Онлайн чтение книги Ваше Высочество девятый принц, пожалуйста, переоденьтесь Your Ninth Royal Highness, Please Change Your Clothes
Глава 17

Вскоре зарядил ливень. Прохожие полагали, что сегодня будет стоять солнечная погода, и сильный дождь застал их врасплох. Они разбежались по лавкам, чтобы укрыться от него. Смышленные торговцы подоставали на прилавки зонтики, чтобы продать их и получить хоть небольшую, но прибыль.

— Несколько дней назад девушка из семьи Цзян вышла на прогулку и не вернулась домой. Семья Цзян пустила в ход все свои силы на ее поиски, занявшие всю ночь, и сообщила властям о пропаже только ранним утром. Известия дошли императора лишь в полдень следующего дня, — Се Чжаосюэ налил полчашки горячего чая и поставил ее на стол, к Вэнь Чаню. — После чего император приказал мне тщательно обыскать столицу. За последние дни поисков я узнал, что в районе Хэюэлоу проживает семья У, которая тоже потеряла своего члена семьи. Старуха, которую пнул Лян Яньбэй, овдовела еще в молодости. У нее есть сын по имени У Цзи, которому тридцать один год. После допроса соседей мы узнали, что он и девушка из семьи Цзян пропали в один день. Прошло четыре дня, но они так и не объявились.

— Получается, пропавшая девушка из семьи Цзян — это Цзян Юэин? — спросил Вэнь Чань после некоторых размышлений.

— Именно, — Се Чжаосюэ слегка вздохнул. — На фестивале фонарей эту молодую госпожу Цзян затоптали и сломали руку. Ей пришлось очень долго восстанавливаться. Несколько дней назад ей опротивело сидеть дома,и  она решила прогуляться, но в итоге исчезла без вести.

Вэнь Чань подумал: “В конце концов, нашелся человек, которого постигла участь хуже, чем у меня…”.

— Тогда вы знаете, о каком главе учения говорила старуха? — он чувствовал невыразимое волнение и легонько потирал друг о друга пальцы, спрятанные в рукаве.

— Не знаю. Лян Яньбэй уже ушел проводить допрос, что-нибудь да узнает, — Се Чжаосюэ устало потер глаза. Расследуя исчезновение Цзян Юэин, он не мог отдохнуть как следует в эти дни.

Хотя семья Цзян не обладала огромным влиянием, она принадлежала третьему рангу чиновничества. Исчезновение дочери главной жены в пределах столицы считалось крупным событием. Император не допустит, чтобы такое происходило в императорском городе, поэтому на плечах Се Чжаосюэ лежала нелегкая ноша.

Вэнь Чань воздержался от дальнейших вопросов. Он выпрямился и принялся с тревогой в душе ожидать Лян Яньбэя.

Стук дождевых капель постепенно утих. Внутрь медленно вошел Лян Яньбэй, грызущий кунжутное печенье, которое он неизвестно когда успел купить. Увидев нервно ждущего Вэнь Чаня, он замер в изумлении.

Вэнь Чань, заметив его, сразу же встал и подошел к нему: 

— Что ты узнал на допросе?

Лян Яньбэй все еще жевал печенье, недоумевая, почему Его Высочество так беспокоится о молодой госпоже Цзян.

— Ну, говори, — не удержавшись, Вэнь Чань повысил голос, глядя на оцепеневшего Лян Яньбэя.

Лян Яньбэй еще больше опешил от такого тона и опомнился. Он с улыбкой посмотрел на Вэнь Чаня и расплывчато ответил: 

— Не так быстро. Подождите, вот только доем печенье.

Глядя на встревоженное выражение лица Вэнь Чаня, Лян Яньбэй медленно поплелся к месту рядом с Се Чжаосюэ, затем уселся, задрав одну ногу, и принялся с наслаждением поедать печенье.

Вэнь Чань понимал, что из-за своей невнушительной комплекции не сможет переупрямить Лян Яньбэя. Он вздохнул про себя и вернулся к своему месту, тайком проклиная его: “Ешь-ешь! Чтоб ты подавился этим печеньем!”.

Лян Яньбэй наблюдал за тем, как он надул губы от злости и старался не подать виду, и  ему стало необъяснимо смешно. Он лениво сказал: 

— А эта старуха несгибаемая. Как бы я ее ни запугивал, она отказывалась говорить. Лежала там в темнице, проклинала всех своих предков и последующих потомков, ни одной фразы не повторила.

— Таких упрямых смутьянов, как она, следует изводить голодом, — раздраженно сказал Се Чжаосюэ.

— Ты ничего не выяснил? — Вэнь Чань был крайне разочарован, уже подумывая самому отправиться допрашивать старуху.

— Нет конечно. Но у меня есть кое-какие приемы для таких, как она, — с усмешкой отмахнулся Лян Яньбэй.

Вэнь Чань был в такой ярости, что чуть не закатил глаза. Он поднял руку, чтобы ударить по столу, но, вовремя сообразив, протянул ее к горячему чаю и поднес чашку ко рту.

Но он не знал, что вода в этом чае была обжигающе горячей. Хоть она и простояла некоторое время, ее невозможно было проглотить. Вэнь Чань был разгневан до умопомрачения, что даже не заметил этого и сделал большой глоток. Его губы и язык внезапно закололо. Он не выдержал и разбрызгал чай по столу.

Се Чжаосюэ встревожился: 

— Быстро принесите холодный чай!

Лян Яньбэй не сдержался и засмеялся в голос.

Вэнь Чань, прикрывший рот, поднял голову и вытаращился на него, но его большие глаза устилала влага из-за боли. Весь его вид вызывал жалость. Лян Яньбэй невинно сказал:

— Почему Ваше Высочество так на меня смотрит? Это ведь не я заставил вас пить горячий чай.

Се Чжаосюэ быстро передал холодный чай: 

— Яньбэй-сюн, не будь таким грубым!

Вэнь Чань тихо фыркнул и, взяв чашку с холодным чаем, набрал его в рот. Места, где только что покалывало, начали неметь. Он поставил чашку на стол и со слегка вздутыми щеками посмотрел на Лян Яньбэя, дав знак продолжить говорить.

Лян Яньбэй доел последний кусок и хлопнул в ладоши: 

— Чтобы старуха послушно проходила допрос, я приказал выбить ей зуб, после чего она перестала ругаться.

— Так и надо было, — согласился Се Чжаосюэ.

Вэнь Чань, вообще-то, не хотел знать, как Лян Яньбэй состязается со старухой, его интересовала только вытянутая из нее полезная информация. Но ничего не поделаешь, придется себя перебарывать и слушать.

— Но даже когда ей выбили зуб, она все равно выглядела так, что предпочла бы умереть, чем покориться, и, словно глухая, игнорировала меня. Тогда я привел туда ее внучонка и приставил к его тоненькой шее нож. И тогда она была готова на все, — Лян Яньбэй беспомощно вздохнул. — Вот уж действительно не проронит слезу, пока не увидит гроба.

*不见棺材不落泪 (bù jiàn guāncái bù luòlèi) — обр. не сдаваться, держаться до конца, не терять надежды; не униматься

Вэнь Чань проглотил чай и спросил: 

— Что она рассказала?

Видя, что Вэнь Чань сгорает от нетерпения, что аж задал три аналогичных вопроса, Лян Яньбэй медленно сказал: 

— В семье старухи только три человека: она сама, ее сын и внук, которому десять с чем-то лет. И все они последователи Шэньгуй.

Слово “Шэньгуй” оглушило Вэнь Чаня. Его сердце резко ухнуло вниз. Это действительно был культ Шэньгуй!

От Лян Яньбэя не укрылось необычное выражение на его лице, и он продолжил: 

— Они начали исповедовать эту веру три года назад. Говорит, Шэньгуй каждые три года созывает всех приверженцев на острове Уюэ. Человека могут принять в веру, если он заплатит несколько монет серебром.

— В чем заключается эта вера? — Се Чжаосюэ впервые слышал о ней.

— Старуха сказала, что основатель Шэньгуй — бессмертный, явившийся из преисподней, чтобы спасти всех страдальцев, уверовавших в него. Если молиться всей душой, все желания якобы будут исполнены, — пренебрежительно сказал Лян Яньбэй, явно не веря всем этим россказням.

— Бессмертный? Неужели в этом мире существуют бессмертные? — в замешательстве сказал Се Чжаосюэ.

— Да, существуют, — рассеянно пробормотал Вэнь Чань. Конечно же в этом мире есть бессмертные, но это точно не основатель Шэньгуй. Вэнь Чань знал, что он — чудовище, потому что своими глазами видел, как он превратился в огромного зверя и острыми когтями вырвал горячее пульсирующее сердце Чжун Вэньцзиня.

Глядя на растерянный вид Вэнь Чаня, Лян Яньбэй и Се Чжаосюэ начали что-то подозревать. Лян Яньбэй спросил: 

— Ваше Высочество, вам что-то известно?

Как только его окликнули, Вэнь Чань вернулся в реальность. Его лицо приняло спокойное выражение: 

— Она зазвала их туда?

— Да, — кивнул Лян Яньбэй. — Позже, как бы я ее ни допрашивал, она ничего не сказала и в конец потеряла сознание.

Получив достаточно сведений, Вэнь Чань встал и сказал им: 

— Вы расследуйте пропажу молодой госпожи Цзян, а я возвращаюсь во дворец.

По неясным причинам он направился в ямэнь, в спешке задал несколько вопросов и уехал, нигде не останавливаясь. Лян Яньбэй и Се Чжаосюэ чувствовали, что здесь что-то не так. После прощания с Вэнь Чанем каждый из них думал о своем.

Когда прекратился дождь, Вэнь Чань взял троих подчиненных, ожидавших за дверью, обеспокоенно вернулся в карету и приказал вернуться во дворец.

Когда карета тронулась, мысли Вэнь Чаня прервали зазывания торговца на краю дороги.

— Кунжутное печенье! Покупайте вкусное печенье!

Вэнь Чань тут же вспомнил о печеньях, которые точил Лян Яньбэй, и кончик его языка защипало остаточной болью. Откинув занавеску, он высунул голову и увидел мужчину средних лет, энергично зазывающего покупателей. Рядом с котелком лежало несколько печений разной формы: и продолговатой, и короткой, и круглой, и сплюснутой. Среди них были и те, что ел Лян Яньбэй.

Он указал пальцем на торговца: 

— Эй ты, торгующий кунжутными печеньями! Прикрывай лавчонку и перетаскивай все на следующую улицу, там и продавай! Если еще раз увижу тебя перед ямэнем, разнесу прилавок!

Мужчина не на шутку испугался угрозы и посмотрел на человека, сидящего в роскошной карете. Под пронзительным взглядом извозчиков он застыл на половине зазывающей фразы.

Вэнь Чань увидел, что он не двигается с места, и заорал:

— Ты меня слышал?!

Мужчина торопливо закивал и второпях начал убирать прилавок.

Выпустив злобу, Вэнь Чань сел нормально и крикнул Шухуа ехать дальше.

А-Фу, сидящий рядом, сказал: 

— Чем торговец печенья рассердил Ваше Высочество? Может сказать Циньци найти кого-нибудь, кто преподал бы ему урок?

— Незачем, — отказался Вэнь Чань. Как его мог рассердить торговец? Человек, ставший причиной его гнева, сейчас, вероятно, развлекался.

Помолчав немного, Вэнь Чань внезапно приказал остановить карету и, попросив А-Фу поднять занавеску, обратился к Циньци: 

— Иди и купи мне одно кунжутное печенье. В том ларьке, владельца которого я отослал на другую улицу, — подумав еще, Вэнь Чань добавил: — Возьми то, которое круглое.