Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Марш армии

Глава 19: Марш армии

Давайте немного отмотаем время назад.

Джинши находился в качающейся, трясущейся карете, сидя напротив человека с кислым выражением лица. Но, возможно, "карета" - не совсем подходяще слово. Запряженная не менее чем десятью лошадьми, она больше напоминала дом на колесах. Пол был покрыт звериной шкурой, посредине стоял стол.

Лакан, известный своей неумолимой ухмылкой, сейчас с явным раздражением смотрел на карту. Позади него стоял его приёмный сын, изучая выражения лиц Лакана и Джинши, заправил квитанцию в складки халата. Этот человек, Лахан, был вторым самым строптивым человеком после госпожи Малахитового дворца, которого Джинши когда-либо встречал, но в данном случае он был более чем рад, что Лахан спас его шею.

Ему казалось, что в любой момент на него могут напасть. Вмешательство евнуха Луомена успешно смягчило гнев Лакана, но он всё ещё тлел. Гаошун шёл позади Джинши готовый в любой момент выхватить меч, висевший у него на бедре. Подняв руку на Джинши, он рисковал подвергнуться такой расправе, но в данный момент Лакану, видимо, было всё равно. Джинши подозревал, что он с таким же удовольствием набросился бы на Джинши и избил его до потери сознания.

Человек был просто обеспокоен. Лахан, однако, оказался полезным для него.

— Отец, я спрашиваю чисто гипотетически, но, если человек совершит насилие над членом императорской семьи, преступление ведь не ляжет на него одного?

Это был окольный вопрос, конечно, но его хватило, чтобы удержать Лакана от необдуманных поступков.

Нападение на Джинши означало конец семьи человека. Даже дочь Лакана — Маомао не будет помилована. Лакана нелегко было обмануть, и он прекрасно знал, кто такой Джинши, поэтому и попросил его мобилизовать армию. Он подозревал, что Лахан тоже догадался об этом. Но как? Когда он спросил об этом, то получил в ответ самый что ни на есть Ла-клановский ответ:

— Потому что ваш рост, вес, грудная клетка и туловище — всё это точно такое же число. Такие люди встречаются очень и очень редко.

Как всегда, взгляд Лахана на вещи был более или менее непостижим для окружающих.

— Вы ужасно красивы, жаль только, что не родились женщиной, — добавил он.

От этой мысли Джинши покрылся мурашками. Правда, двоюродный брат Маомао выглядел и вел себя так же, как и она, но, к сожалению, Джинши не был настроен на такой лад.

Тем не менее, он знал, что такое талант, и получил специальное разрешение на то, чтобы этот гражданский чиновник сопровождал его в этой военной экспедиции.

Сегодня Джинши не был евнухом "Джинши". Его волосы удерживала серебряная шпилька, а одет он был не в привычный черный чиновничий наряд, а в доспехи и шлем голубовато-фиолетового цвета с толстой ватной подкладкой.

— Я надеюсь, что он сможет отличить победу от поражения лучше, чем мы сможем отличить, мужчина он или женщина.

Это был Лакан. Он был прав в одном: пришло время Джинши сбросить с себя шкуру евнуха. Они возглавляли армию и пытались согласовать сразу несколько планов.

— Вы в этом уверены? — спросил Джинши.

— Проблем не будет, — заверил его Лахан. На карте перед ними была изображена крепость с горами за спиной. Карта была старой, так как крепость не использовалась уже довольно давно, но они нашли солдат, которые когда-то были там расквартированы, чтобы обновить её и сделать максимально точной.

По мнению Лахана, в этой крепости производилось огнестрельное оружие. В северных районах было много леса. Многие желали завладеть этим местом в надежде нажиться на лесоматериалах, но клан Ши стойко защищал его.

Неподалеку находились горячие источники. Отличный источник серы. Но был ещё один ингредиент, необходимый для создания огненного порошка.

— А как бы они поступили с селитрой?

— Мелкие животные любят впадать в спячку в этом районе, возможно, из-за горячих источников. В окрестностях есть большие пещеры.

Это предполагает наличие значительного количества гуано летучих мышей. Из его экскрементов можно было бы получить селитру.

Джинши хмыкнул. Если у защитников и было огнестрельное оружие, то вряд ли они стали бы применять индивидуальное оружие против атакующей силы. Нет, у них на стенах крепости будет нечто, способное уничтожить наступающего врага в массовом порядке: пушки. Пушки — вот настоящая опасность.

— Но если Джинши мог подумать об этом, то он мог быть уверен, что Лакан уже хорошо осведомлен о такой возможности. Для него карта, скорее всего, выглядела не более чем доской для игры в го. Он указал на склон скалы за крепостью.

— Теоретически возможно одолеть их до того, как они смогут применить свои пушки, — твердо сказал Лахан.

—Вы слышали счёто-голового, — сказал Лакан, потрепав приемного сына по голове. Порох, необходимый для работы пушки, легко намокал. Порох можно было постоянно держать рядом с пушками, но в таком случае его хранили в оружейной комнате, чтобы он был сухим. Крепость находилась на большой высоте, и там часто выпадал снег. Разведчики сообщили, что этой же ночью был сильный снегопад.

Если бы войска Джинши просто наступали на крепость, они оказались бы беззащитными. Поэтому Лакан предложил уничтожить пороховой склад, чтобы лишить противника возможности использовать свои пушки. И способ, который он придумал для этого, был причудливым. Странный, но возможный. Именно это и наводило на него страх.

— Я думаю, что это будет очень экономичный способ решения проблемы, — сказал Лахан. Вероятно, именно слово «экономичный" убедило его согласиться с планом. За сравнительно короткое время, проведенное вместе, Джинши почувствовал, что безупречно понимает, как этот человек мыслит.

— Мы должны пробиться внутрь и найти Маомао. Папа спасет её!

Джинши подавил гримасу при слове "папа". Нельзя было чтобы видели, как он корчил такие рожи.

Он прикусил губу, вспомнив о миниатюрной девушке. Была ли она взята в заложники, или была какая-то другая причина?

Может быть, она даже пошла с ним по своей воле? Как бы то ни было, она была там, в лагере врага, и он хотел спасти её как можно скорее.

Джинши сжал кулак.

— Тогда мы так и сделаем, — заявил он.

— Подождите, пожалуйста, минутку, — сказал Гаошун.

Нахмурив брови, он опустился перед ним на колени.

— Я вижу проблему.

— Что за проблема?

Лакан и Лахан выглядели так же озадаченно, как и Джинши.

— Неужели мои добрые господа забыли о природе этой армии?

Они возглавляли отряд, более чем достаточный для того, чтобы справиться с крепостью такого размера. Если следовать плану Лакана, то можно было рассчитывать практически на отсутствие потерь.

— Вы, сударь, полагаете, что Запретная армия опустится до засады?

Джинши тяжело сглотнул и потянулся к шпильке для волос на своей голове. Она была выполнена в форме цилиня — символа императорской семьи.

Он так долго был евнухом, что иногда ему казалось, что он рискует забыть свою истинную сущность. Однако в данный момент он не был Джинши, и в свете того, кем он был, ему следовало смело и открыто покорить врага.

Он все это понимал. И все же слова, вырвавшиеся из его уст, выдали его.

— Я согласен с великим командиром.

— Понял, господин, — сказал Гаошун и послушно отступил назад. Его глаза были устремлены на стоящего за ним человека, и от его пронзительного взгляда волосы на затылке Джинши встали дыбом.

— Превосходно. Не хочу делать чашу для питья из собственного черепа, — сказал Лакан. Затем он фыркнул и вышел из кареты, минуя занавеску. Правда, двигались они не очень быстро, но всё же это был прыжок. Джинши показалось, что Лакан слегка помялся, ударившись о землю. Все ли с ним в порядке?

Лахан лихорадочно работал с счётами, следя за тем, чтобы в расчетах не было ошибок.

Мысли Джинши были прерваны голосом.

—…Гэцу.

Это был Гаошун, назвавший его по настоящему имени. Складка на его брови казалось, стала еще глубже.

— После этого вам придется изменить свое поведение с юной леди.

Он говорил так, как будто наставлял ребёнка.

— Я знаю.

Джинши глубоко вздохнул, его дыхание затуманилось в холодном воздухе. Он задрожал и натянул на голову свой белый плащ с капюшоном.

***

Было уже за полночь, когда он услышал взрывы. Поинтересовавшись, что происходит, Шишоу встал и схватил меч, который всегда держал у кровати.

Он лежал в постели, но заснуть ему не удавалось. Двор мог бы счесть его "старым тануки", но даже у него были мелочи, которые не давали ему спать по ночам. И в самом деле, как он мог спать? Вот уже десять с лишним лет он пытался, но так и не смог.

Он услышал крики в соседней комнате, возможно, удивление по поводу шума, но вскоре они стихли. Голоса веселящихся женщин вернулись к своему обычному гулу. За одной стеной, должно быть, наслаждалась вином его жена. Похоже, она наслаждалась тем, что склоняла женщин клана к разврату, к общению с платными мужчинами. Так она вела себя почти каждый день с тех пор, как родилась их дочь Лоулан, обязательно предаваясь удовольствиям там, где об этом знал Шишоу.

Женщины, которые были с ней, сначала не хотели, но теперь им нравилось это развлечение. Его жена всегда выбирала женщин, которые уже были замужем, родили детей, выполнили свой семейный долг. Ей доставляло удовольствие смотреть, как эти добродетельные жены развратничают.

Она не всегда была такой. Шишоу вышел на балкон и посмотрел вдаль.

«Вражеская атака», — подумал он.

Огни армии, возможно Запретной армии, были ещё далеко. С этой крепости, расположенной на высоком возвышении, можно было видеть на много километров вдаль. У него еще оставалось время, чтобы успеть вздремнуть.

Затем Шишоу наморщил нос — в воздухе стоял странный запах.

Это была... сера? В подвале делали огненный порошок. Может, он взорвался?

Конечно. Он затянул воротник. Он должен был что-то сделать, думал он, но не двигался. Это было жалко, но сила просто не приходила. Хитрый старый тануки, которому благоволила царствующая императрица и которому даже правящий монарх едва мог смотреть в глаза, — это был не тот Шишоу, которым он был в данный момент. Это понимал даже он сам.

Держась за живот (после сорокалетия он стал резко выпирать), он шаг за шагом продвигался вперед. Чтобы выйти наружу и выяснить, что происходит, ему пришлось бы пройти через комнату жены. Это мучило его больше всего.

Женщина, подаренная ему прежним императором, — вернее, его суженая, которую он ждал двадцать лет, чтобы вернуть, — за время своего пребывания в заднем дворце обросла шипами.

Когда она наконец вернулась к Шишоуу, у него уже была жена и ребёнок, Суйрей.

Он никогда не собирался жениться на ком-то другом. Даже та женщина, которая стала его женой, вероятно, не хотела этого. Она родилась в заднем дворце, а затем была изгнана как незаконнорождённая, хотя её отцом был не кто иной, как бывший император.

Таково было желание бывшего государя. Просьба, когда двадцать лет назад его здоровье внезапно стало ухудшаться. "Пожалуйста, позаботьтесь о моём ребенке", - сказал он.

У жены Шишоуа появились не только шипы, но и яд.

Надо было что-то делать, и быстро. Он повторял это про себя и, наконец, смог открыть дверь. Мужчины-проститутки испуганно переглянулись, а женщины, сохранив остатки скромности, бросились прикрываться простынями.

Его жена тем временем лежала на диване и долго попыхивала трубкой. Глаза её были остры и полны презрения.

— Что это за шум? — томно произнесла она, пуская изо рта фиолетовый дым.

Шишоу как раз собирался сказать ей, что уже отправляется на поиски, когда дверь в коридор распахнулась. Там стоял Лоулан, вся в саже.

— Что ты здесь делаешь в таком жалком состоянии? — сказала жена Шишоуа.

— Ты последний человек, который имеет право спрашивать меня об этом, — ответила Лоулан, устремив взгляд на женщин, ссорившихся из-за одеял.

— Все вы, кто бросил своих детей, чтобы потерять себя в жизни с избытком.

Одна из женщин, потрясенная словами Лоулан, вспомнила о собственном ребенке и попыталась выбежать из комнаты, но Лоулан ударила её по щеке. Когда женщина рухнула на пол, мужчины-проститутки, понимая всю безвыходность ситуации, бросились наутек.

Шишоу с трудом верилось, что он видит свою собственную дочь. Он всегда считал свою Лоулан чопорным и послушным ребенком. Она надевала наряды, которые велела ей мать, как маленькая кукла.

Тем временем Лоулан вошла в комнату и распахнула дверцы шкафов, стоявших у стены. Открыв самый большой из них, она обнаружила, что в нем теснится молодая женщина.

— Моя дорогая сестра. Прости меня. Это заняло у меня немного больше времени, чем я хотела.

Дрожащая девушка была связана по рукам и ногам — её наказывали. Очень похожая на Лоулан, она была второй дочерью Шишоуа — Суйрей.

Лоулан освободила Суйрей, осторожно поглаживая её по спине. По тому, как легко и непринужденно она все делала, было видно, что это происходит не в первый раз или второй. Шишоу почувствовал, как у него свело живот от осознания того, насколько глубоко он провалился.

И тут Лоулан повернулась и посмотрела на Шишоуа, своего отца. Она улыбнулась ему.

— Отец. Возьми на себя ответственность хотя бы за эти последние мгновения.

Он не успел спросить, за что, как она продолжила:

— Ты — старый тануки, превращающийся фокусник, из лисьей деревни. Давай сыграем свои роли до конца.

Раздался ещё один грохот, и на этот раз содрогнулась вся крепость. Ухватившись за стену, Шишоу вернулся на балкон, чтобы выяснить, что произошло на этот раз.

Он увидел хлопья снега, летящие повсюду. К востоку от крепости всё было совершенно белым, и он ничего не мог разглядеть.

Сначала он не понял, что произошло. Но когда снежная дымка стала рассеиваться, он увидел: здание, которое должно было находиться здесь, было погребено. Насколько он помнил, это был оружейный склад. Теперь оно было наполовину завалено снегом.

Когда он тупо уставился на него, Лоулан сказала:

— Ты должен был знать, что это противник, которого ты никогда не сможешь победить. Пожалуйста, возьми на себя ответственность.

Она, добавила, что разберется со своей матерью.

Затем его дочь с чуть опаленными волосами, покачиваясь, подошла к матери и с царственным видом встала перед ней.

«Возьми на себя ответственность», сказала его дочь. Шишоу сжал кулак, решившись.