Онлайн чтение книги Убить Волка Killing the wolf
Глава 104 - Ход

Улыбка посла, обращенная в сторону Чан Гэна несла в себе скрытый смысл, от него исходила невыразимая демоническая аура. Это было то же самое выражение, что и у Ху Гэ Эр, когда она проклинала Чан Гэна перед смертью. В нем сквозил яд Восемнадцати племен, которые сражались против неба и земли, против людей и самой жизни.

Чан Гэн пристально смотрел на серебряный кубок в руках Третьего Принца. Все его тело, казалось, было сковано тысячей оков. Однако в глазах посторонних он молчал лишь мгновение.

Вскоре после этого Чан Гэн поднял руку перед глазами толпы. Его тонкие губы были почти бескровными, он изящно и спокойно взял бокал у стоящего рядом слуги.

Любой, у кого были глаза, мог увидеть, что Янь Ван только что пережил болезнь. Он выглядел бледным и ослабленным. Палец, державший бокал, слегка дрожал. Он опустил глаза и, легонько коснувшись серебряного кубка принца, холодно сказал:

"Третий принц, угощайтесь. Я недавно принимал лекарство и не могу пить алкоголь. Когда Восемнадцать племён принесут дань за этот год, у нас с тобой будет возможность выпить вместе".

Третий принц уставился на него сквозь двойные зрачки. Чан Гэн коснулся губами вина в своем бокале, затем отставил серебряный кубок в сторону и, не глядя по сторонам, прошел мимо посланника варваров.

В глазах других людей, возможно, Его Высочество Янь Ван был всего лишь равнодушен к вражескому посланнику, но Гу Юнь видел по его призрачно-бледному лицу жестокое и подавляющее чувство.

Всё-таки в этом третьем принце действительно было что-то ненормальное. Сердце Гу Юня опустилось, и он повернулся к Шэнь И, чтобы подать сигнал. Тот сразу понял и спокойно вышел из зала. Гу Юнь встал и отодвинул в сторону людей, преграждавших ему путь. Подойдя к Чан Гэну, он громко сказал:

"Ваше Высочество, пожалуйста, присядьте и отдохните".

Не успел он подойти близко, как его острый нос, отличавшийся от носа обычных людей, уловил очень тонкий запах крови, и его сердце пришло в смятение, когда он вспомнил туманную фразу мисс Чэнь о крови.

В этот момент посланник варваров, похоже, не смог прочесть ситуацию и сделал шаг вперед, чтобы сказать:

"Я все еще помню тот год, когда наша богиня оказалась в чужой стране, я не ожидал, что однажды мне удастся увидеть ее потомка, должно быть, это благословение богов."

Сюй Лин холодно ответил:

"Янь Ван - законный наследник королевской семьи Великой Лян. С твоей стороны было неуместно так говорить".

Варварский посланник напряженно смотрел в глаза Чан Гэна, словно желая увидеть хоть малую толику разгадки в его зрачках. Но чем больше он смотрел, тем большее потрясение испытывал.

Причина, по которой было так трудно взрастить Кость Нечистоты, заключалась в том, что помимо того, что это был долгий и жестокий процесс, требовалось, чтобы совпали вместе множество факторов. Человек должен обладать сильным характером, чтобы дать злой крови божества перебродить. Он не должен слишком рано потерять контроль. В противном случае умственное развитие человека останется на уровне недоразвитого ребенка до конца его жизни.

Третий Принц был одним из таких примеров неудачи. У этого невинного ребенка были близнец, который пал от ненависти его отца. Не сумев пережить первую атаку Кости Нечистоты, он был уничтожен и мог служить лишь "жертвой" злому богу. В отличие от него, Янь Ван, стоящий перед ними, был идеальным примером. Даже сейчас он все еще сохранял рассудок, и даже перед предложенной ему «жертвой», насколько сильной могла быть его воля?

Суть злого божества заключалась в том, чтобы пожирать других. Когда он оказывался рядом с другим слабым и неполноценным носителем Кости Нечистоты, в нем пробуждался инстинкт, и он теряет рассудок. Поэтому третий принц назывался "жертвой". В момент поглощения, если кто-то поблизости сможет должным образом контролировать его разум, а затем дать злому божеству специальное зелье, злой бог станет марионеткой и будет выполнять чьи-то приказы до тех пор, пока не умрет.

Возможно, даже сама Сю Нян не понимала, что злой бог, которого она бросила на полпути, может быть настолько могущественным. К сожалению, в эти годы злой бог достался людям на Центральных равнинах, они не только не смогли использовать истинную силу злого бога, но и он стал острым оружием против Восемнадцати племен.

"В городе Яньхуэй мой владыка однажды видел Ваше Высочество, но в то время он думал, что Ваше Высочество - грязное дитя, рожденное Ху Гэ Эр, он был груб с Вашим Высочеством. Во время мирных переговоров он приказал мне принести свои извинения".

Губы варварского посла слегка изогнулись, и он ловко спрятал тайные ключевые слова, которые провоцировали Кость Нечистоты в его вопросе:

"Интересно, Ху Гэ Эр когда-нибудь говорила с Его Высочеством о Восемнадцати Племенах?"
"Ху Гэ Эр... говорила", - эти слова бессмысленного вопроса вызвали в ухе Чан Гэна бурю, о которой никто не знал.

На его глазах высокий и грубый посланник варваров слился с великолепной и демонической Ху Гэ Эр. Проклятие, которое женщина исторгала на смертном одре, взорвалось в его ухе, как гром, при этом от Третьего принца исходил невыразимый своеобразный запах и проникал в его легкие - немного рыбный, немного горький. Это здорово терзало нервы Чан Гэна, и пробуждало его кровожадный импульс.

Дверь памяти, которую он намертво закрыл, вдруг со стуком распахнулась, и обрывочные воспоминания яростно захлестнули его.

Кошмарно красивое лицо Ху Гэ Эр, холм, заваленный трупами бандитов, первый пожар в памяти, вонь крови на лице, бесконечные издевательства и побои... старые шрамы под его великолепным придворным нарядом ожили, и словно кровососущие пиявки впивались в его кожу и плоть. Его смертное тело, казалось, не могло противостоять огромной силе злого бога. Грудь и конечности Чан Гэна были изрезаны, как ножами. Резкая боль была симптомом атаки Кости Нечистоты.

Хуже всего было то, что слова посланника варваров словно упавший в воду камень, вызвали тысячи волн. Это сводило Чан Гэна с ума, но было незаметным для постороннего слушателя.

Ван Го тут же подлил масла в огонь и сказал:

"Разве уместно с твоей стороны упоминать здесь Ху Гэ Эр? Хотя принцесса Сю имела большие заслуги в воспитании Его Королевского Высочества Янь Вана, верно и то, что в то время она спровоцировала отношения между двумя странами, которые девять лет назад чуть не привели к войне."

Как только прозвучали эти слова, трусы, следовавшие за императорским дядей Ваном, не знали, в чем дело, а гражданские чиновники, которые просто ненавидели варваров, тут же выскочили, чтобы поддакнуть ему.

Ван Го улыбнулся и бесстыдно сказал: "Кроме того, я также слышал, что в этой Сю нет ничего хорошего, она составила заговор с целью навредить Железному Батальону. После того как это не удалось, она уговорила беременную королевскую супругу сбежать. Не зная, с кем она вступила в интимную связь, если этот старик правильно помнил, то в тот год даже ходили слухи, распространяемые одним доктором, что Сю была беременна до брака. Эта развратница не заслужила быть ни принцессой Великой Лян ни вашей Богиней".

Даже если бы кто-то был хоть немного глупее, он тоже мог бы услышать скрытый смысл в его словах. Видя, что Ван Го достаточно смел, чтобы направить меч на Янь Вана, люди, которые только что восклицали вместе с ним, все замолчали, ожидая последующих действий.

Глядя на Янь Вана, никто не мог сказать, болен он или что. Холодный пот скатывался с его лба, казалось, что у него нет сил стоять.

Фан Цинь нахмурился и быстро оценил ситуацию: не успел он оглянуться, как Ван Го вступил в сговор с Варваром!

В это время у Фан Циня не было времени радоваться несчастью Янь Вана, он чувствовал себя очень неуютно - внутренняя борьба была внутренней борьбой. Это было нормально, когда люди, находящиеся на одной стороне, боролись за власть и влияние. Забирает ли победитель все, или они сражаются до последнего вздоха - все это были внутренние дела. Но в данный момент, когда граница не была отвоевана, а страна находилась в растерянности, как он мог втянуть в это посторонних?

Если бы это стало известно - нет, не нужно было, чтобы это стало известно вообще, даже если бы Ван Го удалось доказать, как Янь Ван осквернил королевскую кровь, что бы потом подумали другие? Никто бы не подумал, что семья Фан невиновна. Он явно был в одной партии с Ван Го, но старого доктора все еще ждало осуждение, тот, кто слил секрет, находился в поместье Фана, для него не было никакой возможности избавиться от этих связей!

Фан Цинь облился холодным потом. Ван Го не только использовал его, но и втягивал в то, что он становился национальным предателем, вступившим в сговор с врагом!

Он думал, что по уровню интеллекта он не хуже других, но, глядя на Янь Вана, несмотря на то что тот был еще молод, у него уже были Цзян Чун в качестве сильной правой руки, Сюй Лин, защитник справедливости, половина института Лин Шу и даже Северный лагерь, который сражался бок о бок с ним. Даже такие важные фигуры в армии, как Маркиз Гу и Шэнь И, командующий Юго-Запада, — все они разделяли с ним очень близкие личные отношения. Но как же сам Фан Цинь?

Вокруг него были только такие, как Ван Го и Люй Чан. Если это не были ядовитые змеи, то это были злодеи. Успеха было мало, а вот неудач - предостаточно.

На мгновение Фан Цинь почувствовал холодное изнеможение в сердце. Он действительно узнал, что называется судьбой.

Неужели человеческая сила не могла противостоять судьбе?

Варварский посланник услышал, как Ван Го ловит рыбу в мутной воде, и с презрением рассмеялся. Он видел, как углубляется цвет зрачков Янь Вана. Он знал, что в скором времени они полностью превратятся в двойные зрачки. Тогда Янь Ван впадет в транс. Он не услышит ни одного голоса из внешнего мира. Только особые секретные слова и ключевые предложения могли проникать в его ухо - именно в этот момент он достигнет состояния истинного злого бога.

Варварский посланник протянул руки, как бы желая помочь Чан Гэну: "Почему, Ваше Высочество не чувствует себя комфортно..."

Не успело прозвучать слово "комфортно", как кто-то крикнул: "Как ты смеешь!"

Зрачки посланника сузились, и сильный порыв ветер пронесся мимо его ушей. Холодный воздух почти проникал в его поры. Через мгновение все волосы посланника встали дыбом, но он совершенно не мог ответить. Его шея ощутила холод, к горлу был приставлен меч.

Гу Юнь держал меч, вытащенный из-за пояса охранника, одной рукой удерживая Янь Вана в объятиях на виду у всех. Чан Гэн вздохнул и оперся на него, словно рухнул. Однако двойные зрачки, которые ожидал посланник, не появились. Разум Чан Гэна был явно ясен. Он прошептал едва слышно: "Варвары... колдовство..."

Сюй Лин воскликнул: "Ваше высочество, что случилось?"

По рукаву придворного одеяния Чан Гэна побежала струйка крови, и потребовалось лишь мгновение, чтобы его рукав промок.

Все придворные стражники в унисон выхватили свои мечи.

Ван Го не ожидал такой ситуации, но после короткого удивления он все же отказался идти на попятную:

"Маршал... мы... мы можем поговорить об этом. Для чего вы достаете свое оружие... что случилось с Его Королевским Высочеством Янь Ваном? Позовите врача, где врач?"

Гу Юнь повернул голову, не говоря ни слова, и, подобно смертоносному Гэфенжэнь впился взглядом в королевского дядю, его резкое убийственное намерение заставило императорского дядю Вана остолбенеть на месте, выпустить "Ах" и упасть плашмя на землю.

Как только прозвучало слово "врач", глаза Фан Циня яростно дернулись, он больше не мог сидеть на месте. Он знал, что должен мгновенно откреститься от своих отношений с Ван Го, найдя все возможные методы, чтобы свалить всю вину на голову этого проклятого старика, иначе ему придется терпеть это унижение на протяжении тысяч поколений.

С одной стороны, Фан Цинь приказал своим подчиненным убить старого доктора, которого подкупил Ван Го, с наибольшей скоростью. С другой стороны, он спокойно встал и крикнул:

"Варвары совсем стыд потеряли, вытворять такое при дворе Его Величества! Они ковали злые замыслы от начала, схватите их!"

К сожалению... кроме внутренней стражи, большинство солдат были членами Императорской армии и Северного лагеря. Недавно сформированная Королевская армия и Северный лагерь не могли позволить себе следовать командам такого гражданского офицера, как он. Все они замерли на месте, ожидая приказа Гу Юня.

Фан Цинь на мгновение поперхнулся, но сейчас у него было не так много времени, чтобы вернуть себе достоинство. Он быстро вернулся в себя и сказал:

"Маршал Гу, я думаю, что то, что произошло здесь сегодня, было очень странным. Видите ли, слуги должны знать, что император уже уехал, зачем им приглашать Янь Вана во дворец в такое время? Даже если его пригласили, они должны напрямую отвести Его Высочество на встречу с императором, зачем же они повели его на дворцовый банкет? Давайте сначала заберем этих преступников для допроса, доложим об этом императору, а потом пошлем кого-нибудь тщательно расследовать. Мы до сих пор не знаем, может быть, во всём этом замешаны шпионы варваров... Что думаете? Как насчет того, чтобы сначала привести Янь Вана в покой, и вызвать врача..."

Гу Юнь холодно прервал его самозабвенную болтовню "Не стоит беспокоиться".

Фан Цинь никогда не встречал подобную грубость с тех пор, как вышел из чрева матери. Он на мгновение забыл человеческую речь.

В это время торопливо вошел стражник, одетый в форму Северного лагеря: "Маршал, мы окружили почтовую станцию и держим посланцев варваров под контролем".

Фан Цинь очень испугался. Неужели Гу Юнь собирался объявить войну?

"Быстро доложи императору", — приказал Гу Юнь. "Кроме того, дворцовые врачи не поймут уловок варваров. Пригласи доктора Чэнь".

Когда Гу Юнь принял ситуацию под свой контроль, можно было не бояться, что небо упадет на землю. Чэнь Цинсюй и император Лунань были оповещены и поспешили во дворец с самой большой скоростью. Ли Фэн быстро просмотрел ситуацию с Чан Гэном. Не дожидаясь приказа Гу Юня, Фан Цинь сразу же вышел вперед и объяснил все от начала до конца вместе со своими собственными предположениями.

Император Лунань был в ярости, все дворцовые слуги были задержаны в одно мгновение, только Чэнь Цинсюй было позволено войти, чтобы увидеть Янь Вана, ее ученика попросили опознать слугу-изменника, который явился за Янь Ваном.

Допрос продолжался, но Гу Юню было лень смотреть, как предатели дальше нападают друг друга, он все время оставался рядом с Чан Гэном. Только сейчас его рука была вся испачкана кровью. Даже браслет из бусин, подаренный императором, окрасился в красный цвет, его лицо было еще хуже, чем у раненого.

"Всё в порядке. На этот раз это я сам заставил себя истекать кровью", — Чан Гэн посмотрел на него и сказал: "Я знаю свои пределы..."
"В задницу твои пределы!" Гу Юнь прикрикнул на него низким голосом. "Ты действительно должен прийти и посмотреть, как выглядит этот варвар, не так ли? Я действительно..."

Чэнь Цин Сюй без чьей-либо помощи приготовила солёную воду для Чан Гэна и сказал:

"Маршал Гу может не сомневаться, тело Уэргу отличается от тела обычных людей. Эта небольшая травма не сможет повлиять на него. Но с чем же столкнулось Ваше Высочество, что вы должны так истекать кровью?"

Чан Гэн на мгновение слегка прикрыл глаза. Его взгляд казался более ясным, чем обычно. Если бы кровь на руке Гу Юня не была настоящей, он бы подумал, что тот только притворяется.

"Меня обманом заманили во дворец".

Чтобы предотвратить подслушивание, Чан Гэн использовал язык жестов: "Хотя Восемнадцать племен, возможно, и не имеют благих намерений, я думаю, что независимо от того, действительно ли они хотят говорить о мире или ложно приостановить свои войска, нынешнее время, когда наша армия находится в боевой готовности и полностью готова, не является для них хорошей возможностью разыгрывать трюки. Я не ожидал, что посланцы варваров осмелятся нагло и публично спровоцировать меня... к тому же, учитывая осторожность Фан Циня, он, вряд ли бы вступил в сговор с врагом".

Гу Юнь сердито сказал: "Вряд ли?"

Чэнь Цинсюй попыталась переключить гнев Гу Юня и спросила:

"Ваше Высочество, вы можете рассказать подробнее?"

Чан Гэн осторожно посмотрел на Гу Юня и описал аномалии Третьего принца и особый запах, который он смог уловить. Чэнь Цинсюй быстро остановила для него кровотечение, обращая внимание на его жесты, ее брови медленно нахмурились.

"Не обязательно Фан Цинь привел меня сюда", — сказал Чан Гэн. "Он не будет таким глупцом, чтобы позволить эксплуатировать себя варварам. Вполне вероятно, что целью его рвения только что было доказать, что он не имеет к этому никакого отношения... но мотивы посланника Восемнадцати племён заслуживают дальнейшего изучения".

Гу Юнь чувствовал себя неуютно всякий раз, когда смотрел на него. Он просто отвернулся к окну - с глаз долой, из сердца вон - одна рука непроизвольно блуждала по ножнам, висевшим на поясе, свирепое выражение на его лице еще не угасло.

Он уже подумал об этом даже без слов Чан Гэна. Тот, кто подкупил слуг, скорее всего, был Ван Го, который только что прыгал вверх-вниз. Он всегда считал Ван Го собакой бывшего императора и не утруждал себя его дрессурой. Теперь же, похоже, некоторые люди действительно считали, что его характер слишком мягок!

Чан Гэн протянул холодную руку и обхватил тыльную сторону ладони, жалостливо говоря: "Цзы Си, я чувствую себя ужасно. Посмотри на меня".

... На этот раз Чэнь Цинсюй пришлось смущенно отвернуться.

Сердце Гу Юня сжалось от боли, не в силах выпустить ее, он пожелал немедленно облачиться в доспехи и отправиться обезглавливать Цзялай Инхо. После долгого молчания он неохотно подавил свой гнев и сказал:

"Возможно, сначала они хотели убить императора. Когда они прибыли в столицу, то обнаружили, что в столице более строгие порядки, чем они себе представляли, поэтому они хотели сделать ставку на тебя. В противном случае они пришли специально для того, чтобы спровоцировать Кость Нечистоты. Варвары должны обладать средствами для контроля злого божества. Когда Кость Нечистоты высвобождается, человеческая сила становится бесконечной и может превысить все пределы человека. Дворцовая стража будет колебаться, стоит ли нападать на тебя. Если они используют тебя в качестве щита, то стражники, возможно, не смогут остановить их. Я могу придумать только одну причину, по которой они тратят столько сил, — это то, что посланник провоцирует войну".
"Если Цзялай хотел воевать, он может просто мобилизовать свою армию. Не было необходимости утруждать себя провокациями", — сказал Чан Гэн. "Слова генерала Цая могут быть не совсем беспочвенными. Наверное, во внутренних делах Восемнадцати племён всё-таки что-то не так".
"То, что случилось с Восемнадцатью Племенами, в данный момент нас не волнует", — перебил его Гу Юнь. "Ты же слышал слова, сказанные Ван Го. Он находится на последнем издыхании, неизвестно, что он будет делать дальше. Мы должны подумать, как с ним справиться".