Онлайн чтение книги Ваше Высочество девятый принц, пожалуйста, переоденьтесь Your Ninth Royal Highness, Please Change Your Clothes
Глава 38

При виде Тан Исяо выражение лица Яо Мэнпина слегка изменилось: 

— Тан Исяо, эта отравительница убила моего сына. Не говоря уже о твоем присутствии, даже если тут появится Тан лао Лай*, это не поможет!

— Вашего сына? — в замешательстве спросил Тан Исяо. — Это ничтожество, которое только и умеет, что собачиться в публичных местах и пролезать в постели к женщинам?

*Морфему 老 (лао) в качестве суффикса можно сочетать с фамилией: фамилия + 老(лао). Данная форма применяется для выражения особого почтения к известным людям, занимающим высокое положение в обществе

Яо Мэнпин позеленел от злости: 

— Ты действительно думаешь, что я ничего не предприму против тебя?

— Хех, — усмехнулся Тан Исяо. В его тоне звучало пренебрежение: — Вы уж простите за резкость, но для отравления вашего никчемного сына не нужно ждать ночи. Люди из секты Тан даже на виду у всех способны незаметно его умертвить. К чему спихивать это преступление на девчонку?

Эти слова были в высшей степени вызывающими, но никто не осмелился их оспаривать.

Не говоря уже о ком-то другом, Темный рукав Янь-вана и вправду был способен на это. Большинство присутствующих знали, что несколько лет тому назад Тан Исяо в открытую отравил ученика Яо Мэнпина, но никто этого не заметил.

— Убийство оплачивается жизнью, Тан Исяо. Даже если ты из секты Тан, ты должен это понимать, — вставил свое слово Юнь Юнсюй.

— Не то чтобы я намеренно ищу ссоры, но эта девушка — возлюбленная моего брата. Если с ней что-нибудь сделают, я не смогу вернуться, — сказал Тан Исяо с видом “ну, ничего не поделаешь”.

— О, сяо-шишу, не подумала бы, что ты будешь так за меня беспокоиться, — криво улыбнулась Тан Цинь, совсем не испытывая благодарности.

Тан Исяо лениво протянул: 

— Ну чего же ты, шичжи*? Ты свет очей моего шисюна, как мне не беспокоиться?

*师侄 (shīzhí) — племянница/племянник по секте или просто ученик брата по секте

Услышав это, Юнь Юнсюй с удивлением посмотрел на Тан Цинь и спросил: 

— Ты дочь Тана лао?

Многие люди отреагировали так же, глядя на Тан Цинь как на что-то ужасающее.

— Раз знаешь об этом и не собираешься меня отпускать, берегись моего отца, который перетравит весь твой клан! — фыркнула Тан Цинь.

— Ты! — Юнь Юнсюй был так зол, что покраснел как рак и открыл рот, чтобы выругаться, но, приняв во внимание ее статус, сдержался.

Среди цзянху всем было известно, что любимую дочь основателя секты Тан холили и лелеяли. И Яо Мэнпин, не догадываясь о ее личности, схватил ее. В этот момент он понял, что нажил себе лишних проблем.

Отпускать ее будет неприемлемо: он потеряет лицо. Не отпускать — тоже неподходящий вариант, ведь она любимое дитя Тана лао, поэтому нельзя ее трогать.

В самом деле трудноразрешимая дилемма.

Тогда Яо Мэнпин снова указал пальцем на Вэнь Чаня: 

— У тебя нашлось храбрости на убийство, так почему сейчас прячешься за спинами и не осмеливаешься выйти?

Вэнь Чань бросил на него взгляд. Он сохранял невозмутимость, но не ответил и лишь подумал про себя: “Специально подстрекаешь? На мне это не сработает”.

Лян Яньбэй, улыбнулся, прищурив глаза: 

— Боюсь, вы, почтенный, выжили из ума. С какой стати вы захватываете людей и голословно утверждаете, не имея доказательств?

— Как это не имея доказательств? Как уже сказали, его подчиненные были замечены пробирающимися в жилище моего сына прошлой ночью. Моего сына настигла жестокая смерть. Очевидно, их послали с ядом! — Яо Мэнпин с трудом сдерживался.

— Кем были замечены? — спросил Лян Яньбэй.

— Моей дочерью, — сказала Тань Цюн.

— Кто ваша дочь? Ее словам можно верить?

— Довольно! Я потратил время на слова только из уважения к вашей секте Байсяо. Если бы это был кто-то другой, я бы уже арестовал его и отнял жизнь за моего сына! Хватит нести бессмыслицу, расступитесь!

— Несколько дней назад, на месте переправы, этот человек вытолкнул меня из очереди, и из-за него я получил увечье руки. Однако я не мог выстоять один против толпы, пришлось уйти. А сейчас он применил коварное средство против второго молодого господина Яо. Теперь, когда все господа здесь, прошу вас наказать его на месте преступления! — надрывая голос, жаловался бородач Ли, тем самым раздувая пламя.

— Что за чушь? — Вэнь Чань, заметив злость Лян Яньбэя, не мог дальше терпеть: — Ты еще и клевещешь средь бела дня! — он указал на Яо Мэнпина и сказал: — Это твоя вина. Ты, как отец, не научил его должному, воспитал из него ничтожество, которое везде и всюду создает неприятности. Сам не размышляешь о своих словах и поступках, и как у тебя хватает совести выискивать чужие недостатки? Так оно и есть, яблочко от яблони недалеко падает!

Будучи главой павильона, Яо Мэнпин славился у цзянху. Уже много лет его не оскорбляли на публике, а уж тем более не поносили его сына. Потеряв лицо, он пришел в крайний гнев и прорычал: 

— Невежественный сопляк! Схватить его!

Каждый хотел присвоить эту заслугу себе, и подчиненные, один за другим, тут же выступили вперед. Все владели боевыми навыками, в особенности бородач Ли, который давно затаил к Вэнь Чаню ненависть. 

Дань Кэ не был силен в боевых искусствах и кое-как управлялся с мечом, поэтому он убрал веер и отступил назад.

Лян Яньбэй, стоявший рядом с Вэнь Чанем, двинулся к бегущему навстречу бородачу Ли и, пнув его в грудину, услышал заунывный вопль. Изо рта и носа бородача Ли брызнула кровь, он отступил на несколько чжан и потерял сознание.

Из толпы послышались слабые вскрики.

Стрельба по птице, что первой выставила голову, дала немедленный результат. Увидев эту трагическую картину, подчиненные тут же остановились, боясь двигаться дальше.

Лян Яньбэй встряхнул красными рукавами и улыбнулся: 

— Позвольте дать вам совет, господа, не действовать очертя голову. Будете не глядя размахивать кулаками — неизбежно пострадают невиновные.

Яо Мэнпин был напуган этим молниеносным действием. Он со злостью посмотрел на Дань Кэ, думая, что Лян Яньбэй его подчиненный: 

— Ты, из секты Байсяо, решил в этот раз сунуть нос в чужие дела?

— К секте Байсяо это не имеет никакое отношение. — Чернильные глаза Лян Яньбэя источали холод, и было невозможно не обратить внимание на эту пробивную энергию. — Мое имя Лян Яньбэй, я родом из Цзиньлина.

Семья Лян из Цзиньлина имела громкую блестящую репутацию. Все присутствующие изменились в лице.

В изначально шумной обстановке наступила тишина.

— Ты из семьи Лян? — первой задала вопрос Тань Цюн, с лица которой исчезла притворная мягкая улыбка.

— Это невозможно. — Лицо Юнь Юнсюя исказилось. Он решительно отклонил это: — Каким образом член семьи Лян оказался на Уюэ?

Лян Яньбэя это немного позабавило: 

— Разве я не могу находиться там, где захочу? Или я должен спрашивать разрешения у вас?

— Тут тебе не место, где ты можешь нести вздор. Может быть, ты специально солгал, приписав себя к семье Лян, чтобы защитить того, кто позади тебя? — Несмотря на внешнее спокойствие, в Яо Мэнпине можно было заметить след замешательства.

Вэнь Чань не ожидал, что упоминание семьи Лян из Цзиньлина “утихомирит” людей, которые всего лишь мгновение назад скалили зубы и выпускали когти.

— Нести вздор? — Лян Яньбэй в изумлении поднял брови. — Вы поверили, что эта девушка — дочь главы секты Тан, так почему не верите мне?

Тан Исяо не удержался от смеха: 

— Ты не из цзянху, как ты можешь сравнить себя с нами?

— Не говоря уже о Западной Лян, в одном только Цзиньлине предостаточно людей по фамилии Лян. Уж не пытаешься ли ты ввести нас в заблуждение? — дал отпор Яо Мэнпин, все еще не веря. — Кроме того...

Он не закончил предложение, но многие уже знали, что он собирался сказать.

Хотя разница между прямой ветвью Лян и родством семьи Лян составляла всего один иероглиф*, разница была огромна.

*(семья Лян)    (прямая ветвь)          (семья Лян)      (родство)

     梁 家                    嫡系                          梁 家                  系

Фан Иян, который все время молчал, перестал быть сторонним наблюдателем и спросил Дань Кэ: 

— Молодой господин Дань, кем тебе приходится этот молодой господин Лян?

— Он? — Дань Кэ, увлеченно наблюдавший за представлением, слегка улыбнулся Фан Ияну: — Он мой старший двоюродный брат.

Спокойное выражение лица Фан Ияна нахмурилось, и он сказал: 

— Глава павильона Яо, пожалуйста, прекратите.

Яо Мэнпин тоже услышал ответ Дань Кэ. Его сердце дрогнуло, и внутри зародился страх.

Люди цзянху не осмеливались переходить дорогу Байсяо не только потому, что у этой секты было много сведений и связей, но и из-за существенной причины, по которой Байсяо была в свойстве с семьей Лян*.

*Связаны браком

Мать Лян Яньбэя приходилась Дань Кэ тетушкой по отцу. 

Влиятельная и состоятельная семья Лян, выходцы которой из поколения в поколение занимали высокие должности, процветала в Западной Лян в течение столетия. Несколько десятилетий назад, во избежание притеснения государя своими высокими заслугами, она была вынуждена постепенно отстраняться от высоких придворных рангов и начала разворачиваться в армии и торговле. Ее могущество распространилось за пределы императорского двора и проникло во все уголки Западной Лян.

После того, как почтенный Лян вышел на пенсию, его сын Лян Цзюнь в спешке уехал в столицу, чтобы занять пост, и взял с собой Лян Яньбэя, чтобы оградить себя от подозрений.

В цзянху поговаривали: Байсяо не влезает в дела цзянху, а семья Лян не проводит грани между истиной и ложью.

Все же Байсяо была сектой цзянху, хоть и никогда не участвовала в их спорах.

Но семья Лян — другой случай. Строго говоря, эта чиновничья семья не имела контактов с какой-либо сектой цзянху, и по этой причине Лян Яньбэю было трудно убедить остальных в его принадлежности этой семье. 

Лицо Юнь Юнсюя мгновенно побледнело, и он затараторил: 

— Прекратите, остановитесь, нельзя трогать сына семьи Лян.

— Я должен отомстить убийце моего сына, — процедил сквозь зубы Яо Мэнпин, сжимая кулаки и сотрясаясь от гнева.

— Ты сумасшедший! — с вытаращенными глазами крикнул Юнь Юнсюй, который до этого поддерживал Яо Мэнпина. — Ты задел его. Какая секта Яо, да весь ваш остров будет разнесен семьей Лян! Хочешь умереть, так не втягивай в это нас!

— Куда ветер подует, туда и он*, — тихо пробормотал Вэнь Чань.

— Глава Юньгун слишком труслив, — с издевкой сказала Тань Цюн, не вытерпев его вида. — Сказали пару слов, и ты до смерти перепугался?

— Что ты понимаешь, женщина? Я делаю это для вашего же блага. Вы забыли, что стало с крупной сектой Мо? Всего ночь — и от нее ничего не осталось. Как долго продержитесь вы? Полночи? — Взволнованный голос Юнь Юнсюя дрожал: — Могущество семьи Лян росло сотню лет, вам не под силу справиться!

*墙头草 – 两边倒 (qiángtóucǎo liǎngbiāndǎo) — досл. трава на гребне стены клонится в по направлению ветра. О человеке без твердых убеждений, не принимающем какую-либо сторону

Когда затронули прошлое, все замолкли. Даже Тань Цюн нечего было сказать.

Не успел Лян Яньбэй что-либо сказать, как они уже впали в панику.

До этого Вэнь Чань не представлял, насколько велико влияние семьи Лян в цзянху. В прошлой жизни он так много времени провел бок о бок с Лян Яньбэем, но тот никогда не взаимодействовал с цзянху. Он даже не видел его двоюродного брата Дань Кэ.

Он недоумевающе посмотрел на Лян Яньбэя, который тоже повернул голову и ответил на его взгляд.

— … — Лян Яньбэй поколебался, затем прошептал: — Он преувеличивает.

Вэнь Чань глубоко вздохнул: 

— Ладно, не говори ничего, я все равно это запомнил.

Лян Яньбэй перенаправил свое внимание и нетерпеливо сказал: 

— Довольно болтовни, я здесь по высочайшему повелению императора, и у меня нет времени устраивать с вами сцены.

Схваченная Тан Цинь не могла пошевелиться, а Вэнь Чаня загораживал Лян Яньбэй. Оба не могли двинуться.

Когда Яо Мэнпин подумал о трагической смерти своего сына, в его сердце вспыхнул яростный огонь, что устремился к голове.

На его лбу вздулись вены. Он не хотел уступать, но и не осмелился пойти против.

Тань Цюн легонько погладила его по предплечью и сказала: 

— Яо-дагэ, не горячись. Лучше найдем другое решение этого вопроса.

По ее словам было ясно, что она советует Яо Мэнпину действовать не в открытую, а за спиной.

Но это замечание рассердило Яо Мэнпина. Ему не терпелось самому приступить к делу. Подняв руку, он внутренней энергией оттолкнул Тань Цюн и выпустил когти. Его силуэт, подобно змее, устремился к Вэнь Чаню.

Как-никак, Яо Мэнпин стал победителем предыдущей встречи героев. Он обладал мощной внутренней силой. Как только он преодолел определенное расстояние, в лицо Вэнь Чаня ударил поток воздуха. Его грудь сжалась, дыхание затруднилось.

Юнь Юнсюй оцепенел.

Впрочем, Фан Иян незамедлительно отреагировал и взмахнул метелкой с конским волосом, чтобы остановить Яо Мэнпина, но перед глазами промелькнуло пятно — кто-то уже отразил нападение.

Никто не разглядел, как Лян Яньбэй сделал свой ход, но удалось уловить, как Яо Мэнпин, который только что надвигался с угрожающим видом, отступил на несколько шагов со странным выражением лица.

— Ты сознательно ищешь погибели? — серьезно спросил Лян Яньбэй, слегка приподняв голову. Заколка из белого нефрита в его волосах отражала бьющий в глаза солнечный свет.

Когда он задал такой вопрос, почти все наблюдавшие были ошарашены, включая Дань Кэ.

В конце концов, несмотря на статус, Лян Яньбэю едва исполнилось двадцать, а Яо Мэнпин являлся хозяином крепости*, а также главой павильона благодаря своей несокрушимой силе.

*堡主 — таков титул Яо Мэнпина. Как упоминалось раньше, к Яо есть привязка к месту, бао (堡), т.е. крепость

Ему перевалило за пятьдесят, и пусть после десятилетий наработки внутренней силы ему нельзя было присвоить первое место среди цзянху, по крайней мере, у него было очень мало достойных соперников.

Но его атаку отразил какой-то юнец не из цзянху.

Дань Кэ как-то сказал, что у Лян Яньбэя крепкий кулак, и Вэнь Чаню действительно стало интересно, насколько крепкий, учитывая, что Лян Яньбэю было всего 18 лет.

Яо Мэнпин не мог поверить, что юноша настолько силен, и снова решил атаковал, но на этот раз Лян Яньбэя.

Лян Яньбэй улыбнулся краешком губ и с равнодушным видом очертил дугу, ожидая, когда Яо Мэнпин бросится к нему.

Незадолго до того, как это произошло, раздался звон колокольчик. Воздух рассек вращающийся белый веер, который попал по руке Яо Мэнпина.

Неизвестно, насколько мощен был удар веера, но тело Яо Мэнпина накренилось. Он сделал несколько шагов, чтобы занять устойчивое положение.

Лян Яньбэй воспользовался ситуацией и перехватил веер — он был сделан из белой кости, с тонкой резьбой на гладкой лицевой поверхности. На руке он не ощущался ни теплым, ни холодным. С конца рукояти свисали огненно-красные кисточки с двумя черными медными колокольчиками на узлах.

“Весьма знакомая вещь”, — подумал Вэнь Чань.

— Что за суматоха? — раздался чистый и ясный голос.

— А это еще что за своевольник? — во всю мощь заорал Яо Мэнпин, которого чуть не вырвало кровью. Он посмотрел на источник звука налитыми кровью глазами.

На глазах у всех показался мужчина с грациозной, плавной походкой.

Глаза Вэнь Чаня расширились от шока, когда он увидел его.