Онлайн чтение книги Ваше Высочество девятый принц, пожалуйста, переоденьтесь Your Ninth Royal Highness, Please Change Your Clothes
Глава 82

Разбивая уже поврежденный кувшин — 破罐破摔 (pòguàn pòshuāi) — обр. действовать в порыве отчаяния после совершенной ошибки или неудачи

И это кое-что важное — попросить Лян Яньбэя и Се Чжаосюэ беречь Чжун Вэньцзиня.

Поскольку Чжун Вэньцзинь тоже член семьи Чжун, Вэнь Чань был немного обеспокоен.

В следующие несколько дней император приказал провести тщательное расследование в отношении семьи Чжун. Было ли оно открытым или тайным, но в него была вовлечена куча людей.

Что еще хуже, даже после того, как Вэнь Чань отправил Вэнь Линлун противоядие, она все же умерла от рук императора. Несмотря на то, что он объявил ее погибшей от отравления, Вэнь Чань слышал его скрытый вздох облегчения.

Вовсе не новость, что после раскрытия ситуации с наложницей Мэй и Чжун Вэньтином Вэнь Линлун был уготован такой исход.

В результате Чжунам были предъявлены обвинения не только в умышленном убийстве императорского наследника, но и в создании фракции во имя осуществления темных целей, в незаконных сделках, коррупции и взятках и так далее. Их накрыли увесистой шапкой обвинений и заточили в тюрьму до самой смерти.

Чжун Гои и Чжун Вэньтин были приговорены к смертной казни через обезглавливание, в то время как их жен, наложниц и детей выслали на север пустыни и лишили официального статуса и права въезда в столицу.

Нескольких чиновников, которые имели тесные связи с семьей Чжун, понизили в ранге и должности. Ярость императора была неудержима. Пусть даже все чиновники знали, что он провел расследование небрежно, никто не осмеливался перечить.

Император давно хотел избавиться от Чжунов, просто не было повода.

Если бы обстоятельства не сложились так, Чжуны сцепились бы с ним, используя козыри в рукавах, но сейчас это невозможно. Господин Лян, обосновавшийся в столице, занимал не просто положение гражданского чиновника, а пост шаншу в министерстве церемоний, при этом император даровал и военную власть — смысл этих мероприятий был более чем понятен.

Какими бы не соответствующими нормам ни были приказы, но отдал их император.

Семью Чжун присекли.

Чжун Вэньцзинь, заколевший с ног до головы, стоял на запорошенной снегом дороге и смотрел на поместье Чжун.

В свое время это был изобилующий роскошью двор. Чжун Вэньцзинь родился в этом доме, вырос там, пересекал его порог бесчисленное количество раз. Более десяти лет это было его постоянным местом ночлега.

Всего за несколько дней это место пришло в упадок, все имущество конфисковали и занесли в государственную казну, всех слуг распустили, а отец и братья сидели в тюрьме.

Чудом уцелели только замужняя сестра и матушка, вернувшаяся в резиденцию Се. И он сам.

Жизнь Чжун Вэньцзиня словно была долгим сном: тогда он был молодым господином, сыном главной жены, учиняющим беспредел. Куда бы он ни пошел, люди сразу же отступали, и не было тех, кто не подчинялся

А потом его отец и старший брат взялись за клинки и со зверскими лицами пытались лишить его жизни, отчего он был вынужден бежать из дома.

Ныне семьи Чжун не существовало. От крупного клана остался лишь пустой ветхий дом.

Чжун Вэньцзинь двинулся вперед, желая войти и посмотреть.

Стражник у ворот, уже давно заметивший, как он долго смотрит на дом Чжунов, увидел его приближение и сказал: 

— Это поместье преступников, простолюдинам не разрешено тут околачиваться!

Поместье преступников. Его дом превратился в поместье преступников.

Он остановился, несколько ошарашенный, и рассеянно пошел прочь от поместья Чжунов, слоняясь по улицам.

Чжун Вэньцзинь не знал, о чем ему следует думать в этот момент. В голове стало пусто, взор пробегал по лицам идущих навстречу людей и не мог сфокусироваться на чем-то одном.

Перед ним внезапно раздался громкий хохот. Что-то знакомое. Подняв глаза, Чжун Вэньцзинь увидел идущих навстречу молодых господ из богатых семей. Все они были его друзьями, с которыми он раньше кутил в столице.

Обычно эти люди собирались вокруг Чжун Вэньцзиня, клича его то “владыкой Цзинем”, то “младшим господином Чжуном”. Чжун Вэньцзинь знал, что они расхваливали его с умыслом, но ему было слишком лень препираться.

С несколькими из них у него были действительно хорошие отношения. По крайней мере, с ними он часто ходил развлекаться.

Чжун Вэньцзинь наблюдал, как они шли неторопливым шагом, разговаривали и перебрасывались шутками, время от времени своим хохотом привлекая косые взгляды. Похоже, они обсуждали что-то занятное.

Когда-то среди них находился и Чжун Вэньцзинь.

Сейчас он стоял у края дороги, с улыбкой глядя на мимо проходящих старых приятелей, но никто его не заметил.

Он молчал и не стал окликать. Только смотрел, как группа юношей отдаляется, пока их спины не исчезли в толпе.

Он поднял руку и потрогал свое лицо, покрытое еще одним слоем кожи. Щека не чувствовала прикосновения кончиков пальцев.

Теперь он человек, который пытается выжить в маске из человеческой кожи. В столице он больше не может показывать свой настоящий облик и имя.

Иными словами, он чужак в этом мире.

Уже нельзя, как раньше, поколотить кого-нибудь и уверенно сказать: “Этот лаоцзы — четвертый молодой господин, и звать его Чжун Вэньцзинь. Заруби себе на носу, чтоб не обознаться дверью, когда пойдешь мстить!”.

Настроение Чжун Вэньцзиня внезапно упало, и он продолжил бесцельно бродить по улице. Все вокруг стало размытым.

Он выглядел совершенно неуместным в этой оживленной толпе.

Чжун Вэньцзинь, не осознавая, подошел к самой большой булочной лавке в столице, в которую он часто захаживал, поднял глаза и увидел снующий туда и обратно поток людей. Ничего не поменялось.

Стоя у двери, можно было учуять запах выпечки, но сейчас Чжун Вэньцзинь не собирался лакомиться сладостями. Просто оцепенело стоял там какое-то время.

Он вдруг мельком поймал фигуру Се Чжаосюэ. Его глаза загорелись, но тут же снова потускнели, когда он пригляделся.

Се Чжаосюэ выглядел как обычно — облаченный в бледно-желтую накидку, расшитую изысканными узорами в виде жезлов жуи, с белоснежным лисьим воротником почти в цвет его прекрасного лица с мягкой улыбкой на губах.

Се Чжаосюэ всегда отличался нежной и утонченной внешностью. Его улыбка никогда не была отчужденной и равнодушной, и создавалось ощущение, что он притягивает людей без всякой причины.

Вот почему у Се Чжаосюэ было много знакомых в столице.

Именно эту черту ненавидел Чжун Вэньцзинь. Независимо от того, с кем дружил Се Чжаосюэ, когда рядом оказывался он и начинал выделываться и нахальничать, улыбающееся лицо Се Чжаосюэ становилось злым, а глаза округлялись от гнева.

Прямо сейчас он с какой-то девушкой в роскошном платье направлялся к булочной, за ними следовала служанка.

Се Чжаосюэ всегда держался на расстоянии от женщин, и Чжун Вэньцзинь никогда не видел, чтобы он прогуливался с девушкой наедине.

Он был немного озадачен. Присмотревшись внимательнее, он узнал в этой девушке Цяо Яньцы.

Тогда все становится ясно. Семья Цяо заключила брачный договор с семьей Се, поэтому для этих двоих нормально гулять вместе по улице.

— На что смотришь, братишка*? — раздался чей-то голос рядом.

*老兄 (lǎoxiōng) — дружище, приятель, братишка

С тех пор, как Чжун Вэньцзинь вышел прогуляться, это был первый раз, когда с ним кто-то заговорил. Он перевел взгляд на вопрошающего и увидел незнакомого мужчину.

— На молодую госпожу Цяо, — ответил Чжун Вэньцзинь.

— О! Можешь забыть, цветок этой драгоценной дочки из семьи Цяо уже сорвали, у тебя нет шансов, — прямо сказал человек рядом с ним.

— Я знаю, — слабым голосом произнес Чжун Вэньцзинь. — У меня никогда его и не было.

Неизвестно, Цяо Яньцы он подразумевал или кого-то другого.

— В столице много хорошеньких девушек, так что ты не грусти, братишка, — без стеснения утешил его мужчина. — Но этой деве из семьи Цяо, можно сказать, очень повезло, она ж выйдет за молодого господина Се, ей не придется беспокоиться о будущем.

— Семья Цяо занимает высокое чиновничье положение при дворе, с чего тут беспокоиться?

— А ты, брат, не знал, что ли? — загадочно сказал мужчина. — Сейчас семья Се в особой милости государя, а молодой господин Се еще не взял наложницу. Если драгоценную дочь Цяо выдадут за него, она станет хозяйкой дома Се, и тогда ее статус изменится.

Хозяйкой всей усадьбы Се?

Чжун Вэньцзинь глубоко задумался, и ему стало не по себе.

На данный момент Се Чжаосюэ живет в резиденции один. Хотя она меньше, чем усадьба главы Се Шэнжаня, для одного Се Чжаосюэ этого достаточно. В столице его дом называют резиденцией Сяо-Се.

И Чжун Вэньцзинь проживает именно в ней, где ничто его не стесняет. Се Шэнжань и Се Илу приезжали всего несколько раз.

Он полагал, что, если Цяо Яньцы выйдет замуж за Се Чжаосюэ, то в лучшем случае станет хозяйкой резиденции Сяо-Се, а в основной резиденции будут жить дедушка и бабушка!

Если так подумать, места хозяйки в резиденции Сяо-Се будет достаточно. Чжун Вэньцзинь не является членом семьи Се, так что лучше пожить там только временно. У Се Чжаосюэ и Цяо Яньцы появятся дети, своя семья. Если он остановится в этом доме надолго, разве не будет мешать их быту? К этому времени он уже опротивеет Се Чжаосюэ, да и за ворота его могут выставить по одному лишь слову Цяо Яньцы.

Чжун Вэньцзинь вдруг понял, что нигде в столице для него не найдется места.

Увидев, как Се Чжаосюэ и Цяо Яньцы зашли в здание, Чжун Вэньцзинь потерял желание дальше болтать с другим человеком и, не сказав ни слова, развернулся и ушел.

Он в подавленном настроении вернулся в резиденцию Се и заныкался в отведенное для него жилище.

Се Чжаосюэ отсутствовал недолго. Он подошел к жилищу Чжун Вэньцзиня, махнул служанкам у двери отступить и, держа в руке коробку с едой, постучал в дверь.

В ответ ни звука. Се Чжаосюэ спросил, пришел ли он домой, и служанки ответили, что он в комнате. Тогда почему так тихо?

Се Чжаосюэ остановился на миг, затем открыл дверь. Чжун Вэньцзинь без маски на лице сидел в комнате, не зажегши ни лампу, ни жаровни. В помещении стоял жуткий холод.

Он подошел к Чжун Вэньцзиню и поставил коробку с едой на стол. 

— Чего сидишь здесь? Я в дверь стучал, не слышал?

Чжун Вэньцзинь посмотрел на него печальным взглядом, быстро опустил голову, поджал губы и ничего не сказал.

По Чжун Вэньцзиню сразу видно, если он не в духе. Се Чжаосюэ, разглядев это, открыл коробку и сказал: 

— Вот, поешь, не накручивай себя.

Чжун Вэньцзинь подавил свою удрученность, но увидел, что одно из красивых пирожных надкушено и лежит на краю коробки.

И как это понимать? Эти двое поворковали над выпечкой, а потом по доброте душевной упаковали остатки для него?

Может ли быть, что этот маленький след от зубов в шутку оставила Цяо Яньцы?

Чжун Вэньцзинь запылал гневом. Взмахнув рукой, он отшвырнул коробку на пол. Раздался громкий звук, и пирожные рассыпались по полу.

— Можешь не прикидываться, Се Чжаосюэ, мне это не нужно! — Чжун Вэньцзинь посмотрел на беспорядок на полу. Его глаза покраснели.

Се Чжаосюэ не ожидал, что он разозлится, но не стал орать, лишь вздохнул: 

— Почему угодить тебе становится все сложнее и сложнее? Если не хочешь, мог бы так и сказать. Я хотел съесть парочку, но вот ты со психу взял и опрокинул все.

Эти слова Чжун Вэньцзинь понял по-своему.

Он знал, что в один прекрасный день надоест Се Чжаосюэ, что на него будет тошно смотреть. Теперь, вероятно, он пробудет здесь максимум несколько месяцев. Семья Чжун пала, и Се Чжаосюэ не терпится свестись с Цяо Яньцы.

Возможно, Се Чжаосюэ уже давным-давно хотел прогнать его, просто не хотел обижать, поэтому решил для этого использовать Цяо Яньцы.

— Охота тебе все это делать? Хочешь, чтобы я ушел? Этот лаоцзы тоже не хочет жить с тобой! — с ненавистью сказал Чжун Вэньцзинь.

— Ты хочешь уйти? — выражение лица Се Чжаосюэ изменилось, и он слегка нахмурился: — И куда ты пойдешь?

— Пусть семьи Чжун больше нет, я хочу продолжать жить дальше, и способов много. Думаешь, я без тебя ничего не смогу?

— И кто тебя приютит? Моя а-цзе*? — спросил Се Чжаосюэ.

— Настоящий мужчина стремится к высоким целям и может реализовать их в любой точке страны. Есть много мест, куда я могу пойти! За пределами столицы необъятный мир, я могу пойти, куда захочу. — С каждым произнесенным словом в Чжун Вэньцзине поднималась уверенность.

— Только не к а-цзе. После случая с Чжунами тебе опасно выходить из дому. — Се Чжаосюэ со злостью посмотрел на него и угрожающе сузил глаза. — Ты серьезно хочешь уйти?

— Я уже принял решение! — сердито сказал Чжун Вэньцзинь и развернулся, собираясь пойти в меняльную лавку, чтобы немного накопленного серебра использовать для дорожных расходов.

*阿姐 (ājiě) — старшая сестра

Се Чжаосюэ схватил его за запястье и грубо оттащил назад: 

— Прекрати дурачиться!

Чжун Вэньцзинь почувствовал легкую боль в запястье и, пытаясь вырваться из хватки, холодно усмехнулся: 

— Ага, ведь все, что я делаю, это дурачусь. Здесь только мы вдвоем, так что можешь не устраивать представление. Как будто ты не будешь втихую ликовать, если я уйду.

Се Чжаосюэ уставился на Чжун Вэньцзиня: 

— Что за вздор ты несешь?

— Это не вздор.

— Тебе не по вкусу резиденция Се? Я вожу тебя есть в места, которые ты хочешь, покупаю тебе все, что ты хочешь. Почему ты хочешь уйти? — спросил Се Чжаосюэ глубоким голосом.

— Все, что я хочу? Ты не можешь дать мне то, что я хочу. — Чжун Вэньцзинь покачал головой.

— Так скажи. — Се Чжаосюэ не хотел смотреть на то, как он качает головой, поэтому протянул руку, взял его за подбородок и приблизил лицо. — Чего ты хочешь?

В порыве ярости он не заметил, как сильно сократил расстояние между ними.

Чжун Вэньцзинь немного отступил и, внезапно придумав кое-что, спросил: 

— Я хочу Цяо Яньцы. Ты и ее отдашь мне?

Лицо Се Чжаосюэ тут же потемнело, глаза горели гневом.

— Нет!

— Ха, я так и знал, — равнодушно ухмыльнулся Чжун Вэньцзинь, увидев его выражение. Его глаза снова покраснели, и он процедил сквозь зубы: — Ты просто лжец.

— Все что угодно, кроме этого. — По его покрасневшим глазам Се Чжаосюэ видел, что он притворяется сильным, чтобы скрыть слабость, и злость начала иссякать.

— Ты сам это сказал! — свирепо бросил Чжун Вэньцзинь и, не дав Се Чжаосюэ среагировать, рванулся вперед, изо всех сил вцепляясь ему в губы.

Но все же он боялся причинить боль и в последний момент сдержался. Он скорее изо всех сил прижимался к его губам, грубо и бесцеремонно посасывая и вторгаясь языком в рот.

Се Чжаосюэ был так поражен, что его дыхание оборвалось. Чжун Вэньцзинь яростно облизывал и кусал его губы, крепко обнимая за талию.

Сразу после этого он почувствовал мокрую прохладу на своем лице и, присмотревшись, увидел на длинных ресницах Чжун Вэньцзиня блестящие слезинки.

“В любом случае, я ухожу, и от поцелуя ничего не сделается. Хуже уже не будет”, — подумал Чжун Вэньцзинь.