Онлайн чтение книги Ваше Высочество девятый принц, пожалуйста, переоденьтесь Your Ninth Royal Highness, Please Change Your Clothes
Глава 26

С тех пор как Вэнь Чань покинул столицу, ему редко удавалось наесться досыта, но он крепко спал.

Когда он проснулся и вышел из комнаты, снаружи стояло трое подчиненных в чистых одеждах. Услышав, что он открывает дверь, они тут же подошли. Первым заговорил А-Фу: 

— Господин, как отдохнул?

Вэнь Чань потянулся и лениво ответил: 

— Редко когда удается так хорошо поспать. Куда вы исчезли тогда?

— Не вини нас, господин. Ты заснул в карете, а молодой господин Лян не разрешал нам будить тебя. Он сказал, что после полудня мы отправимся в путь, и нам надо помыться, переодеться и хорошо отдохнуть, — серьезно объяснил А-Фу. — Сначала мы отказались, но молодой господин Лян сказал, что присмотрит за тобой и принесет еду, когда ты проснешься. Кроме того, Циньци и Шухуа не спали прошлой ночью, так что отдых не помешал...

— Эти подчиненные совершили упущение, просим Ваше Высочество наказать нас! — перебил его Шухуа, который опустился на колени и вытянул шею, подставляя ее для удара.

А-Фу и Циньци тоже последовали его примеру, встав на колени перед Вэнь Чанем.

— Ну хватит, вставайте. Я же не обвинил вас, а просто поинтересовался, — бессильно сказал Вэнь Чань и зевнул. Оставив этих троих позади, он направился к лапшичной.

А-Фу тотчас же встал, чтобы догнать его. Он обернулся и увидел, что Шухуа все еще стоит на коленях, потянул его за руку и прошептал: 

— Вставай-ка, мы ж не во дворцах. Тут не особо соблюдают формальности. И не произноси больше “Ваше Высочество”, лучше зови его господином. Если кто-нибудь узнает о личности господина, то... 

— Я знаю, — Шухуа поджал губы. Он выглядел так, словно его отчитывали.

Вэнь Чань подошел к одному из столов у лапшичной и сел. Сгущались сумерки, солнце начало заходить за горизонт, унося с собой дневную жару. Он подставился под теплый ветерок и налил себе чашку холодного чая.

Карета все еще стояла у дерева, несколько лошадей отсутствовали. Лян Яньбэй и другие тоже. Сделав два глотка чая, Вэнь Чань взбодрился и собирался выяснить, где они, но увидел группу людей.

Во главе ехал человек лет двадцати четырех, с красными губами, белоснежными зубами и красивыми глазами. Его сопровождали несколько телохранителей в такой же одежде.

Мужчина прищурился и посмотрел на горизонт, затем подъехал ближе к Вэнь Чаню. Поддерживая головной убор, он неуклюже спешился и зашагал в сторону Вэнь Чаня. Его глаза сузились от улыбки. Прежде чем он приблизился, его остановил настороженный Шухуа.

Он не стал горячиться, а отступил на два шага назад и спросил Вэнь Чаня: 

— Молодой господин, могу я узнать, каким путем добраться на внутренний остров?

Вэнь Чань взглянул на него, поднял руку и указал: 

— Едьте на восток и прямо до конца.

Получив ответ, обрадованный мужчина сложил руки и поклонился, после чего медленно взобрался в седло и вместе со своими телохранителями поехал на восток.

Когда они были уже далеко, А-Фу тихо спросил: 

— Господин, разве это не та дорога к логову горных разбойников?

— Ага, — невыразительно ответил Вэнь Чань.

— А почему тогда…

Вэнь Чань немного подумал и сказал: 

— Почему? Другим, получается, можно указывать неправильный путь, а мне нет?

А-Фу: — ... 

“Конечно можешь, Ваше Высочество, как скажешь”.

— Ты не видел молодого господина Се и остальных? Куда все делись? — небрежно спросил Вэнь Чань.

— Они поехали в Бафан за вещами. Твоя одежда и деньги, господин, остались в логове горных разбойников. Молодой господин Лян сказал, что купит тебе новую.

— И что, прямо все уехали?

— Молодой господин Чжун остался. Он еще спит… Если не разбудить его сейчас, придется отложить сборы в дорогу на какое-то время.

Рука Вэнь Чаня, держащая чашку, замерла. Он посмотрел на А-Фу: 

— Тебе смелости не занимать, раз подумываешь навлечь гнев Чжун Вэньцзиня. Дай ему поспать. Се Чжаосюэ вернется и сам его разбудит.

У Чжун Вэньцзиня был вспыльчивый характер, и Вэнь Чань хорошо это знал. Когда-то он просто поносил людей, но после смерти Се Чжаосюэ обезумел и чуть ли не до смерти забивал их. К своим родным братьям он тоже не проявлял жалости.

Когда в прошлой жизни семья Чжун восстала, и он выступил против своего отца, никто в военном лагере не осмеливался злить его. Одному Лян Яньбэю было под силу его усмирить. Каждый раз, когда он впадал в безумие, Лян Яньбэй бил его кулаками до крови из носа, и это могло утихомирить его на несколько дней.

Хоть сейчас Чжун Вэньцзинь был еще молод, с ним нельзя было обращаться как с заурядным человеком.

Подумав об этом, Вэнь Чань вздохнул.

Вскоре с купленными вещами вернулись Лян Яньбэй и остальные. Увидев людей, Вэнь Чань хотел встать и пойти навстречу, но вдруг увидел рядом с собой Сыту Чжоулань. Его задница приросла к стулу.

А-Фу пораскинул умом и засеменил вперед. Как раз в этот момент Лян Яньбэй слез с лошади и, коснувшись ее головы, увидел Вэнь Чаня, сидевшего за столом. 

— Когда проснулся Его Высочество?

— Совсем недавно. Выпил уже две чашки чая, — радостно ответил ему А-Фу. Его рот чуть ли не рвался от улыбки, когда он смотрел на Лян Яньбэя.

— Он сказал, что хочет есть? — снова спросил Лян Яньбэй.

— Нет.

— Угу, — ответил он и махнул рукой телохранителям сзади, чтобы они отдали несколько свертков А-Фу. — В синих — одежда для вас, а желтые — для Его Высочества. Если нужно будет что-то еще, обращайся ко мне.

Три синих и три желтых свертка. А-Фу не мог унести все это один и хотел оглянуться на Циньци и Шухуа, но Лян Яньбэй сказал телохранителю: 

— Отнеси вещи в карету.

В карету семьи Дань, которую отжал Вэнь Чань.

Никто не возражал против этого. Один Дань Кэ издал неразборчивый звук, но, получив сухие наставления Лян Яньбэя, закрыл рот и выбрал себе лошадь.

После остановки на отдых каждый действовал сам по себе.

Се Чжаосюэ узнал, что Чжун Вэньцзинь все еще спит, и пошел в гостевой дом окликать его.

Цяо Яньцы тоже вернулась в комнату за вещами, которые были упакованы утром, и отдала их подчиненному, который нес багаж.

Дань Кэ тоже рос с Сыту Чжоулань, и у них были хорошие отношения. Они стояли под деревом и разговаривали.

Вэнь Чань не находил себе места от скуки. Он увидел, что Лян Яньбэй что-то сказал А-Фу и приказал стражникам отнести свертки в карету. Как только А-Фу вернулся, он спросил: 

— Эти вещи Лян Яньбэй купил для нас?

— Ага, молодой господин Лян серьезно подошел к покупке. Для тебя купил аж целых три свертка, — ответил А-Фу.

— Мне все еще можно ехать в карете семьи Дань? — с удивление спросил Вэнь Чань, который считал, что Дань Кэ выйдет из себя, узнав, что его каретой пользуются без его ведома. В конце концов, секты цзянху не подчинялись императорскому двору и не давали присягу на верность. Но неожиданно Дань Кэ все же позволил ему пользоваться экипажем.

— Господин, что ты такое говоришь? С твоим статусом, если тебе придется ехать на лошади, другие должны идти пешком. Разве поездка в карете не твоя святая обязанность? — негромко спросил А-Фу.

Так и есть, но они не в столице.

Вэнь Чань внутренне противился этому. Он взглянул на Сыту Чжоулань и внезапно кое-что вспомнил. Выражение его лица изменилось: 

— Девушка из семьи Сыту не поедет со мной в карете.

В противном случае он предпочтет ехать на лошади.

А-Фу был в замешательстве. 

— Не беспокойтесь*, молодой господин Лян сказал, что вы можете ехать в одиночестве.

*Это не ошибка, в редких случаях А-Фу обращается к Вэнь Чаню на “Вы”

Сердце Вэнь Чаня подпрыгнуло. В груди расползлись странные эмоции. 

— Лян Яньбэй сказал это?

— Ага, еще когда господин спал, — для него это было естественным, и он одобрял действия Лян Яньбэя.

Вэнь Чань почувствовал, что его дыхание начало сбиваться, поэтому он замолчал и уставился на чашку чая.

После того, как Се Чжаосюэ разбудил криком удрученного Чжун Вэньцзиня, группа была готова тронуться в путь. Вэнь Чань собирался сесть в карету, но к нему приблизился Дань Кэ и с веселым выражением лица окликнул:

— Молодой господин Вэнь, могу я кое-что обсудить с тобой?

Вэнь Чань, услышав его, убрал ногу со ступеньки кареты.

— В чем дело, молодой господин Дань?

— Сам понимаешь, нам придется ехать всю ночь. Для нас, мужчин, это не проблема, но девушки этого не вынесут. Особенно сяо-Лань. У нее с детства слабое здоровье...

Как только Дань Кэ начал говорить, Вэнь Чань подумал, что он попросится в карету. Но оказалось, он имел в виду не себя. Вэнь Чань и вправду не хотел напускать на себя высокомерный вид принца, но после упоминания Сыту Чжоулань его сердце опустилось куда-то вниз. Он уже начал думать об освобождении кареты.

— Дань Кэ, — их разговор прервал голос со стороны. Они вдвоем повернулись к источнику звука и увидели Лян Яньбэя со скрещенными руками и лучезарной улыбкой. — О чем разговариваете? Дадите и мне послушать?

Дань Кэ поменялся в лице и улыбнулся, обнажив белые зубы: 

— О чем тут разговаривать? Так, о мелочах болтаем с молодым господином Вэнем, — он повернулся к Вэнь Чаню и продолжил: — У сяо-Лань слабое здоровье, она не переносит ночного ветра, вот я и хочу напомнить тебе, чтобы ты тоже хорошенько оделся и укрылся ночью. Ваше здоровье ценнее всего, вам нельзя простужаться.

Его тон изменился слишком быстро, и Вэнь Чань некоторое время не реагировал. Дань Кэ поторопил его: 

— Все, господин Вэнь, скорее садись в карету. Готовимся к отъезду.

Вэнь Чань в оцепенении сел в карету. Дань Кэ осторожно взглянул на Лян Яньбэя и повернулся, чтобы ускользнуть, но тот поймал его за воротник и потянул к себе: 

— Что я тебе говорил? На пару секунд отвел от тебя глаза, а ты уже нарываешься на неприятности?

— Ай-яй… — Дань Кэ изо всех сил пыталась высвободиться. — Да я ничего, кузен*. Мы с сяо-Лань проделали весь путь от Цзиньлина, но были защищены от ветра и солнца. А сейчас ты позволяешь ей ехать верхом всю ночь. Она же не выдержит этого. Я просто хочу, чтобы Девятое Высочество уступил ей немного места в карете, только и всего...

— Проблема вовсе не в месте в карете, — сказал Лян Яньбэй. — Отложи обеспокоенность в сторону и ускорь шаг. Завтра доберемся до основного острова, там и отдохнет.*表哥 (biǎogē) — старший двоюродный брат (по материнской линии)

Дань Кэ надулся: 

— Кузен, ты так жесток. Как долго ты пробыл в столице, раз поддерживаешь постороннего, наплевав на помощь своим*?

*胳膊肘往外拐 (gēbo zhǒu wǎngwài guǎi) — досл.: выворачивать локоть наружу

Брови Лян Яньбэя поползли вверх. Он приготовился дать нагоняй, но испуганному Дань Кэ удалось убежать.

Дань Кэ был прав. Любой другой человек тоже задавался бы вопросами на его месте. Было очевидно, что у Лян Яньбэя не заладилось с Вэнь Чанем. Они почти не разговаривали, но он всегда выгораживал Вэнь Чаня.

Лян Яньбэй никому не рассказывал об одной вещи. После его приезда в столицу ему приснился сон, в котором бушевал огонь войны, а в воздухе витал запах крови. В этом сне Вэнь Чань уткнулся ему в грудь, пропитывая ткань горячими слезами, и громко, с завыванием рыдал: “Лян Яньбэй, из рода Вэнь никого не осталось. Моя семья погибла”.

И что он сделал? Лян Яньбэй крепче прижал к себе Вэнь Чаня и начал успокаивать шепотом: “Тише, не бойся. Все наладится”.

Сон был на странность реалистичным. Даже думая об этом сейчас, Лян Яньбэй все еще чувствовал боль в сердце, поэтому каждый раз, когда Вэнь Чань попадался ему на глаза, он хотел быть ближе к нему.

Лян Яньбэй внимательно смотрел на карету. Слегка улыбнувшись, он повернулся и взобрался на своего коня.

Карета двинулась в путь. Вэнь Чаня одолела скука. Он посмотрел на свертки, протянул руку к тому, что был желтого цвета, и развязал его. Поверх одежды лежало несколько больших серебряных слитков и красный подвесной кошелечек.

Вэнь Чань открыл его и увидел много маленьких золотых листочков и золотых бобов, которые ощущались увесистыми в его руках. Он закрыл кошелек, отложил его в сторону и вытащил одежду. Развернув ее, он обнаружил сложенные вплотную одежды. Так как стояла сильная жара, слоев на них было не так много.

Одежда, которую Вэнь Чань держал в руке, была очень любима простолюдинами и состояла из белоснежной нижней рубахи и синих верха и штанов. Парчовая ткань чувствовалась на ощупь прохладной и легкой, в особенности укороченные наполовину рукава, в которых, по сравнению с длинными, могло быть не так жарко. Поверх одевался светло-голубой газовый халат, который радовал взор.

Интересно, Лян Яньбэй сам подбирал или поручил это сделать своим подчиненным? Вэнь Чань еще некоторое время разглаживал материю, затем с радостью на душе собрал все обратно и неосознанно начал напевать песенку.

Глубокой ночью А-Фу получил разрешение Вэнь Чаня войти в карету, чтобы чуть-чуть отдохнуть, и полез к сверткам, привезенным Лян Яньбэем.

Он наугад взял один из синих и распаковал его. На сложенном комплекте вещей лежало несколько больших блестящих серебряных слитков, но без кошелечка с золотыми листами и бобами. А-Фу поднял серебро и улыбнулся так, что его глаза почти исчезли. 

— Молодой господин Лян поистине красавец с добрым сердцем, ну просто реинкарнация Бодхисаттвы*.

*菩萨 (púsà) — добрый дух или человек, достигший просветления и посвятивший свою жизнь на благо всех живых существ, для которого благо других отождествляется с собственным благом

— Неужели он дал тебе много серебра? Что тебя так осчастливило? — Вэнь Чаню хотелось рассмеяться: когда это Лян Яньбэй успел основательно подкупить его маленького евнуха?

— Ваше Высочество, знаешь еще что? — прошептал А-Фу. — Когда ты сегодня заснул в карете, молодой господин Дань вернулся в крайнем возмущении, собираясь найти молодого господина Ляна и разобраться, но молодой господин Лян боялся, что его крики тебя разбудят. Он прикрыл рот молодому господину Даню и потащил за собой, прежде чем тот успел вырваться.

Вэнь Чань не удержался и изогнул уголки губ: 

— Серьезно?

— Ага! А еще там снаружи были детишки, и к каждому молодой господин Лян подошел и настойчиво велел не шуметь. И еще сегодня молодой господин Чжун так рассердился, что чуть не перевернул стол в лапшичной. Возмущался, что ему наложили мало мяса. Он доплатил медяками за добавку, но эти деньги ему вернули.

— Почему?

— Ему сказали, что мяса осталось мало. Последнее ушло в две чаши молодого господина Ляна. Неважно, сколько доплатит молодой господин Чжун, мяса не хватит. Позже я поинтересовался и узнал, что эти две чаши лапши, отнесенных молодым господином Ляном, съел ты, Ваше Высочество. 

Если быть точнее, он съел только одну, а другая вышла наружу. Вэнь Чань подумал о нагроможденном мясе в своей миске: тогда он задавался вопросом, почему в одной чаше с лапшой так много мяса? Неужто так принято у жителей острова Уюэ? Оказывается, это Лян Яньбэй добавил в порцию за свои деньги...

При мысли об этом лицо Вэнь Чаня вспыхнуло. Он никогда бы не подумал, что Лян Яньбэй проявит к нему особую заботу.

— Есть еще кое-что, — А-Фу очень хорошо расшифровывал взгляды людей, и, заметив изменение в настроении Вэнь Чаня, уже не мог остановиться. — Когда молодой господин Лян сказал молодому господину Даню, что карета предназначена для тебя одного, тот начал бухтеть и уговаривать хотя бы деве Сыту позволить ехать с тобой, но молодой господин Лян наотрез отказался и настоял, чтобы никто не садился в карету. В конце концов, молодому господину Даню пришлось сдаться. Из разговора я услышал, что эта дева Сыту тоже из Цзиньлина и, вероятно, давняя знакомая молодого господина Ляна.

Нельзя не согласиться, что А-Фу подобрал правильное лекарство*. Его слова растекались по сердцу Вэнь Чаня теплым, ароматным сладким медом и вызывали радостную улыбку в прекрасных глазах.

*对症下药 (duìzhèng xiàyào) — назначать лекарство в соответствии с болезнью (обр. в знач.: принимать целенаправленные меры)

А-Фу выудил из рукава желтый бумажный пакет, медленно открыл его и сказал: 

— Перед тем, как я пришел сюда, молодой господин Лян дал мне это. Сказал, что из-за того, что ты много поспал днем, то ночью будет труднее заснуть, и боялся, что ты проголодаешься, и просил меня передать. И еще сказал, что даже если не будешь голоден, все равно поешь это, чтобы скоротать время, — А-Фу вздохнул: — Молодой господин Лян такой предусмотрительный.

В промасленную бумагу были завернуты запеченные сушеные бобы с обжаренной до черно-желтого цвета скорлупой. Бумага раскрылась с тихим треском. Вэнь Чань взял бумажный пакет и положил один боб в рот, с хрустом пережевывая его. Рот обволакивал вкусный аромат, распространяясь до глубины его сердца.

— Вкусно, Ваше Высочество? — спросил А-Фу.

Вэнь Чань молча кивнул и взял в рот еще одну.

А-Фу улыбнулся: 

— Вашему Высочеству нравится. Молодой господин Лян сказал, что у него есть еще. Если Ваше Высочество захочет кушать, пошли меня к нему, я принесу еще.

Поев бобы, Вэнь Чань не стал посылать его за еще одним пакетом, потому что этот еле как доел.

Последний раз, когда Лян Яньбэй покупал что-то для него, был более десяти лет назад!

Пока Вэнь Чань наслаждался едой в карете, Лян Яньбэй подгонял свою лошадь к Сыту Чжоулань: 

— Чжоулань, ты в норме?

Сыту Чжоулань кивнула: 

— Не беспокойся обо мне, Яньбэй-гэ.

Она вынула из рукава фарфоровую бутылочку и протянула ему: 

— В ней освежающие пилюли. Если кто-нибудь захочет спать, дай ему одну.

Лян Яньбэй взял бутылочку и сказал: 

— Если ты устала, не изводи себя. Мы можем остановиться и отдохнуть.

Она лишь улыбнулась в ответ.

После этого Лян Яньбэй раздал пилюли всем, кто утомился. Чжун Вэньцзиню пришлось дать две пилюли. С ним происходило невесть что — он спал днем, но даже сейчас еле сдерживался и начинал дремать, что чуть не упал с лошади.

После приема пилюль он взбодрился. Добравшись до основного острова, группа остановилась на отдых, но он еще долго не мог сомкнуть глаз.