Онлайн чтение книги Убить Волка Killing the wolf
Глава 42 - Наступление хаоса

Хотя охранникам Куай Ланьту было приказано уступить дорогу, они не убрали оружие, оставив Фу Чжичэну лишь узкую тропу, усеянную мечами и клинками. Бандит Фу тоже не сдавался, ведя за собой на гору двести элитных солдат, все они были полностью вооружены, выстроившись в два ряда, каждый держал свое оружие.

Каждая сторона направила свои мечи на другую. Со звоном металла Фу Чжичэн повел своих людей, стиснув зубы, вперед.

Похоже, он пришел не извиняться, а допрашивать Гу Юня.

Южный гарнизон окружил Синьцзы Линь и, подобно тигру, преследующему добычу, прижался к горе.

Куай Ланьту не ожидал от него такой храбрости, он даже не потрудился притвориться и не показал глаза маркизу Гу. Его челюсть не могла не сжаться.

Фу Чжичэн устремился в гору, как ураганный ветер, и когда он появился, сильная убийственная аура мгновенно ударила в лицо.

Собака, преграждавшая путь Сунь Цзяо, первой почувствовала жар. Когда он поспешно отступил назад, то случайно наступил на бандита, которого пригнули к земле. Бандит издал громкий крик, от которого у офицера Суня подкосились ноги.

Фу Чжичэн еще не успел открыть рот, а один человек с этой стороны уже был повержен.

Чан Гэн с интересом посмотрел вниз с чердака и сказал ошеломленному Шэнь И: "Я только что вспомнил кое-что". Шэнь И внимательно слушал.

Чан Гэн: "Младшая сестра господина Суня была выдана замуж за Ван Гоцзю*… Его Величество действительно... почему он позволил шурину своего зятя занять место в в Военном ведомстве? Разве он не страдает от того, что целыми днями имеет дело с кучкой недовольных генералов?"

[*Ван Гоцзю - брат императрицы]

"..."

Шэнь И осторожно спросил:

"Ваше Королевское Высочество, только что вы сказали, что маршал не хочет искренне защищать Фу Чжичэна, пожалуйста, расскажите об этом подробнее."

Чан Гэн: "Иначе зачем бы нам оставаться в этом логове? Если он действительно хочет защитить Фу Чжичэна, то он уже должен был поспешить в гарнизон Южного рубежа для допроса."

Шэнь И не мог возразить, он и сам задавался этим вопросом. Только благодаря его безоговорочному доверию к Гу Юню на протяжении многих лет, он предположил, что у Гу Юня были другие планы.

"Я догадывался, что когда эти горные разбойники настигли нас на дороге, Ифу уже начал думать об этом. Если бы Фу Чжичэн пришел признать свою вину, возможно, Гу Юнь учел бы его тяжелую работу за все эти годы и оставил бы ему выход. Но теперь..."

Чан Гэн улыбнулся: "Жадность - не плохо, хитрость - не плохо, даже глупость - это терпимо, но Фу Чжичэн не должен был открыто бросать вызов Железному Батальону Сюань".

Три поколения упорно трудились над созданием Железного Батальона. Будь эта военная мощь в руках императора или в руках Гу Юня, до тех пор, пока Батальон Сюань сохраняет позиции, мир и стабильность в Великой Лян будут в безопасности. Прямой вызов Железному Батальону мог пошатнуть основы нации, и только по этой причине Гу Юнь не мог его простить.

Фу Чжичэн некоторое время пристально смотрел на Гу Юня, но в конце концов все же сумел сохранить здравый смысл. Он вернул меч в ножны и поклонился, выражая почтение:

"Давно не виделись, все ли хорошо у Аньдинхоу?"

Как только Фу Чжичэн склонил голову, солдаты за его спиной тут же убрали оружие и стали неподвижны, как стена. Атмосфера сразу же разрядилась. Куай Ланьту и Сунь Цзяо втайне почувствовали облегчение, похоже, что просьба Гу Юня прийти сюда была правильным шагом.

"Не все так хорошо", - Гу Юнь некоторое время смотрел на Фу Чжичэна, а затем внезапно открыл рот. "Генерал Фу, только что инспектор Куай сказал мне, что хотя вы и командующий Юго-Западом, но вы вступили в сговор с бандитами, имеете связи с Южным морем, ваше намерение восстать ясно как день - что вы думаете обо всем этом?"

Фу Чжичэн: "..."

Никто не ожидал, что Гу Юнь оказался еще более прямолинейным, чем Фу Чжичэн. Даже когда вокруг гор находилась крупная армия Юга, он не стал ходить вокруг да около, а прямо спросил его.

Обстановка внизу снова стала напряженной, но Чан Гэн на чердаке оставался спокойным. Похоже, ему очень нравился лук, который ему подарил Гу Юнь, он всегда носил этот большой и тяжелый предмет весом в несколько килограмм на себе, не желая отпускать его ни на минуту.

На этот раз он снял его и держал в руке, и платком, неизвестно откуда взявшимся у него, тщательно протирал лук раз за разом.

Спустя мгновение Шэнь И сказал: "Но если ему придется отказаться от Фу Чжичэна, разве это не означает сидеть и смотреть, как Его Высочество силой внедряет Приказ о Цзигулине?".

Чан Гэн без колебаний сказал: "Думал ли генерал Шэнь, что с появлением приказа о Цзигулине, даже старый крестьянин в деревне знает, что этот приказ разделил военную власть в руках Ифу, командиры со всех сторон возражали против него, почему же он отказался высказаться?"

Шэнь И проболтался: "Почему?"

Чан Гэн: "Потому что он вырос вместе с императором, он понимает упрямство этого человека, как никто другой в мире. До тех пор, пока приказ о Цзигулине не будет выполнен, а император не сможет контролировать военную мощь, находящуюся в его руках, он не сможет хорошо есть и спать. Сопротивление только усилит внутренние трения, вызовет конфликт между правителем и подданными, и тогда злодей одержит верх. Рано или поздно на этот компромисс придется пойти, вопрос только в том, как".

Его последние слова были почти перекрыты ревом.

Куай Ланьту не был таким робким, как Сунь Цзяо. Услышав вопрос Гу Юня, он сразу понял, что это дело не будет решено гладко, сегодня в Синьцзы Лине погибнет либо он, либо Фу Чжичэн. Под горой также находилась большая гарнизонная армия Южного рубежа, чем больше глупостей, тем быстрее можно было найти смерть.

Не лучше ли было схватить Фу одним махом, пока он еще не насторожился? В этот момент, независимо от того, насколько велика была армия южан, они превратились бы в безголовую змею, находящуюся во власти других.

Инспектор Куай в мгновение ока принял это решение и, пройдя мимо Гу Юня, указал на Фу Чжичэна и крикнул:

"Схватить этого беззаконного преступника!"

Чан Гэн на чердаке взял тяжелую железную стрелу из переноски и медленно натянул тетиву. Хвост лука создал маленький белый туман, брызнувший на его лицо. Лицо покрылось водяным паром, еще больше подчеркивая его нежную красоту.

Шэнь И втайне поразился, наблюдая за происходящим. Этот лук был сделан специально для Гу Юня, хотя с добавлением золотой коробки, обычные люди все равно не смогли бы достичь эффекта стрелы Байхун.

Чан Гэн натянул тетиву до предела, прицеливаясь, обе его руки были невероятно устойчивы, ни капли не дрожали - эти навыки маленького принца, вероятно, больше, чем просто "прилежность".

Шэнь И: "Даже если маршал действительно захочет пойти на компромисс, кто сможет заменить генерала Фу, чтобы навести порядок в этой беспорядочной ситуации на южной границе?"

Чан Гэн: "Я хочу услышать подробности".

Шэнь И быстро пересчитал всех крупных и мелких военных генералов при императорском дворе:

Шэнь И быстро оценил военных генералов при дворе: "За исключением нового губернатора Цзяннаньских вод и земель Чжао Юфана, который обладает некоторыми способностями, остальные, можно сказать, бесполезны.

Может быть, недостатка в свирепых офицерах и нет, но для того, чтобы стать командующим на большой территории, просто уметь воевать недостаточно, квалификация и опыт тоже не помешают. Нужно было уметь спорить с местными силами и даже с Военным министерством. Не станет же император тянуть командующего флотом в южные горы?"

Фу Чжичэн под чердаком, конечно, не хотел позволить захватить себя без боя. Генерал Южного рубежа не просто так присвоил себе звание свирепого и непревзойденного: одним ударом меча он отрубил голову, затем повернулся, чтобы поприветствовать тяжелые доспехи, которые появились позади него, он не стал уклоняться или прятаться, взмахнул мечом и ударил в плечо тяжелых доспехов, используя его как рычаг.

Все его тело перевернулось в воздухе, и трое сопровождавших его солдат Южной армии сразу же среагировали, хлысты в их руках полетели вперед, опутывая тяжелую броню.

Машина и Фу Чжичэн одновременно взревели. Фу Чжичэн, держа железный меч обеими руками, жестоко ударил вниз, точно вонзаясь в щель за тяжелой броней, прямо пронзая шею человека внутри. Тяжелый доспех сделал шаг вперед, а затем замер на месте - кровь хлынула ручьем.

Фу Чжичэн сидел на плече тяжелого доспеха, вытянув руку, чтобы вытереть кровь с лица, и орлиным взглядом смотрел прямо на Куай Ланьту.

Куай Ланьту неосознанно сделал шаг назад.

В этот момент стрелоподобная радуга, пронзив солнце, спикировала сверху вниз, и ее визг эхом разнесся по всему логову. Зрачки Фу Чжичэна сузились, но уклоняться было уже поздно: стрела точно пролетела мимо короны волос Куай Ланьту, разрезав ее на две половины. Волосы инспектора Куая рассыпались, и он стал похож на демона.

Сразу же стрела прошла прямо через грудь тяжелого доспеха и пробила двухслойную стальную пластину. Фу Чжичэн был поражен неумолимой силой стрелы, покачнулся и упал. Траектория полета стрелы не остановилась, она вонзилась в землю.

Земля вокруг превратилась в небольшую яму, три солдата Южной армии одновременно отступили. Наконечник стрелы попал прямо в пересечение их трех плетей. Хвост стрелы безостановочно вибрировал, подобно гулу ветра.

"Слишком самонадеянно", - пробормотал про себя Чан Гэн. Затем, под испуганными взглядами всех присутствующих, натянул на тетиву еще одну железную стрелу и продолжил свою фразу:
"Генерал Шэнь, не забывайте, есть еще один человек".

Шэнь И все еще был под впечатлением от выстрела, и только спустя долгое время смог обрести голос:

"... Простите меня, я не могу вспомнить ни одного".

Чан Гэн: "Далеко вдалеке, но близко под рукой".

Шэнь И был шокирован: "Что?"

Чан Гэн: "Прямо под носом".

Шэнь И: "…"

Чан Гэн: "Правильно, это ты".

Под чердаком, выражение лица Гу Юня было лишено его обычной беззаботной ауры, он казался чрезвычайно холодным от напряжения:

"Эй, я всегда хотел спросить, откуда у тебя дерзость вырастить так много частных солдат?"

Выражение лица Куай Ланьту стало мрачным, его уши все еще были заполнены жужжащим звуком железной стрелы, он не мог понять, с какой стороны стоит Гу Юнь, он слегка запаниковал:

"Маршал, вы не знали, но из-за того, что на границе был помещен инспектор, чтобы предотвратить беспорядки толпы, императорский двор специально разрешил одно отделение оборонительной армии..."

Гу Юнь: "Оборонительная армия в этой стране может быть только у императора - остальные не должны использовать технику выше легкой брони или кавалерии. А тяжелая броня императорской армии не может превышать шести единиц - Куай Ланьту, это я неправильно запомнил? Или это ты?"

Куай Ланьту задрожал.

Конечно, он знал, что переступил черту, но это не было серьезным делом. Пока они могли победить Фу Чжичэна и позволить реализовать Приказ о Цзигулин, это было бы не более чем мелким проступком, под которым скрывалась гораздо большая заслуга. Дело уже дошло до этого, и пути назад уже не было:

"Предатель находится прямо здесь, Аньдинхоу действительно хочет поговорить о нарушении правил частными солдатами прямо сейчас?"

Гу Юнь нахмурился, казалось, что он не очень хорошо умеет спорить с глазу на глаз. Куай Ланьту сразу же решил, что ему удалось уловить это выражение, промелькнувшее на его лице, и вдруг почувствовал, что маркиз Гу не так страшен, как о нем рассказывала легенда, Куай Ланьту нечего бояться, подумав про себя: "В конце концов, он просто молодой человек из знати. Без поддержки старого маркиза, что за черт этот Гу Юнь?"

Фу Чжичэн яростно закричал: "Куай, кого ты назвал предателем?!"

Куай Ланьту повысил голос: "Господа, мы были осаждены силами мятежников, лучшее решение сейчас - захватить их короля, не давая им возможности реагировать! Я также прошу вас всех контролировать своих людей, не дайте мятежникам сбиться с пути!"

Фу Чжичэн был зол до смеха, отчего его и без того некрасивое лицо стало похоже на демоническое:

"Схватить меня? Давай, попробуй!"

Как только он это сказал, элитные солдаты Фу Чжичэна возглавили штурм, ворвавшись в зал логова со стороны предгорий. Гвардейцы Южной Пограничной Армии и рядовые солдаты инспектора сцепились. В маленьком гнезде Синцзы Линь мгновенно стало тесно.

Шэнь И не мог понять, почему Гу Юнь все еще притворяется никчемным, сидит и наблюдает за происходящим. Потрясенный громкими криками и воплями, он почти сбежал с лестницы.

Но когда он обернулся, то увидел, что лицо Чан Гэна не изменилось, его стрела патрулировала территорию вокруг Гу Юня, и любой, кто осмелится приблизиться к нему, превратится в шампур с мясом.

"Генерал Шэнь, пожалуйста, будьте уверены, Ифу уже все спланировал, и я тоже сейчас наблюдаю".

Когда Чан Гэн говорил, в его словах чувствовалась странная уверенность и спокойствие.

На мгновение Шэнь И пришла в голову мысль: Гу Юнь намеренно усилил противоречия между Фу Чжичэном и Куай Ланьту, неужели он собирался заставить других делать грязную работу?

Чан Гэн: "Если сегодня Фу Чжичэн будет схвачен, то место командующего армией Южного рубежа останется открытым. Хотя император настойчив, он также понимает, что имеет значение. Граница - критическая территория, на эту должность должны назначаться только великие генералы. Если посмотреть на весь императорский двор, то никто не подходит больше, чем вы, генерал Шэнь, если говорить об опыте и квалификации".

"Не говоря уже о том, что император подавил право на контроль моего ифу только из-за его сильной подозрительной натуры. Взаимная привязанность с детства все еще оставалась, безопасность Великой Лян все еще была возложена на плечи моего ифу".
"Когда Цзигулин будет реализован, эмблема Черного Тигра станет неэффективной. Тот, кто станет командующим Южного рубежа, имеет право контролировать и управлять, но не имеет реальной военной силы. Поскольку Ифу уже выразил свое отношение, не должен ли император умиротворить его после наказания?"

При этих словах Чан Гэн сделал паузу и улыбнулся:

"Генерал Шэнь, просто подождите и увидите, хотя Император не очень любит этого давно потерянного младшего брата, подарки на Новый год он делает весьма щедрые. Если сложить их, они, возможно, будут стоить больше, чем зарплата Ифу".

Шэнь И проигнорировал сложный вопрос "Кто поддерживает семью". Он потрясенно смотрел на Чан Гэна, его выражение лица несколько раз менялось, но в конце концов он похвалил:

"Ваше Королевское Высочество так сильно изменилось".

В то время подросток, вышедший из города Яньхуэй, был простым и упрямым, все его эмоции, от счастья до печали, были понятны с первого взгляда.

Шэнь И много раз втайне восхищался его решимостью - если бы это был любой другой обычный ребенок, превратившийся из деревенского парня в принца всего за одну ночь, он был бы ослеплен столичным тщеславием.

Чан Гэн в тот год был еще ребенком, никогда не знавшим роскоши и богатства, и все же он настоял на том, чтобы покинуть поместье.

Он предпочел бы скитаться под этим бескрайним небом, чем вернуться и стать принцем королевской крови, лягушкой, сидящей на дне колодца.

Но сейчас в молодом человеке, обсуждавшем с ним положение дел в стране в окружении мечей и клинков, не было и следа ребячества того года. Его преображение поразило Шэнь И.

Чан Гэн ничего не ответил. За последние четыре года он ни на день не осмеливался быть снисходительным к своему телу и душе, но не из желания сделать какой-то великий вклад.

Он хотел как можно скорее стать сильным, чтобы поскорее настал тот день, когда он сможет вести непринужденный разговор с Костью Нечистоты... чтобы стать достаточно сильным, чтобы защитить одного человека.

"Хотя морской путь открыт, но жители Центральных равнин редко выходят в море. Морской обороны также не хватает. Если полагаться только на иностранцев, которых интересует только торговля, то в конечном итоге, те, кто в основном получит от этого прибыль, все равно будут этими морскими купцами, а мизерного количества серебра, поступающего сюда, не хватит императору, чтобы тайно купить Цзылюцзинь из рук западных людей."

Шэнь И: "Это только на время, не исключено, что мы найдем выход".

Чан Гэн, казалось, улыбнулся:

"Да, я ездил посмотреть на Шелковый путь этой весной, вход в Лу Лань процветал до невероятности. Когда я подумал о том, что все это стало возможным благодаря усилиям Ифу, я не мог не почувствовать гордость".
"Не более трех лет, затем Шелковый путь может быть полностью открыт, проходя через всю территорию Великой Лян. Подождите, пока народ сможет по-настоящему извлечь из этого выгоду, в государственную казну будет стекаться достаточно золота и серебра".

В то время Институту Линшу больше не нужно будет беспокоиться о деньгах. У защитников повсюду будет достаточно войск. Кто еще осмелится вторгнуться на Границы?

"Если это так, то неважно, будет ли последнее слово за Военным министерством или за моим Ифу, в его глазах, возможно, вообще не будет никакой разницы".

Шэнь И молчал, он не знал, почему после пяти лет разлуки Чан Гэн стал понимать Гу Юня еще больше. Но то, что он сказал, было правдой.

В последние несколько лет Гу Юнь все еще носил в себе яростное убийственное намерение, часто, когда никого не было рядом, он говорил о борьбе с этим, о борьбе с тем. Но с тех пор, как ему приказали охранять Шелковый путь, он все реже и реже упоминал об этом.

С одной стороны, с возрастом он стал больше думать, его гнев начал утихать. С другой стороны, Гу Юнь, который ни разу не задумывался о том, чтобы от начала и до конца овладеть военной силой, всю жизнь желал, чтобы на его родине царил мир.

Если им нужно было сражаться, он был готов надеть доспехи и сесть на коня. Если он был нужен для защиты, он был готов быть скромным охранником на Шелковом пути. Это истинный характер Ифу, но, к сожалению, все относятся к нему с подозрением.

Чан Гэн увидел, что Шэнь И, казалось, погрузился в размышления, он внезапно вспомнил кое-что, о чем слышал раньше - молчаливое понимание и доверие между генералом и его оруженосцем - это то, во что никто не может вмешиваться.

В сердце Чан Гэна появилась легкая кислинка. Но прежде чем его зависть успела сконцентрироваться, он вдруг услышал звук хлопающих крыльев.

На подоконнике присела птица. Чан Гэн на мгновение удивился, а затем отложил лук и стрелы. Птица подлетела и села ему на ладонь. Это была очень хорошо сделанная деревянная птица, ее шея могла совершать гибкие движения. Она была восхитительна, казалось, что это живая птица.

Шэнь И был выходцем из института Линшу, и дурная привычка ощущать зуд в руках при виде понравившейся поделки будет сопровождать его всю жизнь. Его взгляд не отрывался от птицы, как только он ее увидел, но и просить Чан Гэна о ней он не решался, доводя себя до беды желаниями и потребностями.

Чан Ген осторожно постучал несколько раз по брюшку птицы. Брюшко деревянной птицы выскочило наружу, обнаружив внутри крошечный свиток. Чан Гэн взглянул на него, лицо, которое оставалось неизменным, даже когда взорвалась гора, внезапно изменилось.

Шэнь И: "В чем дело?"

В это время Гу Юнь под чердаком уловил отблеск света в периферийном зрении. Он поднял руку, но только для того, чтобы положить свою красивую руку, принадлежащую молодому господину из благородной знати, на меч, висевший у него на поясе.

Внезапно появился низкорослый солдат Южной армии и бросился прямо на Куай Ланьту - охранник Гу Юня из Железного батальона тут же встал на его защиту.

Куай Ланьту не успел почувствовать облегчение, как солдат Южной армии открыл рот, чтобы что-то выплюнуть.

Он инстинктивно почувствовал, что это что-то не то, но было уже поздно поворачивать голову, чтобы увернуться.

Стрела размером с большой палец вонзилась прямо в его шею, в то же время солдаты Гу Юня разбили голову солдату Южной армии, казалось, что они вообще не видели стрелу, летевшую в сторону господина Куая.

Горло Куай Ланьту сильно дернулось, он потянулся, словно желая ухватиться за что-то - в долю секунды убийца и убитый погибли одновременно.

Сунь Цзяо даже во сне не мог этого предугадать, он ринулся назад, в испуге врезался в стену позади себя, и вдруг Гу Юнь улыбнулся ему.

В следующее мгновение в небе раздался громкий крик, крыша разбойничьего логова была разрушена наполовину, и бесчисленные черные орлы со свистом полетели вниз.

Куай Ланьту и Сунь Цзяо хотели использовать Гу Юня, чтобы заставить Фу Чжичэна восстать. Но неожиданно Гу Юнь не последовал их плану.

Прежде чем они успели сделать свой ход, он взял на себя инициативу по усилению вражды между обеими сторонами, позаимствовав руку Фу Чжичэна, чтобы убить проблемного Куай Ланьту.

Затем он каким-то образом переправил Железного Батальона на Южную границу, чтобы потом расправиться с Фу Чжичэном, убив двух зайцев одним выстрелом...

Но это было неправильно. Чан Гэн повернулся и бросился вниз с чердака: игра на этом не закончилась!

Тот, кто все это начал, был не Куай Ланьту, не Военное министерство, не Сунь Цзяо и даже не Гу Юнь...