влево-вправо, уклоняясь от ударов противника.

— Твою ма-а-ать! — вопил Чжан Чэнлин. — Опять люди в черном! Мне что теперь, ни заснуть, ни проснуться без вас? Клянусь, я не осквернял прах ваших предков, не раскапывал их моги-ил!

На последнем слове его голос сорвался на визг, так как ему пришлось спешно уворачиваться от горсти мелких игл, брошенных преследователем. Чжан Чэнлин сначала нырнул ничком к земле, затем, извернувшись, гигантской личинкой откатился в сторону, ловко вскочил на ноги и спрятался за вовремя подвернувшейся деревянной колонной. Он обернулся назад, сжимая что-то в кулаке, и закричал:

— У меня тоже есть иглы!

Скорпион инстинктивно отклонился назад, чтобы увернуться.

Чжан Чэнлин с рождения был жертвой обманов. Наконец-то ему удалось взять реванш и обмануть кого-то другого. Долгое время, проведенное рядом с беспринципной Гу Сян, шифу и компанией, не прошло даром. Чжан Чэнлин ликовал! Гордый собой, он начал карабкаться на колонну с грацией медведя, залезающего на дерево.

— Ха-ха, ты такой глупый! — самодовольно объяснил мальчик. — Обдурил тебя, да? Этой уловке меня научил шифу!

— Вздор! — кто-то сердито рявкнул в ответ. — Когда это я учил тебя низким и подлым трюкам?

До глупого скорпиона наконец-то дошло, что иголок можно не опасаться. Он собирался возобновить погоню за мелким лгунишкой, когда его настиг резкий порыв ветра. Не успел скорпион обернуться, как его голова отделилась от тела и упала на пол.

Хихиканье Чжан Чэнлина застряло ему поперек горла. Он тупо уставился на появившегося из ниоткуда Вэнь Кэсина. Зрение мальчика успело различить лишь тень, мелькнувшую в воздухе за миг до того, как скорпион попрощался со своей головой.

Старший стоял возле трупа и равнодушно рассматривал тело. Одежда Вэнь Кэсина была безупречно чистой, разве что с четырех пальцев левой руки каплями стекала кровь. У него не было при себе ни сабли, ни меча, ни любого другого режущего оружия. Каким-то непостижимым способом он «отрубил» человеку голову голыми руками. Был ли он способен создать клинок из чистой ци, сконцентрировав энергию на кончиках пальцев? Сейчас Вэнь Кэсина можно было принять за демона, вырвавшегося из преисподней: совершенно бесстрастное лицо не было свирепым, но убийственная аура вызывала желание бежать без оглядки как можно дальше.

Чжан Чэнлин так и завис где-то на середине колонны, облепив ее всеми конечностями и хлопая ртом, — перехваченное от ужаса горло отказывалось выдавать какие-либо звуки.

Тем временем к схватке во дворе присоединились Гу Сян, Цао Вэйнин и Гао Сяолянь. Следом у выхода из здания неторопливо показался Чжоу Цзышу. Он остановился, откупорил пузырек с лекарством Великого Шамана, достал одну пилюлю и проглотил ее, не запивая. Его пояс все еще был слабо завязан — при нем не было меча Байи. Затем он скрестил руки на груди и осмотрел театр действий: перевел взгляд от Вэнь Кэсина к незадачливому ученику, скользнул по остальной компании и остановился на темном углу, где притаился глава Ядовитых скорпионов.

Великий Шаман уже некоторое время следил за происходящим через распахнутое окно своих покоев. Очевидно, пока что он не собирался вступать в драку. В данный момент он сосредоточенно смотрел на Вэнь Кэсина. Седьмой Лорд накинул на плечи верхнюю одежду и спросил из глубины комнаты:

— Что думаешь о его кунг-фу?

Великий Шаман на пару секунд задумался, прежде чем отозвался:

— Если установить в качестве критерия только боевые навыки, глава поместья Чжоу на пике своих способностей и в честной битве был бы ему равным соперником. Однако если бы они бились насмерть, наш друг наверняка проиграл бы.

Седьмой Лорд удивленно вздернул бровь и решил уточнить:

— А что насчет тебя?

— Я выберу бой с ним только в самом крайнем случае, — мрачно ответил Великий Шаман, продолжая изучать Вэнь Кэсина, который все также неподвижно стоял посреди двора. Внезапно Вэнь Кэсин отмер, слегка улыбнулся, поднес левую руку ко рту и провел языком по окровавленным пальцам. Его губы окрасились багрянцем.

Великий Шаман и Чжоу Цзышу являлись исключительными мастерами, каких во всем цзянху можно было пересчитать по пальцам одной руки. Но все равно, они обучались боевым навыкам у наставников, а затем, в соответствии с методикой другого человека, тяжким трудом и упорством оттачивали умения самостоятельно.

Совершенствование кунг-фу зависело от собственных усилий ученика, но именно наставник закладывал основы. Их мотивация к овладению боевыми искусствами заключалась в том, чтобы реализовать с помощью кунг-фу собственные устремления. Хотя заурядный наблюдатель мог и не заметить в их технике признаки механического повторения, они существовали, и избавиться от них было невозможно.

Вэнь Кэсин был другим.

Его боевые навыки шлифовались десятилетиями жестоких испытаний, омывались штормами кровавых побоищ. Он не знал ни мнемонических рифм, ни фиксированных последовательностей движений. Зато изо дня в день он сталкивался с выбором: жить или умереть.

Это был самый опасный вид кунг-фу под небесами.

Да-Се приоткрыл губы, с которых слетало прерывистое то ли от страха, то ли от возбуждения дыхание. Неосознанно он сжал пальцы, вцепившись в скальп своего прекрасного «питомца». Юноша скривился от боли, но не посмел пошевелиться.

— Если кто-то заявит, что он — не Хозяин Долины призраков, я не поверю, даже если на кону будет стоять моя жизнь.

Внезапно он отстегнул поводок от ошейника, похлопал юношу по затылку и велел:

— Иди, познакомься с тем парнишкой-счастливчиком. Поиграй с ним немного. Нам, взрослым, нужно поговорить.

Юноша согласно хмыкнул и упорхнул со скоростью ветра — его цингун оказался на удивление хорош. Глава Ядовитых скорпионов свистнул через два пальца. Все выжившие скорпионы, заслышав сигнал, отступили с поля боя и выстроились ровными рядами рядом со своим лидером. Да-Се вышел из темноты, остановился перед Вэнь Кэсином и склонился в приветствии, обхватив кулак ладонью.

— Господа, мы снова встретились.

— Смерти искать явился? — раздраженно ответил Вэнь Кэсин, бросив в довесок убийственный взгляд.

Тем временем красивый юноша приземлился в нескольких шагах от Чжан Чэнлина. Однако Да-Се, похоже, потерял к ним интерес, не удостоив и косым взором. Зато Чжоу Цзышу перестал изображать каменную статую и заметно взбодрился: подняв голову, он смотрел на начавшийся поединок. Он переступил с ноги на ногу, словно собирался сделать шаг, но затем передумал и не стал вмешиваться.

Юноша свирепо нападал и теснил Чжан Чэнлина, панически и хаотично отступающего, убегающего, испуганно размахивающего руками. Тем не менее Чжоу Цзышу увидел, что если в уровне мастерства парней и была разница, разрыв был незначительным. Зная, что Чжан Чэнлин прогрессирует только тогда, когда вынужденно находится на пределе возможностей, он позволил им продолжить.

В любом случае, с таким количеством старших вокруг, паршивец не рисковал облажаться по-настоящему.

— Я не посмел бы, не посмел бы, — с вежливой улыбкой возразил Да-Се. — Этот скромный слуга слишком дорожит своей жизнью. А поскольку цель находится под защитой и покровительством Хозяина Долины, даже обладая звериной отвагой,[399]Дословно: «если бы я «съел сердце медведя и кишки пантеры». Поговорка в значении «набраться смелости» — 吃熊心豹子胆.По представлениям китайской медицины, определенная пища может придать определенные качества. В случае с сердцем медведя и кишками пантеры — храбрость. я не отважился бы искушать судьбу, тревожа льва в его берлоге.[400]Дословно: «не осмелиться копать голову Тайсуя» (不敢在太岁头上动土). Одно из значений поговорки: «тревожить льва в его берлоге», т.е. оскорбить или потревожить сильнейшего.Тайсуй (太歲, «великое божество времени») — в китайской астрологии — гипотетическая планета, движущаяся по небосклону в противоположном Юпитеру направлении.Области господства Тайсуя считаются неблагоприятными, и их не рекомендуется тревожить.По легенде, если разрыть землю под местом, над которым находится Тайсуй, там будет находиться некий объект — физическое проявление Тайсуя. Если его потревожить — это навлечет страшные бедствия.

Нетерпение Вэнь Кэсина становилось все более очевидным — в его глазах явственно читалось обещание немедленно оторвать главе Ядовитых скорпионов голову, если тот продолжит нести околесицу. Да-Се перешел к сути.

— Я дерзнул потревожить ваш покой лишь по той причине, что кое-кто попросил меня передать сообщение молодому господину Чжану.

Вэнь Кэсин бросил взгляд на двух юношей, которые к этому моменту уже занимались перекладкой черепицы на крыше. Брезгуя обществом Да-Се, он не снизошел до ответа, лишь наградил того напоследок презрительным взглядом, развернулся и направился ко входу в гостиницу.

Подойдя к Чжоу Цзышу, он наконец-то стер с лица пренебрежительную гримасу, опустил ресницы и тихо спросил:

— Ты принял лекарство?

Чжоу Цзышу в ответ утвердительно хмыкнул и взял на себя роль переговорщика:

— Что за сообщение?

Да-Се ответил не сразу. Он сцепил руки за спиной, заинтересованно взирая на Чжан Чэнлина, который еще недавно лишь уворачивался, а сейчас, хоть это и до сих пор выглядело жалко, начал отвечать на удары. С губ главного скорпиона сорвался неверящий возглас.

Чжан Чэнлин достал откуда-то паршивый тренировочный меч. На первый взгляд он беспорядочно размахивал им наугад, но при внимательном рассмотрении в его движениях очевидно прослеживались две блестящие техники. Первая была четкой и откровенной, исполненной благородства и достойной таланта праведного героя. Вторая — проворная, чарующе необузданная. Если бы мальчик раскрыл ее в полной мере, она была бы так же приятна глазу, как плывущие облака и бег горных ручьев.

Чжан Чэнлин грубо соединял две различные техники, переключаясь с одной на другую. Как бы странно это ни выглядело, в немыслимом чередовании присутствовала необъяснимая гармония.

Да-Се прикинул, что через десять ходов Чжан Чэнлин нейтрализует преимущество его подопечного, вздохнул и мысленно признал: «Выдающиеся наставники воспитывают выдающихся учеников». Неожиданно он громко окликнул Чжан Чэнлина:

— Молодой господин Чжан, вы хотели бы знать, кто является истинным виновником гибели вашей семьи?

Чжан Чэнлин потрясенно застыл. Противник использовал его заминку, снял с шеи цепь и ударил ей по мечу. Конец цепочки обмотался вокруг лезвия, от которого, признаться, и не стоило ожидать ничего впечатляющего. Под воздействием скручивания, усиленного рывком цепочки, клинок мгновенно разлетелся на куски. Красивый юноша решил развить преимущество, замахнулся своей темной чандао[401]長刀 — длинная (до 2 м) двуручная однолезвийная сабля, переводится также как «сабля-посох» или «сабля с длинной рукоятью». Оружие авангарда пехоты, чандао использовалась в основном против кавалерии. и нанес рубящий поперечный удар, целясь в талию Чжан Чэнлина.

Чжан Чэнлин был вынужден упасть на бок и, за неимением лучшего варианта действий, поднял ногу, собираясь пнуть пяткой «фамильные драгоценности» противника. Юноша, потрясенный и в равной мере взбешенный грязным приемом, едва успел повернуться боком, чтобы защититься от удара.

Лица присутствующих зевак приняли странные выражения. Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин синхронно обменялись укоризненными взглядами и тоном, в духе «это не имеет ко мне никакого отношения», одновременно произнесли:

— Замечательного ученика ты обучил.

— Очевидно, что он твой ученик, — возразил Вэнь Кэсин.

— Чушь! — Чжоу Цзышу был уверен в своей правоте. — Как моим учеником может быть тот, кто не знает ничего, кроме подлых дешевых уловок? Несомненно, вы с ним одного поля ягоды.

Чжан Чэнлин вскочил и на всех парáх дал деру, используя при этом последовательность «Облет девяти дворцов» и вынуждая разъяренного красавчика прыгать за ним по стенам и крышам.

Да-Се оправился от потрясения и с усмешкой признался:

— Какой… необычный ребенок, отвергающий заключение в установленные рамки, — а затем громко продолжил. — Позволь поведать тебе правду. Тот, кто повинен в смерти твоего отца, тот, кто стал причиной смерти старейшины школы Тайшань, тот, кто тайно избавился от Шэнь Шэня, и тот, кто переложил вину за все содеянное на героя Гао — один и тот же человек.

— Кто он? — крикнул Чжан Чэнлин.

— А как ты думаешь, кто это может быть? Кто сегодня может втайне удерживать в своих руках Кристальную броню, и в то же время созывать героев цзянху на праведную войну с Долиной Призраков? Кому это противостояние предоставит прекрасную возможность устранить любого неугодного свидетеля, а затем соединить «ключ» из Долины Призраков с «замкóм» брони?

Чжоу Цзышу после этой речи тихо хмыкнул, повернулся к Вэнь Кэсину и адресовал тому многозначительный взгляд:

— Ключ из Долины Призраков, — повторил Чжоу Цзышу. — Неудивительно… Откровения Лун Цюэ были неожиданными для всех нас, кроме Хозяина Долины, который тогда и бровью не повел.

— Ты не выглядишь шокированным, — осторожно заметил Вэнь Кэсин.

— С чего бы? Долина Призраков десятилетиями не вмешивалась в дела цзянху. А затем множество призраков одновременно покидает Долину — нарушение запрета не могло произойти на пустом месте. Кто-то пошел на огромный риск и нацелился на Кристальную броню… Меня бы шокировало, если бы они пришли, так сказать, «ловить белого волка голыми руками».[402]Дословный перевод поговорки в значении «подходить к трудной задаче неподготовленным» (空手套白狼).

Вэнь Кэсин долго колебался, но все-таки решил объясниться:

— Ты прав. Десятка сильнейших призраков Долины вовлечена в бесконечную борьбу. Сунь Дин и Сюэ Фан возглавляли две основные противостоящие фракции. Недавно Скорбящий Призрак каким-то неизвестным образом убедил большинство призраков перейти на свою сторону, переломив ситуацию себе на пользу. Они угнетали остальных, используя силу масс для подавления слабых, а в Долине любая слабая партия обречена на смерть. Сюэ Фан предпринял рискованный шаг из отчаяния… Или же он давно рассматривал его в качестве возможной меры на крайний случай. Он украл ключ.

Чжоу Цзышу медленно покивал головой и повторил, растягивая гласные:

— О, каким-то неизвестным образом…

Из лидеров пяти великих кланов тех лет в живых остался лишь один человек. Даже будь Чжан Чэнлин последним тупицей, у него не было шанса не понять настолько очевидный намек Скорпиона. Сердце мальчика неверяще сжалось, и он отчаянно прокричал:

— Ты врешь! Это не может быть правдой!

Чжоу Цзышу резко поднял голову и веским тоном наставника обратился к мальчишке:

— Малец, если хочешь достичь вершин мастерства, твой разум и воля должны быть сильны. Нельзя обманывать себя и отвергать правду только потому, что она тебе неприятна. Конечно, если ты считаешь, что он несет полную ерунду, ничто не мешает впустить его слова в одно ухо и выпустить из другого.

Пока Чжоу Цзышу говорил, его неподвижный силуэт задрожал зыбким маревом. Прежде, чем кто-либо успел заметить движение, он уже появился рядом с Цао Вэйнином, небрежно выхватил у того меч и бросил оружие Чжан Чэнлину.

— Лови! Ты говорил, что хочешь пойти с Гу Сян и остальными. Убей эту бледнолицую фальшивую девчонку, и я дам тебе свое позволение.

Чжан Чэнлин пронесся в воздухе, в длинном прыжке хватая перекинутое оружие. Металл лезвия громко заскрежетал, покидая ножны. Чжан Чэнлин свирепо заорал и без колебаний поднял меч, атакуя красивого юношу.

Он обращался с клинком Цао Вэйнина, словно это была сабля девяти колец.[403]Цзюхуаньдао (九环刀) — оружие ушу и даосских практик, появилось в конце династии Сун для противодействия монгольской армии. Представляет из себя толстое и жесткое изогнутое лезвие с односторонней заточкой. На обухе клинка вделаны 9 металлических колец, которые усиливают кинетическую энергию при ударе. Его удары поражали интенсивностью и безграничной мощью, бушующей бурей обрушиваясь на противника — никто никогда не учил Чжан Чэнлина подобному.

Красивый юноша запаниковал: спешно отходя, он еле успевал парировать атаки. В его беспорядочном отступлении проявилась обычно незаметная, но очевидная сейчас хромота. Да-Се загадочно улыбнулся. Чжан Чэнлин тоже заметил прихрамывание противника, сузил пылающий ненавистью взгляд и рубанул мечом сверху вниз, рассекая грудь юноши. Чужая горячая кровь залила лицо Чжан Чэнлина. Он повернулся и посмотрел на главу скорпионов в упор:

— Вы говорите о дяде Чжао?

Отряды скорпионов-смертников начали нападать после того, как Чжао Цзин привел мальчишку в Дунтин. Почему дядя Чжао позволил Чжоу Цзышу, неизвестному проходимцу, так легко забрать Чжан Чэнлина с собой? Потому что в этом и заключалась его цель: отсутствие мальчика рядом было лучшей возможностью прикончить его чужими руками, не беспокоясь о сохранности лица.

Все свидетели событий тридцатилетней давности мертвы. Остался только Чжао Цзин. Он получил ранение, защищая дело благородных школ и кланов улиня, и проявил себя доблестным героем. В настоящий момент он пользовался всеобщим почетом и уважением, его репутация была безукоризненна.

Правда, так оно и было.

Примечание к части

∾ «Станет подобен плывущему белому облаку...» — строки из пьесы «Дворец вечной жизни» драматурга Хун Шэна, написана в 1688 году. В основе сюжета лежит история любви танского императора Мин-хуана к его наложнице Ян.

∾ «Обладая звериной отвагой». Досл.: «если бы я «съел сердце медведя и кишки пантеры». Поговорка в значении «набраться смелости» (吃熊心豹子胆). В кит. медицине определенная пища придает определенные качества. В случае с сердцем медведя и кишками пантеры — храбрость.

∾ «Не осмелиться копать голову Тайсуя» (不敢在太岁头上动土). Одно из значений поговорки: «тревожить льва в его берлоге», т.е. оскорбить или потревожить сильнейшего.

Тайсуй (太歲, «великое божество времени») в кит. астрологии — гипотетическая планета. Считается, под местом, над которым находится Тайсуй, находится некий объект — физическое проявление Тайсуя. Если его потревожить — это навлечет страшные бедствия.

∾ Чандао (長刀) — длинная (до 2 м) двуручная однолезвийная сабля, переводится также как «сабля-посох» или «сабля с длинной рукоятью». Оружие авангарда пехоты, чандао использовалась в основном против кавалерии.

∾ «Ловить белого волка голыми руками» — поговорка в значении «подходить к трудной задаче неподготовленным» (空手套白狼).

∾ Сабля девяти колец — цзюхуаньдао (九环刀). Оружие ушу и даосских практик, появилось в конце династии Сун для противодействия монгольской армии. Толстое, жесткое изогнутое одностороннее лезвие, на обухе клинка вделаны 9 металлических колец, которые усиливают кинетическую энергию удара.