Онлайн чтение книги Убить Волка Killing the wolf
Глава 33 - Путеводная нить

Чан Гэн спокойно ответил: «Подожди».

Затем он закрыл деревянную дверь с пустым выражением лица, прислонился к ней спиной, сделал глубокий вдох, попытался успокоить свои нервы и написал Гу Юню:

«Ифу, лидер повстанческих сил пожелал увидеть тебя, что нам делать?»

Гэ Пансяо был совершенно потрясен, бессознательно затаил дыхание и вскоре превратил свое лицо в баклажан. Реакция Гу Юня была очень странной. После того как Чан Гэн увидел, что он слегка удивился, он затем показал улыбку, как будто он абсолютно точно держал победу в своих руках, как будто он пришел к взаимопониманию с кем-то.

«Это все равно, что получить в руки подушку, как только ты занемог», - сказал Маркиз Гу, который боялся, что мир не будет достаточно хаотичным. «Я не видел живого лидера повстанцев уже столько лет».

Гэ Пансяо было очень легко одурачить, видя, что Гу Юнь не обращает на это внимания, он также бессознательно расслабился, как будто он не собирался идти к лидеру повстанцев, а вместо этого нашел какое-то редкое сокровище. Но Чан Гэн отказался слушать его небылицы. Его лицо исказилось от напряжения. Сомнения, накопившиеся и подавляемые в его сердце все это время, вышли наружу все разом, он снова спросил:

«Где военно-морские силы Цзяннаня и лагерь Черного Железа?»

В это время даже такой слепой, как Гу Юнь, все равно смог различить бледно-голубой цвет на лице Чан Гэна.

Хотя Чан Гэн не знал, что такое «павильон Линь Юань», но неприязнь маршала Гу к храму Ху Го была хорошо известна всем. Не говоря уже о других вопросах, если в распоряжении Гу Юня уже есть люди, то зачем ему приводить с собой Ляо Жаня, чтобы он стал бельмом на его глазу?

В прошлый раз, в городе Яньхуэй, он все еще обладал секретным указом императора, позволявшим ему вызывать войска по своему желанию. На этот раз поездка Гу Юня в Цзяннань была просто отказом от своего долга. То, что он смог взять с собой несколько солдат Черного Орла, уже было более чем хорошо, где еще он мог найти целый отряд?

И еще, почему Гу Юнь всегда делал паузу перед каждым предложением, а потом грубо перебивал Ляо Жаня? Могло показаться, что он так себя ведет специально, чтобы придраться к Ляо Жаню. Но Чан Гэн знал, что, хотя наедине он может быть немного подлым, в серьезных делах он совершенно не будет вмешивать свои личные раздражения.

На мгновение в его сердце зародилась пугающая догадка: возможно, Гу Юнь вовсе не притворялся, но он действительно не мог их услышать. Он мог только читать язык жестов Ляо Жаня, только тогда он мог понять, что говорят другие?

При этой мысли Чан Гэн сначала подумал, что всё это слишком абсурдно, но затем в его сознании быстро всплыли всевозможные странные детали поведения за последние несколько дней.

Прежде всего, Гу Юнь не был молчаливым человеком, но за эти несколько дней, будь они вдвоём или вместе с другими, Гу Юнь вообще не «разговаривал» с ним, все необходимые коммуникации осуществлялись почти только через язык жестов.

Неужели люди Дунъин настолько строго охраняют их? Во-вторых, почему Гу Юнь должен был использовать личность ароматного мастера, чтобы попасть на этот корабль? В этом мире было бесчисленное множество обычных ароматных экспертов, по какой причине он должен был настаивать на этой роли?

Если хорошенько подумать, то это не только не давало хорошего эффекта, но и приносило массу неприятностей, вероятность разоблачения была очень высока. Чан Гэн не верил, что Гу Юнь решил сделать это просто для того, чтобы отточить свои актерские навыки.

В-третьих, это была незначительная деталь, когда монах вошел в комнату Гу Юня, Ляо Жань не постучал в дверь - было ли это потому, что монах не понимал манер и имел такую грандиозную смелость? Или он знал, что это будет бесполезно, даже если он постучит?

Чан Гэн должен был с самого начала заметить эти подозрительные детали, но маршал Гу много лет был командующим армией, он нес с собой неописуемую ауру, заставляя людей иррационально верить, что у него все под контролем. Другим нужно было просто вести себя хорошо и выполнять его приказы.

Вот так и Чан Гэн неосознанно упускал из виду множество неестественных поступков. Гэ Пансяо заметил, что выражение лица Чан Гэна казалось другим, он тупо скользил взглядом туда-сюда между ними. Снаружи Чжай Сун снова осторожно постучал в дверь и настоятельно попросил:

«Мой генерал ждет, мастер Чжан, пожалуйста, поторопитесь».

Гу Юнь похлопал Чан Гэна по плечу и прошептал ему на ухо: «Лагерь Черного Железа здесь, не бойся».

После этого он достал черную ткань, используемую для завязывания глаз, и передал ее Чан Гэну, указав Чан Гэну завязать ее для него. Чан Гэн взялся за полоску ткани, его эмоции были скрыты, и закрыл глаза Гу Юня. В слепом пятне, где Гу Юнь не мог видеть, Чан Гэн сначала покачал головой в сторону Гэ Пансяо.

Гэ Пансяо еще не успел отреагировать и понять, что он имел в виду, но Чан Гэн уже заговорил в его сторону голосом, который не был ни громким, ни тихим:

«Ифу, если ты будешь продолжать в том же духе, я тебя больше не узнаю». Глаза Гэ Пансяо расширились: «А?»

Гу Юнь махнул рукой в их сторону: «Больше не разговаривайте, не покидайте мою сторону, пока мы движемся туда. Это также может быть хорошей возможностью для тебя научиться».

Гэ Пансяо был ошарашен таким ответом. Сердце Чан Гэна упало - Гу Юнь действительно не мог слышать. Он просто знал, что тот каким-то образом разговаривает с Гэ Пансяо, тогда ему помогали глаза. Но разве они не были еще ясными несколько дней назад? Прежде чем он успел подумать об этом, Гу Юнь уже взял на себя инициативу и толкнул дверь, открывая ее.

Сердце Чан Гэна заколотилось, и он почти в панике побежал ему на помощь. У него больше не было сил стесняться и бояться их близости. Он нервно схватил Гу Юня за руку одной рукой, другая рука двинулась к спине мужчины, нежно обнимая его.

Гу Юнь подумал, что именно внезапная перемена заставила Чан Гэна беспокоиться, он небрежно похлопал Чан Гэна по руке.

Чан Гэн: «...».

Поведение Гу Юня выглядело загадочным даже среди своих людей, он не мог сказать, действительно ли его Ифу спокоен, или он просто притворяется, что не боится. Чжай Сун ждал у двери. Увидев Чан Гэна и Гэ Пансяо рядом с Гу Юнем, он улыбнулся.

«Мастер Чжан, пожалуйста, пройдите сюда. О? Молодая леди и другой мастер сегодня не с нами?»

«Наша молодая леди почувствовала недомогание, и мастер остался, чтобы позаботиться о ней», - Чан Гэн провёл его взглядом, он сосредоточил всю энергию на Гу Юне, но также нашёл время улыбнуться и сказал:

«А что, генерал хочет, чтобы мы все присутствовали, чтобы он мог все тщательно проверить?». Чжай Сун вежливо ответил: «О чем говорит молодой господин?»

Изначально это был набор пустынных островов, разбросанных по поверхности Восточного моря. Чтобы обойти самый большой из них, хватило бы одного дня. Меньшие из них имели площадь всего в один акр квадратный, и повсюду были пришвартованы линкоры, соединенные друг с другом металлическими цепями, выпускающими белый пар. Издалека они казались городом, плывущим над морем.

Во время прогулки Чан Гэн написал краткое описание их окружения на ладони Гу Юня. В то же время у подростка не мог не возникнуть один вопрос - расположение этого маленького острова действительно было очень незаметным. Как только они доставили сюда свой контрабандный Цзылюцзинь, его нелегко было бы обнаружить.

Но это место уже почти превратилось в сказочную страну, неужели Цзяннаньский флот весь погиб? Или, возможно, там уже были замешаны их люди? Как раз в тот момент, когда его мысли собирались сбиться с пути, Чжай Сун, который вел его за собой, внезапно остановился.

Группа людей, похожих на танцоров, быстрыми легкими шагами прошла перед ними, ступая по длинной канатной дороге. В сочетании с окружающим белым паром они напоминали группу фей.

Женщина, ведущая их, была одета в белое, держала в руках музыкальный инструмент, остановившись, чтобы выразить свое почтение, когда увидела Чжай Суна. Нельзя было сказать, что она красива, черты ее лица были блеклыми, казалось, будто они скрыты за слоем пряжи. Сверху донизу в ней не было ни одной части, которая бы сильно выделялась.

Она была приятной на вид, но как только она отворачивалась, человеку было трудно вспомнить, как она выглядела.

Чжай Сун: «Я не смею, мисс Чен, пожалуйста, идите вперед первой. Не позволяйте генералу долго ждать».

Женщина не стала отказываться. Она кивнула головой, снова поклонилась и удалилась, запах транквилизатора наполнил воздух. Чан Гэн увидел, как губы Гу Юня слегка изогнулись, демонстрируя улыбку.

В то же время Цао Нянцзы, который был замаскирован под мальчика Дунъин, со всех ног побежал к очень неприметной лодке.

Охранник спал. Цао Нянцзы заложил руки за спину, держа железный прут, затем медленно подошел к нему. Его фигура была маленькой и стройной, его руки и ноги, казалось, тоже были быстрее, чем у других. Даже когда он приблизился к охраннику, вторая сторона не отреагировала.

Цао Нянцзы воспользовался лунным светом у моря, чтобы посмотреть на храпящего человека. Увидев, что его слюни уже почти достигли шеи, Цао Нянцзы сразу почувствовал облегчение и подумал про себя:

«Как некрасиво».

Морские волны мягко прокатились мимо, лодка слегка вздрогнула, охранник перевернулся, чуть не упав со своего деревянного стула. Он проснулся и был потрясен, обнаружив, что рядом с ним кто-то есть. Охранник повернулся и сел, глядя на молодого подростка Дунъин, который, используя их язык, приветствовал его.

Охранник расслабился и потер глаза, когда он собирался более четко рассмотреть человека перед собой, Цао Нянцзы уже замахнулся жезлом на его затылок. Охранник упал без звука. Преступник похлопал себя по груди и прошептал:

«Напугал меня до смерти, напугал до смерти...»

Цао Нянцзы был напуган, однако его руки оставались быстрыми. Он быстро взял ключи с пояса охранника и свернул к каюте. Как и описывал человек, который поручил ему прийти сюда, здесь действительно была тюремная камера, внутри находилось около двадцати или тридцати человек, которые, судя по всему, были ремесленниками.

Увидев появление Цао Нянцзы, они негромко закричали:

«Враг пришел!»

«Ш-ш-ш...» прошептал Цао Нянцзы, затем, блефуя, поднялся к облаку. «Я не являюсь человеком Дунъин. Меня привел сюда Маркиз Гу, чтобы поднять восстание. Позвольте мне сначала освободить вас всех».

Глубже в ночи над морскими волнами висел слой легкого тумана. Ляо Жань и человек, одетый в черное, быстро зашли в каюту на корабле, внутри были аккуратно расставлены десятки стальных доспехов. Ляо Жань достал из своей сумки бутылку, повернулся и бросил ее своему спутнику. Двое обменялись взглядом друг с другом и начали выливать рыбьи чернила на стальные доспехи.

Чжай Сун вел Гу Юня и остальных к обычному на вид кораблю. Канатная дорога еще не дошла до конца, но они уже могли слабо слышать смех и музыку неподалеку. Как только Чжай Сун ступил на палубу, это случилось: из-за угла раздался рев, который Чан Гэну был слишком хорошо знаком. Затем взорвался белый пар, и железная марионетка, скрытая во тьме, выскочила наружу и с размаху ударила Гу Юня своим клинком.

Даже Чжай Сун был застигнут врасплох, он тут же вскрикнул и плашмя упал на землю. Чан Гэн инстинктивно выхватил меч, но кто-то оттолкнул его руку, втянув клинок обратно в ножны. В следующее мгновение его рука была пуста, Гу Юнь с нефункциональными глазами и ушами повернулся, чтобы проскользнуть мимо марионетки.

Его движения казались почти расслабленными, кончик ноги небрежно постукивал по плечу монстра, на краткий миг клинок в его руке высветил тонкую яркую линию на его лице. Зрачок Чан Гэна сжался - погоди, разве ему не завязали глаза, и он не мог слышать? Блеск исчез через мимолетную секунду.

В следующее мгновение Гу Юнь исчез за марионеткой, ужасный крик пронзил ночь, затем резко прекратился. Чжай Сун сильно вздрогнул. Движение марионетки остановилось на месте, зависнув в воздухе. Затем тело человека из Дунъин было выброшено наружу. Халат Гу Юня развевался вместе с морским бризом.

Он стоял на палубе, держа в руке кинжал человека Дунъин, он вдруг достал носовой платок и с отвращением вытер лезвие. Затем без всякой заботы он слегка приподнял голову и выставил одну руку. Горло Чан Гэна дернулось, его сердце билось как барабан, тут же шагнув вперед, чтобы обнять его, Гу Юнь сказал:

«Если это искренность генерала, то нам нет необходимости входить».

Чжай Сун изо всех сил вытирал пот, стекающий по его лицу, он уже собирался открыть рот, когда Гу Юнь прямо прервал его.

«Тебе не нужно это объяснять», - непринужденно сказал Гу Юнь. «Этот глухой человек не может слышать».

Закончив свои слова, он быстро повернулся, чтобы уйти. В этот момент дверь кабины с поющими и танцующими звуками внезапно открылась. Два ряда рядовых солдат вышли бок о бок, оставив проход посередине. Чан Гэн повернул голову и увидел внутри кабины мужчину средних лет без волос на лице.

Он уставился на спину Гу Юня и громким голосом произнес:

«Мастер Чжан, пожалуйста, останьтесь!» Гу Юнь закрыл глаза, Чан Гэн написал у него на руке: «Их лидер вышел».

Гу Юнь молча подумал: «Мой сын, он не лидер».

Мужчина средних лет встал и сказал: «Я давно слышал о великой репутации мастера Чжана.

То, что император собак имеет в своих руках таких талантливых людей, но не знает, как правильно их использовать, действительно знак того, что его судьба подходит к концу.»

Чем больше Гэ Пансяо слушал, тем больше запутывался, он думал:

«Разве «мастер Чжан» не является лишь псевдонимом, который маркиз выбрал наугад? Что это за «давно слышал о репутации мастера Чжана»?

Эти учтивые восхваления этого человека были слишком чрезмерными». Гу Юнь не обратил внимания, он наклонил голову, чтобы спросить Чан Гэна: «Что он сказал?»

«Он сказал, что давно с нетерпением ждал встречи с тобой. Его Величество, не воспользовавшись тобой, по сути, пытался найти смерть».

Чан Гэн писал лаконично. За короткую секунду он уже начал нанизывать эту цепочку событий. Все верно, сначала Гу Юнь только притворялся ароматным мастером, чтобы попасть на корабль. Ароматный мастер, лодочники и сопровождающие корабль Дунъина были одинаковы. Хотя им тоже нужно было перетянуть этих людей на свою сторону, в конце концов, они оставались второстепенными персонажами.

Почему их лидер должен захотеть напрямую встретиться с ним? Либо их личности уже были раскрыты, либо люди монаха каким-то образом подделали фальшивые документы для Гу Юня. Чан Гэн сразу же вспомнил улыбку Гу Юня после краткого мгновения удивления, когда он услышал, что лидер хочет встретиться с ним. Его сердце сжалось - неужели он уже тогда знал об этом?

Через год ему уже не нужно было наклонять голову, чтобы посмотреть на Гу Юня. Специально сделанный железный браслет мальчика, конечно, уже стал непригодным для ношения. Ему даже казалось, что если Гу Юнь снимет все свои доспехи, то он сможет обнять этого человека одной рукой. Однако в сердце юноши снова возникло то огромное расстояние между ними, которое никогда нельзя было наверстать.

Гу Юнь не оглянулся, он равнодушно кивнул. Мужчина средних лет сложил ладони вместе:

«Только что это было в основном потому, что эти люди из Дунъин не знали манер, но мы с мастером Чжаном тоже не знакомы друг с другом, увидев, что твои глаза и уши были повреждены, хотя я вскоре получил рекомендательное письмо, я все еще не знал о твоих исключительных навыках. Ха-ха, на этот раз я действительно смог открыть глаза - Цин Сюй, налей мастеру Чжану чашу вина, чтобы выразить мои извинения».

Чан Гэн кратко передал Гу Юню бред человека среднего возраста. Но не успел он закончить писать, как один человек с пира встал. Это была женщина в белом платье, с которой они столкнулись по дороге сюда. Она с пустым выражением лица налила чашу вина - не кубок, а целую чашу. Затем женщина медленно подошла и, не говоря ни слова, протянула его прямо Гу Юню.

Запах транквилизатора в сочетании с ароматом морского бриза коснулся их носов. Хотя она была всего лишь музыкантом, чья работа заключалась в развлечении, в ее манерах не было и намека на шарм или флирт, она несла с собой некую холодность и казалась несколько отстраненной.

Гу Юнь протянул руку, взял чашу с вином из рук женщины и, казалось, слегка наклонился, чтобы понюхать его. Сначала он улыбнулся, а затем прошептал «спасибо».

Чан Гэн не успел остановить его, как Гу Юнь уже выпил всю чашу. Женщина опустила взгляд, слегка поклонилась и отступила в сторону. Мужчина средних лет громко рассмеялся:

«Мастер Чжан очень беззаботен, мне очень нравятся такие прямолинейные люди».

Чан Гэн был обеспокоен, он схватил руку Гу Юня и написал на его ладони: «А что, если там был яд?»

Гу Юнь сначала предположил, что это вопрос от того предателя. Он спокойно ответил:

«Чтобы отравить ароматного мастера, который не может ни видеть, ни слышать, тебе, возможно, придется потрудиться, чтобы найти что-то, что не имело запаха».

Чан Гэн: «...»

К счастью, отношение Гу Юня уже с самого начала было очень высокомерным. Хотя это предложение было немного странным, оно тоже не казалось неуместным. В то же время Чан Гэн становился все более и более уверенным, что Гу Юнь действительно не слышит, и это вовсе не было притворством.

Мужчина средних лет: «Пожалуйста, прошу вас, присаживайтесь».

На этот раз Чан Гэн не посмел шутить и подробно рассказал все Гу Юню. Их группа людей вошла в кабину, холодная леди затем начала играть на инструменте.

Мужчина средних лет:

«К счастью для нас, с таким бесчестным императором у нас появилась возможность собрать вместе все таланты этого мира. Это действительно честь всей жизни».

Гу Юнь усмехнулся: «И все же я чувствую, что сидеть на одной стороне с группой иностранных варваров - это не то, что можно назвать «удачей».

Каждое его слово призвано ужалить, его провокационная насмешка, казалось, случайно еще больше усиливала его образ исключительного гения. Мужчина средних лет не принял это близко к сердцу. Очевидно, что ради восстания он приготовился любой ценой встретиться со всякого рода уродами в этом мире.

Он лишь рассмеялся и сказал: «Нельзя зацикливаться на незначительных деталях, чтобы добиться успеха, - эти слова Мастера были немного несправедливы. - С того времени, как император Ву открыл морской путь, в Великий Лян хлынуло бесчисленное количество вещей от иностранцев. Только одни земледельческие марионетки Цзяннаня уже имели за собой тень иностранной силы. Пока это происходит, так ли важно, восточные они или западные?»

Пока он говорил, он начал разглагольствовать, перечисляя все виды преступлений и проступков, начиная с правления Юань Хэ и до настоящего времени, его голос звучал с болью. Люди, с которыми Чан Гэн и Гэ Пансяо регулярно контактировали, были если не таинственный монах из храма Ху Го, то великий ученый, на приглашение которого усадьба потратила кучи золота.

Они впервые слышали подобные разговоры, чувствуя, что это было несравненно ново - ни одно из его слов не выдерживало логики, он действительно просто разевал рот, неся полную чушь. Гу Юнь не стал высказываться, лишь усмехнулся. Просидев так около часа, он, казалось, исчерпал запас терпения. Он прервал мужчину средних лет и сказал.

«Этот Чжан искренне пришел с намерением присоединиться, но мастер послал марионетку, которая едва может говорить, чтобы развлечь меня просто так. Воистину разочарование».

Выражение лица мужчины средних лет мгновенно изменилось. Гу Юнь не стал говорить дважды, он потянул Чан Гэна встать: «Если все это так, то мы должны уйти».

Мужчина средних лет воскликнул: «Стой! Мастер Чжан, пожалуйста, остановитесь!»

Гу Юнь обратился в глухое ухо. В этот момент охранники у входа внезапно разошлись в обе стороны, высокий и худой мужчина в пальто вошел внутрь:

«Мастер Чжан, имеет ли этот Хуан право вести с вами беседу?»

Мужчина средних лет быстро встал рядом с высоким человеком, который только что пришел, и сказал Гу Юню: «Это наш мастер Хуан Цяо, это дело чрезвычайной важности, я должен сначала проверить твою личность. Мастер Чжан, пожалуйста, простите меня».

Чан Гэн нахмурился, чувствуя, что имя «Хуан Цяо» было довольно знакомым, он собирался написать его на руке Гу Юня, но Гу Юнь мягко сжал его палец, чтобы остановить его. Тот, кто все это время был глухим, теперь смог услышать это предложение. «Мастер Хуан», - прошептал Гу Юнь:

«Командующий Цзяннаньским флотом... какой шок».

Он говорил, медленно расстегивая повязку на лице, его пара глаз резко сияла, как холодная падающая звезда, в них не было ни намека на слепоту. Он вырвал свою руку из рук Чан Гэна и помахал рукой мальчику, чье лицо было наполнено беспокойством, его улыбка казалась несколько небрежной:

«Эй, мастер Хуан, в тот год, когда я последовал за старым генералом Ду, чтобы быть его мальчиком на побегушках, разве ты еще не был амбициозным солдатом? Разлученный на долгие годы, ты все еще помнишь меня?»