Онлайн чтение книги Ваше Высочество девятый принц, пожалуйста, переоденьтесь Your Ninth Royal Highness, Please Change Your Clothes
Глава 71

Се Чжаосюэ нанес визит в соседние дома, чтобы задать вопросы, но оказалось, что ночью никто не слышал ничего странного.

Даже если это был человек, он бы не мог беззвучно убить такое количество свиней. Кроме того, это не походило на дело рук человека.

Се Чжаосюэ стоял под солнечным светом. На прекрасном лице со сдвинутыми бровями хоть и не проглядывалось никакого выражения, все же оно было мрачным.

Чжун Вэньцзинь, наблюдавший со стороны, ничем не мог помочь в этом вопросе, поэтому просто предложил: 

— Может вернемся? А потом пусть служители проведут повторную проверку.

Его слова вывели Се Чжаосюэ из размышлений. Возможно, он посчитал это предложение разумным и кивнул.

— Господин Се. — Дин Цзыюнь, не знавшая, что они собирались уйти, пришла с двумя чашками чая. — Вы, наверное, устали расследовать это дело. Вот, выпьете чаю.

Се Чжаосюэ хотел было отказаться, но его вдруг пихнули в плечо. Это был Чжун Вэньцзинь, который шагнул вперед, немного оттеснил его и потянулся за двумя чашками чая. Посмеявшись, он сказал: 

— Очень кстати, я как раз хочу пить.

Он запрокинул голову, чтобы выпить, но даже не предположил, что чай только заварили. Чжун Вэньцзинь, который всегда пил холодный чай, ошпарился.

Он набрал чай в рот и тут же выплюнул: 

— Ай, мамочки! Обварился до смерти!

У Дин Цзыюнь эти две чашки чая буквально выхватили, отчего она до сих пор пребывала в недоумении. Увидев, что Чжун Вэньцзинь обжегся, она испугалась и засуетилась: 

— Господин, простите эту невежественную простолюдинку. Я вам не сказала, что этот чай горячий.

Она хотела выйти вперед, чтобы все исправить, но увидела, что Се Чжаосюэ уже взял инициативу в собственные руки и, достав платок, вытер с воротника Чжун Вэньцзиня остатки чая, в то же время протягивая Дин Цзыюнь чашку.

— Никто у тебя этот чай не выхватит, куда ты так рвешься? — возмущался Се Чжаосюэ.

Глаза Чжун Вэньцзиня наполнились слезами, он чувствовал невыносимую боль: 

— Разве в такое время подают горячий чай?

— Ты, что ли, не почувствовал температуру, когда брал чашку? — Се Чжаосюэ вытер чай, который залил подбородок и шею Чжун Вэньцзиня. Воротник уже пропитался водой, так что и не вытрешь насухо, поэтому он убрал платок обратно.

— Я ж не думал, что он будет настолько горячим! — Как только боль во рту Чжун Вэньцзиня ослабла, вместе с тем исчезли вкусовые ощущения.

Дин Цзыюнь придумала, как найти выход из положения:

— Эта простолюдинка сейчас же нальет и принесет господину холодного чая! 

— Ладно уже, не приноси, — сказал Чжун Вэньцзинь, отмахнувшись рукой. Нет смысла, у него все равно онемел язык.

Се Чжаосюэ внимательно посмотрел на Дин Цзыюнь и вдруг узнал в ней ту девушку, что из-за Чжун Вэньцзиня выпрыгнула из окна Хэюэлоу. Он смерил Чжун Вэньцзиня прохладным взглядом и тихо сказал: 

— Кармический цикл. Вот тебе и соответствующее воздаяние.

Чжун Вэньцзинь притворился, что не ничего не понял, и уставился на Дин Цзыюнь: 

— Ты, недотепа, не носись тут! Хватит путаться под ногами!

Дин Цзыюнь не знала, что он Чжун Вэньцзинь, но все равно его опасалась, поэтому быстро взяла чашки и ушла в дом.

— Пойдем, — сказал Се Чжаосюэ.

— Возвращаемся в ямэнь? — сразу же спросил Чжун Вэньцзинь.

Се Чжаосюэ взглянул на воротник Чжун Вэньцзиня и ответил: 

— В резиденцию Се.

Чжун Вэньцзинь пока что жил в доме Се Чжаосюэ. Учитывая то, как часто он бывал там в детстве, резиденция Се стала для него чем-то вроде второго дома, так что его не обременяла стесненность, которую в основном испытывали гости. Он тут же обрадовался: 

— Ладно, едем домой.

Се Чжаосюэ и Чжун Вэньцзинь оставили расследование на служащих ямэня и уехали.

Что касается Лян Яньбэя, то он, покинув императорский двор, пошел по краю дороги.

Он медленно шагал вперед, небрежно накинув на плечи черный халат с золотым узором, чем притягивал косые взгляды.

В столице у Лян Яньбэя была громкая репутация. Хотя он приехал сюда из Цзиньлина в начале года, его, прогуливающегося вот так по улице, могли узнать семь из десяти прохожих.

Проголодавшись, он планировал наесться досыта и отправиться в академию.

Он нашел лапшичную, заказал еды и, как только передал за нее медные монеты, услышал доносящийся с улицы шум.

Лян Яньбэй выглянул: на просторной улице толпа людей окружила рыдающую и сопротивляющуюся женщину, в чье запястье ухватился здоровяк.

Мужчина рыкнул: 

— Чего нюни распустила?! Ты проиграла на деньги и теперь должна стать моей женой. Если не глупая, то молча следуй за мной, чтобы избежать лишних проблем!

— Отпусти меня! Отпусти! — громко рыдала девушка, упираясь ногами в землю. — Это он проиграл деньги, так и иди к нему, при чем здесь я?!

— Отцовский долг выплачивают дети, это непреложная истина! — Мужчина приложил еще больше силы. Видя, как вокруг них скапливается все больше и больше народу, он собирался силой протащить ее через них.

Внезапно девушка двинулась вперед и укусила мужчину за руку. Похоже, укус  получился чересчур болезненным: мужчина жалобно завопил и наотмашь ударил женщину по лицу, что она повалилась на землю.

— Паршивая баба! Еще и кусать меня осмелилась! Я сейчас тебе преподам урок, на глазах у всех! — Мужчина сплюнул и засучил рукава, собираясь наброситься на девушку.

Наблюдающие люди указывали на него пальцем и негодовали, но из-за его крепкого телосложения никто не осмеливался выступить против него.

Мужчина схватил девушку за длинные волосы, поднимая с земли, замахнулся кулаком, но услышал крик: 

— Прекрати!

Нога Лян Яньбэя застыла в воздухе, не успев сделать шаг.

Этот резкий выкрик напугал многих. Даже мужчина, занесший кулак, оглянулся на источник звука.

Их взору предстал молодой человек с болезненно бледным лицом, одетый в светло-голубой халат с тонкой пуховой накидкой поверх. За ним следовало несколько слуг внушительного телосложения.

Он с безразличным выражением сказал мужчине: 

— Что ты себе позволяешь, устраивая избиение на улице средь бела дня?

Мужчина понял, что у этого юноши особый статус, и не решился сходу грубить. Он ослабил хватку на девушке и сказал: 

— Молодой господин не знает, но отец этой девушки проиграл все свое серебро и отдал мне ее в заклад, так что теперь она моя жена. Она меня не слушается, вот я и хочу ее перевоспитать

Молодой господин слегка нахмурился: 

— Вы играли на деньги, так зачем в качестве заклада использовать человека?

— Дело в другом. Если бы ее отец не наскреб денег, ему бы пришлось поплатиться собственной жизнью, но он отказался, поэтому отдал жизнь своей дочери, — разъяснил мужчина.

Девушка отругала про себя отца, поступившего, как скотина, и начала слезно умолять молодого господина: 

— Молодой господин, умоляю, спаси меня! Я буду работать до седьмого пота*, чтобы отплатить тебе за это!

*做牛做马 (zuò niú zuò mǎ) — работать как вол/лошадь, ишачить

Лян Яньбэй посмотрел на молодого господина: вот уж действительно, для врагов всякая дорога узка.

Это был не кто иной, как старший молодой господин из семьи Чжун, Чжун Вэньтин.

Он махнул рукой слуге рядом с ним: 

— Сколько лянов серебра должен тебе отец этой девушки? Я заплачу за него.

Услышав, что молодой господин готов был покрыть долг старика, мужчина тут же лестно улыбнулся: 

— Молодой господин и впрямь благодетель. Если учитывать проценты, всего выходит десять лянов серебра.

Чжун Вэньтин холодно улыбнулся: 

— Десять лянов серебра за одну жизнь.

Молодой слуга позади него передал деньги. Мужчина принял их и, сияя от радости, поблагодарил Чжун Вэньтина, превознося его до небес, затем ушел восвояси, довольный исходом.

Девушка все еще стояла на коленях. Увидев, что Чжун Вэньтин уже повернулся и собирается уходить, она поспешно встала, погналась за ним и начала упрашивать: 

— Молодой господин спас мне жизнь, и с этого момента я буду следовать за вами. Я могу сгодиться в качестве служанки.

— У меня нет недостатка в прислуге. Возвращайся и скажи своему отцу, чтобы больше не играл на деньги, — спокойно сказал Чжун Вэньтин. В его голосе не проскользнуло ни одной эмоции.

— Молодой господин, если вы не примете меня, то после того, как я вернусь, меня опять отдадут в заклад. Тогда уж лучше покончить с собой, и как можно скорее, — обреченно ответила* девушка.

*破罐子破摔 (pòguànzi pòshuāi) — разбить сосуд, так как он треснутый; обр. из-за недостатка или неудачи пустить все на самотек, перестать исправлять ошибки; признать себя безнадежным, опуститься

В этих словах так и блестел угрожающий подтекст. Услышав это, посторонний бы посчитал эту девушку слишком жадной: тебя по добросердечности спасли, а ты, в свою очередь, устрашаешь своего благодетеля.

Однако Чжун Вэньтин не разозлился. Он остановился и искоса посмотрел на нее: 

— Ты действительно хочешь следовать за мной?

— Я уповаю на то, что молодой господин порядочный человек и доведет дело до конца, — сказала девушка со слезами на глазах.

— Тогда иди за мной. — Чжун Вэньтин кивнул и повернулся, чтобы уйти. 

Люди повздыхали в удивлении и разошлись.

— Этот старший молодой господин Чжун в самом деле порядочный человек с мягким характером, — со вздохом сказал хозяин лапшичной.

Когда Лян Яньбэй услышал о “мягком характере”, он в первую очередь подумал о Вэнь Чане. 

— Молодой господин Чжун всегда был таким? — спросил он.

— Ага, — сказал хозяин лапшичной, убирая чашку и палочки для еды. — В семье Чжун очень известны старший сын и четвертый, но старший — вежливый и утонченный, всегда такой спокойный и невозмутимый. У него очень добрые помыслы, я уж и не помню, сколько вот таких людей, как сегодня, он выручил. А четвертый молодой господин — маленький тиран, который готов прорвать небеса. Он безрассуден, и у него дурной нрав. По поводу и без, кого-нибудь да избивает. Из одной семьи, а такие разные.

Хозяин лапшичной даже не осознавал, что высказал мысли людей со всей столицы.

Лян Яньбэй о чем-то подумал и сказал: 

— А может, у четвертого молодого господина тоже есть мягкая сторона?

Ему вдруг стало смешно.

После лапшичной Лян Яньбэй отправился на учебу, а в полдень вернулся домой. Перекинувшись с Лян Цзюнем обыденными фразами, он пошел в ямэнь к Се Чжаосюэ, но не застал его на месте.

Служащий ямэня рассказал ему об утреннем обращении. Выслушав его, Лян Яньбэй сказал: 

— Когда вернется ваш господин Сяо-Се, подними всю документацию дел, о которых сообщалось последние несколько дней назад, и найди среди них похожие на сегодняшнее. Пусть господин Сяо-Се взглянет на них.

Служащий запомнил слова Лян Яньбэя.

Лян Яньбэй весь день метался туда-сюда, и в мгновение ока по небу разлились сумерки. Он взглянул на солнце, которое вот-вот должно было закатиться за горизонт, улыбнулся и в спешке направился в императорский двор: “Солнце заходит, пора спать”.

Однако Лян Яньбэй и представить себе не мог, что, когда обойдет усиленную охрану императорского двора и скрытно проникнет во дворец Сиян, хозяин дворца будет сидеть на кровати, как миленький, словно ожидая его.

Лян Яньбэй посмотрел на Вэнь Чаня и спросил: 

— Ваше Высочество специально ждал меня?

Вэнь Чань не ответил, лишь приподнял голову, указал на пол и невинно улыбнулся.

Плененный этой улыбкой Лян Яньбэй, наконец, посмотрел вниз. Его сердце внезапно обдало холодом.

Почему на полу расстелено ватное одеяло?