Онлайн чтение книги Убить Волка Killing the wolf
Глава 5 - Сю Нян

Чан Гэн с трудом встал на цыпочки, оглядел толпу и крикнул: «Шилю!»

Никто не откликнулся, и толпа, преследовавшая гигантского воздушного змея, мягко плывущего по реке, начала накатывать на него. Люди восклицали, начиная с одобрительных возгласов: «Вот он, скорее за ним» и, заканчивая гневными криками: «Хватит толкаться!»

Пробираясь сквозь обезумевшую толпу, Чан Гэн получил несколько ударов и еще больше вышел из себя, продолжая звать «Отец!»

Людская масса текла подобно темной реке, и Чан Гэн с трудом противостоял ее течению, продолжая выискивать в сотне лиц свою пропажу. Вскоре из-за толпы и волнения, его бросило в пот.

Он сердито подумал: «Шэнь Шилю, как же ты достал, сегодня такая жара, а тебе непременно понадобилось тащиться в город, когда здесь так людно!»

В этот момент, превозмогая шум вокруг, кто-то воскликнул:

«Не толпитесь, кто-то упал в реку!»

Чан Гэн машинально посмотрел в ту сторону, откуда донесся испуганный крик. Он озирался по сторонам и вскоре заметил, что рядом с рекой произошло небольшое замешательство.

Люди постепенно окружили какое-то место и обсуждали произошедшее.

«Ой, мамочки, действительно кто-то упал!»

«Идите туда и найдите дежурного армейского офицера!»

«Дорогу! Дорогу! Мы не можем выбраться отсюда...»

Чан Гэн как раз пытался освободить проход для людей, которые отчаянно пробивались наружу, когда услышал, как кто-то сказал: «Господин Шилю, будьте осторожны!»

Испытав потрясение Чан Гэн заподозрил, что его нервы слишком напряжены, поэтому он шагнул вперед и протянул руку, чтобы схватить человека, который едва пробился из толпы:

«Кто упал? Это не может быть Шэнь Шилю, не так ли?»

Мужчина не понял, правильно ли он разобрал в этом шуме и волнении, что именно спросил Чан Гэн, потому неопределенно кивнул головой:

«Возможно... пропустите меня первым».

В голове Чан Гэна шумело, а на спине от жара гигантского змея выступил холодный пот. Чтобы справиться с накатившим беспокойством, он сделал глубокий вдох и протиснулся к реке, двигаясь, все время против потока людей. Он неоднократно споткнулся, прежде чем смог твердо встать и ухватиться за перила.

В немом страхе он посмотрел вниз и увидел человека, барахтающегося в воде.

Темная река была довольно глубокой, поэтому дна не было видно, и от ее мрачных вод поднимался леденящий душу холод.

Как только Чан Гэн снял верхнюю одежду, он крикнул: «Дорогу, пожалуйста, пропустите!»

Кто-то рядом с ним крикнул: «Ты не можешь сигануть вот так вниз, принесите веревку для мальчика!»

Неизвестно, кто сунул бечевку в руку Чан Гэна, но он поймал ее, посмотрел вверх на гигантского воздушного змея, который неумолимо приближался к ним, и, не раздумывая, прыгнул в воду.

«Держи крепче! Быстрее, быстрее, гигантский змей потопит их обоих!»

По темной реке несся гигантский воздушный змей, рассекая воды и создавая огромную волну, высотой в рост человека. Противостоять такой силе было невозможно и бессмысленно.

Шум воды, и постепенно сбавляющий обороты гигантский воздушный змей, ревели в его ушах. Двигатели корабля практически не работали, но его скорость все еще была огромной.

Чан Гэн с трудом мог разглядеть что-то кроме пены на поверхности воды, а волны становились все сильнее.

Он услышал, как кто-то на берегу крикнул, не выдержав напряжения.

«Держите веревку крепче! Змей вот-вот будет здесь, быстро поднимайте мальчика, уже слишком поздно!»

Чан Гэн изо всех сил прокричал: «Подожди еще немного!»

Но шум воды был настолько громким, что он не услышал даже собственного крика. Все было бессмысленно.

Он отчаянно махал рукой тем, кто был на берегу, давая понять, чтобы они не тянули за веревку, пока он боролся за то, чтобы доплыть туда, где барахтался человек.

Прежде чем он успел разглядеть, кто это был, гигантский змей уже был рядом, вздымая столп воды и пены. Чан Гэн не стал разбираться с личностью утопающего и схватил его за руку.

Не смея больше медлить, люди на берегу ухватились за веревку, которой была обвязана талия Чан Гэна, и совместными усилиями нескольких человек на берегу почти вытащили из воды их обоих.

Оказавшись над поверхностью, Чан Гэн осознал, что тело в его руках стало слишком легким и не могло принадлежать Шэнь Шилю. Так и было. Смахнув воду с лица, он увидел, что держит на руках 12-летнего ребенка, фальшивую девочку Цао Нянцзы.

В тот же момент его оглушил пронзительный трубный звук, идущий с палубы гигантского змея. Он буквально пронзил его уши, и у Чан Гэна зазвенело в голове. Он с трудом понимал, что происходит.

Мужчины на берегу закричали и принялись, что есть силы тащить детей из воды. Но они все равно не успели вовремя, и ноги Чан Гэна едва коснулись берега, когда гигантский воздушный змей оказался рядом с ним.

«Берегись огненных крыльев, осторожно!»

Стремительно растолкав напуганных людей, мужчина с белоснежными руками схватил Чан Гэна и мгновенно поднял его в воздух, будто он был перышком.

Толпа воскликнула в изумлении, а сам юноша был готов вот-вот упасть на людей, но вместо этого, взлетев вверх, приземлился в объятия мужчины.

Из-за резкого падения ему пришлось сделать глубокий вдох, и тут аромат лекарственных растений ударил ему в нос, отчего Чан Гэн приподнял голову и задел кончиком носа острый, словно нож, подбородок Шэнь Шилю.

Лицо мужчины было мрачным:

«Я отлучился всего на секунду, а ты уже нарвался на неприятности!»

Чан Гэн не знал, что ответить и на время потерял дар речи.

Шэнь Шилю сердито продолжил его отчитывать:

«На берегу так много взрослых мужчин и солдат, неужели им нужен ты, ребенок, чтобы спасти другого ребенка?»

Чан Гэн: «...»

Его сердце замерло тяжелым комом в горле, и затем с трудом вернулось на свое место.

Кровь, остановившаяся в его груди, встрепенулась и прилила обратно к онемевшим конечностям.

Только тогда он сделал первый вздох, который шумно вырвался из его груди.

Он был настолько слаб, что едва мог стоять. Цао Нянцзы уже унесли в сторону, она кашляла и задыхалась, но очнулась.

Когда Шэнь Шилю увидел, что ребенок не получил серьезных травм, он вывел Чан Гэна из толпы. Он нахмурил брови, подталкивая юношу, чьи ноги были еще слабы и постоянно дрожали на каждом шагу.

«Огненные крылья еще не остыли, если бы только они коснулись тебя, ты бы остался без ног! Ты собрался быть калекой до конца своей жизни? Мелкий сопляк, который легкомысленно относится к вещам...»

От этих жестоких слов Чан Гэн вздрогнул и пришел в себя. Прежде чем он успел что-либо предпринять, он впервые услышал, как Шэнь вышел из себя и непрестанно обвинял его в глупости и никчемности. Полный гнева Чан Гэн тут же вскипел.

Он сжал челюсти, а потом прорычал: «Я думал, это был ты!»

Услышав его слова, Шэнь Шилю удивленно вскинул бровь.

«И это твоя причина?! Как могу я, взрослый мужчина, просто так свалиться в реку?»

Чан Гэн не знал, что на это ответить.

Его заботливое сердце, полное беспокойство за Ифу, было полностью обесценено, а жар в крови устремился от шеи к ушам. Он покраснел от смущения, и был совершенно растерянным, чтобы что-то ответить.

Он и сам не знал, стыдится он или злится, но в любом случае, внутри него клокотал пожар, который невозможно было потушить, даже утопив его в темной реке.

«Ладно, не спорь, - Шэнь Шилю протянул руку и коснулся длинных, промокших волос Чан Гэна, развязал свой верхний халат и обернул его вокруг юноши, - ты весь промок, но я не буду сегодня с тобой возиться, поспеши домой и переоденься, смотри, чтобы не простудиться».

Щедрость Шилю просто потрясала!

Чан Гэн раздраженно стряхнул руку Шилю, и сильным движением ударил ладонью по чему-то твердому в его рукаве, почувствовав боль в запястье.

Шэнь Шилю оживился:

«О, это румяна, которые я купил, не забудь передать их своей матери... Эй, Чан Гэн, что ты надумал?..»

Чан Гэн не дождался, пока он закончит говорить, бросил его и убежал, не сказав ни слова.

Юноша на самом деле знал, что поступает неразумно. Он был не в себе, и едва услышав, что кто-то упал в воду, в панике бросился туда, не разобравшись в ситуации. Ничего удивительного, что Ифу злился на него и сомневался в его умении здраво соображать.

Но стоило ему подумать о том, что, пока он сломя голову спасал, как он думал Шилю, из смертельной опасности, этот дамский угодник преспокойно выбирал румяна! Юношу охватило такое возмущение, что даже сердце заболело. Внутри разбушевался дикий огонь, который толкал его поскорее убежать.

Шэнь Шилю без всяких объяснений был брошен посреди улицы, а Чан Гэн спешно скрылся. Мужчина смущенно потер нос, не понимая, что он сделал не так, и был вынужден свалить вину на то, что все мальчики однажды проходят такой темпераментный возраст.

Впервые став отцом, господин Шэнь Шилю испытывал легкую горечь, думая:

«Ах, я слишком рано сделал тот подарок… Если бы я только знал, что случится нечто подобное, то железный браслет помог бы мне задобрить его… Но теперь, я очень волнуюсь, потому что не знаю, как помириться с ним».

Размышляя о превратностях отцовства, господин Шэнь сложил руки за спиной и стоял недалеко от темной реки. К тому времени гигантский змей уже давно проплыл мимо, а огни на его хвосте все еще мигали. Воды темной реки плавно смыкались за уплывающим вдаль кораблем.

Шэнь Шилю опешил лишь на мгновение, прежде чем начал пристально смотреть в направлении огоньков на хвосте. В этот раз его взгляд не был таким вялым, как обычно, когда он смотрел вдаль. После внимательного взгляда, его брови медленно нахмурились.

Внезапно он растворился в толпе, как рыба в мутной воде. В мгновение ока, его ноги стали бесшумны, а тело стремительно, без малейших признаков обычной медлительности, которая требует, чтобы он полдня смотрел вниз, дабы переступить порог.

Чан Гэн дулся, по дороге домой, а горячий ветер высушивал холодную речную воду на его теле.

Это немного успокоило его. Огонь, разгоравшийся между его бровей, постепенно рассеялся. Его глаза были похожи на глаза Сю Нян. Подрастая, его лицо стало не таким, как у жителей империи и немного отличалось, напоминая черты иностранцев.

Но все равно было много сходства с его народом. Но при этом противоречии, никто не мог оспорить тот факт, что каким бы необычным ни было лицо Чан Гэна, в первую очередь оно было очень красивым.

Едва Чан Гэн переступил порог своего дома, как тут же наткнулся на служанку, которая была увлечена приготовлением ужина. Она возилась с поварешкой, но чутко отреагировала на шаги позади нее.

Увидев Чан Гэна в таком виде, она была потрясена беспорядком в его одежде и прическе:

«О Боже, что с вами случилось?»

«Ничего», - ответил Чан Гэн, переводя дух.

«Кто-то упал в реку, я помог ему, и поэтому немного промок».

Женщина подошла к нему мелкими шажками и заговорила взволнованным голосом.

«Ужин задерживается. Наверное, госпожа хочет дождаться господина Байху - кстати, она попросила юного господина зайти к ней в комнату, когда он вернется, сказав, что хочет поговорить наедине, как мать с сыном».

Плечи Чан Гэна непроизвольно напряглись, и он отступил на шаг.

Через мгновение он взял себя в руки и равнодушно кивнул. Первым делом Чан Гэн отправился в свою комнату, чтобы переодеться в сухую одежду. Все еще дуясь, он аккуратно сложил верхний халат Шэнь Шилю и убрал его.

Только после этого он взял коробочку румян и пошел в комнату Сю Нян.

Старой кухарке было очень любопытно разузнать о странных отношениях матери и сына в этой семье. Она не осмелилась открыто лезть не в свое дело, поэтому пошла следом и ловила все своими пытливыми глазами.

Оказавшись перед дверью Сю Нян, Чан Гэн привел себя в надлежащий вид, как будто встречал гостя. Только тогда он постучал в дверь, и нахмурился: «Мама».

Холодный, ясный голос женщины донесся изнутри комнаты: «Входи».

Чан Гэн протянул руку и толкнул дверь, а когда вошел в комнату, оглянулся.

Старая служанка была поймана с поличным за своей слежкой и в страхе отвела взгляд, но когда посмотрела снова, то дверь уже была закрыта и коридор опустел.

В комнате госпожи Сю Нян было очень темно, к тому же она повесила занавеску, преграждая путь солнечных лучей из единственного окна.

Казалось, что она не желает видеть свет. Она сидела одна в темном углу, глядя в туалетное зеркало.

Чан Гэн увидел ее спину и слегка нахмурился - Сю Нян не знала, как справляться со своей жизнью.

Она была одета в мягкое желтое платье, а ее волосы были уложены на манер юной девушки, а не замужней женщины и матери.

Годы относились к ней с большой любовью и добротой. Приглушенное освещение в комнате искусно скрывало мелкие морщинки в уголках ее глаз. Она выглядела как молодая девушка в двадцать лет.

Чан Гэну не нравилась обстановка в комнате и он открыл рот чтобы окликнуть женщину, но Сю Нян первой сказала ему: «Тут больше никого нет, так что не называй меня мамой – ты купил румяна?»

Услышав это, Чан Гэн успел проглотить обратно, рвущее наружу второй раз подряд «мама», затем осторожно ступая по комнате, положил на туалетный столик коробочку с румянами, согретую в ладонях.

«Ой, эти румяна красивого, яркого цвета». Сю Нян, наконец-то, скупо улыбнулась ему.

Кончиками пальцев она нанесла немного румян на бледные губы, с интересом осмотрела себя в зеркале и спросила: «Хорошо выглядит?»

Чан Гэн спокойно стоял в стороне, ничего не говоря, но в душе он задавался вопросом, для чего Сю Нян позвала его сюда, если ему есть чем заняться.

Когда он думал об этом, его веки непроизвольно дважды вздрогнули без всякого повода, и сердце Чан Гэна заколотилось от дурного предчувствия.

В этот момент Сю Нян заговорила: «Ты можешь перестать называть меня мамой при посторонних. Наша судьба матери и сына, сегодня подошла к концу».

Сказав это, она подняла свое сияющее после макияжа лицо и протянула пару рук, словно намереваясь поправить воротник Чан Гэна.

Чан Гэн ошеломленно уклонился назад: «Что вы имеете в виду?»