Онлайн чтение книги Ваше Высочество девятый принц, пожалуйста, переоденьтесь Your Ninth Royal Highness, Please Change Your Clothes
Глава 20

Фэнчэн и остров Уюэ разделяла река Шэньсянь*. Такое название ей дали, потому что она, словно управляемая бессмертными, каждый май затопляла мост между Фэнчэном и Уюэ и не сходила до июля. Всем желающим попасть на остров приходилось перемещаться на лодке.

*神仙 (shénxiān) — святой, бессмертный, небожитель

Когда А-Фу узнал об этом, с его лица схлынула краска. Он украдкой подергал Вэнь Чаня за краешек халата и спросил, понизив голос: 

— Господин, а может ну ее, эту лодку? Без нее обойдемся.

Вэнь Чань слегка приподнял брови и ответил вопросом на вопрос: 

— Без нее обойдемся? Так ты собрался вброд идти или думаешь купить старого водяного буйвола и переправиться на нем?

А-Фу проглотил язык и, похоже, решил, что ни один из этих двух исходов невозможен.

Тогда Вэнь Чань снова сказал: 

— Или же можешь найти веревку, привязать ее к себе, а вторым концом к корме, и таким образом пересечь реку, не садясь в лодку.

— Но тогда я утону, — А-Фу энергично замотал головой. — Нет, так не пойдет.

— В таком случае будь послушным и плыви в лодке, — Вэнь Чань сочувственно потрогал его плечо и утешил: — Ничего, потерпишь, и все пройдет.

Видя беспокойство своего хозяина, А-Фу расчувствовался: 

— Господин, ты так добр к А-Фу...

— О, кстати, Циньци, сегодня не давай А-Фу обедать, чтобы он не наблевал в лодке и не причинил неудобства другим, — договорив, Вэнь Чань, казалось, услышал, как А-Фу что-то говорит. Он повернул голову и в замешательстве спросил: — А-Фу, ты что-то сказал?

— Нет, господин, А-Фу молчал, — он с трудом выдавил болезненную улыбку, словно вот-вот готов был расплакаться, и притворился сильным.

Вэнь Чань и его подчиненные жили в Фэнчэне уже два дня и, наконец, дождались отплытия. Лодка должна была покинуть берег в промежутке между тремя и пятью часами дня. Вэнь Чань беспокоился, что будет слишком многолюдно: если не удастся втиснуться, придется ждать три дня. Поэтому он решил прийти пораньше, сразу после обеда, и занять места.

И конечно же не один Вэнь Чань думал таким образом. Несмотря на то, что они пришли раньше, у места переправы собралось немало людей, которые выстроились у еще закрытого входа. К счастью, там оказалось две лодки, и очереди были не очень большими. Вэнь Чань заметил, что несколько человек, которые шли рядом с ним, направляются к лодке. Он мигом отреагировал и, обогнав их, занял очередь. Люди позади него замедлили темп и смогли выстроиться только позади Циньци.

Стоял жаркий полдень, вокруг — ни одного прохладного тенька. Простояв какое-то время, Вэнь Чань начал потеть. Он достал свой маленький веер и начал спокойно им обмахиваться, проявляя завидное терпение, которое было не под силу обычным людям.

Многие были лишены такого терпения и непрерывно выражали недовольство.

Солнце палило нещадно, и А-Фу боялся, что Вэнь Чаню станет нехорошо. Он сказал стоящему позади него Циньци: 

— Я схожу за сливовым напитком для господина, а ты пригляди за моим местом.

Циньци кивнул.

Торговец сливового компота* знал толк в своем деле и поставил прилавок именно здесь. В данный момент торговля шла как нельзя лучше. Маленький А-Фу резво прискакал к прилавку и с перекошенным от высокой нагрузки лицом переводил дыхание. Он протянул торговцу медяк и выкрикнул: 

— Лаобань**! Мне один стакан сливового компота! И побыстрее!

*酸梅汤 (suānméitāng) — прохладительный напиток, известный как кисло-сладкий сливовый чай или компот из кислой сливы. В Китае это самый распространенный напиток в летнюю жару

**老板 (lǎobǎn) — хозяин лавки

Как только торговец поднял глаза, он увидел сквасившуюся физиономию А-Фу и вздрогнул от испуга. Он быстро взял медяк и отдал ему чашу. А-Фу боялся, что его придавят в толпе, и он разольет напиток. Тогда он встал на цыпочки, высоко поднял чашу и попытался пробиться сквозь толпу.

Еле-еле выбравшись оттуда и вернувшись на свое место, он осторожно опустил чашу и взглянул в нее. Его ноздри раздулись от злости! Какой-то высокий человек вылакал весь сливовый компот, оставив лишь немного на дне.

А-Фу чуть не захлебнулся от злости* и разразился проклятиями, но никто не обратил внимания на его яростные вопли. Ему ничего не оставалось, кроме как вылить оставшуюся жидкость и вытереть край чаши рукавом. Достав еще медяк, он снова побежал обратно в толпу.

*В оригинале употребляется выражение “一口老血喷出”, дословный перевод которого — выплюнуть застоявшуюся кровь (часто от шока или злости)

Это так развеселило Вэнь Чаня, что он залился смехом. На его прекрасном лице засияла ослепительная улыбка, которая притягивала взгляды многих людей.

На этот раз А-Фу был сообразительнее. Купив другой сливовый напиток, он не нес его над собой, а прикрыл по краям рукой. Проталкивая себе путь задницей, он успешно выбрался из толпы.

Выживший и обильно вспотевший, он не мог дождаться, когда отдаст сливовый напиток Вэнь Чаню.

Едва он приблизился к очереди, перед ним мелькнула фигура и протиснулась на занятое им место.

Вэнь Чань обомлел от неожиданности. У этого человека крепкого телосложения были густые брови и борода. Его свирепый взгляд говорил, что шутки с ним плохи.

— Уважаемый брат, это место уже занято, — прохладно сказал Вэнь Чань, слегка сместившись в сторону.

— Занято? И кем же? Почему я тут никого не вижу? — он посмотрел налево и направо, громким голосом привлекая внимание окружающих. Затем он бросил на Вэнь Чаня презрительный взгляд, как бы говоря: “Не дорос еще до моих габаритов, да еще и вякаешь мне тут, сопляк заносчивый”.

Вэнь Чань продолжал твердо придерживаться спокойствия, не желая учинять неприятности в чужих краях. Он жестом остановил приготовившихся Циньци и Шухуа и сказал А-Фу: 

— Иди сюда, встанешь передо мной.

А-Фу был полон гнева, но, увидев рослого и устрашающего мужчину, не решился провоцировать его, поэтому недовольно продвинулся к Вэнь Чаню.

Вэнь Чань предположил, что эта уступка предотвратит еще не разгоревшийся конфликт, но внезапно этот здоровяк протянул руку и толкнул А-Фу. Его сила была не малой, и А-Фу шмякнулся на землю, разлив сливовый компот.

Циньци и Шухуа тут же изменились в лице.

А-Фу быстро поднялся на ноги и увидел, что сливовая жижа, из-за которой его в толпе чуть не раздавили в мясную лепешку, была разлита по земле. Он был так сердит и расстроен, как если бы его жестоко избили палкой. Он уставился на здоровяка, как будто собирался вскочить и загрызть его насмерть.

— Чего вылупился? Глаза лишние? — злобно отреагировал мужчина.

— Занял мое место, это ладно. Так еще и опрокинул мой сливовый компот. Как можно так жестоко обходиться с людьми! — яростно упрекнул его А-Фу.

— А, опять он, — донесся еле различимый тихий голос.

— Ого, а кто этот буйный?

— Это известный среди цзянху в последнее время бородач Ли. По слухам, он днями напролет обворовывает и запугивает людей. И ничего полезного не делает. Но его кулачищи настолько сильны, что с легкостью проделают вмятину в железяке. Вот никто и не осмеливается вызывать его гнев.

— Средь бела дня, как же это все-таки...

— Ну, ну, полноте, а то услышит еще, — при упоминании об этом здоровяке люди, казалось, испытывали легкий страх.

Своими словами А-Фу только подбросил дров в костер, и бородач Ли загорланил: 

— Кто позволил тебе пролезать без очереди под носом этого господина?!

— Это я-то пролез без очереди? Вообще-то пролез именно ты! Ты встал на мое место, наглец! — визгливый голос взбесившегося А-Фу резал слух.

Бородач Ли фыркнул: 

— Когда это я пролез без очереди? Ты ушел, вот я и встал сюда, а теперь хочешь обратно? Так дело не пойдет. Если еще раз навизжишь своим бабским голосом мне в уши, я тебя прикончу!

А-Фу ненавидел, когда его сравнивали с женщинами. Услышав это, он впал в неистовство, его глаза налились кровью.

Он ринулся вперед, чтобы сцепиться с бородачом Ли, но его остановил Вэнь Чань, хлопнувший в ладоши.

Трижды хлопнув, Вэнь Чань сказал: 

— Братец правильно подметил, но все мы направляемся на встречу героев Поднебесной. Спор в очереди испортит мирную атмосферу. Но есть способ разрешить разногласие и удовлетворить обе стороны. Братец хочет узнать о нем?

Как только Вэнь Чань начал говорить, А-Фу усмирил злость, подобрал чашу с земли и послушно встал рядом с ним.

Бородач Ли опустил на него взгляд и недовольно сказал: 

— Говори, — при этом весь вид его кричал: “Ну ты говори, а слушать тебя я все равно не буду”.

Те, кто слышал о бородаче Ли или встречал его, тихо вздохнули: этот человек известен своей твердолобостью, бесполезно ему что-то говорить.

Все приняли Вэнь Чаня за мягкого и уступчивого юношу, но ни с того ни с сего он произнес следующую фразу: 

— А теперь, братец, возьми эту чашу, сходи за новым сливовым компотом, а затем молча приткнись в хвост очереди, иначе… — его голос был сдержанным и неторопливым, ровным, как поверхность водной глади, с едва заметными холодными нотками: —...Я отрублю твои кулаки, способные проделать вмятину в железе.

Наблюдавшие за этой перепалкой подумали, что им послышалось, и испустили вздохи.

Циньци и Шухуа вытряхнули кинжалы, спрятанные в рукавах, и держали наготове, ожидая указаний Вэнь Чаня.

Бородач Ли тут же пришел в бешенство, внутренне возмущаясь тому, что какой-то неоперившийся мальчонка осмелился угрожать и задирать его. Он поднял кулак и прогремел: 

— Так сдается мне, ты ищешь смерти!

Он напряг крепкие мышцы на руках, оплетенные вздувшимися венами, демонстрируя огромную силу, и собирался ударить Вэнь Чаня.

В этот момент откуда-то прилетел камень и врезался в кулак бородача. Он завыл от боли и, позабыв о Вэнь Чане, схватился за кулак, повернулся и сердито выпучил глаза: 

— Кто это сделал? Кому жить надоело?!

Перед ним промелькнула фигура в зеленом и, двигаясь с молниеносной скоростью, схватила его правый кулак и и вывернула назад с характерным щелчком.

Бородач Ли истошно завопил, и ему сильнее сдавили руку. В конце концов, он не выдержал боли, рухнул на колени и сдался: 

— Великий воин, смилуйся, умоляю!

Вэнь Чань был крайне удивлен, увидев, что атаковавшим оказался грациозный молодой господин.

На его бледном, как снег, лице блестели из-под густых бровей черные глаза. Его макушку венчала серебряная корона для волос, инкрустированная изумрудным камнем. По плечам струились длинные волосы. Он был одет в зеленый ханьфу с серебристо-белым поясом, с которого свисала яшмовая подвеска с бежевой кисточкой. В левой руке юноша держал меч, а в правой — запястье бородача Ли.

— О, это же человек из секты Сунхуа! — долетели шепотки. Вэнь Чань прислушался и посмотрел на человека перед ним.

— Шисюн*, этот человек осмелился запугивать других среди бела дня. Покалечь ему одну руку, пусть извлечет урок! — послышался голос молоденькой девушки. На ней были почти такие же одежды, как у этого молодого господина, но ее волосы были скреплены в пучок заколкой из яшмы. Свисавшая с пояса длинная яшмовая подвеска издавала звонкий звук при движении.

*师兄 (shīxiōng) — старший брат, старший соученик

Бородач Ли сразу же заорал: 

— Разве вы не из секты Сунхуа с чистой репутации?! Как вы можете совершать такие грязные делишки? Я ничего дурного не сделал, за что вы хотите покалечить мне руку? Эй, кто-нибудь, посмотрите, что они… ААА!!!

Его попытки выкрутиться оказались совершенно бесполезными. Пока он надрывал голос, молодой господин скрутил ему правую руку, вывихнув кости, и равнодушно сказал: 

— Если я в следующий раз опять застану тебя за бесчинством, то переломаю остальные конечности.

Бородач Ли, схватившись за руку, уже не сдерживался и вопил во все горло. Взглянув на человека, который сломал ему руку, он испуганно закрыл рот и начал пятиться назад. Превозмогая боль, он убежал прочь, ничего не сказав напоследок.

Очевидцы в это время осмелели и начали бросаться в сбежавшего бородача Ли обвинениями.

Что касается внезапного самоотверженного поступка, Вэнь Чань с радостью принял оказанную доброту и со сложенными руками поклонился молодому господину: 

— От всей души благодарю братца за помощь и восстановление справедливости. Можно ли этому Вэнь Чаню осведомиться об имени братца?

— Фан Хань, — его холодное выражение лица сменилось мягкой улыбкой.

Как только он назвал свое имя, вокруг поднялся гвалт. Даже во время предыдущей сцены не было так шумно.

— Ух ты, вот те на, сюда прибыл личный ученик главы Сунхуа. Вот так потеха нам!

— А, ты еще не знаешь! В этом году все секты решили отправить на участие во встрече героев Поднебесной только молодежь. Уже не увидишь в этом году представителей старшего поколения.

— Разве это не интереснее, чем в прошлые годы?!

Вэнь Чань помнил, как около месяца назад извозчик перечислял прославленные секты, среди которых была и секта Сунхуа. Кажется, она действительно авторитетная и занимает важное положение.

Бойкая девушка рядом с Фан Ханем улыбнулась и тоже сообщила свое имя: 

— А я Фан Сюэ. Молодой господин Вэнь, при следующей встрече с таким типом не советую тратить время на разговоры, лучше сразу выбить ему два зуба, а уже потом призывать к ответу.

Подход в точности как у Лян Яньбэя... Вэнь Чань сделал вид, что смиренно получил наставление:

— Большое спасибо, девушка. Этот Вэнь запомнит.

— Шисюн, меня послал за вами шишу*, — разговор прервал чей-то голос. Неподалеку появился молодой человек в таких же одеяниях, но с короной для волос без изумрудов.

*师叔 (shīshū) — дядюшка-наставник

Фан Хань кивнул, попрощался с Вэнь Чанем и вместе со своей шимэй* направился к этому юноше.

*师妹 (shīmèi) — младшая сестра

После ухода этих троих обсуждение продолжалось еще долгое время. Раздраженный А-Фу с чашей в руках сказал Вэнь Чаню: 

— Господин, я пойду куплю тебе еще чашу.

— Не надо. Причал откроется с минуты на минуту, — Вэнь Чань посмотрел на сливовый напиток, который вот-вот высохнет на солнце, и похлопал А-Фу по плечу: — Лучше стой в очереди.

Циньци и Шухуа уже спрятали кинжалы в рукава и освободил место А-Фу. Циньци сказал: 

— Не кисни. Если этот подонок попадется мне на глаза, я отрежу ему кулак. Так и загладит свою вину.

А-Фу, занявший свое место, покачал головой: 

— Вот еще, мараться кровью. Поделом ему.

Циньци ничего не ответил, но вскоре А-Фу повернул голову и сказал ему: 

— Пусть лучше купит десять чаш сливового компота, опустится на колени и стукнется лбом оземь в знак извинения.

Вэнь Чаню стало смешно от того, как А-Фу помешался на этой опрокинутой чашей сливового компота.