Онлайн чтение книги Убить Волка Killing the wolf
Глава 20 - Урок мастерства

На пороге стоял железный монстр, выше человеческого роста. Из-под его базальтового шлема выглядывали два маленький круглых глаза, величиной с фасолину.

Темно-фиолетовый цвет горящего пурпурного топлива в его глазах был достаточно пугающим, чтобы сделать его главным героем поздней ночной истории о призраках.

Железный воин, глядя прямо перед собой, без выражения смотрел поверх головы Чан Гэна и все продолжал стучать своей огромной ручищей в дверь, словно дятел, не в силах остановиться.

Три части души Чан Гэна все еще трепетали от страха, практически паря в воздухе и не в состоянии осознать этот бред и прийти в себя. Ошеломление, которое испытал мальчик ночью, вернулось с еще большей силой, и он снова обливался потом.

Он вздохнул и сделал быстрый шаг назад, выхватывая меч, висящий у дверного проема.

В этот момент Гу Юнь выглянул из-за железного монстра и спросил с воодушевлением:

«Ну как, правда, забавно?»

Чан Гэн: «...»

Забавно?!

«Я слышал от дяди Вана, что ты каждый день в одиночку практикуешь обращение с мечом во дворе. Это безумно скучно делать без противника. Но никто из моих домашних гвардейцев не посмеет скрестить с тобой оружие».

Гу Юнь говорил с ним, и как бы невзначай дважды щелкнул что-то на шее железного монстра, и ужасающий здоровяк покорно затих.

Гу Юнь поднял руку, чтобы коснуться большой железной головы, и улыбнулся Чан Гэну:

«Давай сделаем для тебя «игрушечного противника», чтобы ты мог упражняться с ним, хорошо?»

Взгляд Чан Гэна не смел задерживаться на нем слишком долго, поэтому ему пришлось поднять голову, чтобы рассмотреть неподвижного железного монстра.

Через мгновение он скованно указал на свою грудь: «Я буду тренироваться с этим?»

Действительно ли это будет тренировкой, или может все-таки «избиением младенцев»?

Гу Юнь втолкнул железного воина в маленький дворик, где жил Чан Гэн, а Чан Гэн, затаив дыхание, последовал за ним.

Хотя молодому человеку удалось сохранить спокойное выражение лица, он осмелился взглянуть на Гу Юня только тогда, когда он повернулся к нему спиной. После нескольких нескромных взглядов, он заметил, что Гу Юнь одет крайне тонко для такого прохладного климата.

Раннее зимнее утро было морозным, а на маркизе был наброшен какой-то полуистлевший халат. Пока он возился с металлической марионеткой, он наклонился, и Чан Гэн отметил, что его талия, обтянутая легкой одеждой, гораздо тоньше, чем он думал.

Он быстро понял, что смотрит на то, на что не следует, и потому отвернул голову с жалким видом и спросил невзначай: «Ты сегодня не работаешь?»

Гу Юнь: «Ну, сегодня я совершенно свободен».

Чан Гэн некоторое время молчал, но потом не удержался и сказал: «Почему ты так одет, тебе не холодно?»

«Ворчун, не следуй примеру Шэнь И, иди сюда» - Гу Юнь помахал ему рукой, поднимая железного монстра на ноги и похлопывая его по твердому плечу.

«Это вариант Железного голема отличается от обычного, домашнего, его также называют «Слуга Меча». Многие сыновья столичных семей используют его в качестве первого наставника для обучения боевым искусствам, я тоже тренировался с таким, когда был ребенком.

Он знает несколько фиксированных приемов владения мечом, и у него есть семь уязвимых точек на его теле: голова, шея, грудь, живот, плечо, рука и нога. Если ты сможешь попасть в любую из первых четырех точек, он сразу остановится. Но если ты коснешься остальных трех, будь осторожен, даже если ты попадешь в точки плеча и руки, у него все еще есть ноги, которые могут двигаться и атаковать тебя в любое время. Чтобы заблокировать его, тебе нужно попасть в любую из точек плеча, руки и ног, как тебе такой вызов?»

Степени полезности и долгота объяснения Гу Юня была сродни «в воздух пук». Он лишь бегло прошелся по верхам и тут же потребовал от Чан Гэна приступить к жесткой тренировке, скомандовав: «Меч к бою!»

Прежде чем слова покинули его рот, железный воин ожил, его глаза светились фиолетовым светом, он внезапно шагнул вперед и поднял меч, чтобы нанести удар.

Чан Гэн был не в духе и даже еще не вытащил свой меч, поэтому он поспешно отпрыгнул на несколько шагов назад в бешенстве.

Но железный воин не дал ему передышки, и как только он включился, то сразу же начал его бесконечно преследовать, в мгновение ока прижав его к углу стены двора.

Чан Гэну негде было спрятаться, поэтому он стиснул зубы и взмахнул мечом обеими руками снизу вверх, и два железных меча столкнулись друг с другом.

Он подсознательно откинулся назад - меч железной марионетки остановился совсем рядом с его лбом, буквально на расстоянии кулака.

На лезвии меча отражался холодный утренний свет.

Во дворе стояла тишина, только слышалось сильное дыхание Чан Гэна и «грохот» тела железного воина.

Гу Юнь не сказал ни слова, и даже не был рядом, чтобы давать мальчику подсказки, а сел за каменный стол во дворе, достал из кармана маленькую чашу, снял с пояса флягу с вином и использовал Чан Гэна, за которым гналась железная кукла, как дармовое зрелище.

Чан Гэн взглянул на этого великого мастера мимолетно, но одного взгляда на его расслабленный и беспечный вид хватило, чтобы мальчик вспыхнул…

С одной стороны, он был похож на молодого павлина, который еще не вырос, но уже хотел «устроить ему хорошее представление»; с другой стороны, он был настолько подавлен, что при виде Гу Юня у него закружилась голова.

Боевой дух молодого человека колебался между тленом и чрезмерной самоуверенностью, но железный воин не был впечатлен, извергая белый пар из-под своих ног и делая пару шагов назад, без печали и радости, боком встал в исходную позицию и снова направил свой меч на Чан Гэна.

Чан Гэн положил свой тяжелый меч на плечо и шагнул вперед, его разум отчаянно пытался вспомнить, как именно Гу Юнь использовал кинжал, чтобы отбить его меч в резиденции императорского губернатора Яньхуэя.

Гу Юнь играл с маленьким кубком вина в руке и неодобрительно качал головой.

Лезвия двух железных мечей яростно сошлись, искры летели повсюду, и снова Чан Гэн испытал непреодолимое давление, исходящее от железного воина. Он снова был заблокирован и с трудом противостоял противнику, не говоря уже о том, чтобы поразить одну из его уязвимых точек.

Силы были на исходе, и тяжелый меч снова был выбит из его рук и отброшен на расстояние нескольких шагов.

Воин-марионетка предназначался для тренировок и не мог причинить никому вреда. Фиолетовый свет в его глазах ярко светился несколько мгновений, прежде чем он поднял меч, снова зависший над головой Чан Гэна, и потом отошел, меняя позицию.

На лбу Чан Гэна выступил пот, но он не удержался и снова посмотрел на Гу Юня, подумав про себя с досадой: «Неужели он не собирается уходить сегодня? Что тут смотреть!»

Гу Юнь наблюдал, как меч Чан Гэна отбивали снова и снова, допивал кувшин холодного вина и трижды перекладывал ногу на ногу, но все не уходил.

Только когда все тело Чан Гэна взлетело в воздух в ответ на сильный удар железного голема, он, наконец, встал без паники.

Чан Гэн ударился о землю и даже сильно ободрал кожу. Она была горячей, и когда он протянул руку, чтобы дотронуться до раны, то на кончиках пальцев осталось немного крови, но он не потрудился вытереть ее, когда Гу Юнь подошел к нему, скрестив руки на груди и глядя на высокого железного воина перед ним.

Чан Гэн подсознательно опустил голову, слишком расстроенный, чтобы смотреть на него.

«Если ты паникуешь, твои ноги будут подкашиваться», - сказал Гу Юнь. - «Если твои ноги неустойчивы, даже самые мощные техники меча будут водой без источника или деревом без корней».

Сердце Чан Гэна дрогнуло, и он задумчиво посмотрел вверх.

Гу Юнь, в редкий момент серьезности, равнодушно сказал: «Вставай, я буду тебя учить».

Он не ждал, пока тот отреагирует, Гу Юнь уже без раздумий подхватил его, взял его руку с мечом и обхватил его сзади другой рукой.

Чан Гэн тяжело сглотнул, и его спина напряглась.

Гу Юнь прошептал: «Расслабься, не смотри на меня, смотри на свой меч».

Не успели его слова сорваться с губ, как железный воин на другой стороне дворе уже запылал фиолетовым светом в глазах, и снова с ревом ринулся вперед. Его нутро грохотало, словно боевой барабан, и он все еще рубил мечом направо и налево.

Даже если в родословной Чан Гэна и есть некая неистовость, она может пробудиться только в момент смертельной опасности, когда он полон гнева. В конце концов, это была всего лишь тренировка с мечом.

На мгновение ему стало все равно, что эта близость причиняет ему неудобства, и его первой реакцией было отступить, как сделал бы любой человек под давлением надвигающейся громадины, подобной этой.

Но Гу Юнь не позволил ему отступить, и Чан Гэн почувствовал, как все его тело толкает Гу Юнь и он взлетает вверх.

Как бесстрашная марионетка на ниточке, он бросился к железной кукле, его запястье впилось в железную ладонь Гу Юня, и он непроизвольно протянул свой тяжелый меч.

В момент контакта Чан Гэн почувствовал, как Гу Юнь повернул его руку под другим углом, и меч железного воина был фактически «вырван» вверх.

Холодное железо пролетело рядом, почти разрезая висок, и Чан Гэн на мгновение инстинктивно закрыл глаза, думая, что столкнется с ним.

Гу Юнь внутренне вздохнул и подумал: «Этому мальчику не хватает немного храбрости, боюсь, что он не уверен в том, что может овладеть мечом».

Запах холодного железа коснулся кончика носа Чан Гэна, и локоть железной куклы подался вперед. Гу Юнь поднял ногу и пнул Чан Гэна в колено, рявкнув: «Открой глаза – его рука!»

Колено Чан Гэна ослабло, его нога отскочила от земли. Под действием внешней силы он с идеальным прицелом попал на уязвимую точку руки воина.

В следующее мгновение Гу Юнь заставил его согнуться пополам. Резкий ветер просвистел мимо его ушей, раздалось «жужжание» - нога железного голема взметнулась в воздух над его головой.

Гу Юнь: «Осторожно».

Он крепко схватил руку Чан Гэна и протащил мальчика по земле, сделав резкий полукруг, кончиком меча, задев лодыжку железного голема.

С очередным скрипящим звуком железный воин оказался полностью обездвижен серией ловких попаданий.

Он оставался неподвижным, фиолетовый свет в его глазах мерцал, постепенно затухая и угасая.

Руки Чан Гэна были покрыты потом, его грудь сильно вздымалась, он даже не заметил, когда Гу Юнь отпустил его.

В этот миг он почувствовал, что между ним и его маленьким Ифу пролегла небесная пропасть.

Гу Юнь с добродушной улыбкой стряхнул пыль со своего тела.

«Это человеческая природа - отступать. Если ты противостоишь кому-то, это нормально - двигаться туда-сюда, но помни, если ты противостоишь железному воину или тяжелой броне, когда ты не в доспехах, ты не должен отступать. Если ты отступишь, они догонят тебя, потому что на ногах противника есть ускорители. Трудно собрать силы для контратаки за короткое время, и вместо этого ты станешь легкой добычей своего противника».

Чан Гэн долго размышлял, прежде чем внезапно спросил:

«Стало быть, Ифу имеет в виду, что если встретить врага намного сильнее себя, то движение вперед имеет больше шансов на победу, чем отступление?»

Гу Юнь поднял бровь, немного удивившись: «Эй? Что это за «Ифу» сегодня?»

Чан Гэн был хорош во всем, но его раздражало то, что он всегда называл его «Шилю».

Гу Юнь родился на шестнадцатый день первого месяца, и принцесса дала ему детское прозвище «Шилю», которым его никогда не называл даже старый маркиз, за исключением принцессы и покойного императора.

Когда это было в прошлом, он не слишком беспокоился по этому поводу, но было неловко, когда его целыми днями называли его «малышовым именем» Шилю.

Исходя из своего опыта, Гу Юнь чувствовал, что есть только два способа получить «Ифу» от мальчика, один из них – если «слепой кот встретил дохлую крысу» - другими словами, при удачном стечении обстоятельств, он чем-то угодит своему приемному сыну.

Другой случай был, когда «слепой кот наступил на хвост собаке», другими словами, он случайно разозлит мальчика.

Чан Гэн некоторое время пристально смотрел на него и сказал с необъяснимо сложным выражением лица:

«В прошлом я не знал как себя вести, но больше я этого делать не буду».

Как он мог осмелиться вести себя по-прежнему фамильярно, когда, наконец, осознал всю свою безнравственность и некомпетентность?

Иногда между тем, когда молодой человек «думает, что вырос», и тем, когда он действительно вырос, проходит всего одна ночь.

Даже Гу Юнь, такой недалекий и медлительный человек, вдруг почувствовал, что в Чан Гэне что-то «прищёлкнуло» и он изменился.